Для чего была рождена

Когда ей было семь, она встретила Суджин в первый раз. С самого детства Шухуа со своей семьей жила в забытом богом поместье, словно заколдованном и спрятанном от мира в тишине и какой-то очаровательной таинственности просторного леса затерянной долины. Их постоянно окружали величественные деревья, невероятной красоты цветы, непривыкшие к обществу человека звери, звучные птицы и спокойствие непривычное для внешнего мира, откуда когда-то предстояло сбежать испуганной маленькой девочке, следуя за молчаливыми родителями, так резко отказавшимися от всего, что связывало их с родным домом и родными людьми. Когда ей было семь, отец с печальной улыбкой первый раз привез ее в это место, в подрагивающей и едва держащейся на ходу карете. Малышка с самого начала полюбила эти заброшенные и неизведанные края. Ее крохотному сердцу сразу покорились красота и уют вокруг нее, словно она должна была находиться здесь всю свою жизнь, словно не могла больше знать ничего, кроме покачивающихся на ветру верхушек деревьев, закрывающих вид на чистое синее небо и свежей прохлады, вгоняющей в озноб при первом своем дуновении. Когда ей было семь, мать приучила девочку ходить в старую церковь у небольшого озера, находившегося неподалёку от их дома. Там служил старый священник, и несколько сестер держали маленькую школу для детей из окружных деревень, в которую прекрасно вписалась недавно прибывшая Шухуа, очаровавшая каждого, стоило малышке только улыбнуться. Чтобы добраться до церкви, приходилось преодолеть высокий и холмистый склон, с которого открывался вид на усыпанный цветами берег озера с чистой, мирной, отражающей всю голубизну неба водой. Именно на том цветочном берегу Шухуа издалека и заметила прекрасную деву, наслаждавшуюся одиночеством и природой вокруг нее. Даже не так, девочке показалось тогда, что та девушка невероятной красоты, и являлась той самой природой и создавала впечатление чего-то совершенного и нереально для простой человеческой жизни. И та самая неземная девушка, приметив маленького наблюдателя, снисходительно улыбнулась, сладко прищуриваясь и умиляясь, глядя в глубокие и чудесные глаза. Она улыбнулась, и Шухуа больше никогда не смогла забыть красоту этой улыбки. Когда ей было семь, она задыхаясь от удивления и восторженности, дернула мать за рукав ее бедного платья и указала в сторону чудного создания, но получила в ответ лишь недоуменный взгляд и замечание быть тише и осторожнее при спуске по тропе, ведь здесь опасно и совсем никого нет. И действительно, когда девочка обиженно обернулась к объекту своего восхищения, на том берегу больше никто не сидел, и лишь ярко голубые бабочки игриво метались над водой. Шухуа знала, что она не врала, и что ей не показалось. Все чаще она стала спускаться к озеру после дневных молитв и, все больше знакомясь с окружающим, привыкала к этому месту, находя его самым чудесным на земле. Она так и не видела прекрасную девушку после того раза, но не оставляла попыток найти ее и все чаще, образ ее приходил девочке во снах. Это можно было назвать одержимостью, можно было назвать отклонением и расстройством, но родители малышки списывали все на развитую фантазию и, пожимая плечами молились после каждого раза, как слышали от дочери очередную восторженную речь про незнакомку с кофейной кожей и синими, как печальное грозовое небо волосами. Шли годы, Шухуа росла затворной и одинокой жизнью, редко разговаривала с людьми и часто запиралась в библиотеке дома, изучая все возможные книги про лесных духов и волшебных существ. Не было и дня, когда она не думала о девушке, которая стала, кажется, центром ее вселенной, находящейся в ее сердце. Она часто плакала, звала, в конечном счете сдаваясь, и, принимая весь абсурд своего положения. Но все же она никогда не изменяла себе и продолжала оставаться на берегу и, опускаясь на мягкий ковер из цветов, засыпала мечтающим и сладким сном с надеждой на лучшее. Когда ей исполнилось семнадцать, вся ее жизнь изменилась. Стоял на удивление солнечный день. Ослепляющие, такие, кажется, слишком дружелюбные лучи солнца сквозь густые ветви хвойных деревьев пробивались к земле, освещая даже самые тенистые участки дороги, и радуя взор двух шагающих по ней женщин. Хоть Шухуа с матерью и всегда ходили до дома этой тропой, но почему-то именно сегодня она казалось такой далекой и незнакомой. Все вокруг словно сменило облик и заиграло новыми, особенно удивительными красками. Девушка, окрыленная сильнее обычного, под любящий и нежный взгляд матери, торопилась спуститься к цветущему и пылающему красотой побережью. Она задыхалась от волнения и счастья, хватаясь за сердце, пробегала через тернистые дорожки и высокую траву, не заботясь об остальном, желая провести этот знаменательный день в таком уже родном и дорогом сердцу месте. Едва она умерила свое сердцебиение и осмотрелась кругом на все тот же пейзаж, те же цветы, то же теплое солнце, далекие холмы и густые камыши, как какая-то неведомая сила, завораживая, направила улыбающуюся девушку к озеру. Появилось необъяснимое желание окунуться в чистую и прохладную воду, освежив свои мысли. Шухуа не могла упустить такую возможность, она не могла сдержаться. Медленно распуская ленты своего платья, отчего-то краснея, девушка боялась поднимать с земли взгляд. Каждое ее движение, каждый вздох, словно впитывались кем-то со стороны, словно были так желаемы и запретны, что становилось не по себе. Девушка мечтала об этом дне столько лет, столько пролитых слез и столько недодуманных мыслей, что точно могла понять, что происходит. Она здесь. И она хочет, чтобы Шухуа увидела ее. Проведя ладонью по обнаженной талии, девушка сделала шаг к воде. Все также смущаясь, она не могла дышать, столько усилий прилагая, чтобы спокойно ступать по теплому песку, постепенно сливаясь с приветливыми потоками. Закусив губу и наконец выдохнув от прохлады, проникшей в ее тело, Шухуа закрыла глаза и опустилась в воду с головой. Отдаваясь моменту, она чувствовала приближение к себе, она чувствовала присутствие, она чувствовала чужое желание и знала, что если раскроет глаза, то пути назад не будет. Она проиграла, едва только слабое касание достигло ее плеча. Она никогда не была так счастлива от проигрыша. Игривый взгляд, такой же, что и десять лет назад, сейчас рассматривал ее на расстоянии нескольких сантиметров. Блестящие под солнцем синие волосы волнистыми прядями падали на мокрые фарфоровые плечи и растворялись в воде. Пухлые, ухмыляющиеся губы, бездонные темные глаза, густые ресницы и мягкие черты лица — все это складывалось в образ неописуемый ни одним великим писателем и невоспроизводимый ни одним великим скульптором. Все то, что так часто представляла для себя Шухуа, о чем так мечтала и чем была пленена, было ничем, по сравнению с девушкой перед ней. — Я ждала тебя, — так тихо и ангельски произнесла лесная гостья, выводя девушку перед собой из завороженного ступора. — Так это ты, это всегда была ты. — дрожащим голосом, глухо отозвалась Шухуа. Ее рука невольно поднялась из воды и опустилась на щеку синеволосой девушки, не столько от нахлынувшей нежности, сколько от желания удостовериться, что все это действительно происходит, что это все не отвратительная шутка ее разума. Как только она дотронулась до сверкающей кожи, так словно током пронзила ее тело сладкая боль. — Почему, — шепчет Шухуа, — почему тебя не было, когда я нуждалась? Почему я не видела тебя? Слезы, давно стоявшие в глазах девушки сейчас беспощадно потекли по ее лицу. Улыбка незнакомки сменилась гримасой жалости и сожаления. — Нельзя видеть то, чего нет, дорогая, — выдохнула синеволосая. Слова эти еще больнее вонзились в сердце Шухуа, но вместо возражений она резко притянула девушку к себе и обняла, уткнувшись в плечо. — Кто ты? — Сквозь всхлипы, спросила она ошарашенную собеседницу, — Я вижу тебя сейчас, ты со мной, и больше я не допущу твоего исчезновения. — Зови меня Суджин, — она наконец расслабилась в руках юной девушки и позволила себе утешить ее нежными поглаживаниями по голове. — Уже тогда было удивительным, что ты заметила меня. Я дух этого места, и уж точно не добрый, я не существую в этой реальности. Тело Шухуа в холоде воды давно окаменело, но она не смела даже двинуться, чтобы не дай бог, не допустить того, что девушка в ее объятиях растворится навсегда. Она исследовала явление духов и мифических существ почти всю свою жизнь, поэтому, иной раз замыкаясь в себе на каменном полу дома, подозревала, что Суджин была одной из них. Суджин. Какое мягкое, невероятно родное и сладкое имя. Это было словно в сказке, словно не с ней. Сейчас она хотела лишь продлить эти мгновения навсегда. — Почему именно я? Почему сейчас? Синеволосая не ответила, она лишь улыбнулась и отпрянув, посмотрела на посиневшие губы девушки. Шухуа была особенной. Она всегда была особенной для нее. Но Суджин было жаль, ведь девушке не повезло, что именно ее полюбила она – отрицательная и губительная энергия леса, что было равносильно смерти. Дух взяла Шухуа за руку и повела за собой на берег. Обеим сейчас было плевать на наготу друг друга, ведь все, что они ощущали это тепло исходящее от прикосновения. Никакой холод был не страшен, никакие слова были не нужны. — Ты красивая, — на выдохе, краснея произнесла Шухуа, наблюдая как бережно и с осторожностью Суджин накрывает их обеих платьями. — А ты совсем не изменилась, — в очередной раз улыбнувшись девушке, сказала синеволосая. Шухуа не понимала значения сказанного, но одной только нежности в глазах Суджин хватило, чтобы она перестала об этом переживать. Они разместились среди цветов в умиротворенном молчании, обнимаясь друг с другом, не желая что-либо говорить. Все слова улетучивались куда-то, когда их взгляды встречались, и пальцы переплетались. Сквозь тихие «Наконец-то», они вдыхали друг друга и впитывали все, что потеряли за все года. Им не нужны были признания или громкие слова, не нужны были объяснения и ответы. Они просто нуждались в друг друге, они просто нуждались в счастье. — Пойдем со мной? — Неожиданно прошептала Суджин, глядя в глаза своей возлюбленной. И Шухуа пошла. Она пошла, не задумываясь о последствиях, о том, что могло бы произойти и что произойдёт после. Она так долго ждала той, для которой была рождена и кому была предназначена. Это был ее выбор, это был ее путь. Как только она кивнула, Суджин подарила ей свой первый и последний смертельный поцелуй, который навечно соединил сердца девушек вместе и освободил их от этого мира. Уже через мгновение, по берегу разлетелась стая голубых бабочек, навсегда унося память о двух девушках, обреченных на погибель из-за своих чувств. Когда ей было семнадцать, она обрела любовь всей жизни и отдала самое драгоценное, чтобы только навечно оставаться с ней.