Trigger

Выстрел.

. Слегка приглушенное эхо разносится по стенам дорогого номера отеля. Безжизненное тело с дырой во лбу, что секунды назад принадлежало зазнавшемуся иностранному нефтяному магнату, покоится под почти полностью раздетым юношей. Тяжелая рука сваливается с идеального светлого бедра молодого омеги. Позади слышится еле заметное обычному уху шуршание плаща. Комната провоняла чужим феромоном, запахом пота и похотью. А теперь еще и кровью. Со спины рыжего омеги доносится разъяренное тихое рычание. Его альфа очень зол. Подгребая аккуратными пальцами собственные брюки, Чуя достает из кармана новую пачку сигарет, сразу же щелкая кремнем, поджигая одну. Приближающиеся шаги буквально способны прожигать дыры в баснословно дорогом ковре. Не успевает омега затянуться, как другая рука отбирает такую желанную сигарету. Осаму в бешенстве. Сделав один очень глубокий вдох, альфа откидывает бесполезный ошметок табака в сторону. Он запускает свои пальцы в длинные и очень мягкие рыжие волосы, сжимает их в кулак и заставляет смотреть себе в глаза. Пальцы пахнут табаком и порохом. Он смотрит сверху вниз, глаза его – океан гнева и презрения. Но не к синим глазам напротив. Лишь слегка расслабив хватку, шатен притягивает голову партнера ближе к себе, но держится он надменно, продолжая нависать над омегой. Поцелуй выходит страстным, жадным, до одури греховным. Они целуются над остывающим трупом мерзкого урода, покусившегося на чужое. Такое Дазай Осаму никому не прощает. А эта мразь сделала даже больше, чем мог позволить себе хоть кто-то в этом мире. За что и поплатился. Пошлые чмокающие звуки и тихие стоны заполнили эту комнату, на нижних этажах и коридору слышны выстрелы зачистки. Но это совсем не отвлекает, а даже наоборот, заводит. Становится трудно дышать, воздуха категорически не хватает. Рука в черном рукаве пиджака с омерзением сдергивает истекающее темной кровью тело на пол. Вторая рука нежно ложится на живот омеги, слегка поглаживая. Горящие гневом карие глаза не отрываются от глаз напротив. Уложив омегу на пропитавшуюся кровью простынь, альфа навис над ним. Нехотя разорвав поцелуй, шатен слизнул блестящую в свете единственной лампы ниточку слюны. - Я убью Мори.. Я его уничтожу.. – гневно шипит Дазай. Он в полнейшем бешенстве, что босс приказал им добиться информации от этого жирного куска остывающего мяса именно таким способом. Накахара должен был послужить элитной приманкой для достижения их цели. И эта цель обязана была остаться в живых. Они проебались. Продолжить яростные шипения не позволил Чуя. Идеально гладкие крепкие ноги переплелись за спиной альфы, давая почувствовать появившееся лишь после выстрела возбуждение рыжего. Руки оплели крепкие забинтованные плечи, а об пах невзначай потирался пах партнера. Это, безусловно, заставило шатена расслабиться, но ничуть не успокоило. Он был готов собственноручно душить каждого, кто когда-либо смотрел в сторону его напарника, его омеги. Правда, пока неофициально его омеги. Как бы сильно Дазаю не хотелось заклеймить Чую, сделать своей собственностью, своей единственной парой, этому препятствовал лишь один человек. Их босс. Сегодняшняя ночь послужила спусковым крючком, их жизнь после нее никогда больше не будет прежней. Вгрызаясь с новой силой в губы Чуи, Осаму все для себя понял. Накахара Чуя будет его. Не осознавая времени, не осознавая пространства вокруг них, альфа не понял, что Накахара начал медленно терять сознание из-за недостатка кислорода. Резко оторвавшись от налившихся кровью губ, Дазай отстранился. Чуя, придя в себя, перекатился в сторону и, глубоко вдохнув, на дрожащих ногах подошел к окну. Альфа не спускал взгляда. Ему было дурно от запаха другого альфы, было отвратительно ощущать буквально на языке каждое касание того смертника на таком любимом теле, но он не мог оторваться от этого омеги. Не прошло и минуты, как окно было открыто, а рыжий эспер вновь подошел к краю кровати, брезгливо отталкивая пальцами правой ноги уже потвердевшее тело. Присев на кровавое пятно, на котором прежде лежал Чуя, Дазай протянул к нему свои ладони. Накахара, мягко положив свои ладони поверх предложенных ему, сел на кровать к коленям Осаму. Не имея желания хоть на секунду разрывать зрительный контакт, они снова слились в поцелуе. Альфа вытянул ноги, давая возможность омеге сесть еще ближе. Тот же, в свою очередь, не смог отказаться. Спина омеги была в кровавых разводах, а между его ног начала собираться вязкая и липкая жидкость. Шатен чувствовал, что простыня и одеяло пропитываются смазкой его любимого Чуи и больше не мог держаться. Это далеко не первый раз, когда они вдвоем в постели, однако этот раз сильно отличается от остальных тем, что они знают, чем эта ночь закончится. Чуя знает, что больше ему не придется сомневаться в том, что он особенный для Дазая. А Дазай знает, что ему больше никогда не придется отстаивать свои права на своего партнера, друга, любовника и пару в одном лице. Прекрасном голубоглазом лице. Увлекшись поцелуем, альфа не заметил, как остался в одних брюках. Ловкие пальцы с легкостью справились с застежкой ремня и ширинкой. Эти же пальцы плавно скользнули по освобожденным от бинтов рукам к плечам. Обычно Дазай против того, чтобы оставаться полностью обнаженным, однако если сегодня его судьба желает, то как он может отказать? Легкий толчок на плечи, и омега оказывается сверху. Приподнимая бедра над пахом альфы, он позволяет собственной смазке обильно стекать по своим ногам и капать ей на брюки своего партнера. Осаму же не может давать такой ценности пропадать. Мокрого колечка мышц касаются сразу два пальца. Альфа сдерживается как может, чтобы оттянуть момент наслаждения для себя, полностью отдавая свое внимание Чуе. Когда оба пальца входят в горячее нутро рыжего, тот не может сдержать восхищенный стон. Они оба знают, что Чуя способен за раз взять гораздо больше. Внутри горячее, чем обычно – скоро течка. Спина омеги изгибается, когда к двум длинным умелым пальцам прибавляются еще два. - У.. умоляю.. – Чуя знает, как просить продолжение. Чуя знает, как дарить наслаждение. Но сегодня он обязан его получать. - Шшш..потерпи немного~ - Дазай на пределе. Еще немного и он сорвется. Руки рыжего тянутся к брюкам альфы, они дрожат, он не может больше ждать. Неспособный стянуть брюки, он лишь освобождает обжигающе горячий член альфы. Несмотря на все старания Дазая, уже начал набухать узел. Оба не сдержали стоны. Это выше их сил. Развратный хлюпающий звук, и четыре пальца как по маслу выскальзывают из омеги. Секунда, и внушительных размеров член альфы входит в него до основания. Толчки резкие, не дающие и секунды на передышку. Воздух в помещении настолько напряжен и разгорячен, что кажется: кинь спичку, и все сгорит дотла. И они сгорают. Громкие то размеренные, то сбитые с темпа шлепки кожи о кожу не дают расслабиться. Каждый миллиметр тела омеги покрывается собственническими метками, влажными поцелуями и укусами. Все, кроме шеи, однако.. - А..Ах!! – маленькое крепкое тело содрогается в оргазме, когда сильные чужие руки хватают его в свои объятия. Дазай считает, что это идеальный момент. Одно мгновение, и жадные губы Осаму целуют самое слабое место на шее Чуи. Тот вздрагивает в экстазе, когда идеально ровные зубы вгрызаются в то же место. Еле дыша и беспрерывно содрогаясь в наслаждении, Чуя на грани сознания почувствовал, что Дазай пытается выйти из него, чтобы кончить. Сильно сжавшись изнутри и не позволяя покинуть свое тело, он поймал ошарашенный, но полный какого-то бесконечного счастья, взгляд Дазая. Тот, не веря до конца в происходящее, вошел до самого конца, громко шлепнув бедрами о бедра и вогнав узел. Сжав до синяков бедра Накахары, который впервые мог почувствовать полный спектр ощущений от настоящего незащищенного секса и сцепки, Осаму излился глубоко внутрь действительно своего омеги. Он готов понести любую ответственность за этот поступок. Он никогда не откажется от своей судьбы. Чуя буквально чувствует, как Дазай наполняет его, он впервые чувствует подобное. Глаза их блестят, они лишь крепче обнимают друг друга. - Черт, выходи за меня.. – горячий шепот опаляет ушко омеги, а сердце предательски готово разорвать грудную клетку. - Если Мори узнает, то мы несильно будем отличаться от него, – взгляд синих глаз скользнул в сторону тела. Осознание накатывает постепенно, но эйфория все еще не дает наступить страху. - Мори скоро сам будет несильно отличаться от него, – глаза Дазая дьявольски сверкнули. Он знает, что говорит. Чуя молчит. Он не может возразить. - С этого дня ты не куришь, – Осаму тянется за недавно начатой пачкой сигарет и, закуривая одну, передает вторую Чуе. - А жаль. Они курят в тишине, но их тела крепко соединены. Как и их сердца, души и судьбы.