Цель оправдывает средства?

      Заходящее солнце отбрасывало длинные, подозрительно шевелящиеся тени. Окружающий мир постепенно терял яркие краски, уступая наползающим сумеркам.       Нора поморщилась, сворачивая вслед за псом на малоприметную лестницу, ведущую куда-то вниз.После схватки с дикими гулями прошло уже, наверное, около полутора часов и ощущение эйфории, подаренное щедрой дозой винта, начинало исчезать. Все царапины и ушибы, полученные в ходе ее марш-броска от Даймонд-сити до Форт-Хагена, саднили и ныли, а навалившаяся усталость намекала на то, что она почти уже сутки на ногах и не мешало бы отдохнуть. Впрочем, у Выжившей было свое мнение на этот счет. Глубоко вздохнув, она достала очередной баллончик, заправленный наркотическим веществом, и незамедлительно применила его по назначению.       Мир расцвел подобно яркому всполоху салюта, а в тело привычно вернулась неестественная бодрость и энергия. Хотя сейчас Норе было все равно, что ее ощущения — лишь иллюзия. Если этот обман поможет ей дойти до цели — неважно какую цену придется заплатить, когда время действия препарата истечет. Она ловко проскользнула в пролом в стене … и была встречена шквальным огнем оружия синтов. Кажется, пара залпов даже прошла по касательной, оставляя на ноге и плече безобразные бордовые полосы. Хотя она практически ничего не почувствовала.       И, в общем-то, было не до этого: из-за угла внезапно вышел Нейт. Нора ошарашенно остановилась, чувствуя, что где-то здесь таится подвох. Она прекрасно помнила, как оставила его бездыханное, заледеневшее тело в убежище сто одиннадцать, забрав только обручальное кольцо — безмолвное свидетельство того безоблачного прошлого, которое она потеряла. Но ее муж преспокойно игнорировал тот факт, что, вообще-то, давно мертв, расхаживая по обшарпанному коридору. Нейт был по-прежнему одет в синий комбинезон убежища и, подходя ближе, одарил супругу недовольным взглядом.       Нора сделала шаг назад и снова остановилась, не опуская лазерный карабин, но и не решаясь выстрелить. Как вести себя в подобной ситуации она понятия не имела. Где-то на задворках еще не до конца одурманенного сознания вертелась мысль: «Как-то все это странно». Но прежде чем она успела раскрыть рот и высказать свои сомнения вслух, Нейт ее опередил:        — Дорогая, — начал он строгим тоном, — что это вообще все значит? Ты что, сошла с ума?!        — Э? Ы? — выдавила его жена.       Супруг нахмурился еще сильнее.        — Видишь! Ты даже выражаться членораздельно не можешь!        — Ты что здесь делаешь? — наконец озвучила Выжившая свой вопрос. Правда, спросить она хотела не совсем это, но какое-никакое начало было положено.        — Что я здесь делаю? Пытаюсь оградить тебя от ужасной ошибки, конечно.       Нора мысленно прикинула, чем она планировала заниматься в ближайшее время и перспективы окончания своих затей. Судя по всему, дорогой муж собирался отговаривать ее от дальнейшего проникновения в Форт-Хаген и последующего убийства Келлога. На всякий случай она, все же, решила уточнить:        — Это какой?       Нейт укоризненно покачал головой.        — Разве ты сама не понимаешь? Взгляни на ситуацию со стороны. Ты — любящая жена и мать, мирная домохозяйка, сейчас идешь с оружием в руках и убиваешь направо-налево! Что это, если не деградация моральных принципов?        — Если ты не заметил, — огрызнулась Нора, — то я пытаюсь вернуть нашего сына, которого похитил этот ублюдочный наемник!        — Но есть же другие способы!        — Какие? Сесть за стол переговоров и предложить мировую?!       В соседней комнате наметилось движение, застрекотала пулеметная турель. Выжившая метнулась в сторону, неловким движением цепляя бедром торчащую из стены ржавую арматуру. Зашипев от боли, она вскрыла быстрым, отработанным до автоматизма движением упаковку Мед-Х и вонзила иглу чуть выше места повреждения.        — Вот видишь! — обличающе провозгласил Нейт. — До чего ты дошла — даже препараты употребляешь.       Нора отстрелила голову мчащемуся на нее синту и разгневанно повернулась к мужу:        — Ты сам был солдатом! Как ты можешь обвинять меня в попытке выжить и спасти нашего ребенка?! К тому же, эти пластиковые куклы даже не люди!        — Но ты же убивала людей по дороге в Даймонд-сити, — возразил супруг.        — Они первые начали! Это была самооборона, а не преднамеренное насилие! Ты тоже убивал на фронте!        — У меня не было выбора! — возмутился Нейт.        — А у меня, по-твоему, есть?!        — Конечно, есть, — убежденно заявил муж. — Ты можешь вернуться в Даймонд-сити и продолжить поиски сына более мирными методами, как это делает твоя подруга-журналистка.        — Какой бред! Да Пайпер первая предложила пойти со мной и начистить рыло этому козлу!        — Но почему-то Пайпер здесь не видно, — мягко заметил Нейт, — а ты размахиваешь карабином направо и налево.       Нора задержалась с ответом, расстреливая переливающуюся всеми цветами радуги турель.        — Я сама не захотела, чтобы она сюда шла. Это несправедливо, если она погибнет здесь из-за меня и моих проблем.       Турель задымилась, исторгла на Выжившую целый сноп искр и с оглушительным хлопком развалилась на части, обвинив женщину в своей гибели. Нора потрясла головой, наконец-то сообразив, что разговаривающие турели и появившийся в здании почивший супруг — это не что иное, как галлюцинации, порожденные слишком большой концентрацией в крови наркотических препаратов. Поэтому она решительно двинулась вперед, не обращая внимания на бубнящего позади нее мужа, точнее — галлюцинацию. Впрочем, когда они дошли до длинного коридора и где-то вверху зашипел динамик, вкрадчивым мужским голосом посоветовавший вернуться обратно, терпение ее лопнуло:        — Я не пойду назад! — заорала она, швыряя в подбегавших синтов гранату. Казалось, роботы двигаются, точно при замедленной съемке — лениво и неспешно. И точно так же разлетаются на отдельные детали. — Если ты заделался пацифистом — сам иди отсюда!       Динамик озадаченно замолчал. Галлюцинация решила возразить:        — Это неправильный подход, милая.       Нора отвернулась от супруга, решительно направляясь к видневшейся в конце коридора двери. Всякие порождения затуманенного рассудка были ей не указ.       Миновав несколько запутанных переходов и помещений, она оглянулась назад, поняв, что занудного бубнежа мужа больше не слышно. К сожалению, Нейт по-прежнему шел за ней, только не по полу, а по стене. И, судя по всему, подобный способ передвижения не доставлял ему никаких неудобств. Пробормотав ругательство, Нора отправилась дальше. В теле, тем временем, появилась какая-то окрыляющая легкость; бывшей домохозяйке казалось, что она почти парит над грязным бетонным полом. Синты, встречавшиеся ей на пути, теперь еле шевелились, а их конечности изгибались под совсем уж невообразимыми углами. Впрочем, один из андроидов показался ей даже симпатичным и она задорно подмигнула ему, прежде чем расстрелять.        — Дорогая, — снова завел супруг. — Может, все же поищем другие варианты решения проблемы?       Нора насупилась. Как раз в этот момент снова зашипел динамик на стене, предложивший:        — Еще не поздно. Остановись. Разворачивайся назад и уходи. У тебя есть такая возможность. Немногие могут похвастаться этим.       Выжившая задумчиво почесала переносицу, пытаясь понять, кто говорит: супруг или еще какой-то объявившийся призрак.        — Дорогая … — начал Нейт.        — Заткнитесь оба! — рявкнула Нора, угрожающе взмахнув карабином.        — Оба? — немного озадаченно уточнил динамик.        — Вот именно! — торжествующе подтвердила женщина, награждая ударом приклада вывернувшегося из-за поворота синта. — И ты заткнись.       Синт, в принципе, не возражал, прикорнув на полу бесформенной грудой деталей. Другие собеседники тоже замолчали. Не встретив практически никакого сопротивления, за исключением пары турелей, Нора добралась до очередной бронированной двери.       Послышался вздох — то ли раздосадованный, то ли раздраженный.        — Ладно, ты справилась, — признал голос, вещавший ей из динамиков. — Я прямо впереди. Мои синты тебя не тронут. Давай поговорим.       Дверь щелкнула, открываясь. Нора, нерешительно посмотрев на супруга, на всякий случай предупредила:        — Говорить буду я. Ты стой молча.       Нейт кивнул.       Пройдя по короткому коридору и свернув, Выжившая оказалась в помещении со множеством довоенных компьютерных терминалов, разделенных перегородками. Когда из-за дальнего терминала вышел тот, кто являлся ее целью, Нора покрепче перехватила лазерный карабин. Келлог пока вел себя вполне миролюбиво, но все могло измениться за считанные секунды.        — Видишь, — прошептал супруг, — даже он предпочитает не палить сходу.        — Замолчи! — сквозь зубы процедила женщина.       На обветренном лице наемника отразилось легкое замешательство. Он чуть прищурился, словно пытаясь понять, с кем говорит его незваная гостья.        — Где мой сын?! — рявкнула Нора, желая поскорее положить этому конец.       Убийца ее мужа как-то странно заколыхался в воздухе, точно знамя, находящееся на сильном ветру. А потом из-за терминала вышел еще один Келлог. И еще один. И еще.        — Может, все же, пойдем отсюда? — протянул стоявший рядом супруг. — Численный перевес явно на их стороне.       Нора глубоко вздохнула, чувствуя, как реальность начинает выворачиваться наизнанку и распадаться яркими стеклышками, словно в калейдоскопе. Но сдаваться Выжившая не собиралась.        — Так! — гаркнула она скопищу Келлогов. — Выстраивайтесь в линию! Я побеседую с каждым по очереди!       

***

       — Мне доложили, что вы разговаривали с моей матерью, — ровным голосом произнес Директор, изучая старого наемника холодным взглядом ярких голубых глаз.       Келлог, стоя перед главой Института, еле сдержал смешок, вспомнив подробности пребывания Выжившей в Форт-Хагене.        — Говорила, в основном, она. Но да — я ее видел.       На лице Шона проступило удивление:        — И вы оба до сих пор живы?        — Я думал, вы порадуетесь, что я не убил вашу мать, — с большой долей ехидства заметил наемник. — Или вы рассчитывали, что это она прикончит меня? При всем моем уважении, — он осклабился, — это слишком наивно с вашей стороны.        — Что произошло? — тон голоса Директора опустился на несколько градусов. Казалось, даже стены кабинета подернулись инеем.        — Хм … Ну, она пришла в командный пункт, зачем-то приказала мне и синтам выстроиться в ряд, потом минут двадцать разговаривала со столом, после разрядила в него обойму и ушла, прихватив с собой одного из андроидов.       Не выдержав, Келлог фыркнул. Дамочка явно переборщила с веществами, но наблюдать за ней было занятно.       Шон молчал, явно пытаясь осмыслить сказанное наемником. Потом страдальчески поморщился.        — Мир на поверхности ее все же испортил, — пробормотал он.       Келлог хотел возразить главе Института, что тому легко рассуждать, сидя в мягком кресле, в самом безопасном месте Содружества, но промолчал. Что мог знать этот человек о настоящем мире и людях, ежедневно борющихся за выживание? Что мог знать тот, для кого все они — лишь мишень для очередных экспериментов, зачастую жестоких и бессмысленных?        — Возвращайтесь к своей работе, — наконец произнес Директор. — Насколько мне известно, вам необходимо выследить доктора Брайана Вёрджила.       «И убить», про себя добавил Келлог, но снова предпочел промолчать и лишь кивнул. Он уже направлялся к выходу, когда его остановил голос Шона:        — Послушайте, зачем ей понадобился синт? –Директор выглядел весьма озадаченным.        — А, это, — наемник глянул на него через плечо. — Насколько я понял из ее монолога, она приняла его за вас.       Он даже почти жалел, что глава Института не видел, как Нора от души приложила андроида об пол, отобрала оружие и поволокла за собой, при этом не обращая внимания на его искрящуюся башку и приговаривая: «А ну, домой! Не перечь матери!».       Понимая, что еще немного и сдерживать нездоровый смех будет весьма проблематично, Келлог поспешно вышел из кабинета.       А проснувшаяся этим же утром Нора никак не могла понять, почему она снова оказалась в своем старом полуразрушенном доме и откуда в детской кроватке ее сына взялся сломанный синт. В страшно болевшей голове не осталось ни одного воспоминания о последних двух днях, но одно она знала наверняка: больше никаких препаратов. Никогда.