Пламя в небесах (Flames in the Sky)

      Джон Уотсон поправил на голове металлическую каску и выбрался на крышу больницы Святого Варфоломея. Он старательно уверял себя, что нелепо испытывать ностальгию из-за наступления последней недели дежурств на пожарном посту. Ведь нет ничего сентиментального в том, чтобы каждую ночь смотреть, как на Лондон падают бомбы. И возможно, испытываемое им сейчас чувство было не более чем тревогой о том, что случится с ним дальше.       Конечно, он не сомневался в своих медицинских навыках. Но одно дело — практиковаться в чистых и хорошо оборудованных палатах больницы святого Варфоломея, и совсем другое — пытаться латать покалеченные тела на поле боя. Был ли он готов к этому? — Взбодрись, Уотсон, — строго сказал он себе. — Не время терять самообладание.       Вероятно, ему предоставится много возможностей сделать это позже.       Он прислонился к небольшой куче мешков с песком и сделал глоток тепловатого чая из своей оловянной кружки. Будет ли там, куда он направляется, чай? — Вы ведь ждёте этого с нетерпением, не так ли? — неожиданно из тени раздался незнакомый голос.       Джон с трудом удержал свой чай от того, чтобы он не превратился в лужу на полу, а затем попытался успокоить бешено колотящееся сердце. — Кто вы, чёрт возьми?..       Высокая фигура в длинном чёрном пальто вышла из темноты на бледный лунный свет. — Простите, я не хотел вас напугать, — сказал незнакомец, совершенно не раскаиваясь.       Джон поставил кружку на мешки с песком и скрестил руки на груди. — Я думал, что сегодня ночью дежурю здесь один, — сказал он самым твёрдым голосом, на который был способен. — Я хирург, и крыша над операционными — моя территория. Так почему же здесь вы?       Белая рука небрежно махнула в воздухе. — Не волнуйтесь, доктор, я не пытаюсь узурпировать вашу власть. Я не караулю «зажигалки». Вы вольны продолжать спасать Лондон.       Джон мимолетно подумал, не послышалось ли в голосе незнакомца презрение, но решил не развивать эту тему. — В таком случае, кто вы и что здесь делаете? — ещё одна мысль пришла ему в голову. — И откуда вы знаете, кто я? — О, пожалуйста, — было единственным ответом на это. — А что касается того, кто я такой, — вдруг человек рассмеялся хрипловатым смехом. — О, вы думаете, что я могу быть шпионом, собирающимся предать свою страну?       Джон молча смотрел на него. — Обычно я ненавижу иронию, но это просто восхитительно, — он шагнул ближе. — Что касается того, кто я и что здесь делаю, то меня зовут Шерлок Холмс, и я пришёл сюда побыть в тишине. В лаборатории было слишком шумно, — он снова махнул рукой. — Чересчур много громко думающих идиотов.       Это имя показалось Джону смутно знакомым, но он не мог вспомнить почему. — Замечательно, — медленно произнёс он. — Так вы работаете внизу? — В некотором роде, — ответил Холмс.       И тогда Джон понял, кто это должен быть. — Вы тот самый… — он чуть было не произнёс «урод» — это прозвище было в ходу в преподавательской для описания человека, который доставлял неприятности как в лаборатории, так и в морге своим неприличным интересом к мёртвым телам и подозрительным опытам. По общему мнению, у него были связи с кем-то влиятельным в совете директоров больницы. Или даже в правительстве.       Но, глядя на его худое лицо и неповторимые глаза, сверкающие в лунном свете, сказать так было жестоко. Джон не позволял себе думать о том, что это лицо и эти глаза показались ему гораздо более интересными, чем следовало бы. — Вы тот самый джентльмен, который проводит эксперименты и который… ну, я не совсем в курсе, чем вы занимаетесь в морге.       Холмс едва сдержал улыбку. — Джентльмен? Это первый раз, когда меня так назвали. Так уж получилось, что в морге я в основном помогаю бедолагам, гордо называющим себя детективами из Скотленд-Ярда, раскрывать преступления. — Неужели? Ну, тогда хорошо, — Джон вспомнил о необходимости следить за небом, но, к счастью, там ничего не происходило. У него мелькнула ещё одна мысль. — А чего же я с нетерпением жду? — спросил он, вспомнив первые слова Холмса.       Холмс подошёл поближе и прислонился к мешкам с песком рядом с ним. — Отправления на войну, конечно. Ну, или подготовки, чтобы идти на войну. — Не уверен, что определение «с нетерпением жду" — правильное, Холмс, — сказал Джон.       Холмс лишь бросил на него удивлённый взгляд. Но единственное, что он сказал: — Шерлок, пожалуйста. — Уотсон. Джон.       Они пожали друг другу руки и на несколько мгновений замолчали, глядя в ночное небо. — У меня здесь осталась неделя, — наконец нарушил тишину Джон. — По чистой случайности, у меня тоже, — ответил Шерлок.       Джон взглянул на него, пытаясь вообразить себе Холмса в военной форме, марширующего взад и вперёд по полю в Кенте, готовясь к бою. Представить такое не получалось. — Отправляетесь на войну? — всё равно спросил он. — Можно и так сказать.       Джон недоуменно поднял брови.       Шерлок вздохнул: — Я буду выполнять кое-какую работу для своего брата. Я бы с удовольствием вам всё рассказал, но тогда потом мне придется вас убить.       Джон решил, что безымянный брат, вероятно, и есть та «связь», о которой все говорят. Он очень хорошо представлял себе, какую работу сможет выполнять Шерлок, особенно учитывая его предыдущее замечание об «иронии».       Поэтому он сменил тему на эксперименты Шерлока и провёл остаток ночи, слушая объяснение какой-то химической реакции на… ну, он довольно быстро потерял суть, но это не имело особого значения. Ему просто было приятно слушать звук этого глубокого, почти музыкального голоса.       А позже, когда они этой ночью увидели, как падают бомбы где-то в другом районе Лондона, ему было странно приятно ощущать присутствие Шерлока рядом с собой.

***

      Они встречались каждую ночь до конца недели и говорили обо всём, что им приходило в голову, по обоюдному и негласному согласию не касаясь только одной темы: что ждёт их обоих в будущем.       Однажды вечером им действительно пришлось потушить небольшой пожар, по непонятной причине не переставая всё это время хихикать, что, как заметил Джон, было крайне неприлично. А потом они оба снова рассмеялись.       В последнюю ночь, когда они стояли там и даже не думали ни о чём подобном, Джон вдруг обнаружил, что целует Шерлока в губы. Он почти сразу же отступил, не зная, смущаться ему или ужасаться. Но тут Шерлок поцеловал его в ответ, и все мысли улетучились.       Весь остаток ночи они смотрели на небо и обменивались поцелуями.       Уже рассвело, когда они собрались покинуть крышу в последний раз. Шерлок обернул вездесущее пальто вокруг своей долговязой фигуры, а затем остановился. — Когда закончится война…       Джон подумал, что даже думать об этом опасно. — Какое сегодня число? — внезапно спросил Шерлок. — Пятое апреля.       Шерлок глубоко вздохнул. — Ну что ж, тогда пятого апреля первого года после окончания войны мы встретимся в ресторане «Criterion». Ужин, в девять часов?       Это было смешно и нелепо, а возможно, бросало смертельный вызов судьбе, но Джон всё равно кивнул. — Да, — сказал он. — Я приду.       Шерлок чуть улыбнулся. Он слегка наклонился, чтобы ещё раз поцеловать Джона, а затем повернулся и исчез за дверью.       Джон постоял там ещё мгновение, проводя языком по губам, и думая, что до сих пор ощущает вкус Шерлока.       Пора было идти.