Последняя запись

      Он пришёл с похорон.       Скрип входной двери впервые врезался слишком резко в перемешанное сознание. Уставший, с прозрачным потерянным взглядом, помятым лицом и весом трудных нескольких бессонных суток, которые он провёл в гильдии, рядом с Дедом, Дреер выглядел серым.       Если бы в руках были силы, то Лексус бы с яростью кинул шубу в шкаф, чтобы не видеть этот смольный чёрный цвет, рябящий в глазах пятном. На пол полетели ключи и ботинки, скользнувшие по паркету в угол прихожей. Рваным движением едва подрагивающих пальцев он с ненавистью рванул галстук, сидящей тугой удавкой на шее. Упёршись взглядом в напольное зеркало он увидел пятно из его уже ненавистного цвета: чёрные брюки, чёрная рубашка, чёрный галстук, винный, с оттенком ночной темноты, платок. В какой-то момент показалось, что всё вокруг чёрное. Словно сама вселенная пыталась напомнить о событии, закончившемся несколько часов назад.       С ловкостью извлекая сигару из кармана, Лексус прикурил табак, подходя к окну в гостиной. Он вертит в руках небольшие стеклянные, с изумрудным отблеском, шарики портативных лакрим, которые ему передала Миражанна с немым, убивающим укором во взгляде. Выпустив первое облако сизого дыма в плотный воздух комнаты, Лексус вытащил первую лакриму, откинув её в сторону дивана, активировав запечатлённое там послание.       «Л-Лексус… умоляю, пожалуйста, я выполню все твои условия» — голос такой живой, такой наивный, от которого в груди сердце будто застыло и окаменело, падая вниз. Дыхание спёрло, в горле резко запершило, будто тысяча иголок упёрлось в глотку, отчего Лексус закашлялся, выкинув сигарету в стеклянную пепельницу. Обернувшись на голос, Дреер увидел полупрозрачный образ мелкой девчонки, которую притащил Драгнил несколько месяцев назад. Лакрима портила её вид, он видел её пару раз на первом этаже, она была куда белее, радостней и улыбчивее.       «Я выполню твои условия, клянусь, только приди. Ведь Мастер… твой дедушка. Прости меня за то, что я такая слабая и бестолковая, я тебя прошу, приди на помощь…»       Миражанна с Каной позвонили ему совершенно неожиданно, когда он только пришёл в гостиницу, после встречи с мэром, который и вызвал на задание его и Громовержцев. Он только хотел начать распаковывать вещи, как лакрима затрезвонила, оглушая своим писком и на него встревожено и почти яростно смотрели две волшебницы, которые наперебой кричали ему о долге, о деде и о мелкой Люси, из-за которой всю гильдию разнесли в пух и прах. Лексус сглотнул вязкую слюну и пытался как можно холоднее воспринять всё, что ему пытались втереть. Дед пострадал и отлеживается на смертном одре у Полюшки, от стен родной гильдии остались щепки, пыль, грязь и куски фундамента, а всё это устроил какой-то чокнутый папашка аристократки Люси Сердоболии, коей оказалась оборванка Драгнила. На мгновение ему стало страшно и смешно, выставив глупые условия о том, что Люси должна стать только его, он отключился, наблюдая перекошенные ненавистью и злостью гримасы, за которыми мелькала та девчонка со слезами на глазах.       Такое короткое и тихое сообщение с образом девчонки померкло, вновь запуская стрелку часов в комнате. Лексус с надеждой и обречённостью схватил лакриму, забывая обо всём, мечтая лишь увидеть то, что это прямой вызов.       Но это была запись.       Душу резко вырвали из тела, когда он осознал всю глупость ситуации. Лексус швырнул шар в стену и спустя мгновение комнату озарил шум трескающегося стекла и резкий перезвон падающих осколков. Вытащив из кармана ещё три лакримы, Дреер тяжело втянул заряженный воздух, почти ощущая плотность тишины, которую казалось можно пощупать.       «Лексус… Прости меня…»       Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, он дрожит, действительно ощущая холодный пот по спине, и как под кожу запускают лёд. Лексусу физически больно слышать своё имя из её разбитых в кровь губ, выдыхающих его имя буквально на последнем издыхании.       «Мастера так подбили, из-за меня. Всем в гильдии досталось, из-за меня, ещё и тебя потревожили. Я им сдалась, надеюсь, теперь гильдию оставят в покое… »       В глазах потемнело, когда запись закончилась, изображение пару раз мелькнуло и исчезло, открывая Лексусу вид на хмурое ватное небо, затянутое тяжёлыми, свинцовыми тучами, наполненными дождём, который будет оплакивать смерть мелкой феи.       Она была разбитой, сломанной куклой с мочалкой вместо волос, с россыпью налитых застывшей кровью гематом, глубокими настолько тёмными царапинами, что казалось, будто внутри неё течёт дёготь. Окружённая алой гранатовой обивкой гроба, Люси смотрела в небо своими пустыми, стеклянными глазами, будто под белёсой пеленой. Тонкие костлявые пальцы сцепленным замком лежали на рёбрах.       Лексус тогда никому ничего не сказал, просто вышел из гостиницы, оставив задание на свою команду, и побрёл в сторону перрона. Ему никак не преодолеть такое большое расстояние, поэтому мысленно разделил путь на семь меток. В спину кричали Громовержцы, но он упорно шёл вперёд, иногда переходя на лёгкий бег. В груди тогда нарастала тревога, разрастающаяся по геометрической прогрессии, охватывающая лёгкие раскалёнными цепями. Собравшись с мыслями он начал телепортацию с каждым разом вздыхая всё глубже и заставляя себя думать лишь о том, что же он поручит блондинке, которая, конечно же, станет его должницей.       По щеке скользнула первая холодная слеза, доставляя неприятное покалывание, когда спускалась по шраму. Лексус закусив щёку изнутри, активировал третью лакриму.       В могильной тишине комнаты раздались душераздирающие крики, сквозь шипение и дикий довольный хохот. Лексус слышал, как от напряжения на всём первом этаже лопнули окна, и в гостиную пробрался холодный ветер и гром. Он понимал, что слышит крики Люси, когда её закинули в камеру после побоев от рук железного драконоборца. Первое, что Лексус увидел в камере, это струя крови, тянущаяся с подбородка юной аристократки.       «Лексус…»       Она рыдала.       Крупные слёзы наверняка щипали все ссадины и царапины на лице. Он увидел скованные движения, из-за связанных рук за спиной и забыл, как дышать, когда она обратила взгляд прямо на него. Его сводит судорогой от боли, которую испытывала Люси тогда. Голова потяжелела от перемешанных мыслей и чувств, казалось, что ещё мгновение, и она взорвётся. Лексус не мог ровно дышать, из груди выходили хрипы, когда Люси попыталась улыбнуться и на её губе треснула запёкшаяся рана и кровь медленно, словно змея, скользнула по подбородку.       «Они пообещали оставить гильдию. Прости меня, пожалуйста, что я не сделала этого раньше. Их направил мой отец, когда нашёл жениха, семья которого подарит ему контракт на перевозки по морю. Так глупо, из-за каких-то денег, он готов был убить столько жизней. Если бы ты был тут, я не знаю, как бы всё закончилось, но я рада, что тебя тут нет. Хотя бы от тебя я не услышу упрёков».       Она говорила обречённо, а он слышит её слёзы, видит, как она пытается сдержать дрожь и стоны боли, ощущает, как у него начинают щипать глаза. Грудь хотелось вспороть, чтобы вытащить больно бьющееся сердце, вырвать с корнем, чтобы боль закончилась, чтобы чувства навсегда исчезли, чтобы вина испарилась. Он тогда уже был в двух прыжках от Магнолии и пытался успеть к деду и гильдии, пытался сохранить как можно больше силы на сражение с фантомами.       Но он не успел.       Когда он прибыл в Магнолию, то сразу же увидел этот ужас, стоящий прямо над останками его гильдии. Все мысли и ощущения затмевала ярость и злость на всех, в первую очередь на папашку и блондинку, которые разрушили то, что его Дед так хранил и пытался всегда защитить. С рёвом он мчался с перрона, расталкивая напуганных прохожих, мчался, чтобы успеть.       Дреер не понял, как включил последнюю запись. Просто перед глазами появилась вновь эта полуживая полудохлая блондинка, со спокойным взглядом, будто принявшая свою участь и смирившись с судьбой.       «Я не знаю, почему, но я хочу обратиться к тебе, Лексус…»       Он окончательно теряет связь с миром. Всё, что он видит, это полупрозрачную запись Люси, дышащую сквозь сломанные рёбра. Когда гильдия врагов разрушалась, Люси уже была у подножья, упала на землю с высоты башни на возвышенности, едва ли оставила себе шанс на выживание. Камни разрухи долетали до неё, они сломали её несколько пальцев, валун вывернул стопу, стекло покрыло открытые ноги ворохом царапин, застревая в коже, пуская кровь. Люси была уже мертва и ничего не ощущала тогда, лишь продолжала смотреть на небо до последнего хриплого вздоха.       «Жозэ сказал, что отец не уточнил о том, должна я быть живой или мёртвой, когда попаду на пол в его кабинете. Поэтому за мою дерзость и отпор гильдии, он приказал меня убить. За дверью я уже слышу шаги того мага, который напал на нас. Он тоже драконоубийца…»       Гажил Редфокс.       Объявлению о его розыске были на каждом столбу, каждой улицы и в каждом городе. Дед хотел с ним переговорить, в то время, как все остальные желали отомстить ему за смерть Люси.       Её похороны прошли пышно, буквально отгремели на весь город. Будто дед пытался донести до всего города, что Хвостатый в гробу. Её сумасшедший папашка не явился на похороны, но оплатил их, даже не черкнув пару строк о сожалении или извинений в письме с чеком. Кривым почерком было лишь написано «за все неудобства».       Никто не думал, что всё закончится так, что Хвост Феи тоже может когда-нибудь проиграть. Ведь в них с самого рождения вдалбливали веру во всемогущность дружбы, семьи и духовной связи, а на деле оказалось так, как предсказывал Лексус однажды в кабинете деда. Слабые потянул за собой проблемы и гильдия когда-нибудь проиграет, если не прекратит верить в сказки, где добро всегда побеждает.       «Я рада хотя бы тому, что они прекратили нападать на гильдию, хотя и прижгли мой герб на руке. Рада тому, что попала в вашу гильдию, ведь я мечтала об этом почти десять лет. Рада, что познакомилась с каждым из вас и сражалась в ваших рядах, пусть и не долго. Рада, что тебя не оказалось здесь и сейчас».       Он слышит, как дверь скрипит и в гуле комнаты раздаются тяжёлые шаги. Он видит, как Люси дрожит от страха и обращает свой последний, прощальный взгляд в лакриму.       «Прости меня за гильдию, Лексус».       Она шмыгает носом, встречая смерть как равная.       «Прощай».       Лексус видит, как девчонку подняли практически за волосы, оттягивая скальп, как она раскрывает рот в немом крике. Лакрима оказалась в её ладони, показывая чёрноту Лексусу. Слышит, как стену камеры пробивают, и как её выкидывают с высоты в дыру.       Он слышит, как тело ударяется о землю.       Слышит, как ломаются кости позвонков, как прерывается связь, как его накатывает раскалённый поток чувств, в груди вновь стучит в сердце, воздух вновь поступает в лёгкие.       Его оставили наедине с собой. С отбивающимися в голове обрывками фраз, мыслями, воспоминаниями. Каждое воспоминание отбивало гонг: он увидел, как она робко прошла за Драгнилом и почти сразу же окунулась с головой с сумасшедший ритм его гильдии. Потом он слышал, как дед кричит из кабинета и отправляет Эльзу вслед за девчонкой, Драгнилом и Греем, которые рискнули сорвать задание со второго этажа. После он слышал, что они вернулись с задания, он встречался лишь с её взглядом, слышал её смех, наблюдал, как она одаривает всех улыбками и даже однажды заговорила с ним.       Воспоминания о той, к которой он не успел и которая уже никогда не улыбнётся в гильдии, не заговорит с ним и не встретится с его взглядом.       Тишина давила, пронизывала его насквозь, наполняла его, оставляя в голове место лишь для осознания одной реальности, которое заставляет его сидеть на полу гостиной, смотреть на три сохранившиеся лакримы перед собой:       Он пришёл с её похорон.