Освободители

      — Вам приглянулся кто-нибудь? — аукционист сопровождал одного знатного покупателя, пока тот не спеша прохаживался вдоль выстроенных в ряд рабынь.       — Да, пожалуй, — ответил тот низким голосом с хрипотцой. — Возьму двух с восточной внешностью и еще вон ту рыжую.       — Отличный выбор, господин!       Стражники, что держали соответствующих рабынь, вышли из строя и последовали за покупателем, толкая несчастных перед собой. Рыжая рабыня по имени Агнес, горько рыдая, оглянулась назад. На нее в отчаянии смотрела вторая рабыня с рыжими волосами, что была не менее потрясена исходом торгов. Ее звали Джинни. Две девушки были похожи друг на дружку, словно сестры, и каждая любила другую больше всего на свете.       Когда Агнес отвели на несколько метров, ее подруга не выдержала и попыталась рвануть вперед. Ее тут же остановили и хорошенько врезали сзади по коленям. Боль от удара была пустяком в сравнении с болью душевной и сердечной. Девушки сквозь слезы выкрикивали имена друг друга, пока купленных рабынь не вывели прочь. Две другие рабыни восточной внешности, которых звали Лейла и Сати, молча шли вперед, хотя на душе у каждой было не менее тошно, и крики бедной Агнес только подливали масло в огонь.       Их новый хозяин, которого звали Марко Круз, купил их на распродаже гарема Доминико Эстеро. Он давно хотел пополнить свой гарем, но видя цены на свеженьких рабынь, кусал губу и откладывал на потом. Не то чтобы он не был в состоянии позволить себе рабынь, даже напротив, его усадьба была самой богатой в его городе, просто всякий раз верх одерживала его природная алчность. Ко всему прочему, рабыни любви у него уже имелись, и целых три. А новеньких надо за счет чего-то содержать и ждать, пока обучатся хоть чему-то. Невыгодно. Но распродажа есть распродажа, к тому же, на ней уже все опытные, а значит, работать станут сразу и выручку поднимут.       Вся в слезах, Агнес достигла повозки. Стражники Марко открыли двери и довольно в грубой манере затолкали девушек внутрь. Рабыни осмотрелись. Повозка была крайне неудобной: вместо полноценных сидений лишь небольшая полочка, на которой, похоже, придется сидеть по очереди; в глаза сразу бросилась вездесущая грязь, а в нос ударил неприятный запах. Никакого ведра не было и в помине, наверное от этого и было так грязно и плохо пахло. Лейла поморщилась. Сати высказала надежду, что ехать им недолго.       Девушка ошиблась. Город, в который вез их Марко, был расположен дальше всего от того места, где жил Доминико. Ехать туда пришлось не один день, и за все это время повозка останавливалась только по ночам. Рабынь при этом никто выпускать не собирался. Теперь уже все три поняли причину ужасного запаха и грязи. Когда по прибытии стражники наконец-то открыли дверь, тех и самих едва не стошнило от нахлынувшего аромата. Грязные, голодные и уставшие рабыни, едва вышли на свет, тут же были отправлены под струю воды, которая еще и оказалась холодной. Мокрых и продрогших девушек повели к здешнему мастеру татуировок, который перечеркнул старый знак Доминико и вывел под ним имя нового хозяина. Теперь рабыни были готовы к новому месту. Почесывая животы, девушки шли в направлении гарема, думая, что за сарай их ожидает.       Однако гарем Марко оказался приятным удивлением для них. Опрятный и чистый, он не уступал гарему Доминико. Правда, был меньше размером, и обитательниц там было всего три. Теперь же, с учетом Агнес, Сати и Лейлы, девчонок стало шесть.       Если в гареме Доминико появлялась новенькая рабыня, ее всегда тут же шли встречать и знакомиться. Обычно первой была Криста, как и в случае Эльзы с Анной. Она же представляла потом всех остальных и помогала влиться в коллектив. Она была для всех его участниц близкой подругой и опорой, а для Агнес даже чем-то заменяла мать. Здесь же, войдя внутрь, девушки не получили никакого приема. Рабыни Марко сидели на полу молча, занимаясь кто чем. Они молча подняли свои хмурые лица, посмотрели на новеньких и спустя пару секунд продолжили заниматься своими делами. Да уж, сплоченностью тут и не пахнет.       Что еще заметили девушки, так это то, что прямо в гареме, у входа, стояли и дежурили двое охранников. Щетина есть, черты грубоватые, на евнухов не похожи. Они здесь постоянно? Лейла, Сати и Агнес прошли вперед и присели рядом с коренными рабынями.       — Привет! Я Сати. — девушка дружелюбно обратилась к одной из рабынь, протягивая руку. Та опять подняла свое лицо, хмуро глядя в ответ. Сати рассмотрела ее некрасивый, конопатый нос.       — Привет, — сухо ответила она и снова отвернулась.       Агнес посмотрела на стражников у входа. Они думают уходить или нет? Словно прочитав ее мысли, другая рабыня подала голос:       — Они всегда здесь. Охраняют нас. Только сменяются иногда.       Агнес понимающе кивнула. Новый хозяин — новые правила. В этот момент в гарем вошел еще один человек, по всей видимости, распорядитель борделя, так как он тут же сказал, что клиент ожидает. Рабыня с конопатым носом молча поднялась и поплелась к выходу. Все три новеньких тут же увидели у нее шрам, перечеркивающий обе ягодицы. Они переглянулись между собой, а Лейла спросила об этом оставшихся жительниц гарема.       — Ей досталось за то, что вовремя не сделала клизму и тем самым запачкала клиента, — объяснила самая старшая. — Только тс-с, сильно трепаться нельзя.       — Как вас хоть зовут всех? — спросила Сати. — Чего такие смурные?       — Я Фрея, — представилась старшая. — Это Пенелопа, а ту зовут Киара.       — Ну вот, уже лучше! Я Сати, это Лейла и Агнес.       Фрея наклонилась к самому уху Сати и чуть слышно прошептала:       — Видишь охранников? Мы зовем их псами. Хозяин очень не любит, когда мы болтаем лишнее, а они слушают все тут и затем передают ему. Нас постоянно наказывают то за одно, то за другое. Поэтому и хмуримся, радоваться особо нечему. Раз уж ты здесь, то должна знать. Так что мой вам всем совет: держите язык за зубами.       С тех пор Сати, Лейла и Агнес старались помалкивать и шептались о наболевшем, лишь когда мылись в душе, либо когда у охраны происходила пересменка и им было не до них. Они убедились в правоте слов Фреи: уже буквально через несколько дней рабыня Пенелопа была наказана хозяином за то, что слишком долго заставила ждать клиента. Огромный синяк под левым глазом говорил красноречивее самой девушки. Хмурый, испуганный и забитый внешний вид рабынь ясно давал понять, что это здесь в порядке вещей. Если технически условия в гареме Марко почти не отличались от их прошлого, то сам хозяин оказался еще хуже, чем тот, и не прощал рабыням ни одного неверного действия.       У девочек созрел логичный вопрос: а как же тогда то, что рабыни любви всегда должны выглядеть хорошо и презентабельно? Ведь у Доминико рабынь тоже наказывали, и часто. Но при этом их внешний вид в абсолютном большинстве случаев практически не страдал, за исключением наказаний уж совсем за дерзкие проступки, как тот же случай с рукой Кристы или шрамы у Лейлы на спине.       Ответ на него пришел сам собой. Марко не ставил себе задачу по заботе о внешности девчонок. Город, в котором он жил, назывался Мадера и находился в отдаленной местности, где росли густые леса, главным заработком местных была добыча древесины, ее заготовление и обработка, а также строительство. Соответственно, рабыни хозяйственной и строительной категории здесь были наиболее востребованы и составляли большинство. А любовных мастериц было мало. Поэтому охочие до секса местные горожане, приходя в бордель, с радостью пялили любую шлюху, которая попадется. Плевать на ее шрамы, синяки, сломанный нос или прочие нескладности. Есть дырка или даже две — отлично.       Отчасти из-за такой неприхотливости слава о девочках Доминико быстро расползлась по городу, едва только они начали работать. Оно и не мудрено: ухоженные, небитые, красивые девушки, которые вдобавок умеют делать то, о чем здешние даже и не слышали. По меркам Мадеры, они считались элитными, и вполне заслуженно. Люди чаще стали захаживать в его бордель и просить именно одну из новых девочек. Выручка пошла в гору. Поначалу коренные рабыни косо смотрели на новеньких, ведь к ним самим интерес заметно снизился, за что, естественно, полагались наказания разной степени тяжести. Но Сати, как негласный лидер всей тройки, взяла на себя ответственность за обучение любовным премудростям этих несчастных девушек.       Мало-помалу, Фрея, Пенелопа и Киара освоили несколько хитростей и тоже стали приятно удивлять посетителей. Казалось бы, все налаживается. Но если ты рабыня в доме Марко — это не тот случай. Он почему-то по-прежнему был часто недоволен и находил любой предлог для того, чтобы наказать рабынь. Перечить ему или возмущаться было себе дороже. Страх — самая сильная цепь. Однажды одна из рабынь другой категории, устав от постоянных наказаний и унижений, не выдержала и в открытую на весь двор высказала все, что думает о Марко. Его реакция не заставила себя долго ждать. Уже спустя час, буквально на глазах у всей усадьбы, рабыню наказали. Пятеро стражников-псов, не жалея сил, избивали ее дубинками без передышки. Сколько они ей костей сломали, осталось неизвестным. Агнес, Сати и Лейла вспомнили избиение Кристы. По сравнению с этим та легко отделалась. Марко присутствовал на избиении. Он отдал приказ остановиться лишь тогда, когда несчастная перестала кричать. Бросив ее на том же месте, псы удалились. Великолепный пример для всех, кто вздумает противиться воле господина. Еще через несколько часов та рабыня умерла, так и не придя в сознание. А без того перепуганные рабыни теперь стали еще сильнее бояться. Ночами девушки тихонько, чтобы не услышали стражники-псы, плакали в подушку, вспоминая о жизни более лучшей, что у них была, и мечтая о светлом будущем. А утром, смыв следы ночного горя, продолжали выкладываться.       Когда флот Эльзы приплыл к берегам рабовладельческой страны Самории и осадил порт, новости об этом с огромной скоростью распространились по всей территории. Уже спустя считанные дни о войне не говорили разве что в дремучем лесу. Мадера, хоть и была далеко, не стала исключением. Рабыни Доминико на тот момент уже прожили у Марко достаточно долго и выучили порядки и правила.       В то утро Агнес, Лейла, Сати, Фрея, Пенелопа и Киара проснулись как обычно. В отличие от усадьбы Доминико, где после завтрака все девушки сразу же покидали гарем и отправлялись в бордель, здесь все оставались на месте и шли отрабатывать по мере необходимости. Их вызывал распорядитель, у которого за время присутствия элитных девушек, работы и беготни прибавилось. Но в это утро распорядителя не было видно достаточно долго. Рабыни откровенно скучали.       — Чего ж нету никого, а? — спросила Киара. — Пойду узнаю.       — Сиди ты уже. Есть возможность отдохнуть, так радуйся, — ответила ей Фрея.       — Девочки, а как насчет отработки той позы, которую я вчера показывала? — спросила Сати.       — Да, кстати, хорошая вещь. Только требует сноровки.       — Ну так и потренируемся, все равно делать нечего.       Сати и Фрея уже помогали Пенелопе делать растяжку, когда наконец появился распорядитель. Он выглядел несколько потерянным. Войдя, он не сразу обратился, а встал в проходе, о чем-то напряженно соображал несколько секунд, пощелкал пальцами и лишь затем изрек:       — Девочки, там это… Клиент пришел, вот. Обслужите его кто-нибудь. Так, вроде все сказал, надо еще… — бурчал он уже под нос самому себе, удаляясь.       — Наконец-то! — воскликнула Киара, поднимаясь. — У меня уже вагина чешется!       — Давай, иди, ненасытная ты наша! — усмешкой проводили ее остальные.       Клиентом оказался один из регулярных посетителей, который знал Киару уже давно. Сегодня он тоже показался девушке немного напряженным.       — Привет, Киара, — коротко поздоровался он, входя в комнатку.       — Привет, милый! Располагайся, расслабься и ни о чем не думай! — улыбалась Киара, поглаживая себя.       Сати научила ее улыбаться клиентам, вести себя раскованнее, и это возымело свои плоды: клиенты все чаще делали ей комплименты о том, какая она на самом деле милая. Этот не был исключением. Но сегодня Киара не дождалась от него комплимента.       — Да уж, расслабиться мне бы не помешало, — выкинул он. — А уж не думать о всяком и тем более...       — А что случилось, милый? — спросила Киара, начиная делать минет.       — Плохие новости с моря. На нас напали.       — Кто?! — Киара от неожиданности даже выпустила член.       — Порт у Сапфирового моря осадили, потопили наши корабли. Там сейчас такой бардак! А кто? Да с севера приплыли. Чего им тут надо, уж не знаю. Молва твердит, что захватчики из некоего Эренделла, а командует ими какая-то Эльза.       Киара пожала плечами. Она и сама не знала, кто это.       — Да уж. Беда. Хорошо, что мы далеко, правда, милый? — девушка снова начала сосать.       — Надеюсь… О, да, детка! Давай, заставь меня отвлечься! — довольно закатил глаза клиент.       Удовлетворив гостя, Киара скорее побежала обратно в гарем. Она спешила поделиться новостью с подругами и даже не успела вытереть рот после всего. С напущенной на лицо скорбью она вошла в помещение.       — Девочки, с сегодняшнего дня стараемся как можно усерднее удовлетворять гостей, ведь им нужно отвлечься от происходящего в стране! — громко заявила она с порога. — Война!       Рабыни ахнули. Киара проследовала в душевую, прополоскала рот и подмылась, затем вернулась. Она присела на подушку около Фреи.       — Война началась! — повторила она.       — Как? Когда? Где? — посыпались вопросы.       — Откуда ты узнала? — спросила Лейла.       — От клиента. Сегодня все такие растерянные. На нас напали враги! — рассказывала Киара с тревогой в голосе, но ее глаза горели. — Насколько я знаю, осадили порт на северо-западе. Северные захватчики. Приплыли издалека, хотят неизвестно чего. Что интересно, их предводитель — женщина. Это все, что мне известно. Ах, да, и еще ее зовут Эльза, кажется.       Агнес, Лейлу и Сати словно прожгло насквозь, едва они услышали это имя. Эльза?! Та самая Эльза? Быть такого не может! Но других Эльз они не знали, к тому же, все сходилось — и север, и имя, и даже мотив. Сомнений нет — это она! Жаль, радоваться нельзя. Но сохранить эмоции так сложно! Эльза смогла сбежать, смогла выжить и вернуться домой! Теперь она пришла за ними! Только бы ее дождаться!       Лейла и Сати сумели подавить ликование и лишь едва заметно улыбнулись. А вот Агнес, услышав имя подруги, забыла про всякую осторожность. Она была самой младшей среди всех и сама по себе довольно эмоциональна. Агнес страдала из-за разлуки с Джинни, плакала по ней ночами и ненавидела все это рабство, наверно, больше всех. А тут такая новость! Надежда! Надежда на освобождение, на справедливость, на воссоединение с любимой… О, Эльза! Приди же скорее! Эмоции переполнили девочку и она радостно вскрикнула, повторив имя Эльзы. Уже в следующую секунду она поняла, что натворила, тем более что на нее уставились все. Огонь сменился холодком, пробежавшим по спине. Агнес скорее закрыла руками рот. Но было уже поздно. Ее красноречивую реакцию заметили псы.       Рыдающую и сопротивляющуюся Агнес волокли по грубым каменистым ступеням вниз, в подземелье. Там находилась тюрьма для провинившихся рабынь. Зная, что из себя представляет это место, многие рабыни предпочитали быть выпоротыми кнутом, чем попасть туда. Это было помещение глубоко под землей, куда не проникал ни солнечный свет, ни свежий воздух. Оно было разбито на несколько маленьких и темных камер. Там не было ни постели, ни даже самой драной табуретки. В одну из таких и бросили Агнес. Дверь закрылась, оставив девушку в полной темноте. Шаги стражников затихли. Проревев какое-то время, Агнес немного успокоилась и решила осмотреться. Точнее, ощупать окружавшее ее пространство. Было ужасно холодно и сыро. В полной тишине откуда-то капала вода, ногами Агнес почувствовала лужу. Камни на полу и стенах твердые, сидеть неудобно и больно. Но выхода нет. Агнес кое-как примостилась на полу и обхватила колени руками. В противоположном углу что-то зашевелилось. У Агнес встали волосы дыбом. Что-то пробежало мелкими шажками по полу, противно пискнуло и шурхнуло в неизведанные глубины. Крысы! Агнес передернуло.       Прошло уже несколько часов, по ощущениям, а за девочкой никто не приходил. Агнес сменила уже несколько позиций. Ее ягодицы все были натерты жестким и грубым камнем. Хотелось на свободу, хотелось есть, пить, даже просто вдохнуть свежего воздуха и увидеть свет. Глаза Агнес привыкли к темноте, и она даже разглядела слабенький, едва заметный даже сейчас свет, пробивающийся из-под двери в нескольких местах, где она неплотно прилегала к камню. Но это свет от факела, не от солнца. Уже хоть что-то. Агнес старалась искать положительные стороны во всем. По крайней мере, тут можно было свободно думать и даже размышлять вслух. Никто не услышит. Агнес сидела и повторяла нараспев имена своих подруг. Джинни — Эльза — Джинни — Анна — Джинни — Криста. Эльза придет, всех вас перебьет! Я буду рада вашему аду! — придумывала Агнес рифму на ходу.       Ну и куда тут сходить в туалет? После часов томления в холодном каменном мешке это был самый острый вопрос. Агнес пробовала нашарить руками какую-то дырку, но ничего не нашла. Придется так. Все равно здесь лужи. Определив себе угол для этих дел, Агнес наконец облегчилась.       Еду рабыне принесли только на следующий день. Дверь открылась, и Агнес тут же зажмурилась от больно бьющего по глазам света. Не говоря ни слова, стражники поставили ей на пол миску с кашей и снова заперли. Открыв глаза, Агнес нащупала миску и поднесла ее к лицу. Ложки не было, и Агнес ела, зачерпывая кашу рукой. Недоваренная и несоленая гадость, но с голодухи Агнес съела все и даже вылизала миску. Долго еще ее здесь продержат?       Шло время, и Агнес даже потеряла ему счет. Какой сейчас день? Сколько она уже тут? Что снаружи делается? Может, Эльза уже дошла сюда и сейчас освободит ее? Ужасно есть хочется, после того раза еду более не приносили, даже эту миску не забирали. Крысы бегают, лужа на полу все больше растекается и имеет зловонный запах. Отхожий угол уже, кажется, переполнен, от него вся вонь и грязь. И сама Агнес грязная. Такая же грязная, как была тогда в плену у министра, привязанная к кровати почти неделю.       Следующую порцию Агнес получила через несколько дней своего заточения. Съела ее еще быстрее, и живот скрутило от резкого наполнения. Агнес лежала на полу в своей же луже и стонала от боли и безысходности. Уж лучше бы ее просто убили, как ту рабыню. Постепенно живот отпустило, и Агнес облегченно вздохнула. Попа уже не чувствует каменного пола, но все остальное тело исцарапано. Сил нет никаких это терпеть. Когда выпустят? Не будут же ее вечно тут держать!       Дверь камеры открылась, поток света хлынул в камеру, заставив Агнес зажмуриться и закрыть лицо руками. Ее, взлохмаченную, чумазую, исхудавшую и покрытую ссадинами, потащили наверх. Наконец! Вот она снова в гареме. Глаза начинают привыкать к свету. Вокруг суетятся подруги. Они успокаивают Агнес, моют ее, укладывают на мягкие подушки. Хорошо… Проваливаясь в сон, Агнес твердит про себя одну лишь фразу: Эльза, приди скорее!