Кошмары, ведущие к свету

Их жизнь никогда не была обычной. Это Гин поняла уже давно. Эти мысль впервые посетила ее, когда она, пятилетняя малышка, наблюдала из-за кустов за играющими детьми. Они весело смеялись и перекидывали друг другу разноцветный мяч. Блестящий, яркий, наверняка прохладный и приятно гладкий. Девочка завороженно наблюдала за тем, как высоко он взлетал в воздух и как гулко ударялся о землю, если никто не успевал его поймать. Однажды игрушка перелетела через кусты, за которыми пряталась Гин. Сначала девочка даже немного растерялась, когда такой желанный мячик ударился со знакомым гулом о землю несколько раз, а затем подкатился к ее ногам. Ребята на площадке суетились в поисках мяча. Кажется, никто из них не заметил, куда улетела игрушка. Девочка в зеленом платье шарила под горкой, несколько малышей раздвигали растущую по бокам площадки густую траву. Мальчишки постарше осматривали кусты. Пожалуй, решила Гин, стоит отдать им мяч, чтобы не искали так долго. Девочка нерешительно подняла его и осторожно выскользнула из-за кустов. - Ваш мяч... - Гин потупила глаза и протянула игрушку детям. Те испуганно зашептались. Девочки сбились в кучку и спрятались за мальчишек. До Гин долетел чей-то голос: - Кто это? Она всегда тут была? - Никогда не приду больше на эту площадку! - Давайте уйдем отсюда, - мальчик уцепился за рукав парня постарше. - Эй, это же твой мяч, - шикнула на него девочка в зеленом платье. - Иди забери. - Не хочу! Мне страшно. Гин робко шагнула ближе к компании. Те шарахнулись от нее, какой-то малыш заплакал. - Оставь себе, - бросил наконец один из ребят. - Все равно он старый и скоро сдуется. И компания убежала в сторону домов, оставив Гин одну на детской площадке. С тех пор они здесь не появлялись, хотя вдалеке мелькали. Площадка, и до того подзаброшенная, окончательно заросла травой, а металл - ржавчиной. Гин стала без всякой опаски выбираться на площадку посидеть на старых качелях или на горке. Особенно ей нравилось бывать здесь перед закатом, когда солнце освещало далекие крыши домов. Брат говорил, что там живут другие люди, совсем не такие, как здесь. И, глядя на покрытые красной и зеленой черепицей крыши, Гин легко могла поверить в это. У других людей есть дом и любящая семья. В книжках, которые ей попались как-то на свалке, говорилось об этом. Семья жила в одном доме, который они украшали, ремонтировали все вместе. Родители ходили на работу, чтобы заработать денег и прокормить семью. Вечером же все собирались за одним столом. Гин это удивляло, особенно когда она прочитала о том, как семья отмечает праздники, устраивает прогулки по выходным, а в дождливые дни смотрит телевизор (интересно, что это?) или играет во что-то. Жизнь Гин не была похожа на книжную. Её домом был разваливающийся чулан с гнилым полом, в котором постоянно возникали дыры. Брат ворчал и притаскивал с ближайшей помойки доски, подушки или что-нибудь еще, чем можно прикрыть дыру. Отец обычно ругался и выкидывал все. Об ужине и речи не шло - из еды лишь то, что удавалось найти в ближайшем лесу или выловить в море, иногда - украсть. Гин всегда считала, что люди, осуждающие кражи, не сталкивались с нуждой. Отца девочка не любила. Он, казалось, вовсе не помнил, что он отец. Этот человек беспробудно пил. Он приходил домой, шатаясь, и заваливался спать в угол. Его постоянно рвало, и все помещение пропиталось мерзким запахом. Все, что брат приносил в дом, было немедленно продано или обменяно на выпивку, наркотики и сигареты. Гин до сих пор обидно, когда она вспоминает кролика. Рюноске, невзирая на своё слабое здоровье, месяц таскал ящики. Старуха-торговка заплатила ему за работу, и брат купил на распродаже дешевенького кролика. Серого, несколько затасканного, с немного надорванным ухом - Гин впервые получила игрушку. И отец спустя неделю отобрал её, чтобы продать за гроши. Ни плачущая дочь, ни отчаянно бьющий его кулаками Рюноске не смогли помешать ему. А потом отец умер - его нашли в овраге с ножом в сердце. Старуха-торговка недовольно буркнула, что стоило ждать этого - наркотики и выпивка и не до такого доведут. Жизнь окончательно превратилась в кошмар. "Друзья" убитого в первую же ночь после подобия похорон с криками и воплями вломились в дом. Гин до сих пор охватывает ужас, когда она вспоминает это. Она свернулась комочком в углу, выплакавшись, и уже даже задремала. Но среди ночи за дверью послышались пьяные голоса. Рюноске пробрался к ней поближе и шепотом велел молчать и не плакать. Говор за дверью потихоньку угас, и ребята расслабились. Вдруг страшный удар в дверь сорвал ее с петель, и мужчины ввалились в комнату, пошатываясь, гогоча и выкрикивая имя убитого. Что было дальше, девочка помнит смутно. Кажется, брат вместе с ней спрятался за хламом в углу и, выждав момент, выскользнул из дома. В то место они больше не вернулись. Старуха-торговка как-то обронила, что тот дом был сожжен какими-то "наркоманами". Ребят это не волновало. Поплутав по другому району, они наткнулись на заброшенный дом. По слухам, в нем когда-то убили кого-то. История обросла слухами, и в доме никто не хотел жить. Рюноске и Гин это не волновало - есть крыша над головой и ладно. Постепенно вокруг собралась ещё группа таких же ребят. Девочка постепенно начала понимать, что такое семья. Наверное, это когда рядом есть люди, которые заботятся о тебе, а ты - о них. Ты можешь спать без опаски, что тебя изобьют. Можешь есть неспешно - и никто не попытается отобрать еду, наоборот - отломит от своей порции и даст тебе с улыбкой. На общем совете было решено сделать Гин главной по хозяйству. Девочка не возражала - она все равно была самой младшей и не могла работать наравне с остальными. Вскоре Гин поняла еще одну вещь - слово "семья" крепко накрепко связано со словом "потеря". Ребята совсем не ожидали, что, пробираясь ночью к дому, наткнутся на банду наркоторговцев, перевозящих свой груз. Те тоже не ожидали. И решили убить всех. Рюноске и Гин ушли всего на несколько часов, чтобы попытать счастья на задворках кафе. Вернувшись, они застали лишь кровавое побоище. Ни одного выжившего. Переломанные детские тельца. Брат велел ей спрятаться в зарослях и ждать его возвращения. В случае неприятностей - бежать и не возвращаться. Гин помнит, как он убегал, а она могла лишь прятаться и смотреть ему вслед. Никогда она не чувствовала себя такой жалкой и беспомощной. Обуза. Это слово очень точно описывало ее. И правда раздражала. Брат отомстил за смерть их семьи, пока Гин пряталась в густых зарослях. "Сестрица Кое позаботится о твоей сестре. Так она сможет жить как обычная девочка". Слова Дазая жгли душу. Обычная девочка? Смешно. Слово "обыденность" идёт вразрез со всей её жизнью. Она не могла представить себе такую жизнь. Такую, как в книге, той, что сжег отец. Жить в хорошей квартире, просыпаться утром и идти в школу. Болтать с девочками, интересующимися парнями, мангой и прочей ерундой. Волноваться из-за оценок. Ездить в поездки с классом, обсуждать достопримечательности и лакомиться местными деликатесами. Может быть, подружиться с кем-то. Пока брат будет сражаться на передовой Портовой мафии, совершенствуя способность. Нет, немыслимо! Такой жизнью жить ей не удастся. Особенно потому, что после того происшествия каждую ночь ей снятся пугающие кошмары. Гин не может описать, что в них такого страшного. Она их даже не запоминает, но чувство первобытного ужаса утром остается. Как и отвратительный кислый привкус на языке. Можно было бы списать на шок и оставшийся испуг после того случая... Вот только сны не заканчиваются даже спустя несколько лет. Топкое, вязкое болото кошмара, мучающее её всякую ночь. И каждый раз она просыпается с криками, долго сидит на постели, судорожно дыша и комкая одеяло в вспотевших пальцах. Слушая, как сердце истерически бьётся в груди, готовое от перенапряжения выскочить наружу. Гин всякий раз кажется, что оно вот-вот остановится. Понимание приходит быстро - брату это слышать нельзя. Нельзя становится для него причиной беспокойства. Рюноске старательно тренируется под руководством Дазая. Он совершенствует владение способностью, нанося огромный ущерб своему и так слабому здоровью. У брата сбитый режим сна, порой он вообще не спит. Часто пропадает на несколько дней. Кашляет. Когда он впервые убил по приказу Дазая человека, неделю не мог есть. Доставлять ему ещё проблем... Нет. Гин предпочитает читать книги в то время, когда брат дома. Спит она только тогда, когда его нет. Кошмары от этого не уходят, но на душе уже спокойнее. Но хотелось бы помочь ему более существенно. Всю жизнь Рюноске защищал её, не думая о себе. Пора бы и ей стать сильнее. Чтобы в следующий раз не прятаться в кустах. Брат ничего и слышать не хочет о том, чтобы позволить её стать мафиози. "Это слишком опасно", - твердит он. Гин понимает его беспокойство за нее, но от собственного бессилия хочется выть. Коё в ответ на ее просьбу мягко улыбается, прикрываясь рукавом кимоно, и отрицательно качает головой. После с сочувствием кладет руку на плечо, будто бы извиняясь за разрушенную надежду. Гин, глядя ей вслед, такой невесомой, яркой и привлекательной, и сама понимает, что подопечной Озаки Коё ей никогда не стать. Не хватает грации и красоты. Не хватает яркости. От Коё не могут отвести глаз все мафиози, она очаровывает их одним взмахом своего веера. Сочного цвета кимоно, аккуратно уложенные рыжие локоны - и острая катана. Запоминающаяся внешность и превосходные боевые данные - это отличает всех подопечных Озаки Коё. У Гин нет ничего из перечисленного. Дазай даже не смотрит в её сторону. Он и к брату относится холодно, а ее будто бы и вовсе не замечает. До слез обидно, хотя она и знает, что реальность жестока. Гин окончательно разочаровывается в себе после всех отказов. Пожалуй, для мафии она действительно бесполезна. Однажды, возвращаясь после встречи с братом, она спотыкается о брошенный в коридоре камень. Пока она ругается себе под нос, потирая ушибленные ладони, к ней кто-то подходит. - Значит, ты Акутагава Гин? - изящная ладонь в перчатке возникает перед её лицом. - Хочешь стать моей ученицей, Гин-чан? Гин резко вскидывает голову и впивается взглядом в лицо напротив. Парень, совсем не намного старше её самой. Белые, даже нет, скорее пепельные волосы с неровно обрезанными прядями. Золотисто-фиолетовые глаза, испытующе разглядывающие её. Изогнутые в хитрой улыбке губы. Дыхание у нее перехватывает, и она замирает в нелепой позе. То, что нужно хотя бы что-то сказать в ответ, вылетает из головы. - Ну нет так нет, - спустя минуту или немного больше он поднимается, отряхивая колени. В голосе звучит безразличие, будто он ждал этого. Гин неожиданно понимает, что это её последний шанс стать бойцом Портовой мафии. И также неожиданно она понимает, что не собирается его упускать. Пальцы девочки крепко хватают незнакомца за рукав. Тот изумленно оборачивается, приподнимая брови. - Я согласна. Глаза парня торжествующе сверкают в полутьме коридора. *** Ацуши Накаджима - убийца Портовой мафии. Опасный и непредсказуемый человек, которого сторонятся все знакомые мафиози. Гин прекрасно понимает, почему. Взять хотя бы тот случай, когда он рассматривал труп и вслух рассуждал, как его сохранить в целости подольше. Первое, что удивляет Гин - его знают далеко не все. Рюноске ни разу не встречался с таким человеком и не слышал его имени. Между тем Ацуши убивает людей легко, едва-едва прокручивая в руках ножи или призывая тигриные когти. Он неслышен и невидим, возникает будто из ниоткуда и пропадает в тенях моментально. Предпочитает нападать из укрытия и не любит прямые столкновения, хотя и в открытом бою ему мало кто может противостоять. "Тёмная лошадка Портовой мафии", - в шутку говорит он о себе. Пожалуй, точная характеристика. Ацуши Накаджима жесток. Он без раздумий и колебаний убивает врагов. Этим он похож на Дазая. Но за внешней, показной жестокостью прячется что-то еще. Мягкая и нежная сторона личности, которую он не показывает никому. До Гин долетают только отголоски этих чувств. Её ученичество не стало копией тренировок брата. К ее удивлению. Наставник относился к ней с бесконечным терпением. Гин так не смогла бы. Она не привыкла к постоянному вниманию к своей персоне и нервничала под чужим пристальным взглядом. Из-за волнения она поначалу раз десять-двадцать за тренировку роняла нож или метала его непонятно куда. Зачастую даже не в мишень. Во всяком случае, не в ту. Мишенью становились стены, пол, ящики, порой сам Накаджима. Тот к летящим в него ножам относился философски - или отклонялся в сторону, или ловил. Ацуши обычно сидел на ящиках и молча наблюдал за ее попытками. Порой подходил, заставлял изменить стойку или по-другому взяться за оружие. В наказание за неудачи всунул ей учебник физики и велел тщательно изучить его. Смысла в этом Гин сначала не видела, но прилежно выполнила задание. Постепенно она поняла, что от прикладываемой силы зависит сила броска. Его направление связано с положением кисти, локтя, плеча. Высота напрямую зависит от угла, под которым метать нож. Связь физики и тренировок становилась понятнее. А уж химия, особенно раздел о ядах, Гин изучила сама, без чьих-то напоминаний. В конце концов тренировки возымели успех - Гин стала попадать в центр мишени. Из любого угла комнаты и даже в темноте. Правда, когда мишень стояла на одном месте. Следующим этапом стало умение метать ножи в движущуюся мишень. Именно в этот день Гин впервые услышала смех Накаджимы. Она жутко обиделась, хотя и понимала причину. Умудриться не попасть не то что в центр, вообще в мишень не попасть. И это после того, как она сказала, что задание выполнить легче легкого. Бои с наставником стали сущим кошмаром - никогда Гин не чувствовала себя так унизительно. Ещё сильнее расстраивало то, что Ацуши намеренно щадил её, не используя тигриную скорость. Победить его так ни разу и не вышло. Но все же Гин чувствовала, что стала сильнее. В этом убедили тренировки с другими членами мафии. Первое убийство далось ей легко. Она должна была выследить и убить одного мелкого чиновника. О причинах она не спрашивала - не её дело. Её дело выполнить приказ чётко и безукоризненно и убрать неугодного Портовой мафии. Об этом говорит негласное правило мафии - приказы вышестоящих выполняются без всяких вопросов. Выследить оказалось легко - Ацуши не зря обучал её слежке и умению собирать информацию о противниках. Гин просто подобрала удачное место, выждала момент и без колебаний перерезала чиновнику горло. Она ожидала страха, отвращения, хотя бы чего-нибудь... Чувств не больше, чем когда она поражала манекены в тренировочном зале. С тех пор она стала полноправным членом мафии. Вскоре ее отправили в отряд "Черные ящерицы". С тех пор, по словам других мафиози, она стала сущим кошмаром жертв, хотя по-прежнему страдала от невозможности нормально выспаться. Узнал наставник о её кошмарах совершенно случайно. Они отправились на зачистку в дальний район Йокогамы и были вынуждены заночевать в дешевой гостинице в соседних номерах. Гин вымоталась абсолютно и просто отрубилась, едва голова коснулась подушки. А ночью снова проснулась из-за кошмара, страшно закричав. Ей снилось что-то действительно жуткое и пугающее, и даже после пробуждения она не сразу смогла воспринимать действительность. Помнит только, как всхлипывала и хваталась за Ацуши, чувствуя себя маленькой девочкой. В результате тот был вынужден просидеть с ней до самого утра. Утром она извинилась за этот случай. Спустя месяц повторилась та же ситуация. Гин подняла в полночь несколько соседних номеров. Она испуганно оглядывала столпившихся людей и не могла вымолвить ни слова. Только судорожно дышала и всхлипывала. Соседи и заведующий гостиницей набросились на Накаджиму. Кто-то очень сочувствующий даже попытался избить парня, который якобы довел несчастную девушку до слез. Гин до сих пор не понимает, как Ацуши удалось замять конфликт, что он наплел собравшимся и как вообще обошлось без жертв. Утром наставник молчал. Ощущалось это как затишье перед бурей. После возвращения в мафию он затащил ее в библиотеку и устроил настоящий допрос. Отделаться ответами вроде "просто плохой сон" не получилось. Когда Гин взглянула в сердитые фиолетово-золотистые глаза, у нее душа ушла в пятки. Пришлось признаться. Она рассказала о своем прошлом и о кошмарах, которые все преследовали ее. Ацуши хмурился, постукивая отросшими когтями по столешнице. На следующей неделе он отправил ее в больницу на полное медицинское обследование и самостоятельно провёл ряд психологических тестов. Ничего выяснить не удалось, Гин была абсолютно здорова. Конечно, с поправкой на работу в мафии. Пришлось оставить попытки выяснить причину кошмаров. Жизнь шла своим чередом. Черные ящеры выполнили около десятка зачисток, а после зарылись в бумажную работу и отчеты. Гин безумно раздражал ее напарник - Тачихара. И если до этого его отвлекали задания, теперь, в период затишья, он заскучал. И начал докучать ей, болтая какие-то глупости, пытаясь сдернуть маску или предлагая посоревноваться. В конце концов выдержка изменила Гин - и все завершилось дракой. Масштабной, посмотреть на которую собралась вся мафия. Гин и Тачихару растащили, отчитали, а после девушку попросили помочь с сортировкой документов в архиве. Краем уха она слышала, что Мичидзо отправили куда-то в другой город собирать информацию. Через несколько месяцев Гин и Ацуши отправились на так называемую "дипломатическую миссию". Работа не слишком сложная, но нудная и тягучая. Пока Накаджима обсуждал с главой подставной организации какие-то нюансы, Гин едва не уснула. Когда дело было завершено, и они покинули пропахшее алкоголем и сигаретами здание, девушка почувствовала облегчение. В гостинице Ацуши предложил посмотреть какой-нибудь фильм. Гин с легкостью согласилась, тем более что утром спешить некуда и можно спать хоть до полудня. После недолгих споров они сошлись на "Гарри Поттере". Известный фильм из восьми частей, очень популярный во всем мире. Гин не могла сказать, что она обожает это произведение, но посмотреть можно. Все равно выбор дисков в номере гостиницы был невелик. Ацуши, ведущий себя порой как друг, а не как наставник, приволок из магазина огромную банку попкорна и несколько пачек чипсов. Гин же в это время купила в автомате большую бутылку газировки и выпросила в столовой пару бумажных стаканчиков. После они единодушно решили устроиться на полу, приглушили свет и включили телевизор. Просмотр фильма оказался неожиданно захватывающим мероприятием. Ацуши, окончательно отбросив маску наставника, весело комментировал происходящее на экране, вовсю хрустя попкорном. Гин постепенно расслабилась, посмеиваясь над шутками соседа и вставляя подобные комментарии сама. Во время просмотра второй части Накаджима принялся критиковать ляпы, допущенные съемочной группой. Девушке неожиданно стало обидно за фильм, и она бросилась его защищать. Кое в чем ей удалось отстоять свое мнение и мнение создателей фильма. Когда началась четвертая часть, беседа почти прекратилась. На Гин накатывала дремота, она уже вовсю зевала и прикрывала глаза. Ацуши чувствовал себя, по всей видимости, схожим образом. В фильме как раз дело подходило к Святочному балу. Девочки на экране вовсю обсуждали парней, а те с робостью раздумывали, кого бы им пригласить. Обычное дело для школы. Ее одноклассницы тоже часто принимались обсуждать мальчиков. И даже составили топ-10 самых романтичных ситуаций, в которые можно попробовать попасть с предметом воздыхания. Неожиданно Гин порозовела. Кажется, в тройку лидеров входил совместный просмотр фильма. Дремота тут же спала. Да ну, глупость какая-то. Она осторожно покосилась на Ацуши. Он предложил ей посмотреть фильм...Ну и что с того?! Он - ее наставник. У них просто есть свободное время, а в компании просмотр веселее... - Что-то случилось? - Накаджима повернулся к ней. - Нет, просто задумалась, - Гин поспешно отодвинулась подальше. Просмотр продолжился. Девушка потихоньку успокоилась и задремала. Постепенно она отклонилась в сторону и, чтобы не упасть во сне, оперлась обо что-то. Тепло и уютно... В эту ночь кошмары ее так и не посетили. Утром она проснулась от солнечного луча, попавшего ей прямо в лицо. Гин довольно потянулась. Давно она не чувствовала себя такой выспавшейся и отдохнувшей. Хотя, кажется, спала на полу... Девушка замерла. Она была заботливо прикрыта одеялом, а голова ее лежала на коленях наставника. Тот спал, откинув голову на диван, а его рука запуталась в ее распущенных волосах. Гин залилась румянцем. Вот чертовы одноклассницы, из-за них теперь в голову лезет какая-то чушь! Чтоб вам икалось! - Доброе утро! - Ацуши зашевелился, довольно щурясь и зевая. - Как спалось? Мне вот хорошо. - Кошмары не снились, если вы об этом, - Гин в это время уже аккуратно складывала одеяло, отодвинувшись на пару метров. - И извините, что заснула у вас на коленях. Мне стоило уйти раньше, чем я засну. Ацуши, кажется, ее последние слова не услышал. Он сосредоточенно листал сообщения в телефоне, что-то бормоча себе под нос. Наконец он отложил аппарат в сторону. - Отбой отдыху, - проворчал он. - Собирайся, едем в другую организацию на переговоры. По пути встретимся с Хироцу, он отдаст нам нужные документы. - Я сейчас заберу вещи, - Гин поспешно встала. - Лучше продли бронь, - Накаджима торопливо приглаживал волосы перед зеркалом. - Придется задержаться здесь на несколько дней. Девушка кивнула. Продлить бронь. Ясно. Правда, такие задания ей не нравились от слова совсем. Начинало казаться, что она не убийца, а менеджер. Что-то вроде Хигучи. Нет, против помощницы брата Гин ничего не имела и по-своему уважала ее, но... Не совсем это та работа, которой она привыкла заниматься. Благо, что подобное случалось нечасто. Решение проблемы заняло пару минут, потом она вернулась в комнату и быстро переоделась. После посмотрела в зеркало. А вот это уже плохо... - Готова? - Накаджима негромко постучал в дверь. - Тогда жду тебя внизу. Гин еще раз бросила взгляд в зеркало. В душе боролись гордость и растерянность. - П...подождите, - наконец выдавила из себя девушка. - Понимаете, у меня тут... проблема. - Проблема? - тигр недоуменно заглянул в комнату. Гин смущенно кивнула. - Я понимаю, что просьба нелепая. Но у меня волосы запутались, и сама я их все никак не могу расчесать. Можете помочь, пожалуйста? - девушка отвела взгляд, пристально рассматривая стены. Не вовремя нахлынувшие воспоминания о девчонках, которых утверждали, что волосы может расчесывать только близкий человек, заставили еще сильнее, чем раньше, залиться краской. Наставник, кажется, тоже растерялся. - Ладно, давай попробую, - он взял предложенную расческу и озадаченно уставился на воронье гнездо, в которое превратились за ночь волосы Гин. - Честно говоря, меня никогда не просили расчесать волосы. Не жалуйся, если плохо получится. Накаджима принялся предельно осторожно распускать колтуны. Гин нерешительно посоветовала ему начать с кончиков волос, а потом двигаться выше. Несколько раз он все же дернул ее за волосы, но спустя минут двадцать они приобрели вполне приличный вид. Ацуши положил расческу на столик у кровати, а Гин завязала волосы в хвост. Задание оказалось довольно простое, хотя и растянулось больше, чем на неделю. Гин уже даже успела привыкнуть к новому распорядку дня. Особенно радовало то, что кошмары отступили. Она подозревала, что это случилось благодаря способности наставника, потому что во сне ей постоянно виделись играющие на поляне тигрята. Вечерние просмотры фильмов поначалу ее смущали, потому что в результате она всегда не выдерживала и засыпала на коленях наставника. Однако, кажется, ему даже это нравилось, потому что он никогда не будил ее и не пытался перенести на кровать. Также на это наводил тот факт, что он не упускал возможности зарыться пальцами ей в волосы и перебирать их. Утром ее волосы неизменно оказывались ужасно запутанными. Но Ацуши на второе же утро пришел к ней в комнату, велел повернуться спиной и начал осторожно расчесывать локоны. В последний день он пригласил ее прогуляться в парк и угостил мороженым. Гин тогда в очередной раз залилась румянцем. А потом они сидели рядом на скамейке и жевали мороженое. Ацуши нравился обычный пломбир, Гин, не избалованная вниманием в детстве, попросила шоколадное. Парк был чудесен. Девушка, впервые за многое время надевшая платье, раскачивала ногами, сидя на высокой скамейке, и рассматривала окрестности. Асфальтовые дорожки, освещенные солнечными лучами, зеленые саженцы, тоненькие, привязанные к воткнутым в землю палкам. Цветочные клумбы, яркие, словно кимоно Озаки-сан. По дорожкам носились дети, где-то звенел звонок велосипеда. Над клумбами летал разноцветный мяч, также, как когда-то в ее детстве. Какой-то малыш гонялся за многочисленными голубями. Дедушка на скамейке, озираясь в поисках полицейских, осторожно сыпал на асфальт подсолнечные семена. Чинно прогуливались по дорожкам мамы с колясками и старушки. Какой-то мальчишка промчался на самокате и въехал в дыру прямо напротив скамейки. Он тяжело плюхнулся на асфальт, оцарапав колено. Мама поспешила к нему, посмеиваясь и вытаскивая из пакета бинт. Мальчишка с недовольной мордашкой позволил ей промыть ранку и забинтовать ее. Когда процедура была наконец завершена, он вскочил и подбежал к сидящим на скамейке Гин и Ацуши. - Привет! - он помахал им рукой. - А вы встречаетесь, да? В садике говорили, что мальчик обязательно должен пригласить девочку, которая ему нравится, на прогулку. Гин поперхнулась. Ацуши рядом тоже закашлялся. Мама охнула и поспешила увести мальчишку. - Извините его, - обратилась она к сидящим. - Он постоянно наслушается всякой болтовни от ровесников, а потом как выдаст. - Ничего, - Гин улыбнулась. - Не волнуйтесь. Ацуши все это время молчал, уткнувшись взглядом в ботинки. Гин бросила на него обеспокоенный взгляд: неужели эта глупая фраза ребенка так рассердила его? - Гин, - наконец Накаджима поднялся и вздохнул. - Мы - мафия, нам о романтике и семье думать нечего, что бы не говорила тебе Хигучи по этому поводу. - Я знаю. Иначе... - Но... можно попробовать, - Ацуши решительно повернулся к Гин и вложил ей что-то в руку. Металл был теплый, нагревшийся от долгого пребывания в руках. Гин наклонилась и нерешительно разжала ладонь - на ней поблескивал кулон в виде алого ликориса. Кажется, в мафии это означает молчаливое признание в любви. Девушка подняла голову, пристально вглядываясь силуэт Накаджимы сквозь бившее в глаза солнце...