Broken algorithm

Подъем, кофе натощак за просмотром новостей, Сеульских, конечно, не местных (самое большое событие в их городе случилось примерно в 80-х годах, когда проезжающий мимо родственник какого-то знаменитого то ли политика, то ли актера, остановился, чтобы пообедать). Тридцать минут на автобусе до работы, переглядывания с бабушкой на соседнем кресле (снова глазеет на пирсинг в его ушах, Субин думает проколоть губу, чтобы у наглой старушенции был новый повод повозмущаться). Прослушивание плейлиста (здесь можно выбрать по настроению). 8 часов рабочей смены, в среднем 32 «Здравствуйте, что будете заказывать» и столько же «До свидания, приходите снова» за день. В самые интересные дни кто-то напивается (или уже приходит пьяным) и затевает драку, или же влюблённые парочки начинают выяснять отношения прямо за столом. После всех остаётся много разбитой посуды, но это по крайней мере весело, это заставляет Субина чувствовать себя живым.       Все повторяется изо дня в день, из недели в неделю, уже примерно 3 года с тех пор, как он окончил школу. У него не было богатых родственников, да в принципе никаких, кроме отца-алкоголика, который умер полтора года назад. С тех пор он остался один, если не считать соседского кота, который иногда захаживает к нему, если хозяева уходят в запой на слишком долгий период и забывают кормить животное.       По меркам общества у Субина теперь не такая уж и плохая жизнь, у него есть работа, крыша над головой, еда в холодильнике, он никого не обеспечивает, кроме себя, ему всего достаточно. Но сам Субин не может сказать, что живет счастливо. Он вообще не уверен, что живет.       Существует, изо дня в день повторяя одинаковые ритуалы, словно сим, живущий только для выполнения определенных потребностей. Он не чувствует, не мечтает, не расстраивается, если что-то идёт не так, потому что в принципе ничего не ожидает.       Субин всегда был слишком колючим и нелюдимым, никто не старался с ним сблизиться, поэтому он слегка растерялся, когда однажды парень, зашедший в их забегаловку, попытался заговорить с ним на темы, не касающиеся чего-то вроде «А молоко у вас хотя бы свежее? Откуда вы берёте яйца для яичницы?» (Для тех, кто не знал, Субин всегда разъяснял, что яйца обычно несут курицы, но их можно купить и в магазинах, специальных местах, отведённых для приобретения продуктов. Почему-то эти люди фыркали и уходили, обзывая его нахалом. Почему — он не знал.) — Давно ты здесь работаешь? — Субин отрывает взгляд от своего блокнота и думает прочистить уши, потому что не совсем уверен, к нему обратились или у человека за столиком беседа с его невидимым другом, — Ты, эм, — парень присматривается к бейджику на фартуке официанта, — Майкл? — недоверчиво оглядывает с ног до головы, ожидая ответа. — Вы со мной разговариваете? — всё же спрашивает Субин, ну так, чтобы быть уверенным, что он не сошёл с ума. — А ты видишь здесь ещё кого-то с бейджиком, на котором написано Майкл? — парень смеётся, а Субину вмиг становится слишком тепло внутри, возможно, он приболел, нужно будет взять отгул. — Нет, простите, да, я Майкл, что будете заказывать? — он не знает, зачем врет, по хитрому прищуру напротив понимает, что ему не верят, но почему-то кажется, что этому человеку не стоит называть своё настоящее имя, напротив, ему кажется, что стоит прямо сейчас выйти за дверь этого Кафе и не возвращаться до тех пор, пока этот здесь. — Ты не ответил на мой вопрос, — парень за столиком закрывает меню, отодвигая от себя и принимает расслабленное положение, откидываясь на спинку старого кожаного дивана. — Я не расслышал ваш вопрос. — Как давно ты здесь работаешь? — Вы из налоговой инспекции? — слегка нагловато спрашивает Чон, вызывая короткий смешок у собеседника. — Нет, я просто посетитель, — его голос очень приятный, у Субина немного трясутся колени, кажется, ему точно нужен выходной, — Сегодня я хочу жареный рис с яйцом, — Чону совершенно не нравится, как его «просто посетитель» выделяет слово «сегодня», но он старается не думать об этом.       В этот день алгоритм впервые сбивается.       Никто, кроме людей, живущих в этом городе, не возвращается в их кафе во второй раз. Приезжие, попробовав стряпню их повара, даже не пытаются дать этому месту второй шанс, даже если остаются в городе на пару дней, а просто проезжающие мимо туристы, вероятно, проклинают их уже в дороге.       Поэтому Субин чувствует что-то вроде удивления уже во второй раз, когда вчерашний посетитель оказывается на том же самом месте. Он не обращает на официанта внимания минут пять, и Субин уже думает прокашляться, когда парень начинает говорить. — У вас есть что-то съедобное? — он звучит действительно удрученно и смешно дует губы, рассматривая меню, кажется, прикидывая, какие ингредиенты уж точно нельзя будет испортить. — Вода. — Надеюсь, ты шутишь, — по уставшему, практически ничего не выражающему взгляду понимает, что нет и мученически вздыхает, — Что ж, тогда я буду жареный рис с яйцом, — и улыбается так, будто не он вчера плевался после одной ложки, пытаясь перебить вкус горелого риса горелым кофе. — Но вы же только что, — Субин переступает с ноги на ногу, нервно постукивая ручкой по блокноту и останавливает себя, не договаривая. Почему ему вообще есть дело до этого? — Хорошо, ещё что-нибудь? — Ты живешь в этом городе? — Такого в меню нет. — В котором часу ты заканчиваешь? — Чон даже не думает отвечать на этот вопрос, уходя в сторону кухни. Он уговаривает своего напарника отнести счёт за столик «странного парня» и старательно делает вид, что очень занят протиранием чистых стаканов и не видит насмешливый взгляд в свою сторону. Конечно, убирать столик все равно приходится Субину, а на нём, помимо грязной посуды, обнаруживается салфетка с номером и аккуратно выведенным «Позвони, если захочешь узнать, какой на вкус настоящий жареный рис с яйцом». Субин всё ещё считает парня странным, кто вообще может аккуратно писать на салфетке? Он всё ещё не доверяет ему и звонить, конечно, не собирается, но салфетку почему-то не выкидывает, а кладёт в передний карман фартука. На ужин он пытается приготовить жареный рис с яйцом.       Весь следующий день Субин ни в коем случае не ждет странного посетителя, но к концу дня выглядит слегка обиженным и немного раздраженным, когда тот всё же не появляется. Седжун, его напарник по смене, с ухмылкой спрашивает, в чём дело, но он, конечно, ничего ему не отвечает, только окидывает взглядом то ли потерянным, то ли злым. Чон и сам не знает, в чем дело. После смены он собирается быстрее, чем обычно, и уходит, кидая на прощание тихое «пока», чем удивляет весь оставшийся персонал. Субин попрощался? Седжун шутит, что если завтра утром он еще и поприветствует их, то он точно отправит его к врачу.       Чон выходит из заведения и бредёт к остановке, задумчиво поглядывая на свои ноги, пока не упирается носками своих старых кед в чьи-то лаковые ботинки. Очень блестящие, Субин даже немного хмурится. — Прости, был на встрече до поздна, не смог с тобой пообедать, — Чон поднимает глаза от туфель и ему приходится слегка задрать голову, потому что, ого, а этот парень действительно высокий. Парень, кстати, улыбается уголками губ и очень напоминает Субину тот самый мем с лягушкой. — Что? — Ты, наверное, очень устал после смены? Уже ужинал? Я ещё нет, голодный, как волк, — Субин слегка в шоке, потому что этот человек разговаривает с ним так, словно они знакомы, Бог знает, сколько, словно они каждое Рождество кладут друг другу подарок в носок, весело хохочут рядом с камином и пьют гоголь-моголь, — Я не буду предлагать тебе вернуться в кафе и поужинать там, — он смеется и вскидывает руки, — Готовка вашего повара, откровенно говоря, оставляет желать лучшего, но у меня дома есть всё для того, чтобы приготовить вкусный ужин, — он снова улыбается и засовывает руки в карманы, переминаясь с пятки на носок и, кажется, ожидая чего-то, — Так что? — Что «что»? — действительно не понимает Субин. — Поужинаешь со мной? — и заинтересованно наклоняет голову, выбивая весь воздух и последние клетки, способные мыслить разумно. — Нет? — Субин вроде спрашивает, а вроде отвечает так, как будто это самый очевидный ответ, хмурится и проходит мимо, двигаясь дальше к остановке. — Что? Почему? — парень, кажется, действительно не понимает и выглядит как-то расстроенно. — Потому что не хочу? Потому что не знаю тебя? — «потому что это бессмысленно» — добавляет про себя. — Хорошо, меня зовут Хан Сыну, тебя Майкл, мы знакомы уже целых 3 дня, теперь ты поужинаешь со мной? — он продолжает идти рядом с ним. — Моё имя не Майкл. — Что? Но твой бейджик? — на лице полное непонимание. — Достался мне от предыдущего работника вместе с формой. — Почему не сменишь? — А смысл? — Господи, — этот Сыну смеётся и Субин клянётся, что на улице резко похолодало, иначе откуда у него мурашки? — Я действительно 3 дня думал, что тебя зовут Майкл, — его смех заразительный, даже Чон, несмотря на всю свою безэмоциональность, давит внутренний смешок, — Тогда как тебя зовут? — Зачем тебе? — Субин останавливается слишком резко и разворачивается, смотря прямо на парня, который от такого напора немного теряется. — Хочу подружиться, возможно? Сблизиться? — Я похож на человека, который любит заводить знакомства? Дружбу? — Нет, — он смеется, — Определенно — нет, — затем выражение его лица становится серьёзным, — Но меня это не особенно волнует, — он подходит ближе, и Субин чувствует себя маленьким рядом с ним, — Но и ты должен знать, что я не тот человек, который так быстро сдаётся. — Отойди, — Чон пытается делать вид, что всё происходящее его не волнует, но голос и бегающие глаза слегка выдают. Сыну улыбается снова и действительно отходит, пропуская парня вперед. — Что ж, видимо, ужинать мне придётся одному, — он тяжело вздыхает, пожимая плечами, — Ну ничего, в следующий раз. Удачно добраться домой.       Субин не обращает никакого внимания на дружелюбное прощание и просто идёт дальше к остановке, надеясь, что не пропустил свой автобус. Дома он кормит соседского кота, который в последнее время перекочевал к нему, и теперь скорее его кот, который иногда ходит к соседям. Потом смотрит серию Сабрины маленькой ведьмы, хотя скорее просто пялится в потолок, прокручивая в голове события сегодняшнего вечера. Он так и засыпает на диване в гостиной с миской чипсов в руках, котом под боком и головой, полной странных мыслей.       На четвертый день всё идёт через одно место. У него, наконец, выдается долгожданный выходной. Естественно, он собирается провести его, не вылезая из кровати, возможно, иногда меняя положение, но даже в этом он не уверен. Однако около 11 часов кот начинает требовательно топтать (не такими уж маленькими) лапками его грудь, а когда Субин игнорирует его больше 15 минут, выпускает когти. Парень раздраженно поднимается с дивана, признавая безоговорочную победу животного, и направляется на кухню. В холодильнике находит банку недопитого недели две назад пива и какой-то соус. Кот презрительно (Чон не был уверен, что коты так умеют, однако теперь сомнений у него нет никаких) смотрит на него, требуя еду, и тогда Субин понимает, что деваться некуда, выйти на улицу всё-таки придётся. Есть нужно и ему, не только коту.       Чуть позже, прокручивая в голове всё произошедшее, парень думает, что, возможно, стоило просто выкинуть кота на улицу или налить ему пива.       Магазин, в котором закупался весь их город, находился в центре (если это можно было так назвать). Дорога до него занимала минут 30 пешком, на улице ранняя осень, поэтому Субин надевает комфортную толстовку нежно-голубого цвета, засовывает наушники в уши, включает More Than enough на повтор и идёт, не обращая внимания на снующих горожан.       Это случается между полками с кошачьим кормом и средствами для мытья посуды. Субин выбирает корм, который бы был достаточно съедобным для кота и не слишком сильно бил по его карману, когда замечает какую-то активность сбоку. — У тебя есть кот? — Сыну сейчас выглядит иначе, чем в их последнюю встречу. На нём широкие рваные джинсы и самый обычный белый лонгслив, его плечи кажутся Субину невероятно широкими и очень угловатыми. Он немного подвисает, забывая про вопрос, — Мне стоит привыкнуть к тому, что ты не очень разговорчивый, да? — мягко улыбается и тянет руку вверх, доставая что-то, — Вот этот, — он протягивает Субину корм, — Он не очень дорогой, но в нем не так много химии, как в остальных из той же ценовой категории, — и хмурится, вчитываясь в состав, проверяя правильность своих слов. — Спасибо, — Субин забирает дружелюбно протянутый ему пакет, — Наверное. — Ты сегодня не работаешь? — У меня выходной, — озабоченный составом кошачьего корма, Чон даже не задумывается над словами и только после того, как произносит, мысленно бьет себя по лицу. — Здорово, у меня тоже! — Сыну выглядит счастливым, — Тогда, может, мы поужинаем сегодня? — Нет. — Почему? — Я занят. — Чем же? — Работой. — У тебя выходной. — Кто сказал? — Ты только что, — Субин открывает рот и закрывает обратно, потому что на это ему нечего ответить, а Сыну улыбается так, словно ему вторая упаковка пива досталась за полцены, — Сейчас 2 часа, сколько идти к тебе домой? — парень поглядывает на свои часы, затем на Субина и снова на часы. — Минут 30, — заторможенно отвечает Чон. — Что ж, тогда ты иди корми своего кота, а я закончу дела, встретимся в 4:30 возле беседки на главной площади, — Сыну тараторит так быстро, что Субин не успевает даже слова вставить, а потом уходит, бросая напоследок что-то вроде «не опаздывай».       Субин всё ещё стоит в том самом ряду между полок с кошачьим кормом и средством для мытья посуды и определенно винит во всем кота. — Я ведь могу просто не пойти? — сытый кот лежит на коленях Субина, тщательно вылизывая лапы одну за другой и даже не думая отвечать на вопрос, — Серьёзно, что ему надо от меня? Что он вообще делает здесь? Почему он здесь четвёртый день? Коту, видимо, надоедают его рассуждения, и он, предварительно укусив его, скрывается за дверьми спальни, оставляя парня сидеть в полном одиночестве. Часы показывают 3:50. — Ты пришёл, — вроде как спрашивает, а вроде как констатирует факт Сыну, удивленно смотря на парня перед собой. — Мы так и будем стоять? Я голодный, — слова заставляют того отмереть и широко улыбнуться. — Нет, конечно, идём.       Субину немного странно от того, что он позволяет себе бездумно идти за человеком, который даже не знает его имени, но последние несколько дней так кардинально отличались от всей его жизни, что ещё несколько изменений в алгоритме ничему не повредят.       Он не признается даже себе, но те чувства, что заставляет его испытывать этот высокий парень, ему очень нравятся. Он впервые чувствует, что его жизнь имеет смысл.       Сыну открывает перед ним дверь своей машины и тогда Субин решает хотя бы спросить. Чисто для приличия. — Мы куда вообще? — парень напротив замирает, будто ему только что задали самый нелепый вопрос в его жизни. — Ко мне домой, конечно, я же говорил вчера, у меня есть все для идеального ужина, — и улыбается, подгоняя Субина скорее сесть в машину, сразу же обходя её и занимая водительское сиденье. Чон просто надеется, что если этот парень маньяк, то он хотя бы убьёт его быстро.       Дом у Сыну большой и красивый, и вообще-то не понятно, как он смог арендовать это помещение на короткий срок, только если… только если он не арендовал его на длинный и не собирается жить здесь. Эти мысли кажутся такими нелепыми, и Субин выкидывает их из головы.       Сыну готовит и болтает, не умолкая, часто смеётся, пихает Чону ложки с ещё не до конца готовой едой, чтобы тот «попробовал на соль/перец», выпивает 3 банки пива за пару часов, пока Субин не может добить одну, и выглядит действительно веселым. Выглядит живым.       Когда ужин готов, Чон уже собирается встать и идти за стол в столовую, который он видел, пока они шли на кухню. — Давай поедим здесь. — Но стол там? — Субин кивает в направлении места, где как бы нужно есть, но ему в ответ лишь по-детски фыркают. — Он такой огромный, мне нужно будет кричать, чтобы ты, сидя на другом конце, услышал меня, давай здесь. Сыну ставит тарелки прямо на островок, за которым до этого сидел Субин, приносит второй стул и садится слишком близко к Субину (По мнению самого Субина, но точно не Сыну). Он продолжает рассказывать, и Чон даже слушает его, находя его истории интересными. — У тебя красивая улыбка, — Субин замирает после сказанных слов и понимает, что он действительно улыбался. — Мне пора домой, — Субин пугается слишком быстро бьющегося сердца и ему нужно сделать что-то, чтобы не чувствовать себя ТАК. — Ой, боюсь, ты пропустил последний автобус, который идёт к тебе, — Сыну смотрит на часы и вздыхает, пожимая плечами, мол, извини, сожалею, но не выглядит грустным от слова совсем. — Что? И что ты предлагаешь? — сейчас Субин начинает злиться, потому что его, кажется обманули. — У меня много комнат, ты можешь остаться у меня, — невинно хлопает глазками парень. — Ты ведь спланировал это? — он возмущается и издаёт звук, который точно можно толковать как «господи, я такой идиот, как я мог купиться на это?», — Я пойду пешком, не нужно меня провожать. — Если ты не заметил, мы ехали около 30 минут сюда на машине, — Сыну подрывается и идёт за ним, — Так что дойдёшь ты примерно к утру, а с твоей скоростью так вообще к вечеру, — он, очевидно, немного пьян и ему весело, но Субин вот совсем не разделяет его чувств. — Слушай, как там тебя, Хан Сыну, какого черта ты вообще творишь? — он останавливается прямо напротив парня, — Достаёшь на работе, караулишь, привозишь к себе домой на ужин на четвёртый день знакомства, а теперь вообще ведёшь себя, как настоящий маньяк, в чём твоя проблема? — Субин сам удивляется тому, что вообще умеет разговаривать так громко и выдавать столько слов за раз, Сыну вздыхает, распахивая глаза. — Черт, прости, — по выражению его лица видно, что он действительно жалеет, и Субину даже становится легче, вообще-то он не то чтобы сильно злился, но в его жизни редко происходило что-то подобное (никогда), а в сериалах, которые он смотрел, поступили бы именно так, — Я отвезу тебя, — Сыну нервно зачесывает волосы, направляясь в кухню, — Сейчас, только ключи возьму. — Ты пил, — он следует за почти что паникующим парнем в комнату, скрещивая руки на груди. — Чёрт, и правда, — он хмурится, — Тогда я вызову тебе такси? — Субин почти смеётся. — В этом городе всего один таксист, и мистер Ли, скорее всего, сейчас уже спит или разгадывает сканворды с женой, — Сыну выглядит таким потерянным, что Чону хочется погладить его. — Мне действительно жаль, не знаю, о чем я думал, — он садится на стул, на котором до этого ужинал, и принимается рассматривать свои пальцы. Субин бы тоже хотел рассмотреть их, они кажутся очень красивыми, но ему немного стыдно за то, что он раздул такую трагедию, поэтому он решает сгладить ситуацию. — Что ж, видимо, ничего нельзя сделать, — он вздыхает и садится рядом с Сыну, — И мне придётся остаться у тебя, — парень рядом уныло угукает, — Надеюсь, у тебя есть интернет, потому что я не могу заснуть без серии Сабрины на ночь, — грустный настрой Хана исчезает также быстро, как появился, и он уже смотрит на Субина с улыбкой, а потом с небольшой издевкой во взгляде. — Тебе десять или что? — Субин только закатывает глаза и пропускает колкость мимо ушей.       Одежда Сыну огромная. Действительно огромная. Вырез на лонгсливе настолько широкий для плеч Субина, что кофта почти съезжает ему на руки. Спальные штаны он зашнуровал кое-как, но из-за длины он выглядит в них довольно нелепо, но кому какая разница. После душа он наощупь пытается найти дорогу в комнату, в которой Сыну ему постелил, и натыкается на него. — Почему не включил свет? — почему-то шепчет парень напротив и, кажется, тянется у выключателю. — Не знаю, — также шепотом отвечает Субин, — А почему мы шепчемся? — свет загорается и Чон слегка морщится с непривычки. — Мне кажется, в темноте стоит разговаривать шепотом, ты так не думаешь? — парень напротив улыбается и оглядывает Субина с ног до головы. — Не думал об этом, — ему слегка неудобно под этим взглядом, хочется сесть и обнять колени руками, потому что Чон почти уверен, что Сыну пялится. — Моя одежда тебе слегка великовата, прости, — свет уже включён, но Хан почему-то снова шепчет, и это кажется слишком интимным для Субина, он легко кивает и пытается подтянуть все время спадающий с плеч лонгслив. Субину очень хочется похлопать у Сыну перед лицом, потому что так пялиться уже просто неприлично, но почему-то сам не может сдвинуться с места. Он опускает глаза и клянётся себе, что не будет их поднимать, потому что этот чертов маньяк в тонкой, почти прозрачной майке без рукавов, и Субин может видеть буквально всё. Спасибо, что не вышел вообще без одежды. — Что ж, тогда спокойной ночи? — хочется протестовать и подать в суд, потому что Сыну стоит как-то слишком близко, шепчет слишком кокетливо и вообще заставляет чувствовать что-то странное, но Субин только кивает и быстро обходит его, направляясь в свою спальню.       Утром никто не приносит ему кофе в постель и даже не пытается как-то вторгаться в его личное пространство. Они встречаются с Сыну на кухне, тот всё также сидит за маленьким островком посреди кухни, почему-то обделяя огромный стол в соседней комнате вниманием. — Доброе утро, — он улыбается уже привычно, а Субин по непонятной даже для себя причине отвечает на его улыбку своей, — Я сварил свежий кофе и ты можешь позавтракать тостами, потом я отвезу тебя домой. — Я могу поехать на автобусе, — ему на самом деле не хочется, чтобы Сыну вёз его домой, потому тогда он будет знать, где Чон живет. — На автобусе ты будешь ехать довольно долго, — Хан слегка хмурится и дует губы, — К тому же до остановки идти 20 минут, поэтому возражения не принимаются. Я виноват в том, что ты застрял здесь, — отделаться не удастся.       На удивление, Сыну всю дорогу молчит, только изредка спрашивая дорогу. Возле дома младшего прощается, даже не смотря на него, а когда Субин выходит из машины, как-то слишком быстро уезжает.       Свой второй выходной Чон проводит так, как хотел, не встаёт с кровати, наконец, дочитывает «Психологию масс» Фрейда, но отчего-то весь день ощущает себя жутко потерянным.       На следующий день Сыну не приходит в Кафе, не встречает его после работы и не появляется у него на пороге дома. Шестой день с их знакомства становится первым днём без Сыну и первым днём за 21 год жизни Субина, когда он ощущает настоящую тоску и понимает, что скучает по кому-то.       То же самое происходит на седьмой день, и на восьмой, и кажется, жизнь Субина возвращается к своему обычному алгоритму, но что-то неизбежно меняется. Он здоровается с Седжуном, когда приходит на работу, прощается, однажды даже пытается улыбнуться посетителю, но решает, что это не его. Покупает кондиционер для белья с новым запахом, вычищает гараж от хлама, что копился там, кажется, с самого его рождения, надевает на кота ошейник и больше не зовёт его соседским. Меняет, переворачивает свою жизнь, чтобы ощутить хоть каплю тех эмоций, что познал в те пять дней. На протяжении 9 дней каждый вечер он останавливается напротив полки с крупами и пялится на рис, вскоре выбирая обычные макароны. На десятый не выдерживает. Достаёт рис, яйца, ветчину, пытается вспомнить, что за чем, как, прокручивает в голове плавные, отточенные движения тех самых рук. Получается, откровенно говоря, так себе, но Субин не сдаётся. Когда блюдо почти готово (читать как «испорчено»), в дверь раздаётся звонок. Раньше Субин бы даже глазом не повёл, какая ему к черту разница, кого там принесло, но сейчас что-то меняется.       Он медленно подходит к двери и открывает дверь, не проверяя глазок. На пороге его дома стоит он. Улыбается, как тогда, возможно, ещё шире. Сыну вздыхает и почти шепчет: — Я скучал, — Субин пялится на него с минуту, а потом захлопывает дверь прямо перед его носом. Делает несколько глубоких вдохов, проводит рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок, и снова открывает дверь. — Ну и где тебя носило? — не то, что стоит говорить человеку, по которому ты скучал десять дней, но Сыну, кажется, очень довольным. Он без разрешения переступает чужой порог и заключает Субина в крепкие объятия. — Больше не уеду, — Чон позволяет себе прижаться крепче и удобно укладывает голову на плечо Хана, — Ты скучал, правда ведь? — Субин слышит насмешку в голосе и раздумывает над тем, чтобы выпихнуть парня из дома прямо сейчас, но вместо этого сдаётся и легонько кивает, — Прости, — и обнимает ещё крепче.       «Какого черта» спрашивает себя Субин, когда видит на своём диване Сыну, гладящего его кота. Как он дошёл до этого? Он всё ещё не знает ничего об этом парне и ему, пожалуй, следовало бы подумать над этим. Но он закидывает все мысли далеко и садится рядом, ставя две кружки с кофе на журнальный столик. Сыну тут же поворачивается к нему, даря благодарную улыбку, и принимается за напиток. — Так где ты был? — Нужно было решить кое-какие дела в Сеуле, — Субину его ответ не нравится совсем. Вот он приходит, влезает в его жизнь, переворачивает все с ног на голову, потом уезжает, заставляя выть от тоски, приезжает, обещает, что больше не уедет, а сейчас отвечает на, возможно, первый заданный Субином вопрос за всю историю их общения так, будто он не имеет никакого значения. — И всё? — А должно быть что-то ещё? — Сыну выглядит действительно удивленным, а Субину хочется расплакаться от недостатка ответов. Ему хочется быть уверенным, что его не бросят, что Хан не уедет завтра ещё на десять дней неизвестно куда, хочется знать, что он останется здесь, с ним, но он не привык давить, навязываться, поэтому свои чувства засовывает куда подальше, проглатывает вместе с кофе. — Нет, пожалуй, нет, — он смотрит в кружку и пытается унять дрожь от обиды в руках. Странные чувства. Субину не нравятся. Ему вообще перестаёт нравится всё происходящее. Он с чего-то решил впервые в жизни довериться человеку, о котором ничего не знает, с чего-то решил, что это хорошая идея. Позволил ему войти в свою жизнь, возможно, даже позволил себе влюбиться в него. Последнюю мысль Субин строго игнорирует, — Так и когда ты уезжаешь обратно? — улыбка с лица Сыну пропадает, пожалуй, впервые за вечер. — Я же сказал, что больше туда не поеду, — он ставит свою кружку на стол и снимает кота с колен, подсаживаясь ближе к Субину. — Но ты также не сказал, что останешься здесь, — дрожь в пальцах становится всё более явной, а голос переходит почти на шёпот, — Со мной, — слова вырываются сами, а Чон опускает голову ещё ниже, чтобы точно не смотреть на Хана. Они видит, как кружку забирают из его рук, а затем чувствует пальцы на своём подбородке. — Посмотри на меня, — Субин чувствует себя маленьким ребёнком. Для него все — в новинку. Он не знает, как себя вести, нормально ли то, что с ним происходит, то, что он чувствует. Идти на поводу у сердца — всё, что ему остаётся, — Что ты там себе уже надумал? — Сыну обхватывает его лицо и, господи, его руки действительно большие. У Субина слишком сильно стучит сердце, а Хан снова улыбается и соединяет их лбы, оказываясь действительно близко, — Я остаюсь здесь, остаюсь с тобой, научу тебя готовить жареный рис с яйцом, — он смеётся и Субин чувствует его тёплое дыхание, — Мы вместе выберем кличку коту, потому что это просто бесчеловечно — называют его «эй, ты, иди есть». Я уезжал, чтобы решить все дела с переездом и покупкой помещения в центре города, где я собираюсь открыть кофейню, — Субин слегка отстраняется и удивленно смотрит на старшего. — То есть ты останешься здесь? — Кажется, я сказал это уже раза три, почему ты всегда такой невнимательный? — Сыну смеётся, вновь придвигаясь, а нему, — Я собираюсь остаться здесь и, если ты позволишь, остаться с тобой, — он спрашивает, и Субин чувствует, что должен ответить что-то, но его тело не слушается, голова тем более, вряд ли он сможет выдать какую-то умную мысль прямо сейчас, поэтому он просто слабо кивает. Между их лицами расстояния почти нет, глаза Субина давно прикрыты, поэтому он не видит, как Сыну сокращает его, только чувствует прикосновение тёплых губ к своим.       Их первый поцелуй со вкусом растворимого кофе, на старом, выцветшем диване, который Субин все собирался заменить. Рядом вылизывается кот, а за окном слышно, как соседи снова ругаются, вероятно, не поделив последнюю банку пива. Но им плевать. Это первый поцелуй в жизни Субина, и он не знает, что делать, хотя много раз видел в фильмах. Эмоции переполняют его, он почти дрожит, и Сыну, несмотря на весь свой опыт, понимает его. У него вот так тоже впервые.       Сначала мягко, почти невесомо Сыну зажимает его верхнюю губу меж своих, спуская одну руку на талию, прижимаясь ближе. Субин не знает, что делать с руками, поэтому старший помогает ему, закидывая одну на свою шею. Другую берёт в свою и переплетает пальцы, отрываясь от поцелуя и проверяя, действительно ли их руки так идеально подходят друг другу. Субин прослеживает его взгляд и тоже видит это, понимает, возвращает голову в прежнее положение и просто смотрит на парня над собой, разглядывает. Сыну думает, что умер и попал в ад. Видит расфокусированность и блеск в глазах младшего. Он обхватывает его за талию свободной рукой и придвигает ближе, так, чтобы Субин оказался почти в лежачем положении, и снова целует его. На этот раз глубже, выбивая воздух, заставляя дрожать сильнее. Когда Сыну отрывается и начинает целовать его лицо, Субин с закрытыми глазами только вертит головой, стараясь снова найти губы старшего, протестующе мычит, когда его целуют в висок. — Нам нужно остановиться, — не звучит отрезвляюще вообще. Субин уже успел закинуть обе руки Хану на шею. Старший одной рукой мягко поглаживает его спину, а второй видит по бедру. — Не ври, что хочешь остановиться, — Чон открывает глаза и смотрит с вызовом. — Не хочу, — Сыну ему не уступает, но настаивает на своём, — Но нужно. — Хён, — совсем тихо, чтобы только ему. Субин видит, как у старшего дёргается кадык и меняет положение, упираясь бедром в начинающее проявляться возбуждение Сыну, — Наверное, ты прав, — смотрит своими невинными глазками и дышит учащенно и громко, явно провоцируя. Сыну поддаётся в последний раз. Крепко сжимая его бедро, вырывая писк, в последний раз касается его губ. — Не в этот раз, — он всё ещё нависает над Субином, заправляет прядь его волос за ухо и нежно целует в лоб. Субин не обижается на него, но чувствует себя слегка смущенным. Это вообще он сейчас был?       Сыну приехал в этот город, чтобы сбежать от несчастной жизни в большом городе, от предательств, от боли. Он приехал на похороны бабушки и ехал с кладбища, осматривая город, в котором когда-то давно провёл несколько недель на школьных каникулах, когда увидел его. Парень в огромной чёрной толстовке, без зонта в проливной дождь, бегал из стороны в сторону и звал кого-то. На улице был только он, и Сыну сперва подумал, что он какой-то сумасшедший. Пока не увидел рыжий комок, который бежал навстречу этому самому парню. Вся его одежда была насквозь мокрая, с волос капала вода, но его это, кажется, слабо волновало. Он быстро подхватил на руки мокрый комок, засовывая его себе под толстовку, и прямо по лужам помчался в том направлении, откуда пришёл, широко улыбаясь и продолжая разговаривать с выглядывающей из-под выреза толстовки мордой. Впервые за полгода Сыну улыбался.       Он должен был решить дела с домом бабушки, который она оставила ему в наследство, продать его, возможно, сдать в аренду. Но вместо этого он продал бизнес в Сеуле и купил старый разваливающийся магазин книг, пообещав хозяину, пожилому доброму дядюшке, что он сохранит дизайн его лавки для своей кофейни. За ужином с Субином он понял, что впервые за много лет почувствовал себя действительно счастливым. Живым. — Почему ты заговорил со мной? — Субин лежит на его груди, позволяя перебирать свои волосы, — В Кафе я имею в виду. — Ты выглядел так, будто я нужен тебе, — говорит Сыну и целует улыбающегося младшего в висок. «Или так, будто ты нужен мне» — проносится в голове.       Не так важно, что вы имеете, живете вы в мегаполисе или маленьком городке. Вообще счастье не определяется местом. Оно определяется людьми.       Через полгода отношений Сыну расскажет Субину о том, когда действительно произошла их встреча. Младший только посмеётся и скажет: «Во всем всегда виноват кот.»