Immerdar

Кончики острых ушей зеленеют, когда Кирк шепчет ему грязные земные словечки. Капитан действует уверено, вся ситуация в его руках. Он позволяет Споку быть сверху лишь иногда, и сейчас не тот случай; пон-фарр давно окончен, и их обоих одолевает обычная, не такая болезненная как в те моменты, но такая приятная, страсть. Джим не может больше терпеть. Он хватается за воротник формы; та трещит по швам, но позволяет снять себя со стройного тела Спока. Сам же вулканец не спешит: форменный джемпер все еще на капитане, а руки Спока скользят под ним по его рельефному торсу. Кирк припадает губами к шее коммандера, втягивает кожу до синяков, но останавливается. И Спок понимает, что близок пик его блаженства. Капитан разворачивает вулканца лицом к высокому зеркалу, висящему на стене, сам же приобнимает его со спины. Капитан тяжело дышит, ему трудно сдерживать возбуждение, но сегодня он намерен доставить удовольствие не себе. В глазах вулканца читается страсть, нежность, и небольшой - совсем незаметный - страх: всегда, всегда действия Кирка доводят его до исступления, до обволакивающей немощности, но сколько бы Спок не привыкал, он всегда боится. Боится и наслаждается. Сам себя корит за неоправданный страх перед его человеком, но продолжает бояться. Джим обводит языком за ухом Спока, придерживая его руками за талию и ощущая дрожь, незамедлительно поразившую коммандера. Эти острые уши - слабость вулканца, и одновременно слабость капитана. Ему нравится чувствовать небольшое покалывание при прикосновении кончиков пальцев к ушным раковинам; ему нравится смотреть, как напрягается и сразу же расслабляется Спок, ощущая эти невесомые прикосновения, каждый раз - как первый. Ему нравится видеть, как черные зрачки коммандера расползаются и закрывают собой всю радужку. И сегодня он заставит его посмотреть на себя, заставит увидеть взрывающиеся в глазах торпеды, заставит понять, что отражается в такие моменты у него на лице и что именно так соблазнительно для капитана. Коммандер смеется, когда в порывах нежности и обожания Кирк называет его уши произведением искусства; но в такие минуты капитан искреннен как никогда. Ему нравится, что от смущения острые кончики ушей зеленеют и немного подрагивают, ему нравится ощущать через связь все то, что чувствует в этот момент Спок. И это восхитительно. Юркий язык скользит под мочку, и капитан посасывает ее губами. Правой рукой он пытается справиться с ремнем на форменных штанах вулканца, и, наконец, когда ему это удается, сжимает вставший член. Спок беззвучно открывает рот, заглатывая воздух, но пара движений по стволу вызывает громкий стон наслаждения и облегчения, ощущения того, что к нему наконец прикоснулись. Капитан обводит полукруг ушной раковины, не притрагиваясь к острым кончикам, скользит внутрь, ощущая немного солоноватый вкус. Он без ума от всего, что он делает, без ума от того, что Спок позволяет ему это, без ума от этих ушей и того, как все движения его языка отзываются дрожью во всем теле его первого помощника. Кирк знает, что сегодня его оргазм будет самым ярким: он не притронется к себе, не разрешит Споку сделать этого; он кончит лишь от трения члена о ягодицы вулканца через штаны, от возможности прикасаться к этим ушам и от послеоргазменного блаженства на лице коммандера. Святые небеса, это восхитительно. Движения руки по члену совпадают с движением языка, творящего что-то невообразимое. Капитан крепче сжимает талию Спока и смотрит через его плечо на их отражение в зеркале: рука Кирка в штанах вулканца, его глаза закрыты, рот издает стоны и сбивается, чтобы глотнуть воздуха, а его руки сжимают бедра Джима все крепче всякий раз, как язык находит наиболее чувствительную точку. Но Кирк должен заставить Спока смотреть: таков его замысел. - Открой глаза, т`хила. Рука быстрее движется на члене, коммандер толкается бедрами ей навстречу, и капитан понимает: конец близок. Он снова шепчет: - Смотри на себя, т`хила, смотри. Спок смотрит на свое отражение в зеркале, и ему немного стыдно, страшно и до жути приятно все это чувствовать, ощущать Кирка за своей спиной, его руку у себя в брюках. Ему неловко смотреть на себя такого, с черными глазами, растрепанной челкой и открытым ртом, двигающего бедрами навстречу капитану, но от этой неловкости ему становится так потрясающе, что он сильнее сжимает бедра Джима. Капитан не хочет больше сдерживаться и прикусывает острый кончик уха. В ту же секунду Спок видит в отражении взрывающиеся в своих глазах разноцветные фейверки, торпеды и петарды и голубые глаза Кирка, следящие за ним, и с громким криком кончает, выплескиваясь Джиму в руку. Оргазм отозвался в нем яркими вспышками удовольствия, уши приятно покалывало, а колени предательски подводили и отказывались его держать. Вулканец тяжело дышит, опираясь на Кирка, и тот кончает сам вслед за Споком, так и не прикоснувшись к себе. Спок лениво отворачивается от зеркала и устраивает голову на груди капитана, обнимающего его в ответ. Его уши мерцают светло-зеленым, а острые кончики подрагивают. Счастье есть. Счастье в маленьких причудах человека.