Сладкая пытка

      День обещал быть, по крайней мере, хорошим. Скорее, свидетельствовало этому яркое солнышко, которое запускало свои лучики прямо в спальню двум парням. На их лицах был «зайчик», поэтому один из них заворочался и разбудил второго.       — Какого хрена ты там ворочаешься? — спросил Сал, сонно смотря на Ларри.       Ларри испуганно моргнул, а потом прикрыл глаза, обнимая Фишера, уткнувшись ему в грудь. Футболка Сала пахла чем-то приятным. Пряным. Хотя не удивительно. Он часто делает выпечки, поэтому нередко пах свежеиспеченными булочками с корицей или яблочным пирогом (часто готовили).       — Который час уже? А то мне кажется, что мы проспали, — спросил Сал, приобнимая в ответ Ларри и носом утыкаясь в макушку.       Джонсон отстранился и посмотрел на настенные часы. Они показывали половину седьмого утра. Удивительно. А на улице уже так светло, будто двенадцать дня.       Ларри встал, быстро находя ногами тапки и ушел в ванную, пока Сал валялся в кровати и думал, что можно было бы приготовить.       Интересный факт: всей кухней заведовал Сал. Готовил всегда, да и сам был не прочь. Ему нравится готовить. И есть то, что приготовлено своими руками. А Ларри только и рад, чтобы на кухне завалялась лишняя булочка, причем сладкая. Другие никак не хочет, подайте ему только сладкую.       «Вот уж сладкоежка моя».       Их отношения начались в десятом классе, когда другие уже давно нашли себе пару. И только эти двое страдали от одиночества и недостатка любви. Даже учившись в одном классе, они толком не пересекались. Не общались. Да и похожими не были. Один всегда лез в драки, другой мог заткнуть соперника словами, абсолютно не применяя силы.       И судьба сложилась так, что их родители были очень хорошими знакомыми и им пришлось ближе познакомиться. С того момента и началась их дружба. Часто зависали друг у друга дома, лазали по разным заброшенным зданиям, собирали коллекции, хотя другие в их возрасте сидели за компьютерами, играя в онлайн игры.       Их что-то связывало, но они сами не понимали что. Постоянно тянуло друг к другу, как магнитом.       А в один день, Ларри думал о Фишере, что он действительно хороший человек и всегда его поддерживает. Хотя в стенах школы кажется ему закрытым, холодным человеком. Будто на лице маска. А потом понял, что Сал ему нравится. Не как друг. А как парень.       «Интересно, а Сал догадался?» — постоянно эта мысль вертелась в голове, не давай покоя. Он часто мучился от того, что сказав про свои чувства — испортит их дружбу и превратит в ничто; от отказа.       «А вдруг Сал чувствует тоже самое, но боится сказать? Та ну, не может быть…» — и все в таком роде.       Фишер призадумался, вспоминая признание Ларри.       Это был вроде бы последний день лета и Джонсон до вечера был как будто на иголках. Видимо нервы. Но почему и что его нервирует оставалось скрытным, да и Ларри все покрывал одним словом: «Все хорошо, волнуюсь насчет завтра, не парься!»       И как-то вечером Джонсон, сидя перед телевизором на диване и поедая из тарелки чипсы, вдруг схватил за руку Фишера и поцеловал. Это было так резко, что эта самая тарелка накренилась и упала, раздаваясь по дому громким стуком о пол. Чипсы рассыпались по всему полу. А Ларри перекинул одну ногу через Сала, обнимая его за шею. Он дрожал, его пальцы часто дергались, а затем отряпнул от парня.       Сал был немного в шоке. В поцелуе он никак не принял участие, поэтому просто уставился на Ларри, ожидая, что тот скажет.       — Я… Я тебя люблю, Сал. Ч-что ты можешь сказать по этому поводу? Прости, я никогда никому в подобном не признавался, хах, — он почесал затылок, неловко отводя взгляд в сторону, уворачиваюсь от уставленных на него голубых глаз.       Фишер решил ничего не отвечать, а сделать. Аккуратно взяв за руку Ларри, он сжал ее, притягивая к лицу и целуя. Джонсон покраснел от таких действий, поэтому приняв это за положительный ответ, прижался к парню, утыкаясь носом в плечо.       Довольно улыбнувшись, Сал закончил вспоминать, и принял решение приготовить для всех известную яичницу. На другое просто не хватит времени.       Направляясь на кухню, он невольно посмотрел в ту сторону где расположена ванная. Дверь была приоткрыта, и Сал думает: а почему бы и не подсмотреть. Да и времени вроде «валом». Он слышал какие-то шарканья звук приземления чего-то, и частое: «Блять», причем произнесено шепотом. Сал хмыкнул — и не таких отучивали от плохих слов.       Он застал раздевающегося Ларри, который стягивал уже штаны. Который осматривал себя. Который скривился в отвращении и, посмотрев зеркало, шепотом произнес: «Урод.»       Сал округлил глаза и, разозлившись, распахнул дверь, тут же ее запирая. Джонсон охнул от неожиданности, когда его болезненно припечатали к стенке затылком. Ларри ждет серьезная беседа.       ***       — Ларри, какого хрена ты полез к этому уроду? Ты же знаешь, он ненормальный на голову! — возмущался Сал, смотря на своего парня, у которого на щеке красовался уже постепенно проявляющийся синяк.       Можно начать небольшую историю их перепалки.       Трэвис Фелпс — их самый бесячий одноклассник. Как только другие пронюхали про их отношения, он сразу стал действовать. По всякому оскорблял, то толкал, то разрисовывал ручкой тетради, особенно отчетливое слово там было: «Пидор». Остальные лишь скептически смотрели на эти перепалки и не понимали: почему нельзя просто оставить бедных парней?       — Это неправильно! Вы грешники! — он часто выкрикивал эти слова им в лицо, держа пальцами крестик, который висел у него на шее. И будто шептал что-то.       — Слушай, Фелпс, ты меня знатно уже выбесил. Лучше беги, пока я тебя тут не грохнул, — процедил Ларри, яростно смотря в карие глаза блондина.       Тот слегка съежился от такого взгляда, но не подавая виду, он продолжал излучать храбрость.       — А че ты мне сделаешь? Все геи — тьфу, даже мерзко произносить это слово! — неженки до ужаса, прямо как девчонки! — он уже не так выкрикивал эти слова, но оскал на лице явно говорил о том, что тот тоже на грани, например, избить.       — Давай тогда проверим. — Окончил этот бесполезный диалог Ларри, закатывая рукава голубой рубашки.       Пока Сал ходил по всей территории школы, ища Джонсона, но тот сам нашел его. Из губы текла кровь, пачкая итак испорченную рубашку. Его потрепанный вид говорил о том, что «очень прекрасно» провел время. Волосы растрепаны, а глаза еще горят гневом.       — Ты был с Трэвисом? — спросил Сал, оглядывая парня.       Ларри кивнул и отвернулся, фыркнув. Фишер начнет расспрашивать его, по каким причинам это все произошло. От него ничего не скроешь. Легко может выудить любую информацию, никаких сил не прилагая.       — Меня заебали его издевки над нами! Почему мы должны игнорировать это, а не решать? — он схватился за плечи Сала, встряхнув, от чего тот опешил.       — Успокойся, Ларри. Забудем этот инцидент. Хватит лезть туда, куда тебя не просят. — Джонсон видимо заметил в его глазах огоньки нечто опасного, поэтому быстро отряпнул, разглаживая скомканные места рубашки от его рук на плечах. — Не хотелось, чтобы тот нажаловался куда-нибудь. Вот теперь и думай, вызовут тебя к ментам или нет. Отец все-таки его многоуважаемый человек, как никак.       Вот теперь Ларри действительно стало страшно. В таком возрасте, а уже в ментовку.       — Я уже чувствую, как ты дрожишь. Успокойся, не думаю, что и ему самому нужны проблемы.       Немного успокоило, но все-равно где-то в душе, томилось это чувство, причем ничего хорошего не предвещающее. Ларри сжал кулаки и, ткнув в парня локтем, кивнул в сторону дороги. Тот понял все и без слов. Они направились домой.       ***       — Хей, я на такое не подписывался! Черт! — Ларри дергался, пока эти ладони касались его. Обжигали, дарили волну приятного удовольствия, которое захлестывало с головой. Жаркое дыхание на шее, тихий, хриплый шепот, который заставлял тело покрыться мурашками. Колено упиралось в пах, доставляя немного боли, но это не сравниться с тем, что делает он.       — Сал, что з-за шутки? Так бы и сказал, что хочешь разнообразия! — Ларри возмущался, удерживая парня руками в грудь, пока тот водил носом возле виска и вдыхал его запах.       — Заткнись уже, сколько еще ты будешь отпираться, скажи мне? — Сал был разозлен. По его хмурящимся бровям это было понятно.       Его голубоватые волосы растрепаны, глаза заволокло дымкой желания. Он хочет его. Сильно, да так, чтобы пальцы на ногах подгибались, чтобы хриплые стоны раздавались по всей комнате, чтобы просил еще.       — Ладно! Я согласен, х-хорошо! — выкрикнул Ларри, обмякая.       Джонсон под ним дергается от жарких касаний на груди. Его тело снова покрывается мурашками в тот момент, когда пальцы невзначай задевают твердые соски. Изо рта вылетает судорожный выдох, а затем он давится собственной слюной. Потому что этот паршивец вздумал облизать правый сосок, а левый сжать пальцами.       — Ч-черт… — неожиданно произнес Ларри, решая закусить ребро ладони, чтобы подавить сорвавшиеся стоны.       — Убери. — Голос властный, ему приказывает. А от его хрипоты и низкой тональности хочется скулить.       Ларри послушно выполняет… просьбу? Скорее приказ, но он пока не хочет признавать то, что ему нравится быть подчиненным. И Салу не обязательно это знать, хотя этот парень наверняка уже все прочитал по лицу лежащего под ним человека. Вот паршивец…       — Мне так вставляет, когда ты дергаешься от наслаждения. Признай, это все — по истине горячо… — и жарко выдыхает ему в губы. Парень тянется за поцелуем, но тот резко отстраняется, а на губах — ухмылка.       Салу нравится власть, а Ларри любит беспомощность. Но последний старается скрывать свои, так называемые, фетиши. Фишер не промах, давно уже догадался, просто ловил момент.       Сал резко кусает за левый сосок, от чего Джонсон шипит, но затем выдыхает, почувствовав, как размашисто Фишер облизнул укус. Его пальцы больно сдавливают бока, принося даже какое-то болезненное удовольствие, создается некий контраст между болью и наслаждением.       — Ларри, я хочу, чтобы ты кричал, когда буду жестко вдалбливать тебя в эту скрипучую кровать; желаю, чтобы ты сорвал голос от наслаждения… — он произносит это своим шепотом в шею, одаривая легким укусом потом. Джонсон краснеет после сказанных слов, как школьница. Не каждый день ему рассказывают о своих желаниях.       Затем Сал опускается ниже и доходит до кожаного ремня чужих джинс. Он дразнит Джонсона, поддевая края джинс и целует в низ живота, пока тот мечется, виляя бедрами. Знаете ли, стояк больно упирается в джинсы и доставляет неприятные ощущения. Желание кончить поскорее уже прям въелось в мозг.       — Сал… Сал… — Ларри завороженно шептал, пока Фишер стягивал с себя потную футболку. Конечно, он был тоже не в самом лучшем состоянии: тяжело дышал, старался концентрироваться на чем-то другом, например, на том, чтобы поиздеваться над Джонсоном, а не на собственном удовлетворении. Это в последнюю очередь.       Теперь Ларри открылся обзор на подтянутый живот и заметные кубики пресса. Сал нереально охуенный, и Джонсон уже готов кончить только от вида такого разгоряченного парня.       — Нравится? — и Сал стал растегивать его ремень. Медленно, размеренно, специально, чтобы помучить своего парня.       Ларри это понял, но старался не поддаваться. Но знаете, на языке так и крутится: «Стяни их к чертям собачьим, и выеби меня!»       Для Джонсона это слишком. Гордость не позволяет, а, ну, еще и его гребанное смущение, черт бы побрал. Ларри ненавидит смущаться, но происходит это неосознанно.       Пока Ларри витал в своих мыслях, Фишер уже приспустил немного джинсы и вглядывался в глаза Джонсона.       — Что-то не так? — и приподнял свою правую бровь в вопросительном жесте. На его вопрос Фишер решил промолчать, хотя хотел бы ему многое сказать «что не так».       Да так, Ларри, пустяки. Просто ты невъебенно красивый, покрасневший, с тяжело вздымающейся грудью и твердыми сосками, которые так и хочется облизнуть или сдавить пальцами. А еще пухлые губы, по которым иногда пролетает кончик языка.       Сал держится, но наверное скоро сорвется. Этот вид полуголого парня будоражит кровь в венах и гоняет ее по всему телу, особенно приливается к паху. Низ сводит приятной тяжестью, но так хочется получить разрядку, мама не горюй. А ведь Фишер только начал…       Ларри уже готов выть от того, насколько медлительный Сал. Как медленно оглаживает бедра, лодыжки, слегка сжимая их, затем мягко касается губами возле пупка, и языком ведет до ключиц, где оставляет легкий поцелуй. Затем целует мочку уха и прикусывает. Джонсон дернулся и руками схватился за плечи.       — Руки. — Сал грозно посмотрел на парня, от чего тот съежился, но выполнил приказ.       Сал решил больше не мучить прелюдиями, уже начиная переходить к важному делу. Стянул с него трусы, а затем увидел, как Ларри смущенно отвернулся, пряча взгляд. Фишер усмехнулся.       — Как раздевать тебя, так ты смущаешься пуще первоклассницы. А как отсасывать мне, так ты ни разу и не смутился, — когда Сал это произносил, он горделиво поднял подбородок, а его острая ухмылка отразилась на лице. Джонсон мельком глянул на парня.       — Д-да просто…- еще щеки краснеют от того, что он хочет произнести.       — Что?       — Мы делаем это не в первый раз, но каждый раз, когда ты стягиваешь с меня одежду — пожираешь глазами. Мне становится неловко. — И Ларри снова залился краской, даже немного приподнимая уголки губ.       — Вот оно как, ахах, — и фраза осталась незаконченной, но по интонации можно понять, что парень что-то придумал.       И не прогадал. Он быстро кинул: «Я сейчас», и спрыгнул с кровати. Ларри непонимающе смотрел вслед, но сознание никак не хотелось поддаваться Ларри.Он все также хотел кончить.       Не прошло и минуты, а Фишер тут как тут. Запыханный, но радостный. В руке телепается какая-то ткань темного цвета.       — Это что и зачем? — непонимающе спросил Ларри. Он еще не до конца все осознал.       — Раз тебя смущает мой взгляд, значит закроем тебе глаза. — Сал ухмыльнулся. Ему нравилось вгонять в краску Джонсона или же ломать его мозг своими выходками. Просто невыносимый, но лучший парень.       Джонсон хотел запротестовать, но Сал заткнул его жарким и мокрым поцелуем, кусая за кончик языка и, напоследок, облизывая нижнюю губу. Ларри готов признать — Фишер просто бог в поцелуях.       Потом на глаза легла темная, мягкая на ощупь ткань. Сквозь нее хрен что увидишь. Этим и пользовался голубоглазый. Аккуратно приподнял голову парня и завязал на узел эту, можно сказать, ленту. Он даже как-то дернул волосы Джонсона, от чего тот зашипел.       Фишер решил не упускать момент и буквально набросился на это привлекательное тело. Выцеловывал шею, оставляя укусы и красные отметины, целовал область вокруг сосков давил на них. Он заставлял тело Ларри трепетать от удовольствия, чтобы тот судорожно выдыхал.       Член продолжал больно упираться в ткань джинс, у Фишера даже появилось желание, чтобы Джонсон отсосал ему. Для начала нужно измучить Ларри. Заставить его умолять.       Сал провел рукой по напряженному стояку Ларри, касаясь чувствительной головки пальцами, от чего Джонсон тихо застонал. Фишер знает, насколько сейчас обострились ощущения у него и пользуется этим.       Затем, голубоглазый наклонился и слизал выступившую белесую каплю, опустился ниже, проведя языком по всей длине. Ларри охнул, скручивая в ладонях лежащую под ним простынь. Он дрожал, пальцы на ногах подгибались.       Но резко касания на стояке пропали и Сал будто исчез куда-то. Потом услышал шуршание возле ног и почувствовалось теплое дыхание на губах.       Фишер, нагнувшись к лицу Ларри, провел кончиком языка по контуру губ, затем уткнулся носом в шею, глубоко вдыхая. Правой рукой он стал водить по скулам, слегка надавливая, а за движением руки шли легкие поцелуи.       Ларри все еще не понимал. Вот они почти дошли до этого, а Фишер будто в начало вернулся.       «Я ничего не понимаю.»       Ларри стал двигать бедрами, чтобы намекнуть Салу на продолжение того дела. Какого черта Джонсон вообще согласился на это? Могли бы спокойно поебаться и все. Но нет, Фишер попросил некого разнообразия. Просто ему хотелось поделиться своим кинком. Любит, чтобы лежащий под ним не рыпался и не трогал его, иначе будет наказание.       Сал заметил эти движения и ухмыльнулся.       — Что, Ларри? Чего ты так виляешь своими бедрами? Неудобно лежать? — Фишер сказал это так невинным голосом. Ларри чуть не поперхнулся.       Ларри всхлипнул. Ему хотелось получить разрядку, но гребанный Фишер хочет, что бы он попросил.       — Сал Фишер, — Ларри замолчал на мгновение, обдумывая фразу, — Вы не думаете, что это жестоко? — и выдохнул.       Сал дернулся. К нему обратились на вы. Невероятно. И Ларри невероятен.       — Правда? А я думал, что попросить того, чего хочешь вполне нормально. А Вы как думаете? — Сал не промах, он готов и поиграться с парнем, но добиться того, чего сам желает.       А-а я… — Ларри не знал что и сказать. Сам попался в свою же ловушку. Только что ответить? Что он не собирается просить? А если Сал переиграет и ответит совсем иное и Джонсон просто застыдится.       — Молчишь? Жаль.       Ларри резко переворачивают на живот. Он даже вдохнуть не успел от резкого переворота и закашлялся. Сал окончательно стянул с него трусы с джинсами и отбросил в сторону.       Его взору открылась задница Джонсона. Фишер готов признать — она получше, чем у многих девушек из его школы. Подтянутая и мягкая. Сал часто заостряет на ней внимание, сжимает ее, целует, оставляет укусы.       Джонсон глубоко дышал и на секунду у него даже закружилась голова. Он почувствовал легкое касание на спине. Рукой Сал водил по спине, надавливая на позвонки, по бокам, слегка сдавливая. Затем ладони опустились на ягодицы, сжимая их. Ларри промычал.       — Ларри, чего ты хочешь? — Спросил Сал, глядя на дернувшегося Джонсона. Пока он ждал ответа, открыл смазку и капнул между ягодиц.       — Я-я хочу, — Ларри не договорил, так как почувствовал, что между ягодиц что-то течет, даже слегка щекоча. И да, он догадался, что это смазка. Да, конечно, Джонсон понял, но Фишер не упоминал, что она разогревающая.       — Ну? — Голубоволосый приподнял бедра Ларри, ставя его на колени, а лицом он упирался в подушку. Последний резко схватился руками за подушку, сжимая ее.       — Я н-не буду говорить это! — Ларри раздраженно произнес это, на секунду оборачиваясь на Сала, который водил руками по ляшкам.       — «Это» это что? — Сал допытывал Ларри, но Джонсон не поддавался на его уловки.       — Ты сам знаешь что! — Ларри хочет, но просить — выше его сил и он не собирается унижаться.       — Как знаешь, — легко выкинул эту фразу Сал и пальцами стал давить на сжатый вход, массируя.       Сал определенно добьется того, чтобы Джонсон умолял его. Просто доведет его до такого состояния, что Ларри будет еще долго отходить от такого крышесносного оргазма.       Фишер стал проталкивать указательный палец и шептал: «Расслабься». Джонсон закусывал губу, от чего там оставались следы, жмурился. Подготовка всегда была для него трудной и болезненной. После каждого их жаркого секса у Ларри была прокушена губа, а простыни приходилось выкидывать. Но он не сожалел, потому что то удовольствие, который дарил его парень не сравнится со всем этим.       Палец протолкнулся дальше, оглаживая стенки ануса. Сал наблюдал за напряженным Джонсоном, который не желал расслабляться. Поэтому Фишер решил облегчить мучения Ларри. Стал оглаживать его тело, целовать в особо чувствительные места. Потом вытащил палец и добавил еще смазки. Ларри облегченно выдохнул.       Поднеся два пальца к красному входу, Сал наклонился к его плечу и укусил, вместе с этим вводя два пальца.       — Ах, С-са!.. — Ларри больше зарылся лицом в подушку и рефлекторно выгнулся в спине.       Сал сжал челюсть на плече и видимо прокусил его кожу, почувствовав на языке ощутимый привкус крови. Фишер стал двигать пальцами, иногда сгибая их, чтобы найти простату. Ларри метался, тяжело дышал и давился от собственной слюны, которая стала стекать струйкой изо рта и пачкать подушку.       Джонсон, сам того не осознавая, потянулся к своему члену.       — Руку убрал. — Сал давно уже не кусал его плечо, облизывал свои губы и растягивал Джонсона. Ларри заскулил. Ему так хотелось кончить, потому что член жаждит разрядки, возбуждение комком скопилось внизу живота и давит-давит, что ему кажется, что скоро взорвется.       Фишер закончил растягивать Джонсона, пальцы вытер об простынь. Ларри дрожал, особенно дрожали ноги. Так и намеревались разъехаться в разные стороны. Его покрасневшая дырочка сжималась и разжималась, а сам вилял задницей, будто заводил Сала.       — Теперь скажи мне, что я должен сделать? — Сал произнес это, снимая ремень и специально шуршал джинсами, пока снимал их. Ларри заводился от копошения сзади. Он был весь в предвкушении. Но его голова не работала, поэтому Джонсон частично пропустил фразу Фишера, услышав лишь отрывками.       «Что ты должен сделать? Ты должен меня выеб… стоп!»       Ларри резко округлились глаза. Он умоляет его мысленно сделать что-то с ним, но Фишер не телепат. К сожалению, читать мысли не умеет, хотя и на том спасибо.       — Ларри? — где-то послышался голос Сала, но Джонсон так утонул в своих мыслях, что не обратил особого внимания.       Затем услышал, как парень отбросил нижнее белье с джинсами, и его не хило так качнуло в сторону. Возбуждение опьяняет сознание. Джонсон уже не может, ему кажется, что это пытка какая-то. Сказать всего лишь несколько слов для Ларри трудно, тем более в такой пикантной обстановке. Тем более умолять. Нет, кареглазый не такой.       Сал понял, что Джонсон решил включить гордость, поэтому проталкивая два пальца в красноватый вход, он зажал его член у основание, не давая кончить.       — Ах т-ты черт!.. — Ларри был в возмущении. За него еще решают — кончать или нет. — С-сал… Ах! — Джонсон изящно выгнулся в спине, когда Сал нарочно надавил на простату.       Он тут же выпустил член Ларри, чтобы тот облегченно выдохнул.       — Я жду, Ларри, — Салу уже все равно: он заставит этого парня умолять его выебать, да пожестче, как любит Ларри. Продолжит мучить, кусать и зализывать, надавливать на простату, чтобы Джонсон метался на кровати.       — Блять, ладно! Сал, выеби м-меня! — Ларри произнес это с резким выдохом, потому что пальцы резко вошли, снова трогая пучок нервов.       Да, Джонсон сказал ему, но…       — Как-то безжизненно… Попробуй лучше попросить, — душа Сала ликовала. Ларри все же отбросил свою глупую гордость куда подальше.       Ларри готов был закричать от гнева, который медленно набирал обороты. Чертов садист, а не Сал! Как можно так издеваться над человеком? Неужели сжалиться, хотя бы немного, нельзя? Джонсон готов выть от безысходности, накрывшей его. Может и вправду, ну эту гордость к чертям? Он же забудет. Как надеется парень.       — Сал! Я прошу тебя, возьми меня на этой кровати, да так, чтобы я имя собственное забыл, Ларри захотелось плюнуть. Желательно в лицо этому извращенцу, который заставил его засуетиться и даже испугаться собственных слов. Кончики ушей и щеки предательски потеплели. Вот черт.       Сал резко вдохнул воздух, наполненный запахом разогревающей смазки. Вроде бы что-то вишневое, но Фишер особо не всматривался, как эта вещь пахнет. Было достаточно ее функций.       — Черт, Сал, сделай уже что-нибудь! У меня, блять, горит все внутри, как будто извержение вулкана, нах!.. — и по комнате раздался громкий хлопок, а затем и болезненный стон от резко заткнувшегося Ларри, который гневно выкрикивал все то в адрес Фишера.       — Придержи язык, иначе отрежу. Запрещаю тебе материться, потому что произойдет такое же. А ты же не хочешь на своей аппетитной заднице синий след от моей руки, верно? — затем послышался тихий смешок, который, как подумал Ларри, насмехающийся над его страданиями.       Ларри витал в своих мыслях, пытаясь понять, чем он насолил Салу. Начало дня было хорошим, да и день, в школе классно провели время, а вот вечером Фишер просто резко заявил о своих желаниях и уговорил Джонсона на своеобразную игру.       Лежишь, как бревно, пока тебя всего исцелуют, искусают и оближут. А ты не вправе приказывать, касаться. Просто лежишь. Но продолжения не будет, пока ты не попросишь. Такое себе, но Ларри согласился на это, приняв за шутку. Хах, теперь эта веселая шутка сыграла с ним в злую.       Фишер натянул презерватив на член и стал разводить ягодицы в стороны, чтобы увидеть вход.       — Расслабься, Ларри, иначе нам обоим будем больно. — Джонсон вильнул задницей в сторону, почувствовав касание к голой коже. Неужели он дождался этого момента?       Сал пристроился, и Ларри двинулся назад, натыкаясь задницей на головку. Оба судорожно выдохнули, и Сал, в нетерпении, сделал движение.       — А!.. — Ларри болезненно застонал, комкая подушку и утыкаясь в нее. Было неимоверно больно, но ему понравилось это чувство, когда растягивается вход.       Сал не двигался, но так хотелось. Хотелось войти до конца, почувствовав, как тело под ним дрожит. А еще мольбы о том, чтобы он не останавливался. От таких мыслей член еще больше затвердел и Ларри это почувствовал.       Джонсон двинул бедрами, намекая на движение. Сал больно схватился за бедра Ларри буквально до конца насадил на себя. Кареглазый чуть не подавился от такого резкого движения, но почувствовал, как головка уткнулась в простату, и сладкое наслаждение прошлось по телу приятными мурашками. Из горла вырвался сладкий стон.       У Джонсона скапливались слезы от движений Сала, которые впитывались в ткань на глазах, язык так и проходился по влажным и припухшим губам, а струйка слюны вытекала из уголка губ.       Сал сильно давил на бедра пальцами, наверняка останутся синяки. Он иногда касался ладонями груди, давил на соски, от чего Джонсону приходилось утыкаться сильнее в подушку и скулить. Его член покачивался в такт этим резким движениям, смазка стекала и капала на простынь. Так хотелось дотронуться до себя и получить разрядку.       Сал резко натянул на себя Джонсона, наклонился к его шее и ощутимо прикусил кожу, тут же зализывая. Ларри громко вскрикнул и потянул руку к своему члену, чтобы кончить. Но его руку резко перехватили.       — Ларри, ты думал, я не замечу? — хриплый шепот раздался в ухо, опаляя горячим дыханием. Джонсон задержал дыхание и сжался. — Черт…       Ларри улыбнулся в душе, но он не знал, что мог сделать Сал, поэтому решил в отместку мстить. Сжимался, слушая тихие мычания, двигал бедрами навстречу, от чего Фишер сильнее давил на бедра, особенно на спину, заставляя прогинаться под ним.       — Б-быстрее! — на щеках Ларри были мокрые дорожки, капелька пота так и намеревалась упасть с подбородка, а рот открывался иногда в беззвучных стонах.       Сал закусил губу и ускорился, чувствуя скорый конец. Ларри уже не различал реальность, настолько он потерял контроль над собой. Просил глубже, жестче, больше или быстрее. Фишер чувствовал, что Джонсон может скоро кончить и сразу завалиться спать от этой пытки. Но Сал не Сал, если бы как обычно не сделал того, чего хочет.       Поэтому он сжал основание члена Ларри, который заскулил, еще больше тараня головой подушку. Его так потряхивало, будто был на морозе.       — Кончим вместе. — Заключил Сал, делая уже рваные толчки.       Ларри сжимался, чувствуя, как Фишер выдыхал ему в шею, а затем проводил по ней кончиком языка. Прохладный ветерок из приоткрытого окна приятно проходился по влажному телу. Особенно по тем местам, где Фишер смог прикоснуться своим языком.       Затем случается все очень резко, но в тоже время феерично. Дрожь прошлась по всему телу, пальцы на ногах подогнулись, Ларри чувствовал, как Фишер отпустил его член, резко насадил на себя и не выходил. Почувствовался горячий укус в плечо, в котором Сал заглушил свой стон, излившись. Его руки стояли возле головы кареглазого, немного дрожа от испытанных ощущений.       Джонсон, запрокинув голову, издал краткий стон и кончил, обмякая. Его глаза намеревались закрыться, но пересилив себя, он пьяно улыбнулся и губами произнес: «Охуенно…», и провалился в сон.       Сал наблюдал за такой картиной, невольно улыбнувшись. Его тоже знатно потрепало, вставать и идти так не хотелось. Поэтому он принял решение завалиться к Джонсону, перед этим сняв с его глаз ленту, перевернув на бок и, приобняв, уснул, носом тычась в спину.