***
На небольшой возвышенности стоял особняк в европейском стиле. Он не был огорожен или как-то защищён. Вокруг был просто разбит огромный сад, а по каменным дорожкам, что петляли словно ходы лабиринта, гордо шествовали слуги. Хоть глава дома и был изгнан из столицы, он всё ещё не терял лоска, а те, кто служил ему поколениями, также гордились своим положением. В конце концов, даже султан не смог уничтожить род их господина, только удалить от столицы. Хотя у рода и было отнято право на укрепления, жить им это не мешало. Дома дипломатической и экономической направленности играли на совершенно другой шахматной доске, нежели военные, хотя их действия и не получали должного признания. Всё же успешные войны и походы приносили хоть и единовременную, но большую прибыль. Конское ржание и топот копыт нарушили привычное ленивое спокойствие дома. По дорожке несся серый взмыленный жеребец. Его ноздри сильно раздувались, а из крупа торчало несколько стрел. Всадник свисал на правую сторону, и держался в седле только за счёт увесистых стремян и повода, что он примотал к рожку седла и руке. Конь встал как вкопанный и громко заржал. Слуги замерли. Они не знали, что делать в подобной ситуации. Всё же, жизнь в мирном имении их к такому не готовила. Однако из дома уже спешил хозяин. Балтаджи, глава дома Ориона. Альфа среднего роста с идеально уложенными короткими волосами. Был он в одной белой рубашке и домашних шароварах. — Лекаря! Срочно! — крикнул он на прислугу, подходя к коню. — И конюха. Он медленно подступал к испуганному животному. Конь сосредоточил взгляд на возможной угрозе и вновь раздул ноздри. — Тихе, Ваше Величество Благородный Господин, — шептал Балтаджи. — Так и загнать себя до смерти можем. А мы же этого не хотим? Не хотим, — он подобрался вплотную, конь попытался отскочить. Балтаджи успел схватить его за повод до того, как животное вновь решилось бежать. Альфа похлопал его по шее и повёл по дорожке к идущему слуге. — Молодец. Хороший мальчик. Привёз хозяина. Всё хорошо. Спокойно... — конь вновь заржал. — Спокойнее. Сейчас мы и тебе, и ему поможём. Тише... Тише. Слуга взял повод, а Балтаджи стал тихо отходить назад. Он достал нож, чтобы конь его не увидел, и разрезал повод, снимая всадника. К ним уже бежал лекарь. Кейн был легким, Балтаджи смог стащить его с седла. Из правого плеча торчала стрела. Ещё несколько — из поясницы. — А ты счастливчик, — Балтаджи перехватил Кейна под руку и потащил в дом. — Ещё чуть-чуть, и я бы звал священнослужителя. Чёрт! Я ведь даже не знаю, в кого ты веришь — в Единого, в Великого или ещё в кого. — Всё едино, и никто не помогает, — выдавил из себя Кейн и хрипло рассмеялся. — Коню овса с вином сегодня, заслужил. Кейн попробовал потянуться к коню, но сознание покидало его. Балтаджи вместе с лекарем утащили Кейна в дом. Конь вновь заржал. Его пошагали и увели в конюшню. Уже давно привычный денник, примелькавшиеся слуги. Животное быстро успокоилось, пока ему оказывали помощь. Конь часто бывал здесь, поэтому, когда хозяин перестал отдавать команды, побежал в ближайшее безопасное место — дом одного из старых друзей Кейна. Балтаджи дотащил Кейна до покоев. Лекарь ничего хорошего не говорил, отказываясь от любых прогнозов. Несколько ранений, обезвоживание, перегрев и солнечный удар. Балтаджи закрыл глаза и потёр пальцами переносицу. Ничего хорошего это не означало. Альфа позвал слугу: — Узнайте, что там происходит в доме Убара. — Но это же могут посчитать вмешательством в дела другого дома, — начал один из пожилых слуг. — Меч Султана ещё давлеет над Вами за прошлые прегрешения. — Я же о друге забочусь, — улыбнулся Балтаджи. — Что опять творится в этом змеином гнезде… И планы опять коню под хвост, — он медленно раскурил кальян. — Говорил я, что эта змеюка так просто не отступит. Что за самоуверенность, Кейн?***
По дому двигался бледный силуэт с бледно-седыми волосами. Он с удовольствием прислушивался к разговорам. Настроение поднималось. И вот, проходя у дверей Месиха, он услышал разговор слуг с Лалой, управляющим особняка. — Он не ест второй день, — слышалось с одного угла. — Господин не выходит из комнаты, — тяжело вздыхал Лала. — А Месхи с ним поговорить не может? Он же его папа, — спрашивал кто-то из слуг. — Да что он сделает? Месхи уже был у него... Ничем хорошим это не закончилось. Наш господин так любил этого мелкого козла, а он… — Ричард и сбежал, — Лала покачал головой. — И ведь ничто не предвещало. Как господин переживет это? Он так даже по отцу не горевал. Лала всё-таки заметил Анатолия, который словно расцветал от этой ситуации: — Что, Анатолий, рады? Позлорадствовать пришли? Ваш сынок, и так с господином! Из-за дверей послышался звон и грохот. Бледные губы омеги тронула улыбка. Анатолий был по-своему счастлив, но что-то грызло его изнутри. Он был вторым мужем отца Месиха и папой Кейна. Красавец из далекой северной страны, строптивый и своевольный. Вопреки всем устоям, бывший глава взял его в гарем силой, за что после и расплачивался всю жизнь. Анатолий ненавидел и его, и всех наложников, мужей, наследников и слуг. Пожалуй, любил он только своего единственного сына — Кейна, который, видимо, и держал его на этом свете. Неделями молчаливый, омега мог часами говорить с сыном. Внешне Толя уже давно представлял собой скорее тень себя прежнего. Бледный, нездоровый, худой как сама смерть, а запястья украшали шрамы. И только в последнее время он стал общаться с кем-то, кроме Кейна, не парой дежурных фраз. И этим кем-то оказался Ричард. Из-за этого ползли слухи. Но Анатолий был холоден и к сплетням, и к заговорам. Скорее, он чего-то ждал. Правда, чего именно, сказать не мог никто. Омега тяжело вздохнул и подошёл к дверям, стражник хотел его остановить, но он спокойно произнёс: — Мне немного осталось, так какая разница. Может, и вы от меня быстрее избавитесь? Он прошёл в комнату, спокойно увернулся от летящего подсвечника и усмехнулся. Омега посмотрел на сына Месхи и Эмира, «величественного» наследника дома. Тот сидел за столом, закрыв голову руками. Рядом стоял кувшин с вином. Альфа, заметив, что незваный гость не покинул комнату, посмотрел на того испепеляющим взглядом. — Зачем припёрся? — хрипло прошипел альфа. Пёс что-то пискнул в адрес гостя, спрыгивая с кровати. — Какое потрясающе жалкое зрелище, — усмехнулся Анатолий. — Налюбовался? Можешь поблагодарить своего сынка. Обещаю, я предоставлю такую возможность, — Месих поднялся. — Когда я его поймаю, даже не знаю, какую выбрать казнь. Могу прислушаться к твоему мнению. — Оу, какая неслыханная щедрость с твоей стороны, — Анатолий подошёл ближе, оперся о стол и взял кувшин с вином. — Тебе налить? — Тебе нельзя! — Тебе тоже. Омега спокойно налил себе вина и, поймав пса, усадил его на стол. Тот немного посопротивлялся и перебежал ближе к Месиху, немного подумал и затяфкал на незнакомца. Месих положил руку на голову животного, почесал, и тот утих. Повисло молчание. — Доволен? — фыркнул Месих. — Весьма. Жаль, я не при делах. За нечаянные радости,— улыбнулся Анатолий, отпивая вино. — Зато Кейн при делах, — Месих налил себе вина. — Успокоился? А теперь подумай головой. — Жить надоело? — рыкнул альфа. — Давно, — пожал плечами омега. — Я и тебя терпеть не могу, и всю твою семейку. Больше, чем тебя, я ненавижу немногих людей. Однако Ричард мне вполне симпатичен. А теперь задайся вопросом: почему я здесь? — Чтобы позлорадствовать, — Месих отпил вина и посмотрел на Анатолия. Это был поистине удивительный омега. Всегда спокойный. Только он мог говорить гадости тем, перед кем раболепствовали другие, как нечто само собой разумеющееся. — Интересно. То есть мой любимый сын бросил меня с тобой — тем, кто мечтает отомстить ему, — и сбежал с Ричардом? Чтобы я мог позлорадствовать. По-твоему он настолько меня ненавидит? — Ты слишком приметный, — коротко отозвался альфа. — Да и любовь порой затмевает разум. — Это ты о себе, да? А приметный я не более, чем он или Ричард, — омега фыркнул и сел за стол. — И ещё… Я сейчас нарвусь на повешение, но с утра Ричард ушёл на конную прогулку с твоим папой, то есть он как минимум помог им. — Анатолий допил вино. — А Кейну сегодня с утра привезли книгу со стихами… Наверно, подарок тебе оставил. Почитать не хочешь? Поэзия Рингала. Интересная. Пару стихов выучишь на случай встречи с Ричардом. А через неделю у него кафтан будет готов. Ты шире его в плечах, поэтому надо будет отдать его Исхаку. Правда он предпочитает менее насыщенные цвета. Ну, рукава отрежем и будем считать подарком тебе. — Ты к чему это? — стакан раскололся в руках Месиха, красное вино смешалось с кровью, что тут же закапала на ковер. — Допроси караульных, что дежурили в тот день. Лично. А я пойду к себе, лекаря позову, не волнуйся, — омега поднялся и пошёл к выходу. — И зачем ты это мне сказал?! С папой поссорить? Ты ж сам говорил… — Я ненавижу и тебя, и твоего папу, — омега оборвал его тираду, — но Ричард мне симпатичен. Я не такая тварь, как ты думаешь. Я тоже любил в своей жизни. Правда это был не твой отец, и мне бы не хотелось, чтобы Ричард потом винил себя в том, что ты устроил кровавую резню или вздернулся на ближайшем дереве. Жалко парнишку. Хороший он малый. Омега вышел. Месих поёжился. Скользкий тип этот Анатолий. Если он что-то и делал для дома, то только с выгодой для себя. Но с другой стороны, может Ричард его и не предавал? От этой мысли на душе потеплело. Только вот, если Анатолий прав, то тогда Ричард пропал из-за… Эта мысль не давала покоя Месиху до самого прихода лекаря.