Vampiress

– А-Юань! – окликнула Цзинь Лин, гусеницей пробираясь под руку и укладываясь на коленях. Сычжуй запустила пятерню в каштановые волосы и не скрыла хихиканья, когда до неё донеслось мурчание. Треск камина, совмещённый с довольным фырканьем любимой девушки, стал для неё одним из самых любимых и драгоценных звуков. Уже давно, очень-очень давно. За окнами стелилась тьма (небо было чисто и от звёзд, и от облаков), листва деревьев шуршала над ставнями. Изредка покой нарушался шорохами одеяла и хрустом чипсов, из-за которых Сычжуй приходилось похлопывать возлюбленную по спине (коварный лук со сметаной). Телевизор, висевший над камином, показывал десятую или одиннадцатую серию Эйзокена, которая из-за отсвета пламенных языков (разумеется, в отражении) казалась ещё уютнее. – А-Лин, – не сдержалась Сычжуй. На неё подняли заинтересованный, расслабленный и мягкий взгляд. Несмотря на все доводы вампирши, Жулань продолжала жевать лёжа. И именно поэтому сейчас смотрела с некоторой опаской, не до конца понимая, окликают её нежно или с мягким укором. Поддавшись соблазну, Сычжуй смахнула с чужого уголка губ пару крошек, накрывая тут же раскрывшийся рот осторожным движением. – Я не ругать, – засмеялась Юань, отчего по щекам пополз румянец. – Просто захотелось напомнить, что я люблю тебя. Теперь вспыхнули обе, но Цзинь Лин – ещё и от появившегося запала, вынуждавшего партнёршу сдерживать писк и наслаждаться такими привычными и любимыми движениями, мимикой. Жулань пробуждала в её груди невероятный коктейль эмоций, для создания которого Цзинь Лин было достаточно просто дышать. Просто танцевать вместе. Просто прогуливаться под руку в огромном саду. Просто делить ложе. Сычжуй желала бы продолжить говорить, но Жулань, наученная не-горьким опытом, поцеловала её внутреннюю сторону ладони и приподнялась, тут же обвивая руками чужую шею. Упорно тянувшись за поцелуем, она даже позабыла о не очень удобной для того позе (учитывая красные уши – вспомнила, но поздновато), со смущённым прищуром смотря на Юань в ожидании разрешения. Глаза Сычжуй были устремлены ровно в глаза напротив, словно вновь искали всегда находящиеся там обожание и любовь. Это энергия, подпитывающая Сычжуй, это её сила. И она ничуть не хуже той, что кроется в генах вампирского рода. Даже, вероятно, лучше, мощнее. – Моё чудесное ворчливое солнышко. – Этой улыбкой можно согревать зимний лес. И лицо «солнышка» вместе со всеми теми поцелуями, что оно получает. – Самая лучшая, самая прекрасная, самая упорная, самая сильная, самая… Каждое слово сопровождалось поцелуем то в нос, то в бровь, то в висок, то в подбородок. Они сидели в объятиях подруга подруги и отчётливо ощущали малейшее подрагивание пальцев, тишайший вдох-выдох. Жулань опустила руки на плечи Сычжуй, чуть отстраняя её и с невероятной уверенностью (смягчённой обильным румянцем) уставляясь на неё. Девушке всегда плохо давалось выражение мыслей через слова – что раньше, что сейчас обычно говорит именно Сычжуй, а Цзинь Лин послушно стоит в сторонке или ругается с кем-то (а может, на кого-то). Быть импульсивной и отпугивать куда легче, чем честно встречаться лицом к лицу и разъяснять что-то, думала Жулань. Временами думает и сейчас, но над этим ведётся работа. – Ты, – шумно втянула воздух Цзинь Лин. – Т-ты… Э-э-э… Сейчас-сейчас, я смогу, не подсказывать!.. Ты… Ты хорошая. Очень хорошая! У тебя классная библиотека, а ещё ты всегда готова помочь и… прекрасно говоришь на трёх языках. Да. У тебя хороший язык. Н-ну, оба. Цзинь Лин как никогда хотелось убежать и спрятаться в каком-нибудь укромном тёмном месте, где никто не узнает об её позоре и, чёрт возьми, неспособности в комплименты. Останавливали лишь красные щёки жены и её же подрагивающие руки, цепко обхватившие талию. Хотя Цзинь Лин старалась смотреть в глаза Сычжуй, пойманный там взгляд окончательно выбивал из колеи. Сычжуй смотрела нежно, смущённо, радостно и мягко. Цзинь Лин застонала. – Ты ведь запомнишь это, да? – Обязательно. – Сотри это из своей памяти, А-Юа-а-ань. В следующий раз я подготовлю сценарий. – Я буду ждать, – искренне ответила вампирша, привычным движением укладывая Цзинь Лин на диван и целуя её руки. – Но, к твоему сожалению, позволю себе дерзость запомнить сегодняшнее. Проложив дорожку из поцелуев от кисти до подбородка, Сычжуй накрыла собственной улыбкой чужую. Осторожно, предлагающе. Заметно приободрившись после ответного мазка, она принялась сминать губы Жулань своими и жадно вслушиваться в их общие рваные выдохи. Как бы Юань ни старалась не налегать, ощущение запущенной в волосы руки словно спустило все тормоза – простонав что-то неразборчивое, она требовательно лизнула нижнюю губу Цзинь Лин, позволяя языку девушки проникнуть в рот. Треск камина и голоса из телевизора казались до жути удалёнными, комнату заполняли звуки поцелуев, шуршания ткани и сбивчивых отрывков фраз. Переплетя пальцы, девушки упоённо целовались, из-за сбивчивости (казалось бы, столь частого в повторении) ритма дыша ещё более прерывисто. Первой отстранилась Цзинь Лин, в качестве завершения проведя языком по чужим клыкам. Она прерывисто дышала, но смотрела с удовлетворённой гордостью. Лишь ей удаётся сделать Лань Юань такой: потрёпанной, с мягкой-лёгкой проволокой в глазах и оборванной дорожкой слюны на губах. Вообще, глаза Сычжуй сверкают красно-фиолетовым в моменты опасности, но иногда – просто от того, что Цзинь Лин... Это Цзинь Лин. Неважно, что она делает – Сычжуй всегда восхищена ею, всем её существом. Жулань надеется, что однажды наконец скажет то же самое о вампирше, но не мысленно (как сейчас), а вслух. Однажды. – А-Юань! – воскликнула от неожиданности Цзинь Лин, почувствовав на шее влажный язык. Сычжуй сразу же выпрямилась, готовясь принести извинения. – П-прости, не сдержалась, – пристыженно сказала она. И одного взгляда на неё хватило бы, чтобы растопить самое заледенелое сердце. Тем более, Жулань. Та потрепала её по голове, укладывая себе на грудь. – Может быть, завтра. А сегодня я хочу спа-а-ать, – незапланированно зевнула Цзинь Лин, вновь заметно краснея из-за смеха возлюбленной. – В-видишь, не вру! К пульту не тянись, я уже раньше поставила на «Sleep»… Спокойной ночи, А-Юань. Поудобнее устроившись в объятиях, Сычжуй с улыбкой кивнула: – Спокойной ночи, А-Лин.