Я на твоей стороне

      Месть сладка.       Антон любит, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним, потому и Лазарю не мог простить подложенные в кровать мышеловки. Когда в двенадцать часов ночи парень всё-таки вышел из комнаты вожатого, как можно тише ступая по скрипящему полу, для отвода глаз скрипнул входной дверью и уже после того двинулся в комнату. Из соседней послышалось шуршание. Антон был так погружен в свои мысли, что не обратил на это внимания. Прошмыгнув к себе, парень медленно добрался до своего места и, одёрнув одеяло, тотчас грохнулся на кровать. В следующее мгновение тишину лагеря разрезал пронзительный вопль Антона, наполненный болью и страданием. Около двадцати мышеловок, разложенных под одеялом, сработали безотказно, и из соседней комнаты послышался сдавленный хохот. Перепуганный Диман и лохматый спросонья Серёга ещё пять минут после этого снимали со стонущего сквозь зубы Антона мышеловки, которые так вцепились в некоторые места, что Лазарь сквозь смех протянул из соседней комнаты: «Запомните эту ночь! До этого момента Тоха мог иметь детей». У Антона не просто не было сил злиться, у него не было сил даже плакать от боли во всём теле. Ну сколько он ещё будет страдать? На сколько ещё у него хватит сил?       Утро ещё не украсило лагерь первыми лучами солнца, когда Шаст и Диман с Серёгой были уже на ногах. Нет, они не собирались бежать за следующей загадкой, они хотели отомстить. В руках Антон сжимал дезодорант, Диман — зажигалку, а Серёга со злой ухмылочкой держал телефон. Еле слышно, под сдавленный смех сонного Дани и скептический взгляд Железного человека, которые двинулись за ними, парни вышли в коридор и остановились перед входом в соседнюю комнату. Антон заглянул первый. Вся комната, в том числе и Лазарь, спала. Медленно, пытаясь сдержать смех, парни один за другим зашли в комнату и на цыпочках подкрались к кровати, на которой, развалившись звёздочкой и свесив во сне ногу, спал Серёга. Матвиенко поднёс телефон к уху парня, прибавил звук на всю громкость и включил сирену. Антон тем временем начал распылять дезодорант над лицом парня, а Диман щелкнул зажигалкой. Тут же послышался резкий вопль ребят «Пожа-ар!». Перепуганный парень, открыв глаза и увидев перед собой огонь, заорал и подскочил на кровати, запутавшись в одеяле и тут же подпалив волосы, отчего те начали гореть. Ребята отскочили назад, чтобы не попасться парню под ноги. Заорав вдвое сильнее, Лазарев, пытаясь потушить горящие волосы, вскочил с пола и, продолжая кричать как резаный, в одних трусах бросился на выход, однако внимание, уделённое волосам, сделало своё дело: парень забылся, споткнувшись о попавшееся под ноги одеяло, и с размаху въебался лбом о дверной проём и, отлетев назад, грохнулся на пол, раскинув конечности в форме звёздочки. Без сознания. От воплей проснулся спящий на соседней кровати Шеминов и, просто не разобравшись, в чём дело, откинул одеяло, открыл окно и выскочил в него.       Умирая со смеху, парни попытались дойти до Лазарева, однако смех не прекращался, и ребята, продолжая ржать, просто скрючились около кровати. Сонные и не менее перепуганные соседи Нурлан, Егор и Тимур тоже попадали с кроватей, однако им хватило ума никуда не бежать и даже не двигаться. В прихожей послышался хлопок двери, и в комнату заглянул заспанный, взъерошенный Арсений. Его взгляд лениво метнулся на лежащего на полу Лазарева, и мужчина закатил глаза.       — Только утро, а уже пьяные, — больше утверждая, чем спрашивая, покачал головой мужчина.       Подъём выдался весёлым, если не считать того факта, что Лазарева Арсений отправил в медпункт. На лбу парня красовался огромный вертикальный след, который медленно начал превращаться в гематому. Арс не стал ругать нашумевших ребят — на отношения в отряде между парнями ему было плевать, как он в самом начале смены говорил: он им не отец. Когда народ стал расходиться заправлять кровати и готовиться к зарядке, Диман заглянул в вожатскую и под присмотром Антона, который сонно заваривал всем четверым кофе, провёл медосмотр. Горло у вожатого не болело, признаков простуды не было, и волнение прошло. Руки больше не тряслись, да и сам Арсений выглядел выспавшимся и более весёлым, чем накануне. Никаких повреждений, кроме пары синяков на локтях — когда парню связывали руки, — не обнаружилось, а за перебинтованные руки Диман даже похвалил Антона. Арсений ничего не сказал, лишь грустно улыбнулся, спрятав руки за спиной, и с сожалением посмотрел на протянутый Антоном кофе. Ожоги так сильно болели, что просто превратились в огромный зудящий, ноющий и чешущийся механизм. В первое время после пожара такое тоже было, и Арсений знал, что это пройдёт, надо просто подождать. В итоге, пока народ заправлял кровати, Антон молча поил Арсения кофе, так как тот не мог держать кружку, в то время как Диман осматривал ногу Шаста, которую тот ожег в пожаре. Серёга валялся на кровати Арсения, как на своей, и снова рассматривал фотографию, найденную в подвале. О том страшном дне ребята вспоминали с неохотой: всё-таки не весёлое это дело — быть заживо погребённым под грудой мусора. Арсений не напоминал об этом, боясь, что Антон начнёт переживать из-за того, что чуть не умер в замкнутом пространстве, а Антон молчал, не желая вспоминать поцелуй.       Лазарев был обижен. Вернувшись из медпункта с мешком льда на лбу, парень скрылся в комнате, даже не посмотрев в сторону открытой вожатской.       — Какой-то он нервный, — фыркнул Антон, давая Арсению отпить кофе. Вожатый, угукнув, сделал глоток, придерживая пальцами дно бокала, и поморщился. — Не нравится, когда над ним смеются.       — Я бы тоже был нервным, если бы у меня на полхари остался отпечаток со встречи с косяком. Он теперь клеймёный. Меченый. Гарри Поттер и Золотой Дельфин, — хохотнул Серёга, развалившись на кровати. Парни, не удержавшись, фыркнули, и даже пьющий Арсений еле удержался, чтобы не выплюнуть кофе на Шаста.       — Чувствую, что мы за это поплатимся, — поправив на носу очки и аккуратно завязывая на ноге Шаста свежий бинт, протянул Диман. — Кстати, Шаст, в обед время истекает, помнишь?       — О чём это он? — подбросив пальцами печеньку и поймав её ртом, спросил Арсений.       — Да так… — протянул Шаст, бросив мимолётный взгляд на коварно улыбнувшегося Димана. — О своём, — чёрт, а ведь он забыл о сделке! Проклятье, надо срочно исправлять.       — Ну что, парни, чё думаете насчёт фотки? — опустив фото на грудь и подложив руки под голову, посмотрел на ребят Серёга. — По-вашему, всё-таки стоит искать этот камин?       — Да нет этого камина уже лет сто, — забрасывая следующую соленую печеньку в виде маленькой рыбки, заметил Попов. — А если и есть, то он наверняка спрятан где-нибудь за фанерной стеной. Не разбирать же нам весь первый этаж.       — Может, по старым чертежам посмотреть, в какой части здания есть дымоход, и методом исключения найти его на кровле здания? — предложил Диман, вставая с пола и поднимая аптечку.       — И что ты предлагаешь? На глазах у всего лагеря лезть на крышу? — не понял Серёга.       — Идея хорошая, но, если дымоход заделан панелями, ничего не выйдет, — Диман цокнул языком, пиная ноги парня от края кровати и присаживаясь на свободное место. — Если следующая подсказка спрятана в камине и придётся искать его на крыше, нам не удастся провести его полный осмотр. Если старинный памятник, в случае чего, можно было расковырять и разобрать по камушкам, то с свежим ремонтом такого не получится. За это Павел Алексеевич сам нас разберёт, и не просто на молекулы, а, сука, на атомную пыль.       — Что верно, то верно, — тяжко вздохнув, Арсений снова отпил из протянутой Антоном кружки. — А вообще, с чего вы взяли, что подсказка именно в камине?       — А в чём ещё? В столе? Он уже лет двести не существует, а если основываться на предположении, что Попов на фото и есть сама подсказка, то вообще бред какой-то выходит, — Серёга пожал плечами, снова подняв в руке снимок. — И вообще, может, подсказка — само фото? В смысле лист, на котором оно напечатано, — это подсказка? Или подсказка — вещь, относящаяся к фото? Например, оно было сделано старинным фотиком, а фотограф в деревне был один, и в его доме была следующая подсказка.       — Да ну, нет, — нахмурившись, Арс на миг завис, глядя куда-то в пространство, и мотнул головой. — Не, это слишком сложно даже для Андрея Яковлевича. Фотограф не вечен, а дом он мог продать, не оформив при этом никаких бумаг, или тот вообще мог сгореть. Короче, дело тут явно не в этом.       — Надо рассматривать все варианты, — Диман согласно кивнул, раскладывая в аптечке всё в идеальном порядке.       — Ну, у меня нет никаких идей, а ты как думаешь? — Антон пристально посмотрел на вожатого и, пока тот не очухался, схватил его за ляжку и сжал. — Четыре!       Арсений от неожиданности даже печеньку мимо рта кинул и соскользнул с подоконника, на котором они сидели.       — Ты чего это? — замерев, как истукан, рядом с Шастом, прошептал удивлённый Арсений. Послышался фырк Серёги, и Диман улыбнулся, кивнув, мол, засчитываю.       — Проверил, не болит ли у тебя нога.       — Положи ты руку чуть выше, я бы подумал, что ты хочешь стать моим любовником, — подозрительно сощурившись на хохотнувшего от услышанного Шаста, Арсений медленно вернул пятую точку на подоконник и тут же, ахнув, подскочил, опустившись левой булкой на ладонь Шаста.       — Шаст! — рявкнул Арс, пытаясь сдержать смех и отскакивая в сторону, схватившись за ягодицу.       — Что, Арсений Сергеевич? — невинно улыбнувшись и подняв свободную от стакана руку, Антон пожал плечами. — Я не я, и хата не моя.       — Да что с тобой сегодня? — прошептал мужчина, отвернувшись от смеющихся парней и перейдя на еле слышный шёпот. — То, что ты меня спас, не даёт тебе права лапать меня при всех, понял? — мгновение, и мужчина щипнул Антона за предплечье, а затем за бедро. Антон, невинно улыбаясь, отодвинулся от него с едва заметным дерганьем от щипка. Арсений, не отрывая взгляда от Шаста, снова уселся на подоконник и забросил в рот солёный крекер. — Ну, так что мы решили?       — Я думаю, нам надо прогуляться по зданию администрации и осмотреть стены на наличие выделяющихся из интерьера сгибов, — предложил Диман. — Замаскировать камин не так-то легко, а может, его вообще не заделывали, а превратили в часть интерьера.       — Да, но как обойти всю администрацию, не привлекая внимания?       — Может, предложить им помощь?       — Дежурные! — ахнул неожиданно Арс, вскочив с подоконника. — Наш отряд сегодня дежурит в столовой!       — Но это… немного не администрация, — нахмурившись и поправив на носу очки, заметил Диман.       — Да я знаю! — Арсений подлетел к парню, сомкнув локтями бока коробки, отнял у него аптечку и, поставив ту на подоконник, стараясь как можно меньше шевелить пальцами, начал спешно перебирать какие-то таблетки. Послышался радостный вскрик, и тут же на свет был извлечён стеклянный пузырёк, набитый маленькими таблетками, напоминающими валерьянку. — Сегодня мы отомстим за все наши беды этим ублюдкам.       — Арсений Сергеевич, не выражайтесь при детях, пожалуйста, — усмехнулся Серёга.       — Пошёл нахуй, — весело откликнулся Арс, сунув в руки Шаста таблетки. — Это снотворное. Устроим бандитам весёлую жизнь!       — Снотворное? — улыбнулся Антон, поднимая перед глазами пузырёчек. — А они нам потом сами весёлую жизнь не устроят?       — Они не тронут нас. Ну, только если побьют, но мы же уже привыкшие.       — Как это обнадеживающе прозвучало, — хмыкнул Шаст, пряча таблетки в карман. — А может, слабительное? Для пущего эффекта?       — И кто их обосраных и спящих вытаскивать будет из грязного туалета? — хохотнул Диман.       — Ну, уж точно не мы, — Арс хмыкнул.       — А ведь хорошая идея, случайно переборщить со снотворным… — протянул задумчиво Шаст. — Убьём их грязно и вульгарно — в мужском туалете.       — Так, никого мы убивать не будем, понял, Шаст?       — Но ведь они хотели.       — Если мы ответим им тем же, будем не лучше них, — Арс упрямо мотнул головой. — Зачем становиться тем, с кем изначально хотел бороться?       — Всё равно они это заслужили, — пробубнил Антон, отпивая из своей кружки кофе и предлагая допить Арсу. Тот, поморщившись, мотнул головой и повернулся обратно к ребятам.       — Короче, действуем тихо, а если поймают, оправдываемся по принципу: «пиздим и не палимся», поняли?       — Да, командир, — не отрывая взгляда от фото, кивнул Серёга.       — Устроим им вечеринку, — улыбнувшись, Арсений дал Антону пять и тут же сморщился от боли в руке.       До завтрака время пролетело незаметно: ребята отправились на зарядку, затем умываться, и уже после их отряд двинулся в столовую накрывать завтрак. Диман, как будущий врач, дабы парни не переборщили со снотворным, сам вызвался на это «преступление». Пока девчонки разносили подносы с едой, да и его Катька была отвлечена Иркой и Серёгой, парень под прикрытием в виде Антона покрутился рядом со столом, где обычно кушали бандиты и через минуту, показав Антону большой палец, оба тихо переместились к остальным столам. Арсений тем временем, бросая косые взгляды на парней, заговаривал зубы Окс. Оба вожатых стояли около раздачи и что-то с сосредоточенными лицами обсуждали, глядя на какие-то списки. Окс что-то записывала, и Арсений быстро подсчитывал места в столовой в определённых рядах. Орудовать ручкой Арс пока не мог, и Оксана любезно ему помогала. Девчонки крутились рядом с вожатым, так и норовя каждый раз подойти и спросить, что куда ставить. Арсений, спокойно улыбаясь и либо явно не догоняя, либо делая вид дурачка, распределял подносы по местам. Арс специально распорядился так, чтобы стол, за которыми кушали бандиты, накрыло несколько человек. В случае чего, никто не докопается до виновника.       Самое веселье, как парни и ожидали, началось после завтрака. Парни расходиться не торопились и до последнего сидели за столом, распивая чай и обсуждая прошедшую вечером Ивана-Купалу. Как выяснилось, пока Антон успокаивал Арса, Серёга с Диманом спокойно добрались до пляжа, где нашли Ирку, а потом наткнулись на Катю. Девушка, в свою очередь, ничего не подозревая, утащила Димана танцевать, а затем позвала прыгать через костёр. Портить отношения с ней не хотелось, а Серёга не мог оставить друга одного, потому пришлось задержаться, чему, кстати, все четверо всё равно были рады. Праздник прошёл, на удивление, хорошо. Танцевали и водили хороводы почти до самого отбоя, плели венки и, перед тем как разойтись, уселись в небольшие кружки гадать. Праздником были довольны все, в том числе и парни, которые просто не могли не проводить Ирку с Катей до домика ради собственного спокойствия. Наплетя Окс, что Арсений Сергеевич уже спит и он просил передать, что с ним всё в порядке, ребята отправились в домик, стараясь как можно чаще маячить рядом с толпой остальных отдыхающих — при них бандиты не нападут.       Обсуждение праздника затянулось настолько, что вскоре к ребятам подсел и сам виновник вечерних беспокойств. Арсения весь завтрак буквально с ложечки кормила Окс, и теперь мужчина просто присоединился к компашке. Всё равно им ещё предстояло убираться в столовой, так почему бы не задержаться?       Первым из-за стола встал Главный. Мужчина, громко поблагодарив повара, маячившего у раздачи, и бросив на компанию ребят еле заметный раздражённый взгляд, двинулся на выход. Каждый шаг давался ему всё с большим трудом, и, когда мужчина дошёл до ступеней, его походка больше напоминала дефиле пьяницы. Вскоре к нему присоединилась охрана, состоящая из пяти человек — пятеро ели, пятеро дежурили — и все шестеро, лениво обсуждая какие-то документы, не торопясь двинулись по тропинке в сторону администрации. Парни, включая ничего не понимающих Ирку и Катю, перевесились через перила столовой-веранды, пытаясь среди листвы разглядеть мужчин.       К несчастью для бандитов, на тропинке появился Павел Алексеевич. Вот тут уже сдержать смех оказалось сложнее: Денис Александрович заплетающимся языком поздоровался с опоздавшим на завтрак директором лагеря и, не получив от удивлённого мужчины ответа, обошёл его, протопал полметра и, громко ругнувшись, грохнулся в кусты. У Павла Алексеевича чуть папка из рук не выпала, когда из куста послышался громкий храп. Двое охранников, будто пьяно засмеявшись, попытались поднять Главаря, чьи ноги торчали из кустов и перекрывали дорожку, но, видимо, действие снотворного наконец начало брать своё, и мужчины, рухнув на поляну, тоже захрапели. Лицо Павла Алексеевича уже начало покрываться багровыми пятнами, когда сзади него послышался грохот: ещё двое упали прямо на дорожку. Последний, шестой бандит, что-то лепеча про тяжёлую ночь, попытался переступить спящих напарников, чтобы хлопнуть по плечу директора, однако его рука пролетела в паре сантиметрах от цели, и преступник, споткнувшись, впечатался носом в дерево, медленно сполз на землю да так и заснул, обняв его ствол. Павел Алексеевич настолько разгорелся от ярости, что на его голове можно было кипятить чайник. Пнув пару раз бандитов, чтобы убедиться, что те и впрямь вырубились, директор развернулся и с воплями «где их только нанимали?! Пьянь! В детском лагере! С утра пораньше, на глазах у детей! Ля-я-яся-я!!!» бросился обратно в сторону здания администрации.       Парни настолько не могли прийти в себя от смеха, что, скрючившись на скамейках в беззвучном ржаче, никак не могли отдышаться. Остальная часть отряда, оставшаяся убираться, никак не могла понять, что за шутку они так обсмеивали, но тоже улыбались, бросая на ребят косые взгляды.       — Представляю, какой нагоняй их ждёт, когда они очнутся, — протянул Диман, переступая спящих прямо на дороге бандитов. Антон, продолжая улыбаться, шёл следом за ним. Бандитов через пятнадцать минут так никто и не пришёл убирать. Ну и правильно: а кто? Остальные оказались на допросе у директора, а больше в лагере никого, кто смог бы осилить такую ношу, не было. Вот и директор, приведя на «место происшествия» свою жену и о чём-то с ней чуть не поругавшись, решил оставить бедолаг в кустах — досыпать, как говорится. Когда первый отряд закончил уборку, удивлению неосведомлённых членов группы не было предела. Они обходили спящих бандитов, запечатлев на своих телефонах и спешно отправившись растрезвонивать всему лагерю. Последними из столовой вышли зачинщики скандала. Пока никого поблизости не было, Арсений достал маленький фанфурик и, обмочив вату, пару раз мазнул вонючей жидкостью по шеям и губам у каждого бандита. Всё сие действие происходило в гробовом молчании парней, стоявших на стрёме, чтобы никто их не запалил.       — Что это? — прищурился Диман, заметив, как в руках Серёги появился пакетик с чем-то белым. Этим «порошком» он спешно начал осыпать спящих бандитов. Заняло это буквально пару минут, а после парень поравнялся с вожатым, и ребята так же быстро, как и пришли, начали уходить с места происшествия.       — Это сахар, — хмыкнул Серёга, пряча маленький мешочек в одном из карманов бридж. — Муравьи его любят, а наши бандиты всегда мечтали о сладкой жизни.       — Оу, а это не слишком жёстко? — хмыкнул Антон, даже не отрицая того, что идея всё-таки отличная.       — Я им ещё перца в бельё подсыплю. Надо только момент подобрать удобный, — зловеще хохотнул Серёга, давая пять посмеивающемуся Арсению. Вожатый обернулся в ту сторону, где шёл Шаст, и наткнулся на его пристальный взгляд.       — Что, Антош? Они заслужили, — пожал плечами мужчина.       Антон готов был поклясться, что не видел вожатого таким счастливым уже грёбаную тучу времени. Арсений почти в припрыжку дошёл с парнями до домика и скрылся в вожатской, напевая себе под нос какую-то незатейливую песню. С лица Антона тоже не спадала улыбка: месть оказалась и впрямь сладка. Как сахар, который сейчас на бандитах пожирают десятки муравьёв. Жёстко? Очень, но они и с Арсом не стали церемониться. Так почему парни должны идти на уступки?       Антон остановился напротив вожатской, пока ждал обувающихся ребят. Арсений суетился в комнате, заправляя постель, до которой ранним утром не дошли руки. Протирал от пыли подоконник и даже взялся за веник. Больными руками делать это было трудно, но Арсений старался хватать предметы кончиками пальцев, чтобы не тревожить ладони под бинтами. Шаст хотел да не мог оторвать взгляда от худой фигуры вожатого. Сколько в нём было энергии! Даже у Антона уже начинали опускаться руки, хотелось бросить всё, но энтузиазм, снова исходящий от Арсения, заставлял подобрать сопли. Мужчина сегодня был не похож на того, кого Антон вчера вытащил из воды. Тот Арсений был напуганный, дрожащий от холода и ужаса, побитый и просто морально истощённый, но сегодня к нему словно вернулись его былая весёлость и детская улыбка. Антону самому захотелось улыбнуться, глядя на вожатого. А почему бы и нет?       Всё-таки хорошо, что Арсений в их компании. Скрывать от него поиски парни, наверно, не смогли бы. Ну, не хочется этому человеку врать, и всё тут. Арсений не тот человек, который без повода станет орать на тебя, когда ты вдруг решишь упомянуть сокровища, связанные с его предком. Он понял, что парням это интересно и отговаривать их бесполезно, а значит и орать на них за то, что те всё-таки влипают в приключения, бессмысленно. Как Попов однажды выразился: «Не можешь остановить это безобразие — возглавь его». И то верно. Вот если бы Арс не пошёл за ним в лес, Антона наверняка бы убили, а если бы парням удалось его вытащить, они могли погибнуть в пожаре. Или, например, если бы Арс не полез с Антоном в тот подвал, Антон бы умер от разрыва сердца при панической атаке. Очень много этих «если бы да кабы, то во рту росли б грибы», но всех их объединяет одно — без Арсения парни ни за что бы не справились. Антон бы не справился, для него поддержка Арса чувствуется во всём. Боишься лифтов? Поехали вместе. Болят плечи? Иди в медпункт. Боишься, что вас застукают? Не парься, я рядом, а значит никто вас не тронет. А тот вечер у моря на Ивана-Купала? Арс из всех своих подопечных заметил только Антона, что тот оделся слишком легко. Его не затруднило сгонять за толстовкой, чтобы не выдёргивать парня из плетения венков. Обычно как вожатые делают? «Тебе что было сказано?! Одеться тепло! А ты как оделся? Марш в дом за тёплой кофтой, и только посмей потом носом зашмыгать!». Арсений мог бы закатить подобную сцену, тем самым испортив настроение и себе, и Шастуну, но не стал. Вероятно, ему не хотелось видеть, как на лице мальчишки снова появляется грусть: Антон не помнил, когда в последний раз так классно проводил время в лагере. Арсений очень учтив, знает, что в некоторых вещах Антон может быть рассеян, как никак, они провели уже много времени рядом. Арс изучил Антона. Винить того за лёгкую одежду совершенно бесполезно. Шаст многие вещи пропускает мимо ушей, и, пусть это не всегда хорошо, не всегда это плохо. Антону тоже хотелось бы как-нибудь отблагодарить Арса за своё спасение. Он же столько раз выручал его и ни разу не требовал ничего взамен. Шаст даже чувствовал себя неловко: по сути, Арс ему никто, а тот нянчится с ним, как с младшим братом. Такое сравнение Антону почему-то не нравилось. Друзья — да, компаньоны, коллеги, но не братья. Одним словом, Арсу Антон теперь, пожалуй, доверил бы даже свою жизнь. Заслужил.       — Что заслужил? — послышался голос запыхавшегося Димана, надевавшего кроссовок. Парень выпрямился и толкнул Шаста в плечо. — Ты чего спишь? Что я заслужил?       — Медаль за раздражительность, — отмахнувшись от парня, Антон развернулся и вышел следом за Серёгой из домика. — Нам ещё долго надо будет таскаться на эти занятия китайского? От них толку, как от козла молока.       — А ты не слышал? — Серёга хмыкнул, отправляя в рот сушку, а второй рукой приглаживая волосы на затылке. — Сегодня мы поменялись кружками. У нас, парни, по расписанию танцы.       — Гонишь! — открыл в удивлении рот Антон, ударив себя по коленке. — Отлично! Увидим, как проснутся наши ребята.       Танцы проходили на свежем воздухе рядом с футбольным полем, где самые младшие пацаны гоняли в футбол. Прямо под навесом, где по вечерам проводилась дискотека, сейчас по периметру были расставлены скамейки, на которых сидели все из группы по китайскому. Вообще, по правилам лагеря нужно выбирать не менее двух секций, но из-за лени Антон с парнями учились только китайскому, а вторым кружком избрали секцию по ГТО. Каждый день они играли в какие-нибудь игры на футбольной площадке, до тех пор, пока Антон не получил ожог ноги, Серёга не подвернул ногу, а Диман не потерял свои очки. Чужие ему не подходили, и парень видел очень плохо, но Павел Алексеевич пообещал, что, как только поедет в город, обязательно купит ему «вторые глаза», а пока все трое наблюдали за тем, как остальные играют. Сейчас их заставили заниматься танцами. Ну, как заставили… Серёга не мог танцевать ввиду своей больной ноги и вместо себя послал к Ирке Антона. Отказать другу Шаст не мог, и пришлось вместо Серого вальсировать под навесом в паре с блондинкой. В какой-то момент со стороны столовой послышались вопли, да настолько громкие, что музыка стихла, а футболисты, играющие неподалёку, перестали бегать по полю и остановились, с удивлением оглянувшись. Пытаясь сдержать улыбку, Антон с парнями, в толпе с остальными, рванул к концу навеса, чтобы рассмотреть, что происходит.       Зрелище было ещё то: проснувшиеся бандиты один за другим вскакивали с земли и, громко вопя от укусов напавших на них колоний муравьёв, разбегались через кусты по всему лагерю. Каждого из них пинками с земли поднимал разъярённый Павел Алексеевич, которому их лежание откровенно надоедало. Мужчина был вне себя от ярости и каждому из поочередно просыпающихся бандитов давал увесистые пендели под задницы. Те на него даже внимания не обращали — гораздо сильнее их волновали муравьи, заползшие во всевозможные места, пока бандиты спали. Наблюдающие за ними отдыхающие так хохотали над чуть не визжащими бандитами, что уже никому не было дела до кружков. Антон угарал наравне с Серёгой, скрючившись на скамейке. Месть удалась, однозначно!       Антон всё утро старался не обращать на это внимание, но одна деталь его немного волновала: глаза. Вчера во время спасения Арса парень открыл глаза в солёной воде и промыть их смог, только добравшись до домика. Их долго щипало, они почти всё утро слезились, а теперь капилляры полопались, и его глаза стали настолько красными, что Ирка в шутку спросила, не начал ли он колоться. А глаза всё равно болели, и Антон частенько бегал за туалет, к умывальнику, чтобы промыть их. Заодно заруливал покурить, но глаза были важнее.       День, в общем-то, прошёл на ура. Не у Павла Алексеевича, конечно, который, при выяснении, почему охрана лагеря решила вздремнуть в кустах, почуял запах спирта и устроил ещё один разнос в духе «пьяницы-и-бездельники-и-вообще-за-что-вам-платят-деньги?!». Денис Александрович, будучи главарём этого «свинарника», как выразился директор, получил тумаков на глазах у всего лагеря, но не смог ничего объяснить. Состояние у него до сих пор было чересчур расслабленное, и, кажется, ему было на всё плевать. Арсений с парнями откровенно потешались, и решили-таки добить бандитов на обеде, подсыпав им в суп слабенькое, но всё-таки слабительное. Антону жалко их не было, а повеселиться ой как хотелось.       — Фу, ну и запашок, — выдохнул Диман, отодвигая тарелку. Только что первый бандит пронёсся через всю столовую, издавая характерные звуки недержания под вопли омерзения всей столовой.       — То-то же, — хмыкнул Арс, аккуратно, двумя пальцами поддевая ложку и отправляя следующую порцию супа в рот. — У меня такое предложение, парни, — Арс на этих словах выразительно посмотрел на Антона, разламывающего кусок хлеба. — Директор сегодня уезжает в город, и его всю ночь не будет. Также сегодня будет дискотека, так вот, может, ну её?       — Ну её? — переспросил Серёга, замерев с тарелкой второго в руках. — В смысле? — парень перешел на шепот и чуть наклонился к столу. — Что, есть зацепка новая? Снова идём на «дело»?       — Если бы, — фыркнул Арсений, осматривая ребят и снова останавливая взгляд на Антоне, словно хотел услышать его мнение. — Предлагаю обсудить это в домике, пока все будут на дискотеке.       — Чую я, в этом какой-то подвох, — хитро улыбнувшись, протянул Серёга, не спуская взгляда с Арса. — А бухло будет?       Лицо Арсения вытянулось не то от удивления, не то от оскорбительного вопроса парня, но Арс, вдруг нахмурившись, расправил плечи и грозно зыркнул на него.       — Ты за кого меня принимаешь? — протянул Арсений, осматриваясь по сторонам. Поелозив, перешёл на шёпот. — Конечно будет. Я сам уже еле держусь с вашей сменой.       Парни расслабленно выдохнули, и Антон, улыбнувшись, отложил ложку.       — Кстати, парни, вы не замечали, какой я длинный? — протянул Антон. Удивлённый таким вопросом, Арсений даже замер с занесённой ко рту ложкой.       — Допустим, это сложно не заметить, — чувствуя, что сейчас что-то будет, протянул Диман.       — Да, пожалуй, — кивнул Арс. — А к чему ты это?       — Ну, смотри, у меня рука длиннее твоей вот на сколько, — Шаст вытянул руку поперёк груди Арсения и схватил его за предплечье. — Пять!       — Блять? — не расслышав Антона, переспросил вожатый, выглядывая из-за плеча парня. — Что, у меня такие короткие руки?       — Ну, в принципе, ты сам по себе коротышка, — кивнул Антон, возвращаясь на своё место. — Подними руки в стороны, — Арс медленно развёл руки в стороны по просьбе пацана, и Антон, прильнув со спины, приложил руки к его груди. — У тебя даже здесь мышц меньше, чем у меня. Шесть, семь, восемь! — три раза нажав на грудь вожатого, быстро произнес Антон.       Диман заржал, выронив ложку, в то время как у Матвиеныча изо рта чуть хлеб не вывалился. Арс резко схватил ладони Антона и отвел их от своей груди, пытаясь сдержать смех.       — Но, тем не менее, у тебя определённо больше мышцы в руках, вот в этих местах, — Антон, не дожидаясь, когда Арс отреагирует, схватил вожатого за бицепсы и быстро сжал их. — Девять!       — Да что б тебя, Тох! — резко выдохнул Арсений, снова шарахнувшись от парня в сторону.       — А что я? Я просто хотел сказать, что у тебя милые щёчки. Десять! — Антон цапнул мужчину за зарумянившиеся до предела щёки и звонко ударил ладонью по столу. — Всё! Съел?!       — Да что происходит-то?! — нервно пихнув Антона в бок, возмутился вожатый. — Ты если поприставать хочешь, то хоть не при всех, ну!       — Ой, а ты кого-то стесняешься? — закатил глаза Диман. Тут уж следом за покрасневшим Арсением стремительно начал рдеть Антон.       — Так, я не знаю, что вы тут затеяли, но вы, молодой человек, если ещё раз полезете ко мне… я за себя не ручаюсь!       — Побьёшь? — хохотнул Антон.       — В ответ приставать буду!       — Это угроза или обещание? — фыркнул Позов.       Антон чуть гречкой не поперхнулся и, громко закашляв, получил приличной силы удар меж лопаток. Серёга чуть не свалился со скамейки от смеха, выдыхая «какие же вы идиоты», а Диман, улыбаясь, не спускал взгляда с Антона, который, от стыда покраснев, как помидор в его тарелке, попытался спрятать лицо за длинными пальцами рук. Смущение прошло, и Арсений, улыбаясь, пытаясь не пересекаться взглядом с Шастом, зацепил ложку супа и продолжил трапезу.       Шастун весь оставшийся день ходил как на иголках. Во-первых, из-за заявления вожатого о приставании — да ладно, он что, так и не понял, что они с парнями спорили?! — а во-вторых, из-за его же заявления о том, что вечером намечается бухич. Антону после пережитого реально хотелось только двух вещей: бухнуть и закурить. Ну, и выспаться не помешает, а так, вроде, с остальным пока порядок. Нервы, конечно, в последнее время шалят, но да ладно, с кем не бывает. Серёга позвал Ирку, и та, заявив во всеуслышание подругам, что до такого она не опустится, шепотом дала согласие. Они с Катькой партизанскими тропами должны были прибежать к ним в домик, но так, чтобы их точно никто не видел. Больше за день ничего шибко интересного не случилось. Бандиты как следует просрались, так что в туалет заходить в этот день очень не хотелось, Павел Алексеевич весь день рвал и метал, куда-то звонил, и то и дело орал на Главаря. Ну и поделом тому.              На сон-часе ребята как следует выспались и до самой дискотеки носились с девчонками по отряду. Снова потребовалась помощь Антона, чтобы разрисовать одну девицу, которая сегодня шла на конкурс «Мисс и Мистер — Золотой Дельфин 2020». От парней решили выдвинуть Даню. Сначала ради прикола Антон предложил Железного человека, но, когда вся мужская часть посмотрела на лысого, с ног до головы покрытого татухами с пирсингом, идея отпала сама собой. Этого парня в лагере даже вожатые побаивались, что уж говорить о некоторых девчонках, которые должны были участвовать в конкурсе наравне с ним? Сам концерт прошёл довольно быстро. Дебютанты представляли свои таланты, а команда жюри судила. Результаты обещали сообщить на следующий день, а пока всех позвали на второй ужин, затем — сразу на дискотеку. Ребята честно дождались, когда из дома на танцы слиняют все парни, а после, расстелив на полу пледы, расселись в круг, выключив свет, чтобы не палиться с улицы. Арсений вытащил шесть кружек и две бутылки виски, а рядом поставил колу. Очень скоро послышался стук в дверь, и в комнату пару минут спустя прошмыгнули Ирка с Катькой. Выглядели они неброско: домашние штаны, растянутые майки и завязанные на затылках пучками волосы. Держась за руки, девушки плюхнулись между Диманом и Серёгой и, пытаясь отдышаться, улыбнулись.       — Кого мы щас видели! — прошептала Ирка, смотря на ухмыляющегося Арса, разливающего по стаканам алкоголь. — Денис Александрович шёл к администрации, и знаете, как? Без штанов, с обвязанной на поясе курткой.       — Фу, — улыбнувшись, поморщился Диман, в то время как Ирка, продолжая смеяться, выдала:       — И, что самое интересное, он пятился за домиками в кустах, и мы успели его сфоткать!       От такой новости из рук Арсения чуть не выпала бутылка. На смеющихся девушек тут же уставились четыре пары заинтригованных и в то же время восхищённых глаз, и ребята заулыбались.       — Ты хочешь сказать, у нас на эту сволочь есть компромат? — радостно загоготал Серёга, хлопнув в ладоши. — Этот день становится всё лучше!       — И вот-вот он станет ещё лучше, — Антон выхватил из руки вожатого кружку и протянул парню.       — Только это, про меня никому ни-ни! А то уволят. Я ж это, по-дружески, — с серьёзным лицом пригрозил пальцем Арс, отставляя бутылку в сторону.       — Обижаешь, — протянул Диман, поправляя на носу очки. — Ну-с, за наших дам.       — За дам, — согласно кивнул Антон, скрестив ноги по-турецки и поднимая над головой рюмку.       Вообще-то, Арсений никогда раньше не выпивал со своими подопечными, но здесь его просто вынудил случай. Стресс от пережитых дней, появление бандитов в лагере, постоянное волнение за жизни ребят — это ужасно выматывало, и он уже давно мечтал в хлам напиться и, как говорится, забыться. Одному заниматься этим было скучно и некогда, потому что парни с Арсом были рядом двадцать четыре на семь, и в итоге Арс решил совместить приятное с полезным. Бухнёт в компании парней, которые и тут будут под его присмотром.       Как и всегда, в начале любой пьянки разговоры идут ни о чём. Сначала беседа завязалась с вопроса Кати, сможет ли она стать вожатой и какие курсы нужно пройти для того, чтобы попасть именно в этот лагерь. Продолжилось обсуждение рассказами Арса о том, как он с Окс ехал в этот лагерь, как у них сломалось такси на «проклятой дороге», и как они с ней добирались через лес в дождь до лагеря. Арсений продолжал разливать в опустевшие кружки виски и со смехом поведал ребятам, как они с Окс приняли лагерь за турбазу и, чтобы их не запалили, решили проспать ночь на трибунах футбольного поля, под скамейками прячась от дождя, и как на утро у уборщика чуть сердце не остановилось, когда он нашёл два «тела», не подающих признаков жизни.       Веселье начало набирать обороты, когда подготовившийся к бухичу Серёга вытащил из закромов какие-то булочки и после третьего захода предложил сыграть в бутылочку. Идея испробовать старую добрую игру была одобрена всеми, и в следующую минуту на пол опустилась вторая бутылка колы, горлышко которой служило направлением. Ребята уселись в круг, разделив девчонок, и принялись за игру. Раскрепощённый Серёга хохотал над тем, как Шаст, пошатываясь, начинает игру и, матеря бутылку, которую не удалось схватить с первого раза, начинает раскручивать её. Игра зашла всем, в том числе Ирке, на которую бутылка показала в первый раз. Голова немного шла кругом, отчего-то хотелось улыбаться, и лица друзей казались такими смешными, что Шаст без раздумий исцеловал руку Ирки, а затем бутылочку закрутили дальше. Первая бутылка виски пошла на убыль, когда дело дошло до поцелуев в губы. Если с Серёгой и Иркой это проканало, то, даже будучи пьяным, Арс при всём уважении заявил, что Диман для него не больше, чем просто друг. Однако правила есть правила, из-за чего Арс, с грохотом отставив кружку, засучил рукава так, словно собирался кого-то резать и не хотел замараться, и, подтянув к себе Димана, резко и быстро поцеловал парня в уголки губ. Девчонки чуть не описались со смеху, когда парни начали отплёвываться, будто резко протрезвели.       Следующим этапом пьянки стала игра «я никогда не…», которую одобрили все и в которой, на счастье, не надо было ни с кем обжиматься. По стаканам в ногах каждого из ребят был разлит крепкий напиток, и Диман задал первым.       — Я никогда… — на миг зависнув и попытавшись поправить на носу очки, Диман улыбнулся. — Не убегал от кабана.       Молчание. Парень обвёл взглядом круг, и Серёга с Антоном, с болью посмотрев на свои кружки, залпом осушили их. У сидящего рядом с Шастом и слегка качающегося Арса удивлённо вскинулись брови, но вожатый галантно промолчал.       — Я следующая, — икнув и подняв с пола стакан, протянула Катя. — Я никогда не напивалась в хлам.       Парни переглянулись, и послышался злорадный хохот Шаста, который медленно начал перерастать в истерический смех, и парень зацепился за плечо улыбнувшегося Арсения.       — Если и дальше такие замечания пойдут… вы меня не откачаете! — загоготав в голос, под смешки парней Антон залпом осушил бокал. — Наливай!       Игра набирала обороты. В голове Шаста стоял лёгкий туман, и парень почувствовал, как у него окончательно развязался язык. Всё вокруг уже казалось таким смешным и таким нереальным, что Антону пришлось опереться спиной о кровать, чтобы не упасть от шатания.       — Я никогда не… — Серёга закусил губу, безразлично посмотрев куда-то в центр их круга. — Я никогда не ел улиток.       Послышался смешки со стороны девчонок, и Арс неожиданно для всех опустошил стакан.       — Что? — поймав на себе взгляды ребят, мужчина пожал плечами. — Это… между прочим… было на спор… эти улитки — такое дерьмо…       — Да ты полон сюрпризов, Арс. — хлопнув вожатого по плечу, Антон пьяно кивнул Кате. — Твоя очередь, красавица.       — Я никогда… — Катя на миг замерла, поднеся к лицу стакан с виски, и выдохнула: — Не ела голубей.       На удивление ребят — пусть они и были пьяными, но что-то всё-таки да сообразили — Серёга залпом опустошил стакан и резко выдохнул, сунув в рот кусок булки.       — Это были… — парень икнул и тут же подняв руку в извинении, горько качнул головой. — Это были тяжёлые времена.       — Дальше я, дальше я! — Арсений, весело поелозив и чуть не выронив кружку с крепким напитком, разбавленным колой, замер. Заплетающимся языком, с хитрым прищуром выдал: — Я никогда не красил волосы в розовый.       Его взгляд при этом метнулся на Антона, словно он ожидал, что парень подтвердит этот грешок, но рука Шаста не метнулась к кружке. Зато девчонки дружно запрокинули головы, залпом выпивая крепкий напиток, и, перегнувшись через середину комнаты, дали друг другу пять.       — Комадная… ко-командная работа! — заплетающимся языком уважительно протянул Диман.       — Теперь я, — Антон, покачнувшись, отчего Арсу за плечо пришлось придержать его, показал большой палец и, подняв перед глазами кружку, проследил за ней, словно она куда-то от него норовила улететь. — Я никогда… не… никогда не…       — У-уу, — фыркнул Диман. — Кажется, с ко-кого-то хватит!       — Завали лицо! — отрезал Антон. — Я никогда не курил за папоротниками!       Парень тут же загоготал, наблюдая за тем, как парни один за другим, смеясь над, казалось бы, очевидной вещью, выпивают.       — А я никогда не целовалась с парнем, — выдала Ирка. Катька залпом осушила бокал. Лицо Арсения, как и Антона, посерьёзнело, насколько это было возможно в пьяном виде. Кажется, оба вспомнили одно и то же, и на некоторое время повисло молчание.       — Ну… как бы, — заплетающимся языком протянул Арсений, грустно смотря в кружку. Антон грубо выдохнул — это же было спасение, ничего личного. Не успели остальные моргнуть, как оба парня резко осушили кружки.       В комнате повисло молчание.       — Я думал, у тебя… — Серёга, икнув, посмотрел на Шаста. — Нет от нас секретов.       — А ты знаешь, что хомяков дарят детям для того, чтобы они узнали, что такое смерть? Я в детстве всегда думал, что хомяки — это разжиревшие толстые крысы, — протянул Диман, хлопнув по плечу Серёгу и уже через силу шевеля языком. — Но я так же знал, что хомяки дохнут каждые два года. Когда моя крыса пережила настоящих хомяков, я думал, что этот хомяк-крыса эволюционировал, и в научных целях выпустил ему потроха, — на полном серьёзе Диман пожал плечами под звонкий смех Ирки и Катьки. История вообще-то была страшная, но пьяному и таракан смешон. Антон был благодарен другу, что так вовремя перевёл тему от огня, но на словах о выпотрошенном хомяке парню стало не по себе. Они бегают от убийц, а один из них сидит в одной комнате с Антоном.       — А вы не думали, какая мы с вами охрененная команда? — Арсений покачнулся в сторону тумбы, отчего чуть не схватил удар в висок, но вовремя был придержан Антоном за майку. Вожатый тут же перехватил его за кисть и, несмотря на больную руку, сжал его запястье. Его взъерошенные волосы встали ёжиком, а глаза так блестели, что Антону вдруг стало так смешно, что он фыркнул и тем самым пролил отпитый виски прямо в лицо Арсения. Мужчина на миг закрыл глаза, а затем, улыбнувшись, под общий смех тоже рассмеялся.       Антон плохо понимал причину своих действий отчасти из-за того, что первая бутылка виски подходила к концу, но ему вдруг страшно захотелось накрасить Арсения, и не просто накрасить, а сделать секси-бабу. Идея не осталась лежать в стороне, и вскоре пастель пошла в ход. Сначала девчонки, угорая, разрисовали в матрёшку лицо Серёги, который из-за хохота над мыслью, что кровать от него постоянно куда-то убегает — на самом деле, это у него кружилось в глазах — не мог сопротивляться. Решили даже устроить соревнования. Девчонки с Серёгой и Шаст с Диманом, рисующие на лице Арсения. Мужчина, напялив себе на голову вытащенный откуда-то из реквизитов шляпу-котелок, уселся по-графски на стул посередине комнаты и намалёванными краской губами так и лез целовать красавчика в зеркале, отмечая, что не прочь бы познакомиться с ним ближе. Антон сначала усердно орудовал краской на его лице, но кисточка так весело маячила перед глазами своим пушистым хвостиком, что парень вместе с Диманом начал ржать, и в итоге, поскользнувшись на пролитой коле, Антон грохнулся звёздочкой посередине комнаты и, смеясь от того, как много по потолку разбежалось лампочек, начал напевать: «Я свободе-е-ен, словно птица в небеса-а-ах!».       Дальше, подхватив слова и заорав в голос, пытаясь показать, у кого он лучше, ребята закатили караоке. Серёга закутался в плед и начал прыгать по кроватям, выкрикивая слова песни. Вожатый громко ахнул, когда девчонки затянули песню про «танец маленьких утят» и, попросив сделать музыку погромче, наравне с Антоном начал руками показывать клювики уточек, пытаясь вспомнить танец со своего утренника двадцатипятилетней давности. Однако всё это померкло и побледнело, когда разошедшийся от веселья Серёга попытался перепрыгнуть тумбочку, представив её в образе спортивного козла, и ногой отбил ручку.       — …и вообще многие вещи нам непонятны не потому, что мы слабы в этих понятиях, а потому, что эти понятия не входят в круг понимания наших понятий, — пошатываясь, как загипнотизированный бубнил себе под нос Диман, прижимая к груди оторванную ручку тумбочки так, словно держал в руках свиток Сократа. На этих словах перешедший к третьей стадии опьянения Антон пустил скупую слезу и, шмыгнув носом, вырвал из руки уже бесцеремонно целующихся Серёги с Иркой бутылку виски, сделал большой глоток. Поперхнувшись и выдохнув в сгиб локтя, парень горько качнул головой, поджав губы, и всхлипнул от осознания глубины сказанных другом слов.       Сидящие рядом на полу Катька с Арсением, обняв друг друга за плечи и упираясь лбами в друг друга, пели:       — Бе-лы-е о-обои-и, чёр-на-ая па-су-да-а, нас в хрущевке дво-ое, кто мы и отку-уда?! — в голос орали ребята, тяжко прижимая к груди руки и совершенно не попадая в ударение. В свободной руке вожатого находилась уже пустая кружка, хотя каждый раз, когда он пытался отпить из неё, ему казалось, что напиток кончился только что.       Пока Диман переключился с оплакивания и поминок не заслужившей такой участи ручки тумбы на масонский заговор, который непонятно с какого боку припечённые коммунисты втайне от ребят начали приводить в действие, Антон внезапно захотел покурить. Иногда бывают минуты просветления даже в самом жёстком бухиче, что и случилось с Шастом. Парень, решив следовать принципу «вижу цель — преград не вижу», бесцеремонно разгромил тумбочку Серёги в поисках сигарет, которые, как оказалось, были у друга в кармане, и, поздоровавшись со всеми косяками в доме, допиздохал-таки до веранды. На свежем воздухе стало немного легче, и, подумав, что, раз на улице ночь, то, если сидеть и не двигаться на веранде, можно с ней же и слиться, парень опустился на ступеньку, придавив кошку — как потом выяснилось, чёрный сланец — и, дико извиняясь, передвинулся на другой конец, не забыв пригладить гостя.       — Вот… везёт тебе, котяра, — протянул Антон, не с первого раза попадая огоньком по сигарете. Кошак, по мнению в хлам пьяного парня, явно заинтересовался его столь любезным обращением, а потому сидел неподвижно, что порадовало Шаста. Парень, состроив тому умиленную рожицу и пошатнувшись, удержал равновесие, отмахнув лезущий в глаза дым. — Ништо те-ебя не еб-бёт. А хули тебя вообще что-то до-олжно е-ебать? Вот у тебя ч-что за жизнь? — посмотрев на недвигающегося представителя семейства кошачьих, Антон махнул рукой. — Сидишь, ник-кого не трогаеш-шь, а потом прих-ходят такие, как я… — голос парня дрогнул. Ему вдруг стало жалко котика, которого только что чуть не расплющило под отпечаток его задницы, и парень, стянув с себя кофту, зажал в зубах сигарету, заботливо закутал в ткань кота и, держа на руках, как младенца, нервно выдохнул в сторону. — Какая же сука побрила т-тебя на лысо?!       Парень бы разревелся окончательно, если бы перед ним вдруг не выросла Окс. Девушка удивлённо вскинула брови, заметив замершего Шаста. Её губы дрогнули в улыбке, и вожатая, осмотревшись по сторонам, вырвала из зубов Антона сигарету и, затушив о землю, упёрла руки в бока.       — Значит, я ищу их на дискотеке, а они бухают, — кивнув своим же словам, протянула девушка. Шаст выпрямился и, чуть нахмурив брови, попытался сделать строгий вид и мотнул головой.       — Я стекл, как трезвышко. Ой, — Антон на миг завис, смотря куда-то в пространство и пытаясь понять, что с его словами не так и почему они не прозвучали так же убедительно, как в его голове. — То есть, трезв, как стёклышко.       — То есть, вот, как Арс за вами приглядывает, — Окс бросила взгляд за спину парня, откуда из дома были слышны громкие песни Ирки «может быть забудем всё и сбежим?!» и вопли Арса и Катьки, адресованные, вероятно, Серёге: «Пей, пей, пей, пей!». Окс перевела взгляд на Антона, который попытался сделать вид а-ля моя хата с краю, и, вздохнув, опустилась рядом с ним на ступеньку. Бросив взгляд на завёрнутый сланец в руках парня, который тот продолжал поддерживать, как маленького ребёнка, Окс усмехнулась. — И сколько вы выпили?       — Мы не притронулись к алкоголю. Мы обсуждали роль Гитлера в Куриковской… кумиковской… ну, короче, той самой битве, и пришли к выводу, что этого козла надо отдать на растерзание миссионерам, — с важностью учёного заплетающимся языком и с самым серьёзным лицом, прошептал Шаст. — Только тш-ш. Никто не должен знать, что он жив.       — Кто жив?       — Ну, Гитлер, — пожав плечами, выдохнул Антон, глядя куда-то в пространство земли перед собой. — Он же сектантом был, да? Ну, там, коммунист и всё такое. А эти коммунисты так любят придумывать загадки. А я что, по их мнению, тупой? Я вот ебался с ними, ебался, а в итоге не понял, причём тут камин.       Окс, наблюдая, как слова Шаста, не вяжущиеся по смыслу, потихоньку начинают затихать, будто парень вот-вот заснёт, слегка дёрнула его за плечо. Антон, прижав к себе «кота», снова выпрямился и, встряхнув головой, нахмурился.       — О чём это я?       — О камине, — напомнила последние слова парню вожатая. Громко протянув «а-а-а», Антон чуть развернувшись, вручил ей в руки завёрнутый в кофту сланец и выдохнул. — Подержи-ка. Аккуратно, он кусается, — предупредил парень, начав хлопать себя по карманам. В кармане штанов обнаружилась найденная недавно в подвале фотка, и парень протянул её девушке в обмен на кота. Поднеся фото ближе к глазам, девушка нахмурилась и прищурилась.       — Это что, Арс? — удивлённо прошептала Оксана, переводя взгляд на Антона. — Где ты её взял?       — Да так, из-под земли достал, — Антон пьяно хохотнул, хлопнув себя по колену от того, как двусмысленно прозвучала его фраза. А ведь и впрямь — достал из-под земли. — Только это не Арс, это его прапрапрапра… — загибая пальцы, заплетающимся языком прошептал Антон. Нахмурившись, отмахнулся. — К-короче его данний родственник. Дальний, то есть.       — А что за роль у этого камина?       — Не ебу, — разведя руки в стороны, пожал плечами Антон.       — Но что ты хотя бы ищешь на этой фотке?       — Подсказку.       — К чему?       — К сокровищам.       Молчание. Окс опустила фотографию, пристально смотря на Антона, который по пьяни, кажется, уже сболтнул лишнего. Девушка невольно хмыкнула: она знала. Знала, что эта компашка во что-то ввязалась, и знала, что они ищут. Не зря они всё время ошиваются вместе и постоянно о чём-то шушукаются. Окс знала, что у Арса есть перстень, передаваемый в их поколении и считающийся ключом к сокровищам контрабандистов, и, когда они только приехали сюда, девушка сразу подумала, не бросится ли её лучший друг на поиски. Арс уверял, что ему это не интересно и что он в это не верит. Вероятно, это Шаст толкнул его на это, а Арс из чувства долга присматривать за ними сам в это ввязался.       Окс не хотела вдаваться в подробности, потому что знала — нельзя. Арс не скрывал от неё ничего, и, если он до сих пор не посвятил её в это, значит, на то была весомая причина.       — Антон, скажи, вы рассмотрели все варианты? Почему вы думаете, что сокровища или следующая подсказка в камине?       — А г-где ей ещё быт-ть? — пошатнувшись и чуть не свалившись со ступеньки, выгнул бровь Антон. — А ч-что? Есть идеи? Если най-найдёшь — буду благон… годар… рен.       — Такое ощущение, что ты с каждым глотком воздуха пьянеешь всё сильнее, — Окс хмыкнула, украдкой осматриваясь по сторонам, не запалил ли кто их посиделку, и снова уткнулась в фотографию. Кабинет был обычным по тем временам, скромно обставлен, и ничего, что явно бы бросалось в глаза, не было. Ничего, кроме… — Тош, а вы знаете, где было сделано это фото?       — Не-е выяснили ещ-щё, — Антон откинул голову назад, на перила веранды, и мотнул головой, смотря в звёздное небо. Оно кружилось так сильно, что парень невольно улыбнулся, представив себя на месте космонавта. Вот интересно, да? Машина мчится шестьдесят километров в час, и это ощущается, а планета крутится со скоростью восемнадцать миль в секунду, а они этого не чувствуют. Поразительно.       — Не знаю, может, я ошибаюсь… — убрав лезущие в рот волосы, девушка протянула фото Антону. — Но мне кажется, что стол я уже где-то видела. Думаю, это его Павел Алексеевич в прошлом году достал из найденного подвала. Он, вроде как, ценный какой-то, старинный.       Антон чуть не протрезвел, услышав её слова. Перед глазами тут же всплыли картинки посиделки Серёги и Шаста в кабинете директора, когда они звонили родителям. Шаст тогда со скуки осматривал кабинет, и… о боже! Как он не заметил?! Это ведь и впрямь он! Перекрашенный, отшлифованный, но точно с теми же изгибами и с той же резьбой! Получается, он не был случайно уничтожен, и всё это время простоял внизу, в подвале, тая в себе следующую подсказку к сокровищам.       — Чё-ёрт! — то отдаляя от глаз, то приближая к ним, чтобы разглядеть размывающуюся картинку, пьяно протянул Шаст, от удивления округлив глаза. — А ведь и вправду он!       — Так я помогла? — Окс невольно улыбнулась, глядя, как Антон попытался подняться, но его занесло, и парень повис на перилах, дожидаясь, пока земля перед глазами перестанет крутиться.       — Не-е то слово! Я бы теб-бя рас-сцелова-ал, но Арс меня прикончит-т, — Антон развернулся на ступеньке, споткнулся и, снова поднявшись, одёрнул майку. — Ты не при-ик-смотришь за котиком? Мне н-до по-оговорить с парнями.       — Конечно, я только девчонок заберу, — Окс хмыкнула, поднимаясь со ступеньки и вперёд парня заходя в дом. Спустя две минуты, во время которых Антон безуспешно пытался дотянуться до косяка двери, чтобы иметь опору и не потерять равновесие, из дома показались в стельку пьяные девчонки, а за ними и Окс со злорадной ухмылкой.       — П-ка, — икнув и шатнувшись на вожатую, Катька скромно улыбнулась и, грызя от смущения ноготь, под ручку с вожатой сошла с веранды. Антон махнул рукой девушке и двинулся обратно внутрь дома. Уже на пороге стало понятно — парни переезжают. Арсений тащил все бутылки в комнату, за ним, пошатываясь, с кружками в руках шёл пьяный Диман, который из всех, кажется, ещё более-менее соображал, и замыкал эту цепочку Серёга. Парень тащил кучу одеял и подушек, спизженные, видимо, с кроватей ребят. Поймав немой вопрос в глазах Шаста, застывший в дверном проёме Арс, покачнувшись, пожал плечами.       — Дискотека кончилась. Сейчас отбой будет, — развернувшись, мужчина с размаху вдарился лбом в косяк и, ойкнув, схватился за голову. Выдохнув и покачав головой, мужчина расправил плечи, из последних сил пытаясь вести себя как подобает вожатому и, отстранившись от злосчастной деревяшки рукой, зашёл внутрь вожатской. Антон открыл рот, чтобы сообщить интересную новость, но запнулся. Такое дело надо обмыть! Они с Окс разгадали следующую загадку, и теперь надо проникнуть в кабинет директора. Ну, это не так сложно устроить.       — Парни, — пьяно выдохнул Антон, застывая в дверном проёме с поднятой над головой рукой, а-ля — я мисс Вселенная. — Есть дело.       — Дела нет, если нет т-тела, — бросая на кровать кучу одеял и падая следом за ними, промычал Серёга.       — У н-нас есть зацепка, — помахав перед своим лицом фоткой, Антон зашёл в комнату и, чуть не снеся графин с водой на тумбе, плюхнулся на табуретку. — Стол на фото ещё жив. В смы-сле, он не жив, ведь это не одушевлённый предмет…       — Ты так смешно шевелишь губами, — улыбаясь и не отрывая взгляда от губ Антона, протянул Арс, уже закрывший дверь и сидящий под ней на полу. — Я не понимаю, что ты говоришь, но я вижу, какая у тебя бездонная глотка.       Шаст не удержался от смешка, подхваченный ребятами, и около минуты парни тупо угорали над тем, кто смешнее смеётся над словами полупьяного Арсения. К слову, мужчина и сейчас был недурен собой — он держался, как истинный дворянин, и, если бы не лёгкие зигзагообразные покачивания в стороны, никто бы и не сказал, что он пьян в стельку. Его лицо озарила обаятельная улыбка, и мужчина, хмыкнув, пожал плечами, чуть не завалившись на бок.       — Я сказал, что у нас зац-цепка по делу, — заплетающимся языком, отчеканив по буквам, повторил Шаст. — Стол на фо-ото сейчас стоит в ка-кабинете Пашки.       — Пашки-какашки, — хмыкнул в одеяло Серёга, чьи ноги безжизненно свисали с кровати, а остальная часть тела, выше таза, утонула на одеялах.       — Какого Пашки? — нахмурившись, качнул головой Арс, из горла отпивая виски и резко выдыхая.       — Ну, который главный тут. Девектор… детектор… Вольный, короче, — вконец запутавшись, Антон отмахнулся от этого, вытянув вперёд свои длинные ноги. Парень махнул рукой в сторону, и бутылка перекочевала в его руки. Крепкий напиток ожёг горло, и парень, резко выдохнув, поморщился. — Надо брать!       — Ч-что? Кр-репость? — еле двигая языком, протянул Серёга, поворачивая голову в сторону парней.       — Админ… администра-ацию, — стукнув кулаком по полу рядом с собой и громко икнув, произнес Арс.       — Но нас же-е по-поймают, — жалобно проскулил Серёга, сморщив носик. Его больная нога стрельнула, и парень, сжав зубы, сполз с кровати, вытягивая ногу вперёд и поглаживая больное место.       — Мы подождём, когда все улягутся, — Арс, шатаясь, поднял руку и посмотрел на наручные часы, морщась так, словно ему в глаза светило яркое солнце, или, наоборот, по пьяни и без очков он нихрена не видел. — Кор-роче, часа через два.       — И чё нам делать эти два часа?       Арсений, ухватившись за ручку двери, подтянулся, на миг повиснув на ней и пытаясь собраться с силами, и выпрямился. Сделав пару шагов зигзагообразной формы, парень, покачнувшись, ухватился руками за края тумбочки, рядом с которой сидел растёкшийся на стуле Шаст, и медленно потянул на себя ручку маленькой полки. Покопавшись в каких-то бумагах и громыхнув пузырьком валерьянки, мужчина неожиданно улыбнулся, обличая свои обворожительные ямочки на щеках, и вытащил наружу колоду карт.       — Ка-какой ты пл-лохой вожатый, — хмыкнул Шаст, задев себя пальцем по носу и коварно улыбнувшись, Арс показал на Шаста и медленно закрыл ящичек. Антон сполз со стула на пол и махнул рукой с бутылкой на Димана. — Присоединишься, Поз? Или ты ещё слишком трезв для ик-гр в карты?       — Вот ещё! — непривычно было видеть Димана без очков — в таком виде он напоминал крота, — но, так или иначе, парень всё-таки пододвинулся в круг к ребятам, куда тут же, чудом не задев угол тумбы виском, опустился Граф. — А кто прос-следит за ребятам-ми?       — Окс сказала, что сегодня сж-жалится надо мной и уложит парней, а завтра я получу пизды. Так и-и сказ-зала! — подтвердив свои же слова, кивнул и улыбнулся Арс. Сидел он ровно, с расправленными плечами и чуть взъерошенными волосами. Его глаза привычно сверкали весельем, и вожатого то и дело тянуло улыбнуться. — А она ни-щего мне не с-сделает. Она добрая. Он-на мне как сестра. Она…       — Мы пон-няли, что она самая лучшая, — Серёга махнул рукой и хлопнул Арса по плечу. — Шпала, раздавай, а то Арс сейчас слезу пус-стит!       — Ей богу, ж-женился бы, да занята уж-же… — положив в ответ руку на плечо Серёги и сжав его, Арс жалобно вздохнул. — Но с другой стороны, я её не дос-стоин, понимаеш-шь? Она ж-же само соп… совр… совершенство, вот!       — Не могу не с-согласиться, — Серёга на полном серьёзе кивнул, чуть качаясь от дёргающей его руки Арсения. — Я про Ир-рку то же самое м-могу с-сказать.       — Тш-ш-ш, — приложив палец к губам, прошипел Антон.       — Я говорю, — перейдя на шёпот, протянул Серёга, чуть наклонившись к Арсению. — Она ведь т-тоже совершенна. Во вс-сех смыс-слах этого слова. Я же как уви-идел её, влюбился по уши! Вот честно!       — Везёт, ко-когда тебе отвечают вз-заимностью, — горько качнув головой, Арсений сжал губы и, обернувшись к Антону, выхватил из его руки бутылку. — За любовь!       Пока за стенками Окс следила за тем, как быстро парни улягутся в кровати и отвечала на вопросы Дани «где опять эта троица?» — «бухают с вашим вожатым», ребята раскладывали партии одну за другой и, пытаясь смеяться как можно тише, осушали вторую бутылку виски, иногда запивая колой. Пьяные в дрова Арсений и Позов ещё как-то держали видимость трезвых, сидя прямо и не особо плывя следом за полом, а вот их друзья, Серёга и Антон, отрывались как могли. Им казалось смешным всё, даже собственное дыхание. Обнявшись, парни угорали над тем, как интересно было бы развесить по всему лагерю фото Дениса в одних трусах, бегающего за домиками. Идея парням так понравилась, что Серёга тут же начал строчить смс Ирке с просьбой прислать ему то самое фото, вообще не сообразив на тему того, что связи тут нет. Сообщения получились непонятными и написанными совершенно не на тот номер, но парней это не смутило. Забыв даже нажать кнопку «отправить», Серёга завалился спиной на кровать и, распустив на затылке волосы, начал нести какую-то чушь про длинные локоны, как у Рапунцель. Арс с Диманом остались играть одни, и, вроде, у них что-то получалось, но парни постоянно отвлекались на какие-то шуточки Арса, а то и вообще по пятнадцать минут трепались. Темы были самыми разными: от обсуждения слизи у лягушек до устройства механизма ядерного реактора. Диман, с умным видом держа перед собой стакан с виски, с полными боли глазами рассказывал Арсению, как в начале смены они с парнями спасались от кабана, про то, какие огромные клыки у того были. Арсений постоянно ахал, его глаза наполнялись ужасом, и он то и дело бросал взгляды на Антона, кивком подтверждающего всё сказанное Диманом.       Когда за стенкой стал доноситься храп, а стрелки на часах Арса показали ровно полночь, парень, поставив бутылку на пол и поправив свитер, выдохнул:       — Час пробил.       — Я хочу исповедаться первым! — подумав явно не о том, о чём следовало бы, подняв шатающуюся руку, заявил Серёга. Что творилось в его мозгу, было не понятно, да парни и не обратили внимания на его слова. Арсений, слегка шатаясь — из-за чего сидящему рядом Антону пришлось его придержать — поднялся и, держась за второй ярус кровати, двинулся в сторону окна. Свалив на пол чайник и даже не заметив этого, мужчина распахнул окно и начал забираться на подоконник.       — Смотрите, он хочет убиться! — хохоча и тыча в спину Арсения, протянул Серёга. Антон, улыбаясь, схватил с пола бутылку и поплёлся следом за вожатым. Мужчина уже почти вылез наружу, когда за плечо его схватил Антон и затянул обратно.       — Это н-не выход, — мотнув головой и чуть покачнувшись, заметил Антон.       — Да выход это, но чер-рез окно, — икнув и оттолкнув руку парня с плеча, заплетающимся языком протянул Арсений, свешивая ноги из окна. — Встретимся н-на улице.       — Но у меня нога болит, — жалобно протянул Серёга.       В итоге пьяная банда разделилась на две части. Арсений, а следом за ним и Антон, выпрыгнули из окна, а Диман с Серёгой, шикая друг на друга и сдавленно смеясь, прикрывая рот кулаками, покачиваясь с бутылкой наперевес, двинулись через дверь. Споткнувшись на пороге в руки успевшего его подхватить Серёги, Диман сполз с веранды — им всё мерещилось, что за ними наблюдают — парни чуть ли не ползком обежали домик и остановились под окном вожатской. Арсений распластался на траве звёздочкой, лицом вниз, а рядом с ним, с чего-то угорая, сидел Шаст, обнявший свои длинные колени.       — Я как морская звёздочка, — послышался бубнёж Арса. Ребята с горем пополам смогли поднять его, и Арсений, отказавшись от их помощи, одёрнул кофту и первым двинулся в кусты: обходить домики в направлении здания администрации. Взять фонарики никто из парней не додумался, потому полуслепой Диман буквально повис на плечах шипящего Антона, когда они ползли через кусты. Реально ползли, потому что в темноте их пьяные глаза играли с ними злую шутку — они не могли различить на земле неровности и спотыкались буквально о каждый камень и бугорок на своём пути. Смеясь над собственной неуклюжестью, решив сделать передышку — они прошли всего десять метров — парни упали в длинную траву, и тут же послышался вой Арсения: он что-то нашёл.       — Антош-ш, — обращаясь к сидящему ближе остальных Шасту, Арс жалобно вытянул губы. — Смотри, какую кроху я нашёл!       В руках парня мелькнуло что-то серое и живое, и Антон удивлённо приблизился к его рукам. Арсений держал настоящего живого ежа.       — Какой он ма-ахонький! — умилился Антон, его лицо перекосилось в гримасе растроганности.       — Посмотри на его носик, он прямо как т-ты, — отчего-то провыл Арсений, подняв ежа на уровень своих глаз. — Я хочу его взять.       — Ну Арс, ну незя, — неохотно протянул Антон, медленно переводя пьяный взгляд на Арсения. — Ну, он же не твой. У не-него есть ма-ама-а.       — Но я хочу его ус-сыновить, — Арсений уже чуть ли не скулил, как щеночек, смотря на Антона такими преданными и полными слёз глазами, что Антон нехотя сдался.       — С чего ты ва-аще-е взял, что это ма-мальчик?       — Но «ёж» — это же мужской род, — тут же своим словам убеждённо кивнул Арсений. — Значит, это «он».       — Человек то-оже мужской пол… ой, род, но бабы с тобой бы не согласились, — заметил Антон, толкнув парня в плечо и упрямо мотнув головой. — И вообще, это не так определяется!       — Но он мне так нравится! — у Арсения реально глаза покраснели в тот момент, когда он посмотрел на Антона. Почему он решил спрашивать разрешения именно у него, Антон понятия не имел, но ему было приятно, что вожатый считается с его мнением. — Посм-три на его лапки, — неожиданно со стороны Арса реально послышался всхлип. Мужчина, стоя на коленях и держа у груди притихшего ёжика, и впрямь начал лить слёзы! — Они такие ма-аленькие и на-наверняка замёрзли! Я свяжу ему носо-очки, и он никогда больш-ше не будет жить один!       Слёзы настолько душили Арса, что мужчина, обнимая ежа длинными пальцами, прильнул к нему щетинистой щекой и взаправду начал плакать. Его губы дрожали, а из глаз побежали обильные влажные дорожки. Мужчина набрал в лёгкие воздуха и, захлёбываясь в слезах, провыл:       — Я нь-е могу его ту-т оставить! — всхлипывая, провыл Арсений Сергеевич. — Ан-нтош, давай его усыновим! Ну пожа-алуйста!       — Да нахуй тебе сдалась эта кол-ючая крыса? — перед парнями, пошатываясь, появился Диман, ткнув в ежа в руке Арса. — Мы вааще шли за столом. В смысле, к столу, а вы тут сырость разводите.       — Я его, — Арс, икнув, поморщился, подняв к носу Позова ёжика. — усыновил! Его зовут… — Арс запнулся, посмотрев на ежа в своих руках, и повернулся к Антону, сидящему в полуметре от него, выдохнул. — А как мы его назовём?       — А мож-т, ты ему ещё и отчество дашь? Антонович? — с ноткой сарказма протянул Антон, покачнувшись и упав на локоть. Выгнув бровь, парень проследил за тем, как задумчиво нахмурился Арс. — А кстати, звучит!       — Почему это Антонович? — не понял Арсений, выгибая бровь. — А почему не Арсеньевич?       — Потому что т-ты ведёшь себя как баба.       — Нет, я главный, а значит я — отец!       — А может, мы уже пойдём? — послышался пьяный голос Серёги, который медленно, цепляясь за ствол дерева, поднимался с земли. Его довольно сильно занесло, но он смог удержаться. — Мы такими тем-пами ин-наче до подьёба… подъёма будем гулять.       — Пойдём, Люк Арсеньевич, — Арсений, опершись о подставленное Шастом плечо, неторопливо поднялся и потянул на себя схваченного за руку Антона, помогая и ему встать. — Надо будет тебе коф-фточкку на-ти. Антош, а мы куп-пим ем-му кроватку?       — Ох, блять… — Антона нехило занесло на подъёме, и парень ёбнулся обратно на жопу, чуть не утянув за собой покачнувшегося, но не выпустившего его руки Арса. — Мож-жет ты ему ещ-ё и на подгузники разоришься?!       — Ну тебе чё, для ребёнка жалко?!       — Он да-аже не человек!       — А я всё равно его любю! — отпихнув Антона в сторону, Арсений крепче прижал к себе ёжика и жалостливо поджал губы. Диман ухватился за плечо Матвиенко, придерживая его, когда тот начинал слишком сильно заваливаться. Арсений шёл за ним, а Антон, как нашкодивший подросток, за Арсом, а ёжику в руках вожатого было вообще заебись.       Через два домика парни наконец вышли к администрации. Смех, на счастье, куда-то пропал, отчего парни, пригибаясь к земле и пошатываясь — иногда Антона так заносило, что он падал в кусты, — добрались-таки до заветного окна. Перед этим они, конечно, обежали здание два раза, пытаясь понять, с какой стороны окно попадает в кабинет Воли, и, наконец найдя нужное, остановились под ним, прижимаясь спинами к стене и подогнув к себе колени. Арсений продолжал держать в руках, как кусок золота, ежа и, осмотревшись, повернулся к Серёге с Диманом. Перегнувшись через Димана, мужчина вручил в руки Матвиенко нового члена семьи.       — Останешься на стрёме, — кивнул Арсений, показав на себя. — Мы с парнями забер-рёмся внутрь, и, если кто-то покажется, дай нам знать.       — Понял. Хуй к-кто пройдёт, но нахуй по-ойдут все! — заплетающимся языком протянул Серёга, отдав рукой «честь» от неприкрытой головы, держа во второй руке ежа.       — Так держать, — Арсений хлопнул парня по плечу и, посмотрев наверх, на окно, кивнул на Антона. — Ты первый.       Второй раз повторять не пришлось. Антон, продолжая прижиматься к стене спиной, поднялся на ноги и, развернувшись, тихо толкнул и так не закрывающиеся пластиковые окна от себя — благо, они в этом месте были на уровне плеч парня. Повиснув на руках, Антон задрыгал ногами, не в силах подтянуться ещё немного. Сзади послышался сдавленный смех ребят, и Антон, не выдержав, засмеялся от нелепости ситуации, в которой он оказался: высота-то тут была детская, а он..? После второй, тоже не самой удачной попытки, чуть не задев ногой зубы Арса, парень завалился на подоконник, а затем плавно сполз с него на пол кабинета директора. Не успел парень толком сесть и отодвинуться, как в окно довольно резво протиснулся Арс и, не заметив Антона, который ещё не убрался с дороги, ударился о его лоб и скатился с подоконника.       — Чёрт, — шипя от боли и потирая ушибленное место, вожатый посмотрел на воющего сквозь стиснутые зубы Антона. — Живой?       — Временно да, — простонал парень, откидывая голову назад и выдыхая, прикрыв глаза. — Ты из меня калеку сделаешь.       — Да я случайно, — Арс опустил руку на пол и снова посмотрел на Антона. — Ты как? Сильно болит? Паники нет? Удушье испытываешь?       — Да, есть лёгкое удушье в районе грудной клетки, потому что ты лежишь на ней, — спустя минуту молчания всё-таки выдохнул Антон. Арс, даже будучи пьяным, почувствовал, как у него покраснели уши. Он ведь и впрямь всё это время продолжал лежать поверх Антона, на которого так и свалился. Ойкнув и быстро соскочив с парня, Арсений поднялся с пола, слегка покачнувшись — словно вмиг протрезвел — и выдохнул, стараясь не смотреть на подопечного. В окне послышались шорох и пыхтение, и показалась голова Димана. Парни тут же бросились помогать не слишком опытному в спорте ботанику залезть в кабинет. Когда Диман грохнулся на пол, парни дружно на него зашипели, заставив тем самым того фыркнуть в кулак и промолчать. Решив, что дальше двигаться можно, ребята дружно подняли Димана под подмышки, и все трое разом перевели взгляд на стол, стоящий почти у окна.       — Это он? — выдохнул Позов, поправив на носу очки и прищурившись.       — Зуб даю! — Антон схватился рукой за край стола, а второй хлопнул по нему. — Надо обыскать его на нал-личие какой-нибудь потайной полки.       — Д-думаешь, за столько лет никто её не нашёл? Полку, в смысле, — пояснил Попов, вставая на другую сторону стола и не спуская взгляда с Антона. Парень пожал плечами и повернул голову в сторону Димана, который отодвинул стул директора и, опустившись перед столом на колени, качаясь, начал ощупывать резное ребро стола. Старинная резьба и впрямь была необыкновенно красива и сохранилась до нынешних дней, даже не истершись. Хотя и то понятно — стоял стол столько столетий в подвале, кто его там таскал бы, чтобы стереть все бока?       — Надеюсь, — поправил парня Антон, тоже опускаясь на колени. Голова закружилась, и парень, чуть отклонившись назад, опёрся о пол рукой, выровняв равновесие, и выдохнул. Подавшись вперёд, он начал, как и Позов, ощупывать резные края стола, дёргая их на себя или пытаясь, наоборот, задвинуть. Так прошло около пяти минут, пока терпение Шаста наконец не иссякло, а на столе не осталось свободного непроверенного места.       — Пусто, — выдохнул из темноты Арсений. Антон, сжав зубы, опёрся лбом о стол и прикрыл глаза. Голова всё ещё шла кругом, из-за чего парень не мог даже сконцентрироваться на поисках.       — И у меня глухо, — пробурчал Антон, морщась от произнесённой фразы. — Может, эт-т, нахуй, не тот стол?       — Надо по-осмотреть снизу, — послышался шёпот Димана. Полы скрипнули, что означало, что парень улегся под стол. — Чёрт, нихрена не вижу.       — Двинь зад, — послышался пьяный лепет вожатого, и мужчина, обойдя стол со своей стороны, толкнул парня в бок и улёгся на освободившееся место. Половина выше пояса теперь находилась под столом, и Шасту осталось наблюдать только ноги друзей. — А тут удобно.       — Эй! — толкнув друзей в ноги, Шаст, икнув, пошатнулся. — Не спать! Мы на здании. В смысле, на задании.       — Если нельзя, но очень хочется, то можно, — философски протянул Диман, сложив руки на груди так, словно лежал не на холодном дощатом полу под столом, а на мягкой траве, любуясь звёздами.       — Слышь, филог… философ! — одернул парня Шаст, снова толкнув его в бок. — Ищите подсказку да поживей, я ку-урить хочу.       — А я с-сать, — Диман тихо засмеялся, поднимая руки и начиная ощупывать внутреннюю сторону резьбы по бокам стола. — Я так много выпил, что, кажется, ща лопну.       — А ты не думай о том, сколько выпил, — Арс следом за парнем начал ощупывать стол с другой стороны, и одновременно их руки сошлись на одном из выступов. Парни, переглянувшись, потянули его на себя, и послышался щелчок.       — Ну-ка, — кажется, Позов протрезвел. Сбоку от него, в левом углу стола — с точки обзора Димана — из резного бока стола вынырнула старинная дощечка с малюсенькими колечками в четыре ряда. Парни, переглянувшись, подползли ближе и, приподнявшись на локтях, посмотрели на кружки. На каждом из них были вырезаны нолики.       — Что там? — услышав тишину и видя, как ноги парней замерли, Антон заглянул под стол, чуть не положив голову на живот Позова. — Что-то есть?       — Какая-то дощечка с цифрами. Похожа на код. Камп… комбинация из четырёх цифр, — поправив на носу очки, прошептал Диман, не отрывая взгляда от кругляшков.       — Может, это какая-то памятная дата? Ну, для Попова, — предположил Диман, проведя рукой по дощечке. — Может, рождение ег-го ребёнка?       — Так он же не дождался, вроде? — послышался голос Шаста, и Арс согласно цокнул языком.       — А может, год его рожден…ик…я?       — Э-э… — Арс на миг завис, схватившись пальцами за переносицу и зажмурившись. — Тысяча семьсот девяноста первый.       — Посмотрим, — Позов, закусив язык и щурясь, начал медленно слева направо крутить колёсики. Докрутив первое колёсико до единички, парни услышали щёлк. Переглянувшись с оживившимся Арсом, Диман прокрутил следующее, однако в этот раз ничего не услышал. Продолжая молчать, парень докрутил последний круг до единички и опустил руки. Повисло молчание. Ничего не произошло. — Не подходит.       — В принципе, оно и лог-гично. Попов не стал бы прятат-ть все подсказки так заумно, потом заказывать стол с пот…тайной хренью, чтобы на код поставить дату своего рождения — это уж слишком бан…банально и глупо, — заметил Арсений, на что Диман хмыкнул.       — А если дата не вымышленная? Раньше же какие документы были? Память матери да слова акушерки, и листочек, где от руки написана дата, которую могли и под себя удобно подстроить, — Диман, даже перестав путаться в словах, пожал плечами настолько, насколько это было возможно сделать в положении лёжа.       — Может, год основания деревни? — подсказал Антон, чья голова покоилась всё это время на животе Димана, заглядывая под стол — там было слишком мало места для троих.       — Год основания — тысяча восемьсот тридцать первый, — тут же без запинки отчеканил Диман. Выкрутив шарики обратно в исходную, парень заново начал вращать каждый по циферке. После первой послышался знакомый щелчок. Докрутив вторую, парни снова услышали щёлк, что означало, что они на верном пути. Однако, докрутив цифру «3», щелчка парни не услышали. Смысла докручивать последнюю цифру не было, но Диман перестраховался. И снова ничего.       — Что-то слишком сложно, — протянул Антон, расстроено цокнув языком. — Мы что-то упускаем. Ист-торию жизни Попова, можно сказать, уже наизусть все золотоик…искатели выучили. Самое элементарное — это рождение и дата постройки деревни. Что ещё такого важ…важного было в его жизни?       — Может, свадьба? — предположил Диман, на что Арсений, положив на лоб руку, вздохнул.       — Он не был женат, — протянул устало мужчина. По голосу было слышно, что он уже очень сильно хочет спать. — Я же говорил, он с кем-то перепихнулся. Они даже не поженились. Когда он узнал, что она беременна, хотел расписаться, но не успел — помер.       — И чё, у него до сорока лет никого не было? — выгнув бровь, протянул Антон. От удивления он даже заикаться перестал.       — Ну, такие подробности мне неизвестны, Антош, — Арс опустил руку на живот и, вздохнув, нахмурился. — Слуша-ай… а может, это год, когда бизнес по золотодобыче пошёл в гору? Бля, а ведь и не вспомнить, когда это было… Стоп. Прииск «первая Берикульская площадь» в тысяча восемьсот двадцать девятом году дал один пуд двадцать фунтов* золота, — выдохнул Арсений. От озарившей его мысли мужчина аж приподнялся на локте и посмотрел на Антона так, словно тот мог прочесть его мысли. — Это же самый удачный момент его жизни! Они же на этом Берикуле целое состояние через год отгрохали!       — То есть код — двадцать девятый год? — осторожно уточнил Диман, словно боясь спугнуть мысль посветлевшего от догадки Арсения.       — Нет, вряд ли, — к огорчению парня, выдохнул Арс и тут же выдал: — Это было годом ранее. Мне кажется, самый запоминающийся момент в его жизни, сделавший его и его семью богатыми, случился годом ранее, одиннадцатого августа тысяча восемьсот двадцать восьмого года, когда, ещё будучи простым купцом, Попов подал в Дмитровское волостное управление Томской губернии заявку на участок на реке Берикуль. Там же через год и нашли двести шестьдесят килограммов золота!       — Я бы тоже такое запомнил, — невольно присвистнув, прошептал Антон.       — Код: тысяча восемьсот двадцать восемь! — хлопнув Димана по плечу от нетерпения, прошептал Арсений. Парни затаили дыхание, наблюдая за тем, как Диман, закусив от усердия язык, медленно поворачивал колёсики с цифрами. Когда после третьей по счёту цифры «2» послышался знакомый щелчок, Арс аж дышать перестал. Диман аккуратно докрутил последнее колёсико до цифры восемь, и, как только та встала на своё место, сбоку что-то зажужжало, словно механизм был встроен в саму боковую часть сгиба стола, затем послышались ещё один щелчок и тихий скрип. Всё стихло.       — Пар-рни, там что-то вылезло, — поднявшийся с живота Позова и куда-то исчезнувший с глаз парней Антон, улыбнувшись, радостно хлопнул в ладоши. Ребята тут же выползли из-под стола и, покачиваясь, посмотрели в сторону, куда показывал Антон. Из боковой части стола и впрямь вылезла продолговатая тонкая дощечка. Приблизившись, парни смогли рассмотреть то, что лежало на красной бархатной ткани, на столько лет спрятанное от посторонних глаз.       — Это… — пытаясь сконцентрировать уплывающий взгляд на двух относительно маленьких предметах, протянул Арсений. — Кисточка?       Даже сейчас, в состоянии опьянения, зрение парня не подводило — на бархатной подушечке и впрямь лежала старинная кисть для рисования, с деревянной ручкой и пушистым кончиком. Рядом с ней также находилась маленькая — размером буквально с монетку — вырезанная из дерева игрушка дельфина. Больше в тайнике ничего не было. Хмурясь, Арсений неспешно поднял кисточку двумя пальцами и поднёс её к глазам. Ничего необычного в ней не было: обычная, для рисования и только.       — Очередная за-загадка, — тяжело вздохнув, Диман схватил с красной подкладки статуэтку дельфина и аккуратно задвинул тайную полочку обратно. Послышался щелчок, и кодовый механизм, вероятно, исчез обратно в сгибе стола. — И что т-теперь?       — Не е-ебу, — задумчиво протянул Арсений, вертя перед глазами кисточкой. Он так покачнулся, что, не удержавшись, плюхнулся на пятую точку, кажется, даже не заметив этого. Антон, устало держась двумя руками за стол, уткнулся в сгиб локтей лбом и вздохнул.       — Погнали, курнём, а? Я за сигу щ-щас убить готов, а над этой за-загадкой завтра думать будем.       — А смотрите, что я захватил, — коварно улыбнувшись, Позов поднялся с корточек, на которых и так еле сидел, и, дойдя до окна, схватил с подоконника почти опустевшую бутылку виски. Махнул ей перед лицами парней. — Н-надо отпраздновать!       — О, да ты с-сама предусмотрительность! — уважительно протянул Арс, пересекаясь со взглядом Антона. — А ч-что? Знаешь, как я уважаю его м-мозги? Мне бы такие, да вышиб бы.       Обратная дорога в домик оказалась ещё более весёлой, чем до этого. Диман вывалился из окна, чудом не разбив бутылку о голову Серёги, а затем несчастные, перепутав стороны, двинулись в обход женских домиков. Бутылка виски вернула парням утраченное веселье. Арсений, обняв ежа и повиснув на плече весёлого Димана, под шикание Шаста вполголоса напевал песню: «…кажется, колется там, где сердце плавится от мысли о нём, и мне так нравится, как он поёт ту песню и путает все слова, будто они про нас, кажется… и слёзы катятся по щекам, я никому, даже дневникам, что, кажется, он мне нравится…»** Она до того его трогала, что мужчина горько вздыхал, держа в руке ёжика, и каждый раз так и норовил чмокнуть того в носик, а потом в сотый раз умилиться тому, как колючая крыса от него прячется.       Перехватывая у ребят бутылку и делая по очереди по глотку, за ними бодренько семенили Серёга с Антоном. В отличие от друзей, они не обнимались, а просто еле волочили ноги, целуясь с каждым деревом по пути и угарая друг над другом. То у Серёги волосы смешно торчат в стороны, то обнимает дерево он как-то не так. Антон, смеясь, хлопал в ладоши, как маленький тюлень, и лез показывать, как правильно надо обнимать деревья. Тут уж фраза «заблудились в трёх соснах» оказалась как никогда актуальной. Парни уже настолько перестали соображать, что, обжимаясь с каждым деревом по кругу около двадцати минут, крутились среди трёх берёз, в то время как Арсений с Диманом давно скрылись из виду, и только по их пьяному пению можно было понять, где они находятся. Собрав всю паутину и расправив руки, пародируя шум самолёта, Серёга с Шастом, залипая на то, как паутина прикольно поднимается от ветра, пробежали через кусты и выбежали к домикам, у которых уже сидели ребята.       На счастье, у Арса хватило ума выглянуть в центр спального комплекса и понять, что они не на той стороне. Обсудив данный «конфуз» и придя к выводу, что раз война, то надо быть осторожными, парни попадали на землю и по-пластунски поползли через центр лагеря в сторону веранды родного домика. Каждые полтора метра они один за другим останавливались, чтобы перевести дыхание и перестать смеяться, но бодренькое вожатское «за мной, салаги!», заставляло ползти дальше. Представляя себя партизанами на секретном задании, ребята доползли до домика, собрав всю пыль и грязь с центра лагеря, обогнули домик и оказались под окнами вожатской. Начался второй этап «веселья». Шаст, как самый длинный, был поставлен к стене с подставленными руками для прыжка, однако, то ли он слишком сильно шатался по сторонам, то ли у парней сбился прицел, но при каждом разгоне ребята впечатывались в стену и с громкими матами под смех остальных падали на землю. Диман первый отбил себе весь лоб и без сил грохнулся на землю со словами «ноги моей больше не будет под этим окном». Арсению повезло со второго раза — он-таки подпрыгнул с руки Шаста и смог уцепиться за край окна, но это всё, на что его хватило. Подтянуться у него не получилось, и от этого было так смешно, что парень, хохоча, не удержался и, разжав руки, упал обратно на землю. После, наверно, часа безуспешных попыток десантировать через окно парни решили прибегнуть к старому дедовскому способу: зайти через дверь.       В последний момент ребята изменили траекторию движения и снова оказались в комнате вожатого. Серёга со стоном грохнулся в кровать, а Диман, медленно — чересчур медленно — вытянув из-под друга пару одеял, грохнулся вместе с ними на пол. Кажется, он тут же заснул, или это его дыхание так было похоже на сопение. Арсений, усевшись прямо на пороге на пол, выпустил Люка и медленно подполз к тумбе, где на стуле без сил сидел Шаст, допивая остатки виски, которые они чудом до сих пор не выдули.       — Вискарь кончился, — медленно протянул Шаст и тихо усмехнулся себе под нос, выронив из ослабшей руки бутылку, отчего та с грохотом упала на пол, но из-за небольшой высоты не разбилась.       — А в-водка бы не помешала, — Арсений, покачнувшись, поднялся, держась за тумбочку, и опёрся о неё. — Но я бо-больше за вин-но.       — Ты реально Грф-ф, — фыркнул Антон, наклонив голову набок и не спуская взгляда с чёлки Арсения.       — Зря я напоил тебя, ты ещё мал-ленький, — тяжело вздохнув и опершись о тумбу локтями, из-за чего пришлось сильно наклониться, прошептал Арсений, взъерошив на затылке волосы.       — Я не м-маленький, — Шаст легонько толкнул усмехнувшегося Арсения в плечо и снова откинулся к стенке. — Я по-сто давно не бухал с хорошими ребятами. Да и тебя боялся, думал, ругать будешь.       Арс удивлённо выгнул бровь и кивнул самому себе.       — Я последний человек, которого ты можешь бояться, Тош. Я в стельку пьян, но я знаю, что говорю, — вожатый, покачнувшись, перевёл взгляд на Антона и невольно облизнул губы. — А хочешь секрет? — икнув, и пытаясь удержаться на ногах, Арсений чуть наклонился к Шасту.       Парень, пьяно улыбаясь, кивнул, и мужчина, опустив взгляд на его губы и нервно выдохнув, еле слышно прошептал:       — Я… уже очень-очень давно… хочу… — мужчина так близко наклонился к лицу Антона, что парень почувствовал дыхание на своих губах, как вдруг Арс оборвался на полуслове и, на миг замерев, резко схватил Антона за грудки, не дав тому очухаться, и, подтянув к себе, уткнулся в его губы. В пьяных мозгах Антона будто взорвался целый фейерверк, когда до парня наконец дошел смысл происходящего. Арс его… целует? Только Антон прикрыл глаза, собираясь ответить вожатому, как хватка на его груди ослабла, и Арсений, мазнув губами по щеке, а затем по подбородку парня, грохнулся сначала на тумбу, потом на колени Антона и окончательно свалился на пол, заснув крепким, пьяным сном. Антон, едва разочарованно вздохнув, покачнулся и послал в темноту воздушный поцелуй.