Each time

Султан Мурат Первый прославился не только своими завоеваниями, не только тем, что держал страну свою в жестком контроле, но и тем, что вывел Империю на новый уровень, уровень, что не видали до этого его предки, не мыслили даже. Злые языки шептали, что отринул он волю Аллаха (салаллаху алейхи ва саллям), и связался с духами нечестивыми, страшными, и они помогли ему во всех делах. А желание его иметь все и сразу обернулось против него же, когда родился у него сын - такой долгожданный. Поскольку плату те духи, джинны, взяли непомерную... Да будет имя сына твоего отражением поступков твоих Мальчика от рождения назвали Мерихом. Рос он сильным и ловким на радость родителю, и на горе тем, что мысли злые будет держать в головах своих, кто пойдет против воли отца его. Ума ему было не занимать, так что и бегал юный шехзаде за советниками и первыми лицами, приближенными ко двору, лет до семи, слушал их, а далее уже начали к нему относиться, как к равному по уму и умениям - настолько разумен и способен был сын султана. Не мог нарадоваться Мурат сыну своему, да как только стукнуло тому шестнадцать лет от роду, стали вещи странные происходить. Сначала просто заметно было, как вещи тонкой пленкой железа покрывались, будто магия какая, но, чем больше шло времени, чем старше становился шехзаде, тем больше и проявления проклятия сказывались. Уже не пленка предметы окружала, а становились они железными полностью: вазы, еда, цветы, животные - все, к чему бы не прикасался руками Мерих, становилось вечно красивым, но неживым. К восемнадцати годам Мерих приобрел второе имя - "Демирал", что говорило само за себя - "человек с железной рукой". - Так значит, к чему бы он ни прикоснулся, все обращается в железо? - Все, к чему бы ни прикоснулся. - Грустно, наверное, не иметь возможности коснуться того, чего желаешь... Мерих смотрел на одалиска Пауло, что не так уж и давно на службу в гарем отца поступил, и был отдан ему в подчинение, да улыбался осторожно. Сказать, что он был очарован этим юношей с необычной, не здешней внешностью - ничего не сказать. Сын султана очарован был глазами его, цвета листвы молодой, да один все равно отливал оттенком синевы небесной, когда только-только сумерки перед бурей спускаются, но не теряя зелени своей. Очарован был Мерих кожей его, что на взгляд казалась такой идеальной, мягкой... может быть. Волосами его, что казались Мериху на взгляд нежнее шелка. Да только думы эти его- лишь думы, ведь ни прикоснуться, ни помыслить прикосновении он не мог, боялся, что и эта красота станет вечной и неживой, как тысячи противников, что статуями оставались на поле брани после битв, стояли там немым укором Демиралу - "железной руке". Нельзя касаться. Лишь смотреть. Оставалось только осторожно совсем брать пищу с рук одалиска Пауло, да свои руки за спину заводить - не коснуться лишь бы ненароком, не уничтожить прекрасного юношу своим проклятием. Пауло поступил на службу в гарем не так давно, но уважение к себе быстро приобрел, его Сокровищем называли, а сам султан Мурат даже жалел порою, что Пауло не сын его. И дело было и не во внешности прекрасной, не в физическом совершенстве, коим был одарен юноша, а в остром уме, да умениях высоких связанных что с музыкой, что с языком, что с ведением хозяйства, и даже с военным делом - позволяли этому одалиску, в отличие от прочих, и саблю в руки брать порой. - Я разузнал кое-что. Говорят, что есть озеро в горах, которое может снять это проклятие с тебя! - Нельзя верить всем слухам, Сокровище. - Но ты все равно ничего не теряешь, лев мой. Если бы тогда Мерих знал, что потеряет все в одночасье, то, конечно же, не согласился бы на умоляющий взгляд этих глаз, что сводили его с ума уже очень долго. Чем больше он проводил времени с Пауло, тем больше он думал, что Пауло является одним из малаикат аль-рахмат - ангелом, что в природе своей несет сострадание, являлся прекрасным высшим существом в шелках и с ароматом благовоний. Чем больше он проводил времени с Пауло, тем больше он в него влюблялся. Так что винить его больше, чем Мерих сам себя винит, уже невозможно. Он помнит в мельчайших деталях, как земля под ногами Пауло в горах поехала, как одалиск оступился неловко, готовый со скалы сорваться, а еще как он машинально схватил Пауло за одежду. Схватил своей рукой. Железо растекалось из-под его пальцев подобно разлитому на светлую ткань вину, скользило по одеяниям, переходило на кожу, на глаза. Говорят, что в горах возле озера, что дарует новую жизнь, до сих пор живет шехзаде Мерих и оплакивает того, к кому прикоснулся единожды в жизни.