Чем громче ты стонешь, тем глубже я вхожу.

      Приподняв голову и пытаясь разжмурить свои слипшиеся глаза, я осматривала светлую комнату, свет которой ужасно бил в глаза. Привстав на кровати и приподняв голову к голубому небу, видневшегося в окне, то заметила на нём много много белых пушистых облачков, протекающих мимоходом. На улице стояла прекрасная погода, в которую так и хотелось выйти, прочувствовав на себе всю идеальность этого дня. Даже солнышко светило иначе, падая на листочки деревьев и обогащая их своей заботой. Но суровая реальность говорила мне о том, что идеален тот мир, где нет тебя. Мой мир сейчас был на кровати, а в голове ужасно трещала затаившаяся боль, отдающая прямо в затылок.       - Бляяяяять. - процедив сквозь зубы и схватившись за голову, я пыталась угомонить надоедливую боль, которая решила начать доставать меня прямо с самого моего пробуждения. Поняв, что я не волшебница, а мои руки не волшебная палочка, верным решением было принять таблетку. Сняв с себя пушистое одеяло и скинув ноги с дивана, я встала и пошла медленными шагами на кухню.       Медленно спускаясь вниз по лестнице, я слышала лишь ход часовой стрелки и отдаленные голоса детей, игравшими в соседнем дворе. Пройдя на кухню и порывшись в верхнем ящике кухонного шкафа, на глаза мне попалась белая пластина, с семью заупакованными таблетками. Выжмав одним нажатием крайнюю таблетку, я закинула её под язык и проглотила своей слюной. Облокотившись об кухонный гарнитур и прикрыв глаза, я лишь молилась о том, чтобы боль, засевшая в моей голове, быстрее прошла, иначе я готова была уже вызывать самого дьявола, загадывая ему желание.       - Доброе утро. Хотя, уже скорее добрый день. - распахнув глаза, я увидела стоявшую на кухне маму и не понимала, почему она не на работе.       - Почему ты не на работе? - от одного слова, слетевшим с моего рта, я чувствовала отклик боли в голове и поняла что лучшим лекарством будет - молчание.       - Выходной. - развела руками мама, подходя к холодильнику и доставая оттуда сок. - У тебя по всей видимости тоже. - вскинула она бровь, разглядывая меня.       - Мам, мы можем опустить этот разговор? - через силу попросила я, хватаясь ладошкой за лоб и следя за её телодвижениями.       - Вполне. - она присела за стол, продвигая к себе стаканчик с соком. - Но только если ты объяснишь мне, что за парень вчера тебя сюда притащил?        - Если бы я сама знала. - пошутила я, но по взгляду мамы поняла, что весьма неудачно. - Ладно, извини. О ком ты?       - Он представился как "дьявол". - усмехнулась мама, делая глоток своего апельсинового сока. - Забавный, конечно.       - Он просто знакомый, мам.       - Что-то по тому, как он смотрел на тебя, а после чего он раздел тебя в собственной комнате, укладывая спать, не скажешь, что просто знакомый. - от такого заявления я выпала, а по телу пробежались ощутимые мурашки. - Ракель. - обратилась вновь ко мне мама, только уже с более серьезным видом. - Я только буду рада, если у тебя появился парень, которому ты небезразлична, но об одном прошу, предохраняйся.       Пэйтон, у которого нет сердца и души; перетрахавший полмира и жаждет перетрахать столько же; наделенный властью и могуществом; его мир - сплошная жестокость и шутка; слово "любовь" для него - это как грязь, с которой он её смешивает. Мама, если бы ты знала, как смешно слышать из твоих уст слово - небезразлична.       - Мам!!! - воскликнула я, а в голове снова отразилась боль от перегрузки мышц. - Думаю, я и сама могу разобраться, хорошо?! - меня выбешивало то, что мама, которая столько лет не особо интересовалась моей жизнью, вдруг даёт советы, которые итак всем известны.       - Ракель, по твоим засосам на губах и не скажешь, что ты сама разбираешься. - да, видимо мама была оскорблена моими словами. Ну и пусть.       - А ты только и умеешь давать всем советы, но сама себе помочь не можешь, да? - съязвила я, но по лицу мамы поняла, что это было чуть лишним. Но кажется, лезть в мою личную жизнь после всех лет, тоже было немного опрометчиво? Глубоко вздохнув, я не желала больше оставаться тут и участвовать в этом диалоге. Поэтому я с грохотом ушла наверх, чтобы привести свои мысли и тело в порядок.       Пройдя в ванную комнату и встав перед зеркалом, я наконец увидела весь ужас вчерашнего вечера. Размытая тушь под глазами отлично оседала на коже, делая небольшие круги под глазами; слегка припухшие щеки от огромного количества выпитого мною алкоголя; покусано-изувеченные губы, с примесью маленьких синяков, словно их кусали или целовали без остановки; лохматые волосы, разлетавшиеся локонами в разные стороны и грязь под ногтями, которую я заметила в ходе исследования своего лица.       Мне однозначно не нравилось увиденное перед зеркалом. Но ещё больше мне не нравилось то, что я ничего не помнила. Даже отдаленно я не могла припомнить и маленький кусочек событий, которые происходили вчера после клуба.       Скинув с себя всю одежду, я прошла в душ и включив горячий напор воды, полностью погрузилась под сильную струю душа. Горячая вода сразу приятно обволокла моё тело, потихоньку смывая неприятное липкое чувство на коже и успокаивая нервы. Волосы медленно намокали, а с них бурно стекали капельки воды, падая прямо в огромную лужу воды подо мной. Реснички стали мягче, а глаза успокоились от нудящего чувства. Боль, осевшая в моей голове немного уходила на второй план, как и мысли, которые в ней бушевали.       На своей шее я почувствовала трепетное касание чьих-то губ. Я не дёрнулась, как я это делала обычно. Я прикрыла глаза, начиная наслаждаться поцелуями, которые приятно покрывали моё мокрое тело сзади. Мягкие губы следовали от затылка, плавно перетекая на плечи, захватывая каждую клеточку моего уставшего тела. Уже достаточно мокрые руки легли на мою талию, притягивая меня прямо к горячему эрогенному органу сзади, приятно соприкосая мою попу с ним. Тепло исходило от парня сзади, что я выгнула шею назад, укладывая голову на его плечо.       - Мне нравится, когда ты такая послушная. - сквозь улыбку проговорил он, обхватывая своими руками мой живот и приятно поглаживая его сверху вниз.       В это время, его губы соприкоснулись с моей кожей на шее, а я простонала в воздух от приятного ощущения снизу. Мягко оттягивая кожу на шее, я невольно приоткрывала ротик и прикусывала губу, сдерживая свой порыв. В душевой было так жарко, но явно не больше, чем тот жар, который исходил от парня. Его дыхание обжигало больше, чем вода из крана, а член был тверже и горячее, чем труба, по которой следовала та самая вода.       Протянув свои руки чуть выше, он обхватил мою грудь и в тоже время накрыл меня поцелуем, пролезая своим язычком в мой рот. От одного движения его языка, я сделала ему навстречу повторное движение и коснулась его острого язычка. Пока его руки сжимали мою грудь, сильно сжимая и разжимая её, внутри наших губ, мы отчаянно боролись язычками, доставляя друг другу удовольствие.       Под напором громкой воды, которая лилась из душа и оседала паром на стекле, я не слышала и чувствовала ничего, кроме него. В этот момент он был моим кислородом, моим спасением и сладострастием. Я слышала каждый его стон, который он издал. Я чувствовала каждое его касание, которое он проявил в мою сторону. Я упивалась каждой его слюной, проникшей в мой рот. Он был как кислород, который мне был так необходим.       Но почему-то, как всегда, когда что-то должно произойти хорошее, происходит все иначе. Мне почему-то стало не по себе от мысли, что произошло сегодняшней ночью и от чего на моей губе столько излишних засосов.       - Стой. - сквозь поцелуй, я произнесла эти слова, отодвигаясь от него. Повернувшись к нему, я увидела его голое возбужденное тело, которое уже было готово начать то, что оно запланировало. - Мне нужно кое-что спросить у тебя.       - Может мы сначала сделаем то, что у нас так хорошо получается, а потом уже поговорим на твои бессмысленные разговоры? - рукой он коснулся моего живота, опускаясь по дорожке, ведущей чуть ниже.        - Они не бессмысленные. - я убрала его руку с живота и этому ой как не понравилось. - Ты что-то делал со мной ночью?       - Например? - он ухмыльнулся и вынуждал меня произносить эти грязные слова, которые так нравились ему, а ситуация, которая вгоняет меня в краску, очень сильно забавляла.       - Ты знаешь. - почему-то мне было одновременно неловко и страшно. Неловко за слова, а страшно за то, что я не знала как он может отреагировать.       Не колеблясь, он подошёл ко мне и вытеснил моё тело к стенке, закрывая мне весь вид на ванную комнату.       - Я почтён, что все твои грязные мысли связаны со мной. Но какой мне прок от обездвиженного тела? - он чуть придвинулся ко мне, упираясь членом прямо в мой пресс. Пальчиком он коснулся моего подбородка и приподнял мою голову чуть выше. - Меня возбуждает покорность и знаешь что ещё? - я помотала отрицательно головой, выслеживая зрением за его левой мышцей руки, которая напряглась, потому-что её обладатель пошевелил ею.       Он сделал движение и оказавшись прямо там, просто скользнул двумя пальцами в меня. От такого движения я издала стон, упирая тело прямо в стенку ванной. Следом, он наклонился к моим губам и продолжил:       - И когда девушка мокнет подо мной. - он пошевелил пальцами, исследуя стеночки. - Прям как ты, сейчас. - он улыбнулся, следуя взглядом на моём лице, которое возбужденно кривилось от его движений внутри меня.       Движением, высунув из меня из меня пальцы, он обхватил мои бедра и развернул прямо к стенке, резким движением раздвигая мои ноги и заставляя их скользнуть по мокрой ванне. Прижавшись ко мне сзади и взяв свой член в руки, он быстро зашёл, вынуждая меня издать первый стон.       - Вчера ты сама об этом просила. - закусив мочку моего уха, он сделал последующий толчок, вынуждая издать второй стон. - Проси вновь. - ухмыльнулся он, проскальзывая язычком по моей мокрой щеке.       Он не делал движений, а лишь упирался внутри, что ужасно сводило с ума. Он ждал когда я наконец буду его просить, но я дразнила его, мучая и себя и его. Он сделал едва заметный толчок и сделал засос на шее, плавно оттягивая кожу.       - Не подчинишься, оставлю засосы на твоей коже. - он сделал новый засос, следя за моей реакцией. - Твоей маме они очень понравятся. - он вновь сделал маленькой толчок, упираясь внутри. Я глубоко вдохнула, прикрывая глаза и не в силах больше мучиться, повернула в пол оборота к нему своё лицо и вынужденно произнесла:       - Прошу. - томно прошептала я, ели сдерживая себя. От просьбы, он сделал толчок, а опустила голову, закусывая губу.       Его тихий стон прошёлся по ванне, от чего я прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Обхватив мои две руки, он поднял их вверх, прислоняя мягкую ткань к холодному кафелю. Удобно оперешись, стискивая мои руки в его руке, он сделал повторный толчок, вновь закусывая мочку уха, плавно покусывая ниже.       Его клыки двигались по моей шее, приятно закусывая кожу, а сзади он двигался, постоянно увеличивая темп. Его левая рука скользнула на мой пресс, надавливая на него и делая ответный толчок. Толчок, нажатие. Я прогибала свою спину, постоянно глотая кончавшийся воздух, а его рука вновь делала нажатие, делая движения вниз.       Когда сил оставалось мало, а ноги ели держались, плавно подгибаясь в коленях, он обхватил мой подбородок левой рукой и развернув немного моё покрасневшее лицо, впился губами в мои. Поцелуй был страстным, влажным, горячим. Я сходила с ума, упиваясь им и закусывала его губы, принуждая его издать стон.       Толчки становились интенсивнее и агрессивнее, стоны протяжнее и громче, а воздуха, летавшего около нас, оставалось лишь на одного. Почувствовав тянущее чувство снизу, я зажмурилась и сладко простонала, сжимая кулаки на своих руках. Почувствовав пульсирующее чувство во мне и услышав мой стон, он весь напрягся и скользнув правой рукой по кисти, соединил наши пальцы воедино, грубо сжимая и кончая в меня.       - С меня желание. - прошептал он мне сладко на ушко, переводя своё дыхание.       Отойдя от меня, он вышел из ванны и прошёл к зеркалу. Повернувшись, я взглянула на него, плавно пробегаясь по его оголённому телу. Не знаю, как его создавали, но он был как прекрасный ангел, только с душой дьявола. Мне хотелось вечность смотреть на его широкие плечи; руки, на которых пробегались синие венки; красивый пресс и ту самую дорожку, ведущую вниз; немного сомкнутые губы, расплывающие в лёгкой ухмылке; мокрые, кудрявые волосы, свисающие на его лицо; глубокие глаза, смотрящие сейчас на себя в зеркало.       Заметив что я смотрю на него, он повернулся ко мне, осматривая мой заинтересованный взгляд. Засмущавшись от его карих глаз, смотрящих прямо в мои, я сразу же отвернулась от него и посмотрела на плитку, пытаясь разобрать свои мысли. Он никак не может мне нравится, потому-что это невозможно. Его самолюбие, жестокость, похоть - это всё то, что я так сильно не любила в людях. Но по неизвестной причине, казалось, что ему подходит это всё, от чего он и кажется таким пленительным.       Люди могут быть хорошими, добрыми и быть для тебя всем, что тебе нужно, то, что ты ищешь всю жизнь. Но в твою жизнь может придти такой человек, или не человек, который будет полной противоположностью твоих мечтаний и в итоге, он и окажется тем, что тебе было нужно.       Повернувшись вновь, я его уже не видела. Я привыкла к его таинственным исчезновениям, поэтому меня это нисколько не смутило. Решив отложить свои мысли на потом, я наконец справилась с принятием ванны, затянувшуюся аж на час. Полностью избавив своё тело от мокрых капель, я нанесла на него ароматное масло, полностью питая свою шёлковую кожу. Порывшись в одежде, я вытянула из шкафчика белый свитер и белые джинсы, поверх которых надела чёрные сапоги на шнуровке, сильно затягивая каждый узелок. Сделав на своей голове небрежный пучок и смазав ожившие губы блеском, я взяла сумочку и решительно пошла к Катрине, чтобы с ней провести время.       Спустившись вниз, мамы дома уже не было, но я не удивилась. Чтобы мама была дома, это нужно было её застать врасплох, прямо как сегодня. Вечная работа, отнимающая лучшие дни, которые мы могли бы потратить на времяпрепровождение друг с другом. Так было всегда, с самого моего детства. Скорее всего, мой папа и ушёл от нас, в связи с тем, что работа отнимала маму не только у меня, но и у папы, который просто хотел жить счастливой семьей. А если углубиться в воспоминания, то прям как сейчас, до сих пор вспоминаю его слезливые глаза, исчезающие из нашего дома, но не исчезающие из моей памяти.

Хлопая своими медовыми глазами, я смотрела на папу сквозь угол и наблюдала за его лицом, которое извлекало печаль. Его крепкие руки сжимали большую сумку с вещами, которые уже не будут лежать на полках моего дома. Его глаза заглянули в мои и долго смотрели, не желая расставаться с маленькими бусинками его чада. Мама что-то ему говорила, размахивала руками, рефлекторно топала ногой, всем видом показывая своё недовольство всей ситуации. Но ни он, ни я, не слушали её, а лишь смотрели друг на друга, соединяя невидимую нить меж собой. Уже тогда, сквозь его любящие глаза и печальное лицо, я понимала, что он уходит не потому, что он не любит нас, а потому-что жить так, как жили мы, вовсе не жив как семья, было для него мучительно трудно.

      Накинув на себя пальто, я вышла из дома и пошла к подруге, пробегаясь вновь по любимому городу взглядом. Этот город прекрасен всем: начиная от свежего воздуха, затекающего в маленькие пекарни на углах, извлекающие из них запах свежеиспечённых булочек, до людей, проходящих мимо этих пекарен и вдыхающих этот самый запах.       Дойдя до дома Катрины, сначала мне подумалось, что я перепутала дома или же улицу, но это было слишком странно для человека, идущего той же самой дорогой, что и всегда. Подобравшись поближе, я разглядела слова, написанные на её доме и в душе, где-то в самых потаённых местах моей памяти, я начинала понимать, что это за слова и кем они были нанесены. Но самое ужасное это были не слова, которые были нанесены огромными буквами на её сером доме, а то, что на этом самом доме, не было того самого рисунка, который так много значил для подруги все эти годы, проведённые без человека, нанёсшего этот самый рисунок.