13 января 2016
Мюнхен, Германия
— Тони… — женский голос из небольшого динамика нарушает тишину в салоне автомобиля. Нетерпеливый, слегка нервный, но готовый оказать поддержку своему мужчине. Через щель в приоткрытом окне в салон проникает прохладный воздух с нотками свежей выпечки из соседней пекарни, перемешивается с запахом автомобиля и дорогим парфюмом Старка. Пока с улицы на прохожих доносится раздражающий лай маленькой шавки, мужчина неотрывно смотрит на стеклянную витрину сувенирной лавки и мелькающую девчачью фигуру внутри. Темные, кучерявые волосы, стянутые в неопрятный толстый хвост. Легкая походка, плавные движения. Она бережно обматывает фарфор в упаковочную бумагу, что-то пишет на ней черным маркером и осторожно кладет в большую коробку. Пытается заправить за ухо все время выпадающую прядь, скрываясь в глубине здания. — Мы оба знаем, что рано или поздно тебе придется зайти внутрь, Тони. Ожидание — не выход, — размеренно произносит женщина на том конце провода. — Я не выйду, Пеппер. Стресс вреден для ребенка. — О, скажи, что ты это не про себя, — умоляет Поттс. — Клянусь Богом, Старк, если ты попробуешь появиться в Башне один, то меня в ней уже не застанешь. — Поттс, ты выкручиваешь мне яйца. — Именно это я и сделаю, если ты пробудешь в машине еще хоть секунду. — Разве мы не должны придумать стоп-слово? Как насчет… — Энтони! Живо. Тони рад бы выдать что-нибудь удивительно остроумное, отшутиться в своем фирменном стиле, но голос Поттс слишком серьезен. Удивительно, как быстро хрупкость и доброта ее сменяется на уверенность, требовательность. В этот миг она тверда, как сталь, с которой так любит работать гений. Но с этой тягаться не в силах, ему дороже. Насколько правдивы слова Пеппер, Старк проверять не собирается. Лишь шумно выдыхает и покорно вылезает из машины, сбрасывая вызов. — Так точно. Влажный, промозглый ветер тут же пробирается под черное, плотное пальто и проникает сквозь костюм чуть ли не до костей. В привычном Нью-Йорке климат отличается, сейчас градусов на пять выше, разница невелика, но Тони она кажется невероятно ощутимой. Он сильнее запахивает пальто и двигается по мощеной дорожке к двухэтажному деревянному зданию. Миллиардер не считает нужным обращать внимание на табличку «Geschlossen» на деревянной дверце и входит в помещение для разведки. Над дверью тут же раздается звонкое бренчание нескольких колокольчиков, разносясь по всей лавке. То время, пока девушка в кладовой услышит звон и успеет выйти встретить гостя, он тратит на изучение комнатки. Температура внутри, кажется, ненамного выше, чем снаружи. Стены просторного зала увешаны старыми иконами и картинами в старинных рамах. Вдоль них в стеклянных витринах расставлена куча «мелочевки»: серебряные ложки с гравировками, статуэтки, старинные вазы, побывавшие в руках не одного десятка хозяинов. У правой стены помещения уходит вверх винтовая лестница, зовущая на второй этаж. А идеально вычищенный пол комнатки, там, где не заставлен мебелью, завален бумажными коробками. На тех немногих, что запечатаны, лежит гора яростно скомканных писем. Старк делает пару шагов в сторону пустующего прилавка продавца. Позади него — деревянные стеллажи с товарами разных сортов: от маленьких статуэток Будды до спаянных изделий из железа, отдаленно напоминающих лики животных. На одной из полок он замечает фотографию. Ограничивается лишь поверхностным взглядом, по-быстрому осмотрев ее, но и этого мгновения достаточно, чтобы сам Тони, мать его, Старк вдруг почувствовал вину. Хелен Краузерс. Женщина, чье имя уже как сутки завладело мыслями Старка. Овальное лицо обрамлено русыми прядями волос. Они легкими волнами рассыпаны по плечам и спине. Желтое бесформенное платье и солнечный свет на фото выгодно подчеркивают золотистый отлив слегка загорелой кожи. Тонкий, слегка сморщенный нос и прищуренные желто-зеленые глаза придают лицу женщины игривое выражение. Счастливое. Она смеется, бережно прикрывает рукой округлившийся живот, и почему-то ее безмятежная улыбка беспокоит Старка сильнее, чем он готов себе признаться. Еще до того как с грохотом распахивается дверь в подсобку, он слышит легкие шаркающие шаги в коридоре, пока, наконец, не появляется миниатюрный женский силуэт. — Wir arbeiten nicht, gehen Sie, — уверенно произносит хозяйка, держа в руках перед собой стопку фарфоровой посуды. Она одета в широкую синюю кофточку, вымазанную в пыль, темные джинсы и высокие сапоги. Шею украшает теплый вязаный шарф с вышивкой, волосы неопрятно собраны на затылке. Карие, слишком похожие глаза с желтыми крапинками, обрамленные редкими ресничками, и густые, темные брови. Своего непрошенного гостя девушка узнает почти сразу же. — А я думала, в жизни Вы повыше, мистер Старк, — произносит девушка, искривляя тонкие губы в подобии улыбки. И, ясно обоим, наигранной.Четырнадцатью часами ранее
Тони Старк просчитался. Допустил ошибку, из-за которой мелкие издательства все еще пестрят противоречивыми заголовками о невиданных разрушениях, множестве жертв невинных людей, оказавшихся не в том месте и не в то время. Миротворческий искусственный интеллект, предназначенный для защиты всего мира, чуть не стал его палачом. Какая ирония, что творение Да Винчи нашего времени признало само человечество, а именно Мстителей, самой большой угрозой. Теперь нескончаемая работа над броней — его спасительный круг, сильнейшее успокоительное, лекарство ото всех болезней и недугов. Он отвлекается, только лишь когда приглушая музыку, раздается искусственный голос Пятницы, сообщающий, что в Башне гости. Тони молчит пару минут, прежде чем ответить. — Я занят, никаких гостей. Скажи, что мы с Пеппер улетели отдыхать. — Боюсь, мисс Поттс и Романофф уже ожидают Вас в гостиной. — Тогда они здорово повеселятся вдвоем. Черт знает, когда они успели подружиться за моей спиной. — Мисс Поттс настаивает, чтобы Вы спустились. — Выведи запись с камер на экран, — командует мужчина, делая очередной глоток. Через секунду на мониторе компьютера появляется трансляция из гостиной. Пеппер, по-домашнему одетая в короткие джинсовые шорты и белоснежную футболку, сидит на диване посреди гостиной. Дневной свет Нью-Йорка проникает в комнату сквозь большие, панорамные окна, отражается от блестящего пола и светлой мебели. Над Пеппер, скрестив руки на груди, эффектно возвышается рыжеволосая гостья и внимательно наблюдает за Поттс. Та молча листает страницы, переворачивая одну за другой, быстро пробегает глазами по строкам, поднимает голову к Наташе. Задавать какие-либо вопросы кажется лишним, Романофф и так все понимает. Читает ее, как открытую книгу. По сжатым губам Поттс, ее идеально ровной спине, часто поднимающейся и опускающейся грудной клетке. — Я бы не пришла, если бы не была уверена, Пеппер. Я ее видела, — произносит шпионка, прерывая гробовую тишину в комнате. Поттс вновь опускает взгляд на бумаги, растерянно моргает и качает головой. — Я начала привыкать к очередным самоубийствам, в которых непременно должен участвовать Тони, но… не к такому. Кто знает об этом? — Фьюри, ты, я. Пару офисных работников Щ.И.Т.а. — Можешь в это поверить? — Ты правда хочешь, чтобы я ответила? Тони гений, но та еще заноза в заднице. Мы все наслышаны о его молодости. Наташа пожимает плечами и начинает медленно двигаться в сторону бара. Пока Пеппер, поднявшись с дивана, неторопливо ходит из угла в угол, Романофф достает бокалы и с характерным звуком ставит на мраморную стойку. Один — для Старка, не спешащего присоединиться к ним, другой — с водой для Пеппер. Тони поспевает как раз к тому моменту, как Вирджиния быстро преодолевает расстояние до бара и опрокидывает в себя бокал с виски, сморщившись от непривычно резкого вкуса алкоголя. Наташа и не думает ее останавливать, по крайней мере, не сейчас. Как только дверцы лифта бесшумно распахиваются, Старка обдает атмосферой, царящей в комнате, почти сразу. Вид Пеппер, распивающей бутылку его самого дорогого виски, и наблюдающей за этим Романофф придает особой остроты и драматизма ситуации. — О боги, Пеппс, ты открыла Маккалан без меня? Это что-то новенькое, — мужчина в ступоре смотрит на двух женщины у бара и медленно проходит вглубь комнаты. — Кого хороним? — Твою прежнюю жизнь, судя по всему. — Ой ли. Плейбой чуть кивает рыжеволосой в знак приветствия. Но едва ли он сейчас рад ее визиту. Куда большее внимание привлекает озадаченная Пеппер у барной стойки. — Что случилось в этот раз, Романофф? Я ведь говорил, я больше не в команде. — Будет лучше, если ты сперва прочтешь сам, — Наташа указывает на черную папку на столе позади Старка и скидывает со своих плеч кожаную куртку. Осторожно кладет ее на барный стул, забирает у Пеппер опустошенный бокал, заменяя его на тот, что с водой. Обстановка накаляется. Полдень. Гостиная. Две женщины, уставившиеся в ожидании на гения. В глазах одной растерянность. Другая, как подобает солдату, старается хранить спокойствие. Старк быстро разглядывает папку и принимается листать, желая поскорее вернуться в мастерскую. — Ава Краузерс, — читает он вслух. — Мюнхен, Хаккенштрассе 12. Двадцать три года. Окончила Мюнхенский университет, факультет истории и искусствознания… Тони переворачивает страницу за страницей, пробегаясь по тексту глазами. Ава. Хелен Краузерс, участник конференции в Брюсселе. Подозрение в мошенничестве, участие в протестных акциях и попытке хакерских атак на Щ.И.Т.а. Старк, не дочитывая, захлопывает папку, невозмутимо уставившись на Наташу: — Протестные акции? С каких пор Фьюри занимается такими мелкими делами? Это какая-то очередная фанатка? — Не в этот раз, — возражает она. — Кто-то самонадеянно пытался взломать нашу систему безопасности. В частности, особый интерес проявили к нудным отчетам Стива о Нью-Йорке и Зоковии. Грязная и неумелая попытка. Однако удалось найти больше, чем мы ожидали. За последний год она с десяток раз засветилась в отчетах. Будь то гневные комментарии в сторону Щ.И.Т.а на форумах, статьи в Интернете, уличные акции или пикеты. Теперь это. — Так, к чему это все? Романофф весело хмыкает, но тут же снова становится серьезной: — Есть большая доля вероятности, что эта, как ты выразился, фанатка — твоя дочь. Старк молчит дольше, чем требуется — верный признак, что удалось ввести его в ступор. Всего лишь на мгновение. Уже спустя секунду он усмехается, и перечитывает содержимое папки. Внимательно рассматривает фото молодой девушки, хмурит брови, изучая медицинский отчет. Совпадение 99,98%. Какая глупость. Ситуация кажется ему забавной, какой-то киношной или даже мультяшной. — Мне за год приходит немало таких папок, эту можно добавить в гору подобных. Обычно Хоган с ними разбирается. Вот же сюрприз, многие бывшие пассии заявляют, что я обзавелся чадом. Пеппер качает головой и произносит вслед за Романофф, растягивая каждое слово. Словно пытаясь осознать их значение: — У тебя может быть дочь. — И ты, Брут? — Давай притворимся на минутку, что ты другой человек, Старк, — встревает Наташа. — Вежливый и зрелый. Сейчас у тебя есть выбор: можешь просто выбросить эту папку и продолжить жить, как и раньше. Я пришла к тебе как друг, просто подумала, что ты должен знать. Фьюри дал мне фору в сутки. Спрашивать, что будет потом, всем кажется лишним. Аву Краузерс ждет экскурсия по живописным локациям Щ.И.Т.а с остановкой в камере. — Если она правда твой ребенок, то примешь ты ее или нет — это не изменится, — настаивает Поттс. Романофф согласно кивает и кидает взгляд на Старка. Он какое-то время молчит, погрузившись в свои мысли и глядя на потолок. И прежде чем успевает ответить хоть что-то, приблизившись, Наташа добавляет: — Это не все. Ее мать, Хелен… Разыскав папку на нужной странице, она демонстративно поднимает ее и даже немного машет в воздухе, чтобы привлечь внимание Старка. Все, что он сейчас видит — это лист плотной офисной бумаги, с несколькими знакомыми фотографиями и напечатанным под ними текстом. С недоверием пробегает по странице, в какой-то момент от неожиданности делает резкий вдох и судорожно сглатывает. Лицо Старка темнеет, равнодушное выражение сменяется сожалением. — Ох, Пепс. Мне надо виски. *** Вместе с тем, как Старк предпочитает игнорировать брошенную в его сторону фразу, стопка посуды из рук девушки медленно с грохотом опускается на деревянный прилавок. Вслед за этим поднимается небольшое облако пыли. Ава тут же слегка морщится, отходит в сторону, чувствуя, как за каждым ее движением наблюдает гость. Взгляд темных глаз девушки без стеснения в ответ пробегает по почти расслабленной мужской фигуре, обладатель которой не спешит начинать разговор, оставаясь на расстоянии. Однако, молчание не длится долго. Пока Старк делает вид, что занят рассматриванием древностей, Ава медленно проходит мимо, стараясь держать спину ровно. И пусть в душе все переворачивается. Пусть где-то бешено колотится сердце от напряжения. На улице все по-прежнему спокойно. В небольшом окне каменного дома по другую сторону дороги едва заметно колышутся занавески. На несколько секунд в окне появляется круглое лицо соседской сплетница — Анны. Она внимательно, словно коршун, всматривается в прохожих на улице, выкуривая сигарету, слегка щурится, заметив дорогой автомобиль Старка напротив хибары Авы, и стряхивает пепел в пепельницу. Краузерс спешит прикрыть дверь на засов, чтобы избежать ненужных глаз, когда дорогой автомобиль Старка начинает привлекать все больше внимания. Вдох-выдох. — Итак, мистер Старк, у меня не так много времени и терпения. Я не думаю, что Вы прилетели сюда из Нью-Йорка, чтобы полюбоваться антиквариатом, — уверенно произносит Ава с легким акцентом. — Что, даже кофе мне не предложишь? — Нет. Могу предложить Вам уйти, но вряд ли это сработает. Игра теней, или Старк действительно выглядит усталым и озабоченным? Она прекрасно видит, что он все также внимательно разглядывает ее. Начиная с волос, возможно, внутренне осуждая за то, что они так безыскусно растрепаны, а затем обращает внимание на ее более чем простой макияж и перепачканную одежду. Ава делает глубокий вдох, подавляя естественное желание скрестить на животе руки. Наконец она прерывает тишину: — Время — деньги, мистер Старк. Давайте я сэкономлю нам его? Вы узнали, что в молодости были знакомы с моей матерью — Хелен. Не настолько близко, чтобы помнить ее, но достаточно, чтобы допустить мысль — такую абсурдную для Вас — о последствиях Ваших невинных развлечений. И теперь Вы в замешательстве. Тони кивает: — Есть безумная вероятность, что я… Вы мой отец, — мысленно заканчивает за него Краузерс. — Вы не мой отец, — возражает она. — Нет, поправочка. Вы просто человек, от которого забеременела моя мать, это разные вещи. Губы мужчины дергаются в едва заметной усмешке. Ава Краузерс полна сарказма, суровости и грубости. Или хочет такой казаться. Тони знает эту игру. Когда стараешься оттолкнуть всех вокруг, полагаясь лишь на себя. Так ведь проще. Но играть со Старком надо осторожно. В это он играет лучше нее. Он ведь не хотел детей. Точнее, когда был настолько молод. Что за жизнь? Мучиться, растить их, заботиться, чтобы они выросли и стали винить тебя во всех грехах. Прошел всего год с момента смерти родителей, он вот-вот должен был взять на себя их компанию, а не погрязнуть в пеленках и детском питании. Неужели тогда он мог быть настолько неосторожным? — Я не лгунья, — тут же осаживает его Ава, заметив многословный взгляд Старка. — Ради всего святого! Я даже и не подумал о том, о чем подумала ты! — театрально обижается мужчина. Он останавливается у стула с замшевой обивкой, вальяжно присаживается на него. — Как это было? Тебе сказали, кто я, и ты просто поверила? — Обычно я доверяю людям, которых люблю. — Это глупо. Я предпочитаю верить людям только на слово, заверенное подписью и печатью. — И поэтому вы здесь. Почему мы сейчас вообще разговариваем? — Ты облажалась, — озвучивает очевидный факт Старк. — Дерьмовая попытка взлома серверов правительственной организации ни о чем тебе не говорит? Ты оставила кучу зацепок, разве это не было приглашением для меня? Именно оно и было, думает Ава. Но вместо этого изо рта вырывается лишь тихий нервный смешок. — У Вас странное представление о приглашениях, — Ава протяжно выдыхает. — Слушайте, на самом деле, мне неинтересны тайны вашего геройского кружка. — Дорогая, даже самые красивые ножки растут из задницы, — мужчина качает головой. — Преступление. Вот как обычно это называется. — И Вы мой адвокат? Поэтому меня у меня на пороге все еще нет угрюмых ребят с пушками? — Дело в моем очаровании, — отмахивается Старк и пафосно надевает очки. — Считай меня Сантой, который пришел с подарком. Хотя ты, определенно, в списке плохишей. Она пожимает плечами: — Опоздали на пару десятков лет. Не льстите себе, мне папочка не нужен. Знаете, что? Вы не подозревали о моем существовании все это время, давайте вернемся к этому. Просто сделайте вид, что меня не существует. Явно намеревающуюся послать гостя девушку останавливает громкий стук в дверь. Она медленно переводит взгляд со Старка на окна, выглядывая сгорбленную фигуру. Паркс вдруг напрягается, когда с улицы доносится хриплый старческий голос: — Ава, дорогая, открой дверь. Девушка чертыхается, взгляд карих глаз скользит по помещению и останавливается на невозмутимом Старке. Она хватает его за рукав пальто, ведет в сторону подсобки с разбросанными вещами. В крохотном помещении он деликатно, насколько способен, высвобождает свою руку. — Держите рот на замке и, ради Бога, только не лезьте никуда. — Куда, по-твоему, я могу здесь залезть? Пыль на полочках протереть? Ава молча закатывает глаза и уходит, оставляя гостя в замешательстве. К моменту, когда вновь раздается настойчивый грохот, Паркс отворяет входную дверь. На пороге ее встречает седовласый старик в испачканном тряпичном фартуке и красной клетчатой рубашке с потухшим взглядом — владелец кофейни, которому время от времени приходилось помогать, пока тот не в состоянии нанять работника. Из-за постоянного недовольного ворчания старика, приходилось вставать в шесть утра и, обмотавшись шарфом, отправляться в кафе на соседней улице. Уже внутри, собрав темные волосы под какой-то тряпкой и закатав рукава, Ава оборачивала вокруг пояса старую скатерть из пыльной кладовки владельца — получался передник. У нее было ровно сорок минут, чтобы успеть подсчитать кассу, о чем постоянно из-за возраста забывал Карл, и сделать уборку в зале. В девяти случаях из десяти, ее усердия было недостаточно, и приходилось перемывать полы под наблюдением владельца. Затем, он по обыкновению протягивал ей бумажный пакет со вчерашними остатками яблочного пирога — достойная плата за ее старания. Сейчас он выглядит уставшим и недовольным, однако вместе с тем нетерпеливо шуршит бумажным пакетом в руках. — Карл, все в порядке? — Решил заглянуть к тебе перед ярмаркой. Наверняка, еще не обедала. Старик не глядя протягивает ей бумажный пакет тощими, крючковатыми руками — каждый раз морщины на руках напоминают ей, как он стар, несмотря на свою сварливость и желание оставаться независимым. Внезапный порыв нежности к ней кажется подозрительным. Карл оглядывается, и Ава слышит, как он набирает в грудь воздуха, чтобы заговорить. Еще секунду собирается с мыслями, не произнеся ни слова. Вся эта обстановка заставляет нервничать, чувствуя, что что-то беспокоит его. Едва блеснувшая жалость в его глазах словно дает ей пощечину, заставляя замереть. Карл все смотрит на нее, внезапно погрустнев. Только не это, молится она. И все-таки это прозвучало: — Мне очень жаль, Ава. Хелен хотела бы видеть тебя сильной. Она гордилась бы тем, чего ты достигла с лавкой, если бы вернулась. — Когда. Когда она вернется. Не если бы, — поправляет она, выдавливая из себя улыбку. — И я продаю лавку. От нее не укрывается, как Карл задерживает дыхание, а затем очень медленно выпускает воздух. Со стороны это выглядит как смиренный вздох. Не глядя на Аву, он кивает и, подаваясь вперед, несколько раз хлопает девушку по плечу. Когда старик уходит, Краузерс едва слышно рычит от злости. Существует нечто худшее, чем безразличие к чужой боли: банальности, с помощью которых каждый считает себя обязанным попытаться ее исцелить. Сосредоточиться не получается, даже когда Тони выбирается из подсобки. Злость, которую она сейчас испытывает по отношению к ни в чем неповинному старику, напоминает ей о истинной цели. Она даже не смотрит на миллиардера, когда тихо произносит: — Как думаете, что будет, если кто-то из журналистов получит наводку о том, что у легендарного Тони Старка, оказывается, есть дочь, о которой он не знал? Или которую он намеренно игнорировал и скрывал больше двадцати лет. Слухов будет так много, никто не разберет, за кем именно правда. После Зоковии внимания к Вам станет еще больше. И поводов для ненависти, полагаю, тоже. Брови Старка приподнимаются от удивления. Стоя позади, он не может видеть ее лица или понять, что Ава сейчас чувствует. Видит только как напряжены плечи и лишь догадывается о смене настроения. — Я могу оказаться Вам никем. Но что, если это правда? Об этом никто не узнает, только отвезите меня в Щ.И.Т. Не хочу, чтобы соседи видели, как со дня на день за мной приедут, чтобы арестовать. Просьба подразумевает вежливость. По крайне мере, так думал Тони. Ничего хорошего от этой встречи он не ждал, но, пожалуй, всё равно был сбит с толку неумелой, наивной попыткой шантажа. Однако это маленькая просьба вполне в его силах. И в интересах его отношений с Пеппер. — Машина приедет за тобой в девять, — соглашается он. Едва только Старк выходит на улицу, запечатав шум и запахи с улицы за дверьми, выражение на ее лице появляется такое, будто она переживает в эту минуту все мировые страдания. В горле образуется ком. Она втягивает в себя воздух. Кислорода в нем кажется так мало, что она, кажется, вот-вот задохнется. Плотный шарф, связанный матерью, кажется, тоже начинает душить ее. Где-то глубоко внутри звучит нежный, но от того не менее порицающий голос Хелен. Ты маленькая лгунья, Ава.