***
Одна бумажка… Вторая бумажка… Третья бумажка… Бумажному потоку не было конца. Однако ради благополучия семьи нужно было терпеть и терпеть. Иначе не ровен час — в квартиру нагрянут коллекторы и придётся выносить вещи из квартиры, полученной таким тяжким трудом. Поэтому бизнесмен терпел и раз за разом снова проверял отчёты, финансы и заказы. «В этом месяце все ещё хорошо. Но, похоже, скоро возникнут трудности — рабочих рук всё меньше и меньше. Объектов для починки или по стройке тоже становится мало. Или по крайней мере, они вне зоны моей досягаемости. Мне их точно не доверят.» Светловолосый мужчина ненадолго потушил фонарик и, оперевшись на спинку стула, запрокинул голову. Его тело гудело, глаза слипались. ЗВЯК! Громкая и хлёсткая пощёчина. Мужчина уже не в первый раз такое проворачивал, дабы не уснуть в самый неподходящий момент. Красный след скоро исчезнет, зато ещё пару часов бодрости обеспечено. Осталась ещё одна вещь***
Каждый месяц глава семейства Урараки подходил к шкафу с книгами. Каждый месяц он доставал из неё третий том философии. Нет, не для чтения. На 100 и 101-й странице был спрятан небольшой ключ. Каждый месяц мужчина брал этот небольшой ключ и подходил ко второму шкафу. За ним находился небольшой, крепкий, надёжный сейф. В этом сейфе всегда были деньги. Неважно, финансовый кризис или недостаток заказов. Неважно, что было на улице: антиправительственный митинг, цунами, наводнение, пожар, нападение злодея. Крепкий сейф всегда хранил в себе деньги, заработанные тяжким трудом и бессонными ночами. Сейчас сейф хранил в себе совершенно немного наличных. Он знал и лучшие времена, когда на каждой полке лежали пачки банкнот и горсти монет. Правда вот, даже этим деньги должны были пропадать. Достав немного бумажных денег и горстку монет, он пересчитал их. Дважды, дабы не ошибиться. «Этого вполне хватит.» Усевшись за стол, мужчина достал из горы бумаг иностранный конверт. На адресе было написано «Г. Япония, префектура Сидзуока, Инко Мидория». Обратный адрес не был указан. Слишком большой риск, что вычислят. Отец Очако ненавидел эти деньги. Они были окроплены кровью***
— Мидория! Подойди сюда на минутку! — голос мужчины пытался перекричать шум стройки. Стройный зеленоволосый мужчина с усами и бородкой отвлёкся от чертежей и, поправив каску, подбежал к начальнику стройки. — Да, Урарака-сан? Что-то произошло? — Хотелось лишь спросить, как продвигается стройка. Нет ничего незапланированного? — Всё идёт по плану, Урарака-сан. Стройка закончится недели через три-четыре. Можем сдать даже раньше срока, если темп работ такой же оставить. — Хорошо. Через час у нас совещание, ты должен там присутствовать. Там будет решаться важный вопрос, я хочу потом твоё мнение услышать. — Договорились. Сейчас я подкорректирую работу и приду.***
— В общем, наша команда располагает достаточным количеством средств и материалов, дабы взяться за этот проект. Мы уже известны в Японии несколькими проектами, что только подтверждает нашу компетентность. — чётким, уверенным голосом проговаривал светловолосый мужчина, показывая указкой на диаграммы и столбики текста. Хисаши же осматривал зал для собраний, в особенности — кандидатов на очередную сделку. И Хисаши они не нравились. Очень не нравились. Лица у них были настороженными, странными, глаза вечно бегающими. Однако, тяжело устоять перед жаждой наживы. Особенно когда мужчина назвал цену с шестью нолями. Может, тогда никто и не заметил, но Мидория это видел: огонёк в глазах начальника. Огонёк наживы, который ни с чем не спутать.***
— Урарака-сан, говорю тебе: не нравятся они мне! Ты вообще знаешь, откуда они? Проверял их сертификаты, команду смотрел? Проект видел? Может, ты и не узнал, а я увидел одного: это Гонкецу Нунура, корейский бизнесмен. Он очень мутный тип, про него много чего говорят. — Мидория, вот развесишь ты уши и веришь во всё, что слышишь! — проворчал Урарака, осматривая стройку. На улице уже была глубокая ночь, однако луна периодически мелькала из-за туч. Мидория и Урарака-старшие ходили по стройке и делились своим мнением. Ну, или говоря человеческим языком, спорили. — Да пойми ты, связываться с этими людьми — нам же дороже выйдет. Загробастают всё, деньги к себе в карман, а мы в пролёте. Ненадёжные они люди. Мы не такие уж и влиятельные, чтобы противостоять мощным корейским компаниям! На их территории у нас власти нет! Да и если ты — вот давай на «ты» сейчас? — согласишься, то ты просто допустишь потенциальных конкурентов, у которых много рабочих рук и дешёвоё оборудование. Они так нас выживут с рынка. — Пожалуйста, не делай паранойю из всего. Я не собираюсь отказываться от такой выгодной сделки. Мы можем выйти на международный уровень и заработать хорошую репутацию, допустив всего лишь один иностранный проект в наш город. Как не допустить гигантский наплыв корейцев — это задача правительства, а не наши проблемы. — Не перебрасывай с больной головы на здоровую. Мы будем виноваты в этой проблеме, а если ещё и поймут, откуда у неё ноги растут — на тебя такое давление оказано будет, что мама не горюй! — А я тебе говорю… — А я сказал… Автор не станет путать читателей в сложных экономических терминах. Просто мнения Хисаши и мнения светловолосого отца Очако оказались слишком разными. И они явно пытались убедить друг друга в своей правоте. — Я тебе повторяю ещё раз. Посмотри на цифры! Такого больше нигде не предложат, ты этого не понимаешь?! Это же такие деньги! — Деньги, деньги, деньги! Я это слышу уже в ковырдесятый раз! — отмахнулся Хисаши Мидория — Тебя жадность сгубит, неужели ты не понимаешь этого?! — Какая жадность?! Ты совсем? Я это что, для себя одного, что ли?! Я же всё семье берегу! А ты понимаешь, сколько тебе перепадёт? — Послушай, да обойдусь я! Лучше деньги пусть пролетят, но я место сохраню и компания твоя в хорошем состоянии останется! Повисло гробовое молчание. Пока бизнесмен пытался успокоиться, Мидория выдохнул и помассажировал виски. — Ты меня словно слушать не хочешь. Пойми уже. Я тебе зла не желаю. Просто подумай: а ну как тебя надуют? Разоришься, всё развалится. Ты же не хочешь в нищете со своей семьёй ходить? — Вот над этим не надо, не затрагивай это! — потряс головой Урарака-старший — Не хочу об этом говорить. — Да никто не хочет! — выдохнул Мидория — Но ведь надо! В общем, моё мнение ты услышал! Лучше с ними не сотрудничать! — А мне кажется, ты просто параноишь. — Слушай, если ты уже всё решил, зачем ты меня сюда позвал?! Просто для галочки спросил моё мнение?! Да оно мне в сто лет не надо! Порядком разозлившийся Мидория пнул цементную крошку, которая попала на штанины бизнесмена. Тот посмотрел на своего помощника. Помощник посмотрел в ответ на него. Ситуация накалялась. — Не буду врать, Урарака-сан. Если ты согласишься с ними работать — я пишу заявление по собственному желанию. Я не хочу становиться жертвой или участником каких-нибудь там махинаций. — Мидория, да погоди ты! Блондин схватил его за плечо и развернул к себе. — Ты просто смотришь на всё с плохой стороны. Я тебе ещё раз говорю — ничего плохого не случится. Ты не пытаешься меня понять, а просто гнёшь свою линию. Подумай о… — О деньгах?! Нет, это ты меня не слушаешь, а гнёшь свою линию про деньги! Отпусти меня, чёрт подери! Мидория вывернул руку мужчины и оттолкнул его. Начальник остался недоволен таким поведением. Он схватил зеленоволосого за грудки и прижал к стене. В ответ его помощник использовал Огненное Дыхание и обжёг ему руку. — Ах ты!.. Схватка продолжалась. Перебрасывая друг друга, мужчины не заметили, как зацепили неустойчивый трос. Только жуткий грохот, разносившийся над их двумя вспыльчивыми головами, заставил их ненадолго прекратить свою возню и взглянуть вверх, дабы увидеть… — Балки! Нас сейчас зад… — только и успел прокричать светловолосый Толчок***
Оглушительный грохот прорезал ночную тишину стройки. Потирая ушибленную голову, мужчина посмотрел на место крушения и обомлел. Из-под обломков торчала окровавленная, высунутая рука в белой рубашке. — Мидория! — закричал бизнесмен Поднявшись на ноги, мужчина подбежал к обломкам и начал отбрасывать их. Его сердце громко и часто стучало, словно после пробега марафона. Немного разобрав завал, Урарака-старший потянул тело своего помощника на себя и вытащил его из-под завала. — Фуф… Всё, вытащил я тебя! Ты, главное, держись! Пока первая рука приобнимала Хисаши, вторая рука набирала номер скорой помощи. — Хисаши, прости! Я не думал, что всё так получится! Прости, я не должен был так реагировать! Ты, главное, держись! Сейчас доктора приедут, подлатают тебя!!! Потом семье своей напишешь, а дальше можешь хоть в суд на меня подавать! Всё будет в порядке, слышишь?! Всё будет в по… Ответом на крики светловолосого была лишь мёртвая тишина да его собственное эхо. «Нет… Быть не может…» Дрожащими пальцами бизнесмен дотронулся до шеи своего помощника, обляпанной тёплой, липкой кровью, которая была почти незаметна в ночной темноте. Пульса нет. — Он… Он мёртв. Только и смог проговорить Урарака, прижимая к себе тело своего… Помощника? Вряд ли.Тело своего друга, спасшего его от завала.
***
Дальше всё действительно пошло наперекосяк. Предостережения Мидории оказались пророческими: компания оказалась с огоньком. Месяц за месяцем они отжимали строительные объекты и рабочие места (иногда честно, иногда — нет), заставляя менее крупные компании или лопаться, как мыльный пузырь, или присоединяться под их крыло. И вот, компания Урараки оказалась одной из немногих, которой пока не выпало ни первое, ни второе. Но кто знает, на каком варианте остановится рулетка? Может, если бы тогда бизнесмен послушал своего помощника, он бы сейчас не писал письмо от его имени, не вкладывал осточертевшие деньги в конверт, не заклеивал его и уж точно не придумывал всяческие объяснения вместо другого человека, почему ему снова надо задержаться за границей, где он нашёл свою смерть. Все «письма счастья» он лично перехватил и сжёг. Похороны были самые тихие, присутствовал только один человек — сам Урарака, молча закапывающий могилу на небольшом холмике. На вопросы про Хисаши он или молчал или бурчал «В отпуске», забывая добавить «В бессрочном». А когда завертелась канитель с потерей рабочих мест, все тут же забыли про зеленоволосого усатого мужчину в неаккуратно надетой строительной каске и старым планшетом для записей. — Папа… Дёрнувшись от усталости, мужчина посмотрел красными, опухшими глазами на свою дочку, Очако. — Ты ещё не спишь? Уже поздно… — произнес мужчина, потирая лицо. — Я просто увидела в твоей комнате свет и решила проверить. Тебе помощи не надо? — Нет, солнышко, нет, что ты. Иди спать, мне тут буквально пара подписей осталась. «Никто не должен знать об этом. Никто. Это — мой грех, мне его и искуплять. Вы ни при чём. Виноват только я.» — твёрдо думал мужчина, задвигая конверт себе за спину.***
«Вот и ещё один конверт…» — подумала Инко, разворачивая его. Она уже и забыла, какой громкий смех был у её мужа. Как забавно смотрелись его усы и улыбка. Как его волосы торчали во все стороны, но одновременно были мягкими и пушистыми, словно цветок, который передался их сыну. Всё это заменили лишь холодные монеты да шершавые купюры. «Я хочу увидеть твоё лицо. Когда ты к нам приедешь, дорогой? Неужели твоя работа действительно не может подождать? Ты бы видел, как вырос наш сын. Я уже боюсь, он тебя и не вспомнит, когда увидит» — думала Инко, глядя в небо, усеянное крупными звёздами.