***
В уборной, на общее удивление парней, нет никого: ни блюющих пьяных мужиков, ни обдолбанных юнцов, ни подыхающих от перебора с алкоголем старичков – просто пугающе тихо и пусто так, аж луна от шагов слышна. Ребята переглядываются, но продолжают молчать, будто боятся нарушить эту пустую и колючую на ощупь тишину. Идиллию нарушает звонкое вяканье молнии рюкзака Облы, откуда шатен извлекает огромную чёрную толстовку с кислотно-жёлтыми вставками на рукавах, которые были очень похожи на рефлективы. Молния снова жужжит, когда рюкзак закрывается, и шатен направляется к выходу. - Ты куда? – так наивно и по-детски спрашивает Марк, расстёгивая пуговицы запачканной рубашки. Назар нервно сглатывает, потому что не знает, как объяснить то, что он просто боится, что у него в один прекрасный момент встанет. - Я не хочу смущать тебя, - отрезает бурят и отвешивает себе мысленную пощёчину, карауля за дверью уборной. Шатен и сам не понял, как так вышло, что он начал испытывать странное вожделение к своему лучшему другу, залипать на его пухлые и, наверное, дико приятные на ощупь губы, скользить взглядом по россыпям родинок и улыбаться в ответ на каждую улыбку блондина. Как же тяжело строить друга, когда по ночам дрочишь на его фотки, обнимать за плечи при встрече, и хотеть притянуть к себе ближе, привязать к своему сердцу и не отпускать, в шутку перебирать его растрёпанные высветленные волосы, аргументируя свои действия тем, что это расслабляет. Марк выходит довольно быстро, и, признать честно, ему эта толстовка идёт куда больше, чем скучная консервативная рубашка. В голове Обла ставит плюсик, что нужно чаще давать латышу свои вещи, и с его языка невольно, совсем неосознанно, слетает комплимент: - Ты красивый в этом худи. Мозг долго обрабатывает сказанное, и когда Вотяков, наконец, осознаёт то, что облажался, его щёки заливаются пунцовой краской. Стоп-рефлекс щёлкает мгновенно, и парень быстро добавляет: - Потому, что это моё худи. Неуверенный и немного натянутый смех Назара отражается луной по коридору, заражая Маркула, и вот они, взрослые парни, которым за 20 лет, стоят возле уборной и беспричинно ржут. Натянутая обстановка немного расслабляется, напряжение между ребятами больше не колется, и блондин, вытирая выступившие от смеха в уголках глаз слезы, слегка испуганно осведомляется: - Блять, Назар, пошли, нам же на сцену пора! Бурят, недолго думая, хватает друга за вспотевшую ладошку, и тянет по коридору в комнату, где, собственно говоря, и проходил этот самый корпоратив. В микрофоне слышится голос пухлого и довольно круглого ведущего: - А сейчас я приглашаю на сцену молодых, горячих, амбициозных и талантливых исполнителей современной сцены – встречаем Маркула и Обладает! На сцену, как ни в чём не бывало, вылетают Марк и Назар, как только звучит бит «Последнего билета». У обоих парней будто открывается второе дыхание, ибо они ебашат так, словно не бежали только что, сломя голову, через весь коридор. Трек за треком, бит за битом, скачок за скачком, и ребята отрабатывают свою часть корпоратива. Толпа с бурными и довольным аплодисментами провожает главных звёзд сегодняшнего вечера, и рэперы, счастливые и заряженные адреналином, уходят со сцены.***
С того корпоратива прошло уже больше двух недель, а Марк как кутался в оверсайз худи Облы, так и кутается, даже не думая отдавать. На все сообщения и вопросы шатена типа «когда худак вернёшь?», «верни толстовку» и прочие страдальческие просьбы, блондин отвечал коротким «ага», осознано подписывая себе контракт: «Получи пиздюлей от Обладает в качестве отплаты за не возвращение худи». Этим утром латыш снова надел полюбившийся худак Вотякова, и надолго залип в какой-то тупой сериальчик. У блондина бывали такие дивные перепады настроения, когда он мог смотреть плаксивый бабский сериал, а через час послать его нахуй, и врубить триллер. Маркул не успел даже доесть бутерброд, который приготовил себе в качестве «вкусного, полезного и очень питательного завтрака», как послышался звонок в дверь. - Да кого там принесло, не дают даже пожрать спокойно, - недовольно бурчит латыш, и, поставив «невероятно интересный» сериал на паузу, поплёлся открывать дверь. - Худак верни. На пороге стоял никто иной, как Обла. - А где «привет»? – хмурится блондин, но не выдерживает непривычно серьезного выражения лица Вотякова, и заливается смехом. - Я сказал, отдай худак! – хватает шатен младшего за рукав, и уже мысленно празднует победу, но Маркул ловко выворачивается и убегает, разнося по квартире свой звонкий смех. Бурят ещё минуту стопорит, но потом, усмехаясь, принимает игру и бежит вдогонку за Марком. Соседи снизу, наверное, уже с ума сходят, потому что парни по 9 кругу оббегают квартиру латыша, и их топот больше похож на утреннюю пробежку слона. И они бы могли продолжать эти догонялки вечно, но Маркул быстро устаёт, а Назар-то теннисист, и спортивное прошлое даёт о себе знать. Старший ловко бросается на блондина, заключая его в тесные объятия, и легонько пихает его на кожаный диванчик рядом, нависая сверху. Тёмные ореховые глаза Вотякова почти мгновенно встретились взглядом с карамельными младшего, утопая в них, как в каком-то неземном омуте, тёплом и таком родном. Мягонькие и очень тискательные щёчки Марка довольно быстро и заметно покрывались милым румянцем, по мере сокращения расстояния между их лицами. Обла отметил у себя в голове ещё одну галочку – латыш безумно красивый, когда вот так смущается от одного только взгляда. В какой-то момент мозг Назара просто отключается, и парень течёт по волне чувств, поддаваясь вперёд и осторожно, будто боится испугать блондина, накрывает его всё-таки мягкие и приятные губы своими. И каким было удивление Вотякова, когда Маркул несмело, будто какой-то подросток, отвечает на поцелуй, крышесносно ведёт языком по ровному ряду зубов и прикусывает нижнюю губу шатена, а когда отстраняется – густо краснеет, и прячет лицо в безумно эстетичных ладонях. - Прости, я не должен был… - виновато шепчет Обла, и наконец-то слезает с младшего, опуская глаза. В мыслях так скверно от самого себя же: такую дружбу испортил одним поцелуем, молодец, что сказать, смотри, ещё премию «долбоёб года» выпишут! Но тёплая и немного влажная ладонь Марка просяще касается угловатой и холодной ладони Вотякова, не давая уйти. - Останься со мной, прошу… Шатен оборачивается, и видит поникшего латыша – где делась та улыбка и милый румянец? Назар взвешивает все «за» и «против», и несмело ложится рядом с Маркулом, утыкаясь ему в сгиб шеи. Блондин мягко приобнимает за плечи, и от одного ощущения тепла чужого тела Обла готов пищать. - Я люблю тебя, Марк, - шепчет откровенно бурят и пытается найти родные карамельные глаза. Вместо этого парень встречается взглядом с пунцовыми щеками младшего, и широко улыбается, убирая ладошки Маркула с его лица. - Ты такой красивый, когда смущаешься, - хихикает Назар, и сразу же слышит в ответ несмелое и очень тихое: - Я тоже тебя люблю…