Моё прекрасное туалетное приключение

      Со всех сторон раздавался счастливый гомон, смех и радостные голоса. Шум работающих аттракционов. Запах сахарной ваты. Многочисленные святящиеся лампочки, мерцающие гирлянды, весёлая музыка и надувные разноцветные шары создавали праздничную атмосферу - всё в лучших традициях парка развлечений.       За последние десять лет Польнареффленд из небольшого парка разросся до колоссального комплекса, составляющего достойную конкуренцию Диснейленду.       По одной из закрытых для посетителей аллее, мимо огромной статуи Silver Chariot шагал царь и бог этого мира развлечений - Жан-Пьер Польнарефф. Обычно он ходил спокойно и размеренно, будучи полностью довольным собой и своей жизнью. А сейчас управляющий явно спешил и в целом выглядел радостно-возбуждённым: он наконец-то увидит своих давних друзей, которые смогли вместе выбраться и приехать к нему во Францию.       Однако на подходе к дому сотрудников, в котором и разместили гостей, Жан-Пьер сначала замедлился, а потом и вовсе остановился. Покрутил головой, внимательно всматриваясь в кусты роз, растущие вокруг дома, и прислушался, но кроме отдалённого шума парка так ничего и не услышал. Его беспокоило какое-то нерациональное, неожиданно посетившее чувство тревоги. Постояв ещё немного, он вздохнул и потряс головой, отгоняя дурные мысли. Не иначе как паранойя разыгралась.       Взяв себя в руки, он подошёл к двери в дом и, широко распахивая дверь, лучезарно улыбнулся и задорно воскликнул:       - Добро пожаловать, друзья мои! Я так рад вас ви... - на этом у Польнареффа в лёгких закончился воздух, и он подавился. Правда, не от счастья.       Директор парка поморгал и на всякий случай протёр глаза. И снова посмотрел на друзей - ничего не изменилось. Он прокашлялся, закрыл глаза и сделал глубокий вдох.       "Жан-Пьер, тебе нужно больше отдыхать, вон уже галлюцинации словил"       Пошлёпал ещё для пущего эффекта себя по щекам и, мысленно досчитав до трёх, открыл глаза. Посмотрел, закрыл, ущипнул себя за руку и вновь открыл.       - Польнарефф, что с тобой? - обеспокоенно спросил Джозеф. - Может, тебе стоит отдохнуть?       Осознав, что это не глюки, а значит и не его товарищи, Польнарефф выскочил на улицу и крикнул:       - Чёрт! Это атака станда! Враг где-то рядом! Надо его найти и разобраться! Silver Chariot!       ... и ничего не произошло. Мужчина растерянно заморгал. И снова призвал свой станд. Который, однако, появляться не спешил.       - Какого чёрта?! - вот теперь ситуация его здорово напрягала.       Обдумывать как следует план дальнейших действий Польнареффу пришлось уже на ходу. Вернее, на бегу.       Где-то в глубине души начало подниматься нечто подозрительно похожее на панику: в конце концов, за столько лет Жан-Пьер отвык от вражеских атак. А такого, чтобы не призывался его рыцарь, и вовсе не бывало. Да и если так подумать, армия гигантских вантузов в одеждах за ним тоже никогда не гонялась.       - Польнарефф, куда же ты! Мы же так хотели встретиться, а ты убегаешь!       - Господин Польнарефф, здесь отчёт о поступлении материалов за прошлый месяц. Ознакомьтесь, пожалуйста!       - Господин Польнарефф, тут заявление на отпуск от Колина. Необходимо подписать!       - Эй, Польнарефф, что случилось, это же мы!       В надежде, что его глаза его всё же наглым образом обманывают, Польнарефф обернулся на бегу - пожалуй, не стоило этого делать.       Нет, у вантузов не было ни глаз, ни рта, ни в принципе лица, но каким-то образом они кричали. Бежали, выставив руки вперёд, явно стремясь схватить свою жертву, и кричали. Особый ужас таился в том, что звучали они голосами его друзей и сотрудников и даже были одеты в костюмы оных. Кошмар!       "Проклятие! Думай, Жан-Пьер, как враг это делает и где он может находиться!"       Больше похоже на действие дистанционного станда. Тогда его хозяин может быть где угодно. Возможно... Лихорадочные мысли Польнареффа прервал неожиданно выскочивший из кустов буквально в паре метров впереди... Эээ... Ёрш? Который с решительностью танка пёр на директора парка. Тому, в свою очередь, не оставалось ничего, кроме как резко повернуть направо и бежать в сторону старых небольших построек. Пока бежали и Польнарефф, и его мысли, к гонящейся за ним армии вантузов и ерша присоединились ещё ерши и команда каких-то флаконов и бутылок. Если бы у Жан-Пьера была возможность присмотреться, то он бы увидел на них этикетки с надписями: «Domestos», «Bref», «Cillit», «Туалетный утёнок» и даже «Mr.Proper». Но, к счастью (или к сожалению), её у него не было. Директор Польнареффленда старался абстрагироваться от одуряющих воплей за спиной и сосредоточиться на поиске противника. Он уже начал уставать от бега, когда впереди показалась каменная постройка. О её бывшем предназначении Польнарефф не помнил, да это и не важно, ведь нынешнее – спасти его от радостей маньяков-уборщиков.       Быстро забежав и заперев дверь, француз устало привалился к ней спиной и сполз на пол. В дверь тут же начали шумно долбиться, явно и руками, и ногами, преследователи.       - Польнарефф, почему ты прячешься, эй?!       - Господин Польнарефф, что с Вами?? Вам плохо?? Вызвать врача??       - Господин…       - Польнарефф…       Эти крики и сама ситуация сводили Жан-Пьера с ума. У него была стойкая ассоциация, будто он попал в мир после апокалипсиса, где оказался единственным человеком среди зомби. Которые сейчас пытались выбить дверь и вместо "мооозгиии" долдонили "Польнарефф".       Однако, чёрт! Нет у него времени на подобную ерунду! Мечник начал осматривать помещение на предмет второго выхода, но оно, похоже, его не предусматривало. Тут дверь издала первый лёгкий треск. Вантузы (или кто там вламывался?), почувствовав, что она начала поддаваться, активнее налегли на неё. Француз начал энергичнее крутить головой и соображать, снова чувствуя панические позывы. Увидев небольшое окно под потолком, он подлетел к деревянным полкам, на которых громоздились различные инструменты, и начал взбираться по ним вверх, молясь, чтобы окошко оказалось достаточного для него размера. Разбив его молотком, так удачно подвернувшимся под руку, Жан-Пьер начал пролезать в образовавшийся прогал, возрадовавшись сразу двум вещам: что он как раз его размера, и что возле сарая росло большое дерево, одна из ветвей которого оказалась рядом с окном. И очень вовремя – когда француз уже почти полностью распластался на ветке, дверь, наконец, была с грохотом выбита, а следом послышалась недоумённые возгласы.       Польнарефф, тяжело вздохнув, пополз по ветке к стволу. Уже собравшись по нему спускаться, мечник увидел подкрепление в стане врага. В виде унитазов. Нескольких штук белых унитазов, что с уверенностью таранов осаждали маленький сарай. Видимо, один из них и снёс дверь. Жан-Пьер почувствовал, как у него задёргался глаз.       Нет.       Оба глаза.       Решив, что самой верной политикой сейчас будет ни о чём не думать и ничему не удивляться, он быстро и максимально тихо слез с дерева и, спрятавшись за растущими здесь кустами рододендрона, бесшумно припустил в заброшенную часть парка. Именно там, по его мнению, и скрывался вражеский стандюзер. Так ему говорила интуиция. А он привык ей доверять.       Долго скрываться у Польнареффа, однако, не получилось. Словно специально под ногой оказалась маленькая ветка, которая хрустнула как удаленькая, кажется, огласив всю округу своим треском.       "Ах, ты ж, с…ка!"       Поняв, что таиться больше нет смысла, директор погнал во весь опор, словно за ним гнались все маньяки этого мира. Впрочем, это недалеко от истины. Туалетная армия с гневными криками бросилась в погоню, но благодаря вылазке француза, тот отдалился от неё на приличное расстояние. Жан-Пьер уже было порадовался, когда начал ещё больше отрываться, и ворота заброшенной зоны оказались совсем близко…       … Но не говори гоп, пока не переплывёшь реку с крокодилами.       Перед Польнареффом, точно из воздуха, появился ещё один унитаз. И он отличался от других.       Размером – он был больше остальных.       Цветом – он был золотым, и на бачке у него красовались зелёные сердечки.       Он, казалось, перекрыл собой все пути к отступлению и сузил видимость француза до одного лишь себя.       Расстояние между преследователями и Польнареффом как будто снова сократилось. Он слышал топот и улюлюканье многочисленных вантузов, ёршиков, чистящих средств и толчков. Ему казалось, что они буквально дышат ему в затылок.       С каким-то болезненным безразличием Жан-Пьер понял, что это конец. Он не сможет прорваться. Он не сможет отбиться. На такой огромной скорости он даже не сможет повернуть в сторону, не поскользнувшись или, чего хуже, вывернув ногу.       Будто всё это происходит не с ним, как в замедленной съёмке, мечник словно со стороны увидел, как туалетное полчище начало его догонять и окружать, как он сам бежит вперёд, а навстречу ему с открытой крышкой и диким воплем "WRYYYYY" несётся золотой унитаз.       А он ведь ещё так много не успел сделать. Не успел найти и сокрушить врага. Не успел спасти друзей. Вся его жизнь сейчас проносилась у него перед глазами, и особенно яркими пятнами были сожаления о не сделанном…       "Ну уж нет! Даже перед лицом смерти я просто так не сдамся! Устрою ему несварение!"       Три секунды.       Две.       Одна…       … И Жан-Пьер Польнарефф, директор одного из крупнейших парков аттракционов, оказался проглоченным золотым унитазом под аккомпанемент собственного вопля "А-А-А-А-А-А-А-А-А" и истошного крика "ПОЛЬНАРЕФФ!" голосом Какёина.       - А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – каким-то образом Польнарефф всё ещё слышал свой крик…       - Польнарефф!       … и голос Какёина – тоже.       - Польнарефф, проснись! - Какёин тряс друга в попытке его разбудить. Тот кричал и метался по кровати, никак не желая просыпаться.       Тогда японец приступил к более тяжёлой артиллерии…       Польнарефф резко замолчал и открыл глаза, едва его голова любовно соприкоснулась с полом. Он, тяжело дыша, в ужасе сел и начал вертеть головой в разные стороны. – Что? Где?..       - Эй, Польнарефф, успокойся! Всё хорошо, это просто сон. А мы в отеле.       Француз наконец сфокусировал взгляд на говорившем и, увидев вполне себе обычного Какёина, сначала задержал дыхание, потом закрыл глаза и глубоко вздохнул.        Дальнейшего Нориаки не ожидал, а потому оказался в крепких тисках Жан-Пьера, который вдруг в мгновение ока подскочил, откинув одеяло, и со слезами радости и облегчения на глазах кинулся обнимать своего растерянного вишнёвого друга, при этом восклицая:       - Ох, это ты, Какёин! Нормальный! Настоящий Какёин! Не вантуз! Я так рад! Так рад!

***

      С этого утра Жан-Пьер Польнарефф, француз, у которого отношения с заграничными туалетами не задались с самого начала, начал и вовсе их ненавидеть. Утешало одно: они отвечали ему взаимностью.