Дымовая завеса

Здесь, на окраине шумного города, в заповеднике, очень спокойно. Многие люди, семьи на выходные выбираются сюда, чтобы провести время с близкими. Так сказать, с пользой и удовольствием потратить предоставленные им свободные часы. Эдвард любовался закатом. В отличие от других людей, любящих семей и обычных парочек, — он сильно от них отличался. Смит все свободное время проводил в этом заповеднике, рядом с почти уравновешенным человеком. Сложно сказать, как долго они находились лесу, поодаль от цивилизации. Рональду здесь нравилось, нет мирской суеты, тупых людей и презирающих, укоризненных взглядов. Для него Рай, так как рядом было только то, что он действительно любил. Реджи вместе с Френсис приезжали раз в несколько дней. Навещали отщепенцев современной цивилизации и пополняли им запас провизии. Завтра они как раз должны приехать на пикник. Так что сегодня Эдварду надо было не только приготовить ужин, но и сделать заготовки к завтрашним посиделкам. Все, как некстати, совпало. Смиту сложно определить количество дней, проведённых в изоляции от современного мира. Однако важную дату он не мог забыть. Не хотел и, каждый раз погружаясь в свои мысли, сталкиваться с напоминанием о том ужасном событии. Эдвард знал — завтра для него знаменательный день. Проблема состояла в том, что уговорить Рональда отпустить его почти невозможно. Учитывая, что прибывает Реджи с супругой, он должен присутствовать на их посиделках. Работа работой, долг, но ничего из этого не значило для Смита больше, чем тот человек, навсегда изменивший его скучную, серую, однотипную жизнь. Песня леса под вечер успокаивала. Парень слушал мелодию кузнечиков. Они становятся активнее к ночи и после, за окном трейлера, при непроглядной темноте напевают разные композиции. Каждый день это новый концерт, впечатления, исполнение. Природным певцам не надо репетировать, их тренировка проходит на непосредственном исполнении, при лояльных слушателях. Смеркалось, и, помимо звонких кузнечиков, на охоту вышли беспощадные кровососущие насекомые. Тедди изначально знал, что возле водоёма разбивать лагерь не самая лучшая идея именно из-за этих настырных мошек, что так и норовят полакомиться теплой живительной жидкостью. Молодой человек весь день готовил мясо и другие закуски для пикника. Закончив, он собрал заготовки. К большому сожалению, занести все в трейлер за один раз невозможно, рук не хватало. Несмотря на усталость, Тедди довольно быстро стал подниматься по ступенькам вверх в трейлер и локтем отодвигать в сторону плотную полупрозрачную занавеску, что преграждала доступ кровососам. Скрываясь за стенами трейлера, он каждый раз пересекался с гангстером. Рональд сидел на кровати без движения и сложил ладони перед собой, плотно прижав их друг к другу. Эдвард не придал этому особого внимания, а продолжил прятать заготовки для пикника в холодильник. Когда закончил, Тедди выставил на небольшой столик две тарелки с приготовленным рисом и яйцами, которые готовил с большой осторожностью, опасаясь разорвать тонкую кожицу, покрывающую жидкие желтки. Рональд порой посматривал на возню любовника у стола. Это было одним из его любимых занятий - смотреть за движениями молодого тела, любоваться его резкими выпадами. Каждый вечер для него заканчивался одинаково. Ронни это порой надоедало. Единственный дорогой человек, что с ним остался поодаль от цивилизации, не просто удовлетворял его похотливые желание, но и заменил ему мамочку и брата. Эдвард взял на себя готовку, стирку и много других занятий, что вообще не свойственны мужчине. Порой Рональд задумывался, что они выглядят точно также, как те семьи, что приезжают к озеру на выходные. Округу заполняли детские голоса, топот маленьких ножек, смех и настырный лай собаки. Эти неугомонные карапузы часто прибегали к ним за угощением. Тогда Ронни предоставлялась возможность понянчиться с шумными детишками. Гангстер невольно вспоминал свое детство, но не имел желания в него вернуться. Наблюдая за счастливой жизнью других людей и семей, мужчина задавался вопросом, есть ли у него шанс получить схожее удовольствие в браке, рядом с Тедди. Однополые отношения, не говоря уже о браках, уголовно наказуемые, так что ему сложно что-то об этом говорить. Рон за свою жизнь сделал слишком много плохого, за что его смело можно посадить за решётку. Так что получить статью за чувства к любимому человеку не казалось ему таким отвратительным исходом. Гангстер много думал, это единственное, что ему оставалось. Разумеется, он мог помочь Смиту с делами, но их совместная работа над общим делом никогда не ограничивалась только этой работой. Наблюдая за возней любовника, гангстер ощущал себя брошенным, неимоверно одиноким. Он хотел провести тихий вечер рядом с ним. Только стоило подождать, когда молодой парнишка прекратит ходить с места на место, остановится и подпустит к себе. Рональду нравились их отношения. Смит был открытым и честным с ним, не боялся высказывать свое мнение, поддерживать даже самые бредовые идеи. Ронни понимал, что не все его мысли логичные, нормальные, он это все видел. И реакцию неугомонного любовника на них, честную и воодушевленную одновременно. — Ронни, — Тедди ласково обратился к Крэю, — сейчас будет ужин. Парень подошёл ближе к мужчине, что застыл в одном положении. Рональд глубоко погрузился в собственные мысли, проникся желаниями и вот… Объект его воздыхания сам к нему пришёл. Эдвард — особенный. Рональд понимал, парень вовсе не боялся остаться с ним наедине, провести оставшиеся дни месте. Многие знакомые страшились неожиданных вспышек гнева, корили его за проявление немотивированной агрессии, осуждали. Смит смотрел за этими проявлениями с восторгом, упоением. Бесспорно, Крэй мог заставить мальчишку бояться, уважать себя, боготворить, как единственное совершенное создание. Однако контроль над любимым человеком, полученный путем страха, его не интересовал. Смит был другим, даже с ним. Рональд знал, как парень относился к незнакомым людям и гангстерам, что пытались к нему подкатить или даже облапать. Рон ничего не делал, он наблюдал за реакцией Эдварда, действиями. Однако она всегда была одной — холод, полная сосредоточенность и отстраненность. Эта концентрация завораживала. Тедди ясно давал понять, чего хочет и когда. Не сложно определить, когда парень неискренен и замкнут, а когда, напротив, открыл и доступен. Сейчас Рональд видел в этом беззаботном взгляде тоску, немую мольбу. Крэй выглядел плохо. Что настораживало Тедди. Его глаза были непроницаемыми и одновременно с этим в них горел яркий огонь, неконтролируемая ярость. Смит насторожился. Он посмотрел на стол и не заметил на нем флакончик. — Ронни, — отдалённо послышался ласковый встревоженный голос, Рон любил его, мог слушать вместо музыки и внимать каждой нотке, — ты принимаешь свое лекарство? Рональд проснулся. Нет, он не спал в прямом смысле слова. Мужчина вернулся в сознание. Круги на воде, неровная рябь. Она расходится в стороны и исчезает, достигая наивысшей точки, идеала. Рональд увидел первую, плавно отдаляющуюся от центра. — Оно мне не к чему, — холодно отказал гангстер. Тедди присмотрелся к непроницаемым чертам Рональда. Смит понимал, что не стоит говорить с Креем в подобном состоянии на важные темы, из-за чего отложил их беседу на потом, но времени было мало, так как знаменательная дата завтра. — Ладно, Ронни, — снова приятный голос, — сядешь за стол? Мы поужинаем, а завтра Редж привезет таблетки. Эдвард поднялся. Он встал и отдалился от гангстера. Появилась вторая рябь, её тонкие линии расходились в стороны по неровному кругу. Они исчезали, пропадали из виду, разглаживались, как Эдвард. Смит исчез, а вместе с ним тот свет. Люди испытывают влечение, довольно часто оно перерастает в зависимость. Для Рональда этой зависимостью было многое: табак, выпивка, роскошная жизнь, проституты, власть. Рон поднял вверх глаза. Он принимал слабости, как часть себя самого, однако сегодня он понял, что стало его очередной ахиллесовой пятой. Мужчина встал. Тедди, косо взглянув на собеседника, обрадовался, что сегодня гангстер быстрей согласился сесть за стол. Рональд наблюдал, как за ним отдаляется желаемое тепло, человек, личность или просто тело, наделенное эмоциями? Он подошёл впритык к молодому любовнику, медленно положив ладони ему на талию. — Я сказал, — твердо заявил гангстер. Эдвард ощутил давление на коже и ладони. Мужчина властно притянул любовника к себе, насильно прорвавшись в его личное пространство, — что не буду принимать яд, который делает меня идиотом. Смит чувствовал дыхание со рта любовника. Ацетон в перемешку с перегаром образовывал не самый лучший аромат. — Ронни, это не так, — нежно прошептал Тедди. Парень не стал отстраняться от вспыльчивого любовника. Он, напротив, робко уложил ладони на плечи, а сам постарался всмотреться в непробиваемые глаза, отражающие черную душу гангстера, — они помогают тебе контролировать гнев. Рон встретился с этим нежным взглядом. Высоко поднятые брови, встревоженный вид. Тедди чего-то боялся. Гангстер хотел понять: это он навёл ужас или парень изначально чего-то боялся до возвращения в трейлер. Зная любовника, мужчина не мог понять, предположить, что вызвало страх, что смогло так легко напугать безумного Тедди. — Они отбирают мою силу, — уверенно заявил Рональд. Эдвард ощутил крепкие ладони на талии. Ронни не ограничился обычным объятием. Он крепче ухватил мальчишку и поднял вверх, заранее перехватив его за попку. Смит привык к вызывающему настроению гангстера, но сейчас эта страсть, похоть исходили из властного желания овладеть чем-то недоступным, недосягаемым, далёким. Эдвард резко обнял любовника, сцепив ноги в замок вокруг тела гангстера. Парень не хотел упасть вниз, так что надёжно закрепился на чужом теле, используя его как опору. Мужчина стал его раздевать. Рон резко снял рубашку, оголяя грудь любовника. Он грубо сжал тёплую плоть, вынудив Смита зажмуриться. — Погоди, Ронни, — Тедди воспротивился, ощутив боль в руке, что Крэй сильно сдавил. — Не сейчас. Эдвард продолжил вырываться, из-за чего не заметил смены сторон. Рон припер его к одной из свободных сторон в трейлере, недалеко от холодильника. От неожиданной преграды, впившейся в спину, Тед сдавленно закричал, резко запрокинув голову вверх. Смит явственно чувствовал руки на бёдрах и шершавый язык, скользящий по груди. Не самое выгодное положение для дачи отпора, так что парень обречённо расслабился, позволяя насильнику продолжить свое дело. — Ронни, — дрожащим голосом прошептал Смит, — ты не в порядке. Очередная рябь. Нет, сейчас по воде их пошло очень много, в разные стороны, и многие из них пересекались, нарушая размеренный ход. Только Рональд не обращал на них внимание. В тех мерных колебаниях отражался свет, насыщенный, ядовитый. Как огни в ночной тиши, отраженные от тёмной нарушенной зеркальной поверхности. Рональд посмотрел на напряжённого любовника. Тедди был невероятно близко, он мог ощущать жар его тела, дыхание. Так почему ощущение такое, что ему холодно, одиноко? — Как и ты, — возбужденно прошептал гангстер, посмотрев в испуганные, сейчас совершенно чужие глаза. Рон не желал останавливаться. Он был намерен непременно удовлетворить свое желание и понимал, что Смит знал о его упертости. Рональд стянул штаны и принялся раздевать доступное тело. Тедди предпринял очередную попытку вразумить гангстера. Надеяться на удачный исход без помощи таблеток было глупо, но, если припомнить прошлые вспышки ярости и их результат, ничего не оставалось. — Ронни, — неуверенно прошептал парень, смотря на любовника сверху вниз, — не надо. Рональд удивился. Он понимал, что иногда поступает неправильно, как, например, сейчас, но у него не было желания останавливаться. Ронни не хотел. Эта фраза служила ему самым сильным доводом и неоспоримым аргументом. Мужчина остановился. Гангстер прижал любовника к стене, сократив ту небольшую дистанцию, что между ними оставалась. — Тедди, тебе что-то не нравится? — безразлично спросил Ронни, глубоко и часто дыша от проделанных недавно действий. Смит отвернулся от насильника. Сейчас парень опасался этого непоколебимого взгляда. Эдвард мог видеть бурю эмоций, что за ней скрывалась. Он боялся этих чувств, что обычно сдерживают таблетки. Сейчас у гангстера не было предохранителя, и эта неконтролируемая машина гнева готова взорваться в любой момент. — Просто, — неуверенно прошептал Смит, — время не подходящее, я не могу. Эдвард осмотрелся вокруг. Парень знал, что не может сейчас сдаться, выйти из игры. Он не хотел отказывать своим желаниям, но пойти на жертвы, несоизмеримые с целью, не мог. — Это ещё почему? — громко закричал Рональд, теряя последние нити самообладания. На красной воде больше не было ряби. Волны протекали в разные стороны, разрушая соседние потоки. Эдвард знал, что будет в худшем случае. Познав Ад однажды, он не боялся снова в него вернуться, а предать цель, желание не хотел, не собирался. В этом он с Креэм солидарны. — Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Смит решился. Не было сомнений, страха, ничего, что должны испытывать жертвы насилия. Нет человечности, но есть светлая память, приятное воспоминание из прошлого о былой жизни. — Ронни, мне надо отлучиться ненадолго. Гангстер любил мальчишку. За его тело, смелость, граничащую с безумием, самоотдачу, преданность, честность. Рональд любил его целиком и не хотел потерять. В голове звучали другие мысли, более властные. — Ты хочешь меня бросить? — грубо спросил гангстер, поднимая ладонь к горлу обездвиженной жертвы. — Нет, — сразу отказал Эдвард. Смит держался. В такой ситуации он сдерживался, позволял гангстеру истязать тело, спрятав в прочный панцирь чувства. Эдвард понимал, что отсутствие взаимности могло подействовать как катализатор. По этому пути он и пошёл. Рональд видел безразличие. Знал, Смит намеренно его испытывает. Вынуждает остановиться, угрожает немым бездействием. Крэй грубо сжал горло, оставляя на бледной коже красноватые отпечатки ладоней. Он оттянул любовника от стены и бросил на пол. В трейлере мало места, из-за чего мебель оставляла довольно малый промежуток для передвижения. Эдвард снова ощутил давление на спину. Теперь это холодный ровный пол. Он позволил Смиту остыть, прийти в себя. — Рон, — строго обратился в нему парень, — ты не в порядке. Тедди оперся на предоставленную опору локтями. Поднялся, посматривая на возвышающегося противника. Ему противно ощущать себя беспомощным, быть слабаком рядом с опасным гангстером. Рональд безразлично смотрел на попытки любовника встать, подняться на ноги. Тедди любил так делать. Он всегда поступал против желания гангстера. Выражал покладистость на публике, играл отведенную ему роль. А в действительности? Своевольный горделивый юнец открыто демонстрировал свое нутро. "Безумец" - хорошее прозвище для того, кто ужился с монстром. Эдвард в самом деле был безумным. Рональд знал, что сейчас сделает, знал, как отреагирует жертва, и понимал, как поведёт себя Тедди, снова улыбаясь той беззаботной искренней ухмылкой. — Хочешь сказать, у меня проблемы с контролем гнева? — с вызовом спросил гангстер, встав стеной перед обессиленным любовником. Мужчина замахнулся. Он грубо ударил в живот с ноги и заставил парня на полу сжаться. Боль — единственное, что Эдвард показывал открыто, без наигранности. Это ощущение, которое Крэй мог вызвать и быть уверенным, что любовник не солжет. — Ты считаешь, что мне нельзя находиться рядом с другими людьми? Гангстер пнул любовника ногой. Хотел вынудить его ответить, что-то сказать в ответ. Любое короткое слово, отнюдь не относящееся к теме их нынешнего разговора, лишь бы услышать этот мелодичный желанный голос, сейчас испорченый хрипом, сдавленным воем. Рон расправил любовника. Эдвард не был тем ласковым мальчишкой с идеально уложенными волосами. Знакомые светлые глаза смотрели в сторону, они не видели перед собой насильника. Эдвард не ощущал себя жертвой, он не воспринимал гангстера как угрозу. Не видел в нем воплощение ада, демона, истязающего душу. Крэй знал, это специально. Смит мастер манипулировать эмоциями, и он не даст насильнику насладиться своим бессилием. Рональд склонился к любовнику. Он уселся на него, продолжая бить ослабленное тело, как боксерскую грушу. Всё, что ему осталось, это наблюдать за искаженной гримасой боли на лице, что напрягалось, стоило разбитым в кровь костяшкам вновь нанести удар. Крэй беспрерывно бил в живот и, отнимая кулаки, ощущал, как сильно сжимались мышцы, как под ним напрягался мальчишка. Гангстер специально не трогал лицо. На нем было видно весь спектр эмоций, в нем Ронни видел преданного Тедди. — Я нормальный, — громко закричал гангстер, застыв каменной стеной перед покалеченным телом. — Это они слишком скучные. Рон заметил, насколько открыт любовник. Как соблазнителен насыщенный синий цвет кожи под ребрами, что растекался по телу яркими пятнами. Гангстер отступил. Он спустился с живота и устроился между ног. Рональд вспомнил о своём первоначальном желании, которое все ещё не удовлетворил. Эдвард не хотел шевелиться. Боль — последнее, о чем тот переживал. В сознании всплывали яркие кадры, пронзительный выстрел, горячие слезы, заполнившие глаза, а к горлу подкатил ком. — Прости, — прохрипел Тед. Мальчишка неуверенно поднял руку, протянул её и упёрся в грудь грубого мужчины. — Прошу, не сегодня. Голос казался чужим, сбитым, обиженным на весь мир, но все же родным, любимым, близким. Рональд изменился в лице, редко, но и его можно пробить на настоящие, искренние эмоции. — Я могу причинить тебе боль, но я не хочу тебе вредить, — огорченно признал гангстер. — Я знаю, — согласился Эдвард. Смит знал настоящего Рональда. Для всех - человек с психическим отклонением; для брата - психопат, вынужденный контролировать собственный гнев; для бандитов - внушающий страх авторитет; для него - непонятый человек. Рон не был психом, как и он. — Ронни, это фальшивый, паршивый мир, — с трудом сглатывая насыщенную железом слюну, прохрипел Тедди. — Нам в нем нет места, но там есть близкие люди. Рон успокоился. Тедди снова предпринял попытку встать, что давалось с трудом, так как ещё не сформировавшиеся окончательно синяки напоминали о себе. Он удобней устроился и стал увереннее удерживать гангстера на расстоянии, вытянув вперёд руку. — Редж… Френсис… мама, — Эдвард делал большие перерывы, называя имена людей. — Я… — Как думаешь, — Тедди огорченно посмотрел на насильника, — они расстроятся, если ты их не навестишь? Рональд ощутил себя маленьким ребёнком, что провинился. Он никогда не видел этот строгий, решительно настроенный взгляд. Этого Тедди он не знал, казалось, что изуродованный человек перед ним - это другая, совершенно незнакомая ему личность. Нет той холодности, что Смит проявляет к большому количеству людей, как и ласки, преданности. — Скорее всего, — огорченно прошептал Ронни, склонив вниз глаза, действительно подражая провинившемуся ребёнку. — У меня тоже есть близкие. Я хочу с ними повидаться, — открыто признал Смит. — Позволь мне уйти, ненадолго. Я не сбегу. Рональд покачал головой. Сложно судить о человеке по непроницаемому лицу и трудном характере. Невозможно угадать эмоции, желания — ничего. — Нам нечего делать во внешнем мире, — признал Крэй хорошо знакомым Тедди, строгим сдавленным голосом. — Ты останешься со мной. Рональд схватил руку, которой Эдвард его удерживал на безопасном расстоянии. Гангстер отказывался смотреть на непокорного любовника. Он настойчиво игнорировал его тщетные попытки отстраниться, те действия, что ещё говорили о сопротивлении. Рональд заломил руку за спину, сделав почти полный круг над телом и головой. Смит резко вскрикнул, ощутив треск кости. Он снова лежал на полу, перед глазами нависал безобразный потолок, а вокруг в беспорядке были разбросаны вещи. Эдвард лежал без сил, перед глазами стелился туман. Густой, холодный, непроглядный и единственным светом в нем был тот человек. — Гарри, — прошептал Гэри совершенно без звука, лишь тщетное движение иссушенных губ и языка, скрытого за рядом зубов.