***
В их следующую встречу, Хлоя ловит себя на мысли, что сходит с ума. Потому что в этот раз, спев последнюю песню и спустившись со сцены за кулисы, Рэйчел ловит ее под руку и тихонько шепча на ухо, указывает на ждущую ее возле черного хода Колфилд. Та, слабо кивнув ей, скрывается за дверью подсобки. Следуя за ней, Хлоя тщательно продумывает каждое слово, каждую попытку извиниться, но это оказывается бесполезно, потому, что когда она оказывается в узком, темном помещении, Макс тут же рывком хватает ее за ворот майки и вжимает в закрывшуюся за спиной Хлои дверь. В подсобке невыносимо душно и тесно, да и сама Хлоя нисколько не довольна собой: от нее разит сигаретами, потом и выпитым за час до выступления виски, но Макс, по видимому ее запах совершенно не смущает, потому что влажные губы с упоением скользят по ее шее. В какой-то момент Хлоя болезненно шипит, чувствуя, как зубы Колфилд смыкаются прямо под бьющейся жилкой, - при этом, весьма не слабо втянув нежную кожу, чтобы наверняка оставить после себя след, - а пальцы зарываются во влажные, синие пряди. Хлоя тихо ругается, когда колено Макс, с неожиданной уверенностью вклинивается меж ее ног, а ее свободная рука быстрым движением расстегивает ее джинсы. Пальцы, без лишних церемоний проникнувшие сразу под ткань ее влажного - и видит Бог, Хлое даже не стыдно, - белья, прижимаются к промежности. И только тогда, Хлоя все же решается сделать хоть что-то; ее руки, до того свободно лежащие "по швам", взметаются вверх, обхватывают лицо Колфилд, а губы приоткрываются, в отчаянной попытке поймать губы той в поцелуй, но вместо этого лишь жадно хватают воздух. Макс стряхивает с себя ее руки и ловко уворачивается от поцелуя; ее пальцы в медленном танце кружат тугими, невыносимо медленными кругами под бельем Прайс, заставив ту выгнуться в спине. - Смотри на меня, - шепчет Макс, прижавшись к горячему лбу своим; она ниже Хлои, но это совсем не мешает ей давить на нее всеми возможными способами. Кусая губы, Прайс поднимает взгляд, встречаясь с глазами Колфилд своими и снова тянется к ее губам, но Макс, усилив хватку, оттягивает ее за волосы назад и Хлое остается только сдавленно выругаться, впившись пальцами той в плечи. - Не искушай судьбу, Прайс. И Хлоя снова поддается, позволяя себе "плыть по течению"; пальцы в ее волосах разжимаются и медленно, почти ласково, скользят по ее лицу, - в какой-то момент, она чувствует, как что-то слегка царапает ее скулу. Наконец, ладонь Макс замирает на ее шее, а пальцы второй руки ускоряют свои движения. Хлоя сдавленно стонет, не отводя взгляда от прикованных к ее лицу серых глаз. Макс смотрит на нее безучастно и совершенно спокойно, будто трахать рок-звезду в подсобке задрипанного клуба для нее - дело обычное. - Не отводи взгляд, - с нажимом повторяет Колфилд, когда Хлоя жмурится, чувствуя, как узел внизу ее живота болезненно скручивает, - она так близко, что хочется кричать, - и резко хватает ртом воздух, когда пальцы Макс проникают в нее. Не сдерживаясь, она с силой впивается в узкие плечи и отчаянно подается бедрами навстречу ласкающей руке. Она не позволяет Макс установить свой ритм, сразу же срываясь на бешеный темп, двигаясь быстро и рвано, насаживаясь на чужие пальцы. Исступленно, глядя ей в глаза, она шепчет ее имя, не в силах остановиться. Макс усмехается. Ей это нравится. Иметь власть над Хлоей - это приятно. Когда разрядка настигает ее, тяжелой волной охватив тело, заставив колени подкоситься и полностью опереться о Колфилд, она стонет снова; громко, гортанно, выдавливая из Макс самодовольную ухмылку. Та дает ей считанные секунды на передышку, после чего быстрым движением, - Хлоя недовольно мычит сквозь губы, от дискомфорта, - вытаскивает свою руку из ее джинс. Они все еще смотрят друг другу в глаза. Макс медленно подносит влажные пальцы к лицу, после чего пробегается по ним языком. Хлоя зачарованно пронаблюдала за тем, как Колфилд, облизнув собственные пальцы, не прощаясь, покинула подсобку, вновь оставив ее одну, на этот раз с дрожащими после оргазма коленями и расстегнутой ширинкой. Оперевшись спиной об дверь, Хлоя соскользнула по ней вниз и, зарывшись ладонью в собственные волосы, позволила себе выдохнуть: - И какого хрена это было? Выбежавшая из клуба Макс, дойдя до ближайшего переулка, вжимается спиной в стену и прижимает ладони к пылающим щекам; она дышит глубоко, через нос, пытаясь привести себя в норму и осмыслить, что она только что сделала. Дрожащими пальцами, она достает из кармана телефон и, набрав наизусть выученный номер, выдыхает: - Я - идиотка.***
Следующие два выступления, Макс пропустила. Так, по-крайней мере, думала Хлоя, не замечая ту в толпе, как бы ни пыталась. Это сказалось как на выступлениях - вечно подвижная Прайс стала часто останавливаться посреди сцены, чтобы в очередной раз пробежаться взглядом по бушующей толпе, - так и на ее общем состоянии. Буйный нрав и раньше был ей более чем привычен, но вот конкретно напиваться до и после концерта пусть и не новым, но хорошо забытым старым. И лучше бы оно таким и оставалось. - Ты опять высматривала в толпе Колфилд? - без тени смеха в голосе спросила ее Рэйчел, на что та, отмахнувшись, жадно припала губами к стакану со смешанным с колой виски. - Тебя это ебать не должно, - в более грубой форме, чем хотелось бы, все же ответила Хлоя. Закинув ноги на кофейный столик, она бросила невеселый взгляд на Эмбер и уже более миролюбиво пожаловалась: - Она не пришла. Опять. Рэйчел обреченно закатила глаза. Она слишком хорошо знала эту песню, которую вновь начала Хлоя. В конце концов, последствия успеха их группы и последующих переездов с места на место, разгребать приходилось ей, потому что Прайс в те времена была слишком занята выпивкой и самобичеваниями об оставленной ею девушке. - Хло, я не думаю, что тебе в принципе стоит ее ждать, - осторожно начала она, присев рядом с той на диван. Хлоя, болезненно поморщившись, вновь потянулась к бутылке, чтобы наполнить стакан. - Прошло, сколько? Пять лет? Шесть? Чувиха, ты бросила ее и оттого, что она приходит на концерты ничерта не изменится. Просто, блять, отпусти это и не позволяй ей иметь тебе мозг. Хлоя покачала головой. - Никого я не бросала, - пробормотала она. - Точно не Макс. Никогда. Рэйчел осталось только вздохнуть и в который раз убедиться: возвращаться в родной город было дерьмовой идеей. Гораздо позднее, может, через пару недель, она все же замечает Колфилд в толпе; одетая в легкую блузку и юбку - Хлоя даже не сразу признала ее, - Макс снова стояла возле бара, но на сей раз не одна. Компанию ей составляли короткостриженная блондинка, в которой она с легкостью узнала Викторию Чейз, с которой они когда-то вместе учились, а вот опирающийся о стойку парень, с зализанными каштановыми волосами, был ей не знаком. В какой-то момент, заметив, как тот по-хозяйски притянул Колфилд к себе и, видимо, что-то зашептал той на ухо, Хлое дико захотелось спрыгнуть со сцены в толпу и как следует испортить его смазливое личико и, но, взяв себя в руки, она продолжила петь. Пусть и в более агрессивной манере. По спине Виктории, мельком глянувшей на зависшую подругу, пробежал холодок: она была уверена, что если бы холодный взгляд прищуренных серых глаз был оружием, Колфилд убила бы всех и каждого, кто находился в близи сцены. Ей не нужно было бы оборачиваться, чтобы понять, на кого направлен этот взгляд. - Дорогуша, ты так в ней дырку прожжешь, – дернувшись от прикосновения теплых пальцев к плечу, Макс шумно выдохнула; прошедшая вдоль сцены Хлоя вновь наклонилась к толпе под ней, отбив "пять" случайной девушке. – Ты в порядке? - Абсолютно, просто задумалась, – ровно произнесла в ответ Макс, проведя пальцем по заостренному уголку кольца из гитарной струны на ее мизинце. Почувствовав руку Нэйтана на своем бедре, она тут же перевела взгляд на Прайс; их глаза встретились на каких-то пару секунд, но этого ей было более чем достаточно. - Похоже, кое-кто злится, - со смешком в голосе прокомментировал ее спутник, на что Колфилд шумно выдохнула, не смея отвести взгляда от помрачневших голубых глаз: - Не злится. В ярости. Их игра в гляделки продолжалась еще долго, будто бы то и впрямь была игра и, так уж вышло, что знающие друг друга с глубокого детства Хлоя и Макс, из принципа никогда не уступали друг другу. И вот, когда концерт заканчивается, Прайс стремительно направляется сразу к бару и заказывает себе пиво; взгляд Колфилд прожигает ее, она видит, как та смотрит на нее периферическим зрением. - Хлоя Прайс, - Виктория с омерзительной приторностью растягивает ее имя и позволяет себе вольность, закинув руку на плечо Прайс и звучно поцеловав ее в щеку. - Смотрю, ты стала настоящей звездой. Это какой твой солд-аут подряд, четвертый? - Пятый, - хмыкает Хлоя, скользя большим пальцем по собственной щеке, но вместо того, чтобы стереть след помады, она только сильнее размазывает его, отчего Виктория довольно скалится. - Мы тут решили найти развлечение на вечер, - продолжает Чейз, но Хлоя слушает ее в полуха, напряженно скользя взглядом от гипнотизирующего ее взгляда Макс, до мужской руки лежащей у той на бедре; та, будто бы чувствуя, как свирепеет Прайс, легонько усмехается самым краешком губ. - Что скажешь? Выпьем вместе? И, может, ты даже оставишь нам парочку автографов? Пальцы Виктории, будто ненароком касаются изображения алой ленты, очерчивающей ее татуировку и невольно дернувшись, Хлоя кривит губы в фальшивой улыбке. - Соблазнительно, - признает она, в полкорпуса развернувшись к Виктории. - Я бы с удовольствием оставила подпись у тебя на сиськах, Вик, но так уж вышло, что я предпочитаю выступать в соло. Приняв из рук бармена свой заказ, неторопливо направляется в сторону гримерки; помещение, выделенное ее группе для подготовки к выступлению и отдыха, было едва ли больше среднестатистической комнаты общежития. Пройдя вглубь, она небрежно скинула промокшую от пота майку и, отставив так и не открытую бутылку в сторону, наклонилась к стоящей на полу дорожной сумке; в попытке отыскать среди скомканных вещей более-менее свежую футболку, ее рука сама собой нащупала потайной кармашек на самом дне. Пройдясь пальцами по лежащему внутри пакетику, она, задумавшись, потянула его за самый краешек, пока не услышала позади себя скрип открывшейся двери. "Видимо, не сегодня", - не без досады отметила она и, развернувшись на пятках, подняла взгляд на вошедшую Колфилд. - Заблудилась? - поинтересовалась она, наблюдая, как Макс проходит вглубь помещения и по-хозяйски садится на диван. - Или твой дружок тебя опрокинул? Та, неопределенно поведя плечом, хмыкнула. - Нэйт не мой "дружок" и, уж можешь поверить, никто меня не опрокидывал. Это исключительно твоя привилегия. Последнее, пусть и не болезненно, но весьма ощутимо колет Прайс где-то в районе сердца, заставляя вспомнить ранее высказанные Эмбер слова. - Знаешь, - выдохнув, она тянется к бутылке и, сняв крышку, делает пару шумных глотков; образовавшейся паузе, она не замечает того, с каким пристальным вниманием Макс смотрит на то, как дергается горло под тонкой кожей. Утолив жажду, она продолжает: - Говоря откровенно, я нихрена не в настроении играть в твои игры, Максин. В ответ на это, Макс не возникает, не поправляет свое имя и даже не хмурится. Просто долго смотрит на нее, после чего ровно произносит: - По-твоему, я играю с тобой? - С нихера приходишь почти на каждый мой концерт, при том, что просто говорить со мной не намерена. Трахаешь меня в сраной подсобке. Испепеляешь взглядом снова и снова, - пока Хлоя перечисляет, губы Макс растягиваются в усмешке. - Теперь что, Колфилд? Приперлась, как к себе домой, ради... чего? - Пока не знаю, - отвечает Макс, бегло оглядев Прайс и та вспоминает, что не совсем одета; одного этого взгляда достаточно, чтобы понять - она лжет. Она прекрасно знает, зачем пришла. Впрочем, Колфилд, немного помолчав, склоняет голову набок: - В одном ты точно права: говорить с тобой я не хочу. Хлоя хмыкает, но ничего не отвечает. Она медленно обходит диван, косо поглядывая на Макс, впрочем, не столько на саму Макс, сколько на ее обнаженные ноги, в красном свете ламп кажущиеся еще худее, чем есть на деле. В какой-то момент, в порядком опьяневшую синеволосую голову приходит мысль: в эту не-игру можно играть вдвоем; она силится не показывать усмешки, когда присев рядом с Колфилд, небрежно дергает рукой и пиво из бутылки льется на диван. Она слышит, как взвизгивает Макс и со странным злорадством наблюдает за тем, как та судорожно отряхивает короткую юбку. Влажные дорожки слабо мерцают на обнаженной коже и Хлоя облизывает губы в предвкушении. - Какого черта? - сквозь зубы шипит Макс; ледяная жидкость обжигает кожу и она вздрагивает, когда нога Хлои небрежно отталкивает от дивана кофейный столик, а она сама опускается перед Колфилд на колени. - Сейчас исправим, - бормочет себе под нос Прайс и, не отводя пристального взгляда от глаз Колфилд, прижимается губами к острой коленке. Та снова вздрагивает. В серых глазах на миг мелькает удивление; маска внешней отчужденности дает пусть и слабую, но все таки трещину. Быстро исправившись, Макс хмыкает: - Исправишь? Эта сраная юбка стоит больше, чем все твое барахло, - ее бедра мелко подрагивают, когда сухие губы мягкими поцелуями поднимаются выше, а горячий язык фривольно скользит по гладкой коже слизывая капли пролитого алкоголя. Хлоя молча оставляет влажный поцелуй прямо под краем промокшей от пива юбки, всем своим видом показывая, что говорила она не об испорченной вещи; голубые глаза опасно сужаются и она, черт возьми, видит, как Колфилд невольно сглатывает. - Ведешь себя, как конченная стерва, - усмехается Прайс, мимолетно царапнув зубами по внутренней стороне бедра и Макс, до дрожи в коленях, хочется ударить по наглой физиономии, взирающей на нее снизу вверх. - Уверена, что Чейз не одолжила тебе пособие “Как стать сучкой: издание для чайников”? “Быть может, если бы ты не свалила в закат со своей гребаной группой, я была бы не настолько конченной”, - думает Макс, но вслух лишь отпускает короткий смешок, тут же переросший в судорожный вдох. Задрав юбку, - Хлоя хочет, чтобы Макс видела все, - она прижимается приоткрытыми губами к влажной ткани белья. Взгляд льдистых глаз пристально смотрит на то, как Колфилд, закусив губу, пытается сдержать очередной вздох; горячее дыхание обжигает даже сквозь преграду и Хлоя ликует, когда бедра Макс мягко пружинят навстречу ее губам. Тонкие пальцы зарываются в синие пряди и требовательно притягивают ее ближе и она, не без улыбки скользит языком по влажному пятну на ткани. Это продолжается ровно столько, насколько у Колфилд хватает терпения. Шумно выдохнув, - Хлоя чувствует, как узкие бедра стискивают ее голову, - она быстрым движением снимает с себя легкую блузку, после чего ловит ладони Прайс своими. Хлоя сдавленно охает и по телу Макс тут же проходит дрожь, когда ее руки оказываются прижаты к ее небольшой, аккуратной груди. Поняв намек, ее пальцы мягко сжимаются, а руки Колфилд вновь оказываются в ее волосах. Скользнув кончиками пальцев под тонкую ткань лифчика, Хлоя ощущает странное чувство эйфории. Она делала это не единожды, но черт возьми, это же была Макс. Та, с которой они прошли все детство рука об руку; та, которая по странной воле случая стала ее первой и, возможно, единственной любовью в глубоком юношестве; та, которую она когда-то давно, будто в другой жизни, с озорной улыбкой, прижимала в закоулке между уроками к стене, чтобы украсть хотя бы один поцелуй, потому что не целовать ее - было равносильно смерти. И сейчас, та самая Макс смотрит на нее из-под опущенных ресниц и в предвкушении закусывает губу, совсем не скрывая своего желания. - Так и будешь пялиться или, может, уже трахнешь меня? - вот это уже совсем не та Макс, пусть голос и ее, думает Хлоя, но принимает. В бочке меда должна быть ложка дегтя. Стянув белье, не без помощи приподнявшейся Макс, она прижимается ртом к ее промежности и чувствует, как сжимаются тонкие пальцы на ее затылке. Для той, кто так часто уличал ее во взглядах, Колфилд сама больно пристально смотрит на нее; серые глаза застило поволокой и в этот раз, она не выглядит отчужденной, наоборот, Хлоя видит жажду в ее взгляде. Она чувствует себя желанной и отдает Макс все, что только может предложить. Мозолистые ладони Прайс возвращаются к оставленной ранее груди и требовательно, но все еще аккуратно сжимаются, пока ее язык мягко скользит по влажным складкам. В гримерке становится душно и те остатки воздуха, что ей доступны, кажутся Хлое какими-то вязко-горячими, не столько наполняющими легкие, сколько отягчающими. И черт возьми, она благодарна самой себе за то, что не стала надевать свежую майку. А еще, она слышит стук за спиной, после чего чувствует, как освободившиеся от туфель холодные стопы прижимаются к ее лопаткам. Макс дышит шумно и влажно, шепча что-то, что Хлоя не в силах расслышать, но то, как ее бедра снова и снова подаются навстречу, как дрожат веки прикрытых от удовольствия глаз, заставляет ее с упоением продолжать начатое; движения ее языка становится настойчивее и услышав первый, совсем еще тихий полустон, Прайс не замечает, как стонет сама. А затем, она недовольно мычит, когда пальцы в ее волосах сжимаются и Макс оттягивает ее от себя, но быстро исправляется, когда та притягивает ее на диван, заставляя сесть; она закусывает губу, когда та уверенно седлает ее бедра, а узкие ладони на мгновение прячутся за спиной, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Хлоя невольно облизывается, скользя взглядом по открывшейся ее взору коже, не зная, на чем остановиться. Она видела каждую родинку на стройном теле, каждый изгиб и сейчас, просто глядя на Колфилд, она чувствовала, как давно похороненное чувство разгорается вновь. - Ты такая красивая, - шепчет она, чувствуя, как Макс снова берет ее руки в свои; горячий язык скользит по фалангам среднего и указательного пальцев, пока вторая ладонь Колфилд вновь прижимает ее руку к своей, на этот раз обнаженной, груди. - Заткнись, - на выдохе произносит Макс, выпуская влажные пальцы изо рта и ведя руку Хлои вниз, останавливаясь лишь между собственных бедер и та, с радостью, подчиняется; длинные пальцы с осторожностью – даже находясь на грани рассудка, Прайс помнила с кем она, - проникли внутрь и она закусила губу, чтобы не застонать самой, почувствовав как жаркая, влажная, нестерпимо узкая Колфилд сжала ее внутри себя. И только сейчас, Макс позволяет себе сорваться на несдержанный, гортанный стон; серые глаза заволокло поволокой, взгляд расфокусирован. Даже в полумраке, Прайс различила румянец на ее щеках, что в общем-то неудивительно: в гримерке, казалось, стало только жарче и она чувствовала, как по спине бежали капельки пота. Немного погодя, только тогда, когда она почувствовала, как Колфилд мягко подалась бедрами навстречу, Хлоя начала медленно двигаться. Руки Макс обвили ее шею и сейчас, находясь в каких-то жалких миллиметрах от приоткрытых, жадно глотающих воздух губ, все, чего хотела Прайс - это один жалкий поцелуй, но, вполне ожидаемо, попытка сократить расстояние оказалась тщетной и та тут же уткнулась лицом в угловатое, татуированное плечо. "Брезгуешь мною, как шлюхой," - не без горечи подумала Прайс, опустившись пылающими в нужде губами на тонкую шею Колфилд. Благо, целовать свое тело та ей позволила и, пользуясь милостью, Хлоя жадно жмется губами к быстро-быстро бьющейся жилке, что спрятана под тонкой кожей. Всего этого - этого тонкого, плотно прижатого к ней тела, от контакта с обнаженной кожей которого хочется кричать; этих припухших, таких близких и родных, но недосягаемых губ; этой невыносимо жаркой, узкой глубины, туго охватившей ее пальцы, - слишком мало. В какой-то момент, когда Макс, выгнувшись, запрокидывает голову и соскальзывает ладонью ей на плечо, Хлоя чувствует знакомое ей ранее покалывание и перехватив ослабшую ладонь в свою, замирает. Картина в ее голове такая яркая и четкая; Хлоя отчетливо помнит, как сумев скрутить обрезанную кусачками струну в кольцо, она попыталась надеть его на тонкий безымянный палец Колфилд и ее смех после неудачи - такой мелодичный и легкий, смущенный. "Значит, пусть будет здесь," - нисколько не разочаровавшись сказала тогда Макс, забрав маленькое колечко из рук раздосадованной Прайс и надев его на мизинец. Хлоя смакует это воспоминание, с отчаянием и какой-то совсем крохотной искоркой надежды сжимает ладонь Колфилд в своей, переплетая их пальцы, двигаясь быстрее, резче. Дыхание Макс совсем сорвано и из губ ее вырываются хриплые полу-вздохи, с редкими, едва различимыми стонами, среди которых Хлоя лишь единожды слышит свое имя. И только тогда, она чувствует, как мерная пульсация проходит по ее пальцам, как дрожит в такой сладкой блажи тело Колфилд, когда та достигает пика. Тогда, Хлоя думает, что еще не все потеряно.***
На их черт-знает-какую встречу, Хлоя уже ни на что не надеется. Просто хмуро наблюдает за тем, как оправившаяся после очередного оргазма Колфилд собирает сброшенные на пол вещи. Сигарету, зажатую между длинных пальцев они выкуривают вместе; Хлоя была шокирована, когда после одной из таких ночей, Макс, не спрашивая, достала из ее кармана пачку и закурила. - Что? - выдохнула сизое облачко дыма Колфилд, поймав на себе пристальный взгляд голубых глаз. Хлоя лишь покачала головой и затянулась. Все-таки, было что-то неправильное в курящей Макс и оставалось для Прайс таковым до сих пор. А еще, неправильным было то, что после каждого концерта в Портленде, она возвращалась в свою старую, оставшуюся из прошлой жизни квартирку на окраине города не одна, но безграничное чувство одиночества лишь сильнее сдавливало ей горло; все, чего хотела Хлоя, это вернуть ту самую, старую добрую Макс, хотя бы на минуту. На одну чертову минуту увидеть в серых глазах прежние любовь и безграничную нежность, а не холод, сменяющийся лишь на низменную похоть. Она не знала, что Колфилд, возвращаясь домой, по часу лежащая лицом в подушку, хотела ровным счетом того же. Что каждый раз, в момент близости, та как мантру повторяла себе такую простую истину - все это лишь способ попрощаться, забыть старую любовь, похоронить нежность и невинность их прошлой жизни в грубых укусах и быстром, небрежном сексе. Стереть Хлою-первую-и-единственную-любовь из памяти, заменив ее напивающейся, жадной лишь до ее тела рок-звездой. Была лишь одна проблема: та Хлоя все никак не хотела уходить. - Нам надо поговорить, - ровно, но в то же время осторожно произносит Прайс. - Даже не начинай, - тут же отворачивается от нее Макс. Та Хлоя слишком упряма, чтобы отступить. - Начну и продолжу, - она вскакивает со своего места и в два шага оказывается рядом с Колфилд, хватая ее за руку и рывком разворачивая ее к себе; на каких-то доли секунд, она замечает страх в серых глазах, но сейчас ей на это абсолютно плевать. Ее конкретно достало поведение Макс. - Отпусти меня, - тихо, но жестко, предупреждающим тоном просит та, пару раз дернув рукой, в попытке освободиться. Слова остаются проигнорированы. - Ты помнишь, что я сказала тебе в тот день? - спрашивает ее Хлоя, взглядом указывая на самодельное кольцо на ее пальце и Макс, закусив губу, качает головой. - О, нееет, Колфилд. Ты помнишь. Я в этом более чем уверена. Макс снова пытается выдернуть руку, но хватка Хлои становится лишь крепче. - Я сказала, что с этого момента мы повязаны, - на тон ниже продолжает Хлоя и, приподняв стиснутое в ее пальцах запястье, нежно целует костяшки тонких пальцев, оставив Колфилд пристально наблюдать за своими действиями. - Я сказала, что когда мы окончим школу, мы прыгнем в тачку и свалим из этой клоаки. Поцелуй. - Что когда-нибудь, когда мы будем старше - я заменю его на настоящее. Еще один. - Что мы всегда будем вместе. Вторая ее рука ложится Макс на поясницу и аккуратно притягивает к себе; отняв ее ладонь от своих губ, она тянется к замершей Колфилд и уже коснувшись ее лба своим, выдыхает прямо в губы: - Что я люблю…. Ни договорить, ни уж тем более поцеловать ее Хлоя не успевает, потому что ее голова резко дергается от прилетевшей в лицо пощечины; ее щеку обжигает от удара и она сдавленно ругается сквозь зубы, неосознанно разжав хватку. Подняв ошарашенный взгляд на Колфилд, она ожидает снова столкнуться с уже привычной отстраненной маской, но вместо этого, она видит искаженное в странной смеси животного страха и отвращения лицо. - Не смей, - сорвавшимся голосом, будто готовая разрыдаться, шепчет Макс, отступая назад. - Не смей даже произносить этого. Отняв ладонь от пульсирующей от удара щеки, Хлоя тянется к ней, но Макс пресекает ее попытку. - Ты никого не любишь, Хлоя, - снова произносит она, уже громче. Шумно втянув носом воздух, она делает еще один шаг назад и качает головой. - Ты всегда любила только себя и это то, что никогда не изменится. - Какого черта ты несешь? - неверяще спрашивает Хлоя. Она замирает на месте, не смея двинуться навстречу; может быть оттого, что боится, что Колфилд сорвется и убежит, если она продолжит в том же духе. - Я всегда любила тебя. Макс горько усмехается, качая головой. - Ты бы не уехала тогда, если бы любила. Удар ниже пояса. Кипящая в былой любви нежность сменяется злостью, когда Хлоя все же выплевывает: - Лицемеришь, Колфилд? Мы должны были уехать вместе, но кто не приехал в тот день на вокзал? Кто не отвечал на мои сообщения и сбрасывал звонки целый, мать его, год? Просвяти меня, Макс, ну же. - А я, разве, соглашалась с этим? - рявкает на нее в ответ Макс и голос ее звучит непривычно звонко. - Ты молодец, так распланировала нашу жизнь, даже, блять, не подумав спросить моего мнения. Скажи мне, чего ты ожидала? Что я брошу семью, друзей и школу и дерну с тобой покорять Америку? Хлоя пораженно умолкает, услышав со стороны Колфилд первый всхлип. - Думаешь, мне легко было забыть тебя? - сорвавшимся голосом спрашивает Макс и плечи ее мелко подрагивают. Хлое хочется подойти к ней, прижать к себе и успокоить, но она держится, потому что понимает, что та не позволит и пальцем к себе прикоснуться. Точно не сейчас. - Думаешь, мне не было трудно просто жить в этом чертовом городе, в котором каждая улица, каждый закуток так или иначе напоминал о тебе? Колфилд отступает назад, пока не врезается спиной в стену; взгляд ее совсем потухший и Хлое становится невыносимо горько и мерзко. Осознание собственного эгоизма окатывает ее холодной волной, когда она слышит сдавленный шепот: - Хлоя, я умоляла тебя остаться. Просто, блять, повременить со всем этим, хотя бы до окончания школы и тогда, мы бы уехали. Тогда, я бы бросила все, ради тебя. Ее шаги медленные и осторожные. Она приближается к Макс, как к запуганному, раненому зверю и робко касается самыми кончиками пальцев веснушчатой щеки. - Один шанс, - тихо просит Хлоя, заглядывая той в глаза. - Я прошу всего один шанс, чтобы все исправить. Макс, пожалуйста. Сердце ее отбивает бешенный ритм, когда Макс, аккуратно отняв ее ладонь от своего лица, уже на выходе из ее однушки, произносит: - Ты уже проебала все свои шансы, Хлоя Прайс.***
Самое ублюдское свойство мефа - ты, фактически, крадешь серотонин у завтрашней себя; это паршивое чувство, когда ты чувствуешь себя, в лучшем случае, никак. "Худший случай - это вся моя ебаная жизнь", - думает Хлоя, лежа в собственной постели. Ее окружают порядка пятидесяти квадратов из полароидных снимков, бережно сложенных в металлическую коробочку когда-то давно. На каких-то из них они с Макс еще совсем дети, на каких-то им по шестнадцать и выглядят они счастливее, чем когда бы то ни было, а на каких-то, видны лишь отдельные детали, которые так или иначе связаны одной неизменной константой - Макс Колфилд. Все эти чертовы снимки ее искусство, ее способ сказать "Я люблю тебя" на универсальном, понятном каждому, языке. Хлоя перебирала эти фотокарточки снова и снова, возрождая в памяти все то, что было так давно; их первую встречу, прогулки по городу, поцелуй в домике на дереве, построенном их отцами. Даже, черт возьми, их первый и единственный раз, от воспоминаний о котором у нее сводит скулы; Хлоя хотела, чтобы это произошло после выпускного бала Колфилд, - который она, тупая пиздень, так и не провела со своей девушкой, вместо этого горланя свои песни где-то в Миннесоте, - но произошло это, как ни странно, все в том же домике. Просто потому, что Хлоя хоть и была романтична в свои восемнадцать, но большим терпением не отличалась, а Макс было все равно до тех пор, пока это была Хлоя. Это было так неловко, неуклюже, но до скрежета в сердце нежно и то, как Макс смотрела на нее, заставляло Хлою верить, что лишь они вдвоем важны в этом мире. Что всегда будут только Хлоя и Макс. Макс и Хлоя. Сейчас и навсегда. Она задумывается, что было бы, останься она тогда в Портленде. Они бы сходили на школьный бал Макс вместе - никаких сомнений, а дальше? Макс переехала бы к ней? Они бы засыпали и просыпались по утрам в объятьях друг друга и то, как на нее смотрит Колфилд, заставляло бы ее с каждым днем влюбляться лишь больше? Может, даже завели бы кота, как всегда мечтала Хлоя? И тогда, Хлоя жила бы скучную жизнь, работая на такой же скучной работе, вместо того, чтобы скакать по сцене, а потом напиваться до беспамятства и засыпать одной в каком-нибудь задрипанном мотеле? "Ты сама сделала этот выбор. Виновата только ты, конченная ты дуреха," - мрачно думала она, стоя босыми ногами на балконе. Взгляд ее был устремлен вниз, в глубокую темноту, где едва ли можно было разглядеть землю. - "Оно того стоило? Проебать все хорошее, что у тебя было, ради чего? Временной любви людей, которые восхищаются тобой, но на которых тебе самой - срать с высокой колокольни? Просто, блять, браво." На секунду, ее посещает мысль, что выход находится прямо под ее ногами. Перекинуть себя через перила, полететь с десятого этажа ласточкой вниз и все. Нет тебя - нет проблем. Вибрация телефона в кармане джинс ловит ее тогда, когда она уже перекинула корпус вперед; резко отскочив от перил, Хлоя быстро возвращается в комнату и падает обратно на кровать. "Завтра последний концерт", - гласит пришедшее сообщение с номера Макс. Хлоя вымученно улыбается. "Ты ведь придешь?" Макс отвечает незамедлительно. "Да. В этот раз, я хочу попрощаться."***
Ее выход на сцену еще никогда не вызывал такого ажиотажа. Может потому, что Прайс никогда не выступала на сцене с гитарой, а может потому, что она впервые за долгое время обратилась к толпе: - Сегодня - особенный день, - произнесла Хлоя, поднеся микрофон к лицу и пробежавшись взглядом по толпе под сценой, вызвав у той одобрительный свист и громкие возгласы. - Сегодня, мы сыграем новую песню. Вы услышите ее первыми. Ни одна из ее песен еще не писалась так быстро. Слишком быстро, как думала Прайс, но это было лучшее, на что она только была способна. Ее взгляд столкнулся с пасмурными, серыми глазами, смотрящими на нее снизу вверх. Макс Колфилд выполнила обещание и в этот раз, стояла возле сцены. Она была так близко, что Хлоя с легкостью заметила, как та напряглась, услышав о новой песне. Длинные пальцы обхватывают гриф гитары; она не играла давно и Прайс совсем не уверена, что сыграет идеально, но это ей и не нужно. Важны лишь слова и потому, когда наступает момент, она собирается с духом и начинает петь.I gotta bulletproof heart You gotta hollow point smile We had our run away scarves
С каждым пропетым словом, ее сердце бьется все быстрее. Она чувствует, как дрожат ее колени, будто она не рок-звезда, делавшая это сотни раз, а школьница выступающая на мероприятии перед учителями.Run away like it was yesterday When we would run away When we could run away, run away from here
Губы Макс приоткрываются в недоверии, но Хлоя ободряюще улыбается ей; она смотрит только на нее, не в силах оторваться.And though I know how much you hate this Are you gonna be the one to save us From the black and hopeless feeling Will you meet 'em when the end comes reeling?
Глаза Хлои искрятся надеждой, когда на последнем куплете она падает на колени. Толпа кричит и улюлюкает, стоит ее руке опуститься за край сцены и коснуться замершей на месте Колфилд. Губы Макс поджимаются, а ее пальцы слабо сжимают протянутую узкую ладонь в своей, прежде чем отпустить и Хлоя понятия не имеет, хороший ли это знак. Впрочем, Макс отвечает на этот вопрос сама, когда концерт заканчивается. Она не тратит время на разговоры, когда заходит в гримерку к запыхавшейся, уставшей и до ужаса промокшей от пота Прайс. Просто обхватывает ладонями ее лицо и прижимается к ее губам своими, вышибая у той землю из-под ног, да так, что шокированная Хлоя еще с минуту просто стоит и не может поверить. Они целуются снова и снова, прижимаясь уже начинающими побаливать губами друг к другу, не в силах отстраниться. Руки Хлои, сильные и жилистые отчаянно сжимают Колфилд в своих объятиях, будто боясь, что та исчезнет, ослабь она хватку хоть на йоту; когда они находят в себе силы прерваться, чтобы просто заглянуть друг другу в глаза, они обе ощущают себя теми самыми Макс-и-Хлоей из прошлого. - Я уйду из группы, - вдруг шепчет Прайс, вновь касаясь обветренных губ своими в коротком поцелуе. Макс лишь усмехается и неопределенно качает головой, пока та самозабвенно целует ее щеки. - Просто... нахрен все, окей? Я люблю тебя. Просто дай мне этот чертов шанс. Их пальцы переплетаются и Хлоя слышит, как та тихо выдыхает: - И я тебя тоже.