Бабочка в рукаве

Осень теплая, со сладкими яблоками, красными и желтыми, как листья на деревьях. Зеленые же кислые, от них морщатся, но ей нравятся они, наверно из-за цвета. А осень едва слышно продолжает красться следом тихим завыванием ветра и шорохом листвы. Девушка смеется, у неё бледные бескровные губы, тонкие веки, и сквозь них видно гораздо больше, чем было бы видно с открытыми глазами. Девушку все считают сумасшедшей, но у них просто шоры на глазах: они не видят того, что доступно ей. Девушка смеется и вытягивает вперед руки. На них садятся муши разного цвета и размера. Гинко просил не быть такой безрассудной, но она совсем не такая. Она знает, что они безобидны. Девушке кажется, что она в кино, старом любительском фильме, снятом неумелыми руками на вытертую пленку. На чердаке у нее есть старый-престарый проектор, добытый у Адасино, и она почему-то улыбается. У нее губы полные, ей это не нравится, но она смеется, шагая вперед и вперед. И если идти так долго-долго, чтобы время показалось вечностью, глядя сквозь плотно сомкнутые веки, вытянув вперед руки, то можно прийти на полянку, полную сказочных смешных птичек, которые будут шептать забавные истории и смеяться. Девушка кружится и, теряя направление, вприпрыжку бежит вперед. Она хочет найти Тень или чтобы Тень пришла к ней сама. - Риэ,– знакомый голос и цепкие пальцы на плече.– Что ты тут делаешь? Девушка оборачивается и улыбается, различая сквозь лепестки век очертания Тени, кладет руки той на плечи и трется носом о вытертую ткань белой рубашки. Желания исполняются, и девушка смеется. - Я буду тебе очень признателен, если ты перестанешь вытирать нос об мою рубашку. Если у тебя нет платка, ты могла бы попросить, у меня есть,– и девушка смеется, запрокинув голову.– Кстати, почему бы тебе не открыть глаза? - А так больше видно,- говорит она.– Но, если тебе хочется, Гинко-сан, я, конечно, открою,- улыбается девушка, открывая глаза, а потом смотрит на Тень, склонив голову набок. Ей нравится сравнивать Гинко с тенью. С белой тенью. Рассудительной, тихой, всегда курящей тенью. И Тень, по закону жанра, никогда долго не задерживается на одном месте, аргументируя это тем, что притягивает очень много муши, а это не есть хорошо. Девушка очень любит, когда приходит Гинко. Он приносит с собой много интересных вещей, муши и рассказов. И, слушая их, она закрывает глаза и видит все в мельчайших деталях. Но это не вечно, и Тень снова уходит. Это ее огорчает. Девушка вздыхает и молча наблюдает за уходящей Тенью. У него тоже шоры на глазах иногда бывают, девушке больше не хочется смеяться. Кисть шуршит по бумаге мягко и успокаивающе. Она просто любит звук шелеста кисти по бумаге - он напоминает пение омузабриков, которые живут в парке недалеко от дома. Там хорошо. Девушке нравится парк, там можно гулять с Гинко, а он рассказывает много интересного. Гинко ведь знает, что она не сумасшедшая. - Эй, чокнутая, говорят, ты гуляла ночью за ручку с Гинко? Вы друг другу подходите,- мальчишка смеется и кидает в девушку яблочный огрызок. Она улыбается. Ей нравятся его слова. - Зависть - плохое чувство,- напевно произносит она,- Кстати, спасибо за огрызок, я сделаю из него ручку к новому тэмпэнгусаскопу. - Чокнутая!- кричит мальчишка и убегает куда-то в деревню. Девушка улыбается и продолжает писать. К завтрашнему дню нужно закончить эссе по заданию Адасино о свойствах лечебных трав. Впрочем, гораздо лучше писать его на улице, там осень тихим шелестом листвы ложится на плечи и подсказывает правильные слова. Девушка любит осень. Сидя под деревом, писать гораздо лучше. Осень шепчет на ухо подсказки, а девушка смеется, подсказки-сказки... сказки такие сладкие на вкус, с легкой горчинкой, как любимый гречишный мед. На пергамент падает капля, затем вторая, девушка раскрывает над головой большой зонт - семь цветов радуги - и продолжает писать. Девушке радостно под радугой, дождь шепчет подсказки, а еще некоторые говорят, что на конце радуги ищут клады. - Риэ, если сидеть под дождем, можно простудиться. Тем более, уже поздно, иди в дом. Это Адасино. Он довольно умный, но порой слишком ограниченный, зато он не будет говорить, что морщерогих тсунано не бывает и муши тоже, хотя вокруг нее они просто стаями вьются. Наверное, один из них уже забрался через ухо в ее голову, и поэтому она не хочет его слушать. Девушка послушно поднимается и не говорит Адасино гадостей. Гинко просил не обижать его. - Что это у тебя такое?- Адасино бросает подозрительный взгляд на пергамент,- очередные выдумки? - Это эссе по травам. - Можно посмотреть? - Нет. Немного позже. Адасино смотрит на девушку немного иначе. Гинко просил присмотреть за ней и не ругаться. Девушка сидит за письменным столом и даже не ловит солнечных зайчиков в специальную шкатулку, которую сделала летом из репейника. Девушка следит за Тенью. - Риэ,- голос Тени сочится сладким-сладким гречишным медом с горьким привкусом цианистого калия,- Что это такое? - Это исписанный пергамент, Гинко-сан, и, если верить подписи, его исписала я, хотя, возможно это были акума. Знаешь, Гинко-сан, они… - Да-да, знаю,- говорит Гинко добродушно и понимающе. Кисть шуршит по бумаге, голос Тени такой восхитительно-убаюкивающий, девушка закрывает глаза и пишет, глядя на бумагу сквозь сомкнутые веки. Слова разбегаются радужными лучиками, смеются и устраивают хоровод. Девушка хлопает в ладоши. Такой ночью нельзя спать, вымученно думает она и медленно, стараясь не создавать шума, выбирается на улицу. А Гинко, мучавшийся от бессонницы, замечает, как Риэ выходит из дома и идет за ней. Потому что где Риэ, там и проблемы. Не такие, конечно, как с муши, но все же проблемы. А девушка движется к лесу. На этот раз Гинко решает не ловить ее сразу, а проследить, куда она пойдет. Почему-то ему это кажется очень важным. Девушка радостно идет по тропинке, напевая что-то себе под нос, и в какой-то момент скрывается из виду. Гинко ускоряет шаг и выходит на небольшую полянку, такую непривычно зеленую в это время года. После тусклого полумрака леса зеленый островок кажется необычно радостным. Риэ сидит на самодельных качелях и смеется, сверху на нее падают разноцветные листья. Гинко улыбается и вспоминает, что Риэ рассказывала ему, как она обожает прыгать с качелей, раскачавшись посильнее. "Попробуй, Гинко-сан, кажется, что летишь как птица,"- смеялась она. - Тебя подтолкнуть, Риэ?- рассеяно спрашивает Гинко. - Это было бы очень мило с твоей стороны, раз уж ты все равно шел за мной,- говорит она, и он подталкивает качели, которые тут же взлетают в воздух. Девушка смеется, пряди рыжих кудрявых волос выбиваются из небрежно заплетенной косички и взлетают вверх-вниз. Она кажется Гинко светлой и легкой, точно солнечный зайчик, и вовсе не сумасшедшей. Она просто мыслит немного иначе. А еще она согревает его, когда улыбается и смотрит, слегка склонив голову набок. Но Гинко до сих пор не понимает, что она такое. А перед девушкой небо. Оно летит ей навстречу, раскачивается, как лодка в шторм, и зовет ее к себе, где ее поджидают кумохами, и та теряется в осеннем хороводе, на нее сыплются листья, и рядом Тень мягко толкает ее в спину. Ритм качелей становится все тише, постепенно успокаиваясь. Девушка улыбается и, когда качели совсем останавливаются, опрокидывает голову назад, смотря на Тень. - Здесь красиво,- голос Гинко звучит странно. - Наверное. Это волшебное место. Знаешь, я однажды погналась за солнечным зайцем, и он привел меня сюда,- Риэ соскальзывает с качелей и, все так же улыбаясь, заявляет немного грустно.- Я не хочу быть сумасшедшей. Можно я буду муши? Гинко молчит пронзительно глубоко. Он не знает точно, кто она или что. Возможно, она на самом деле новый вид муши, иначе как объяснить зеленые глаза, неестественно рыжие волосы и странные способности. Или в ней что-то живет, такое же новое и неизведанное. Вариантов не так много, но Гинко почему-то за несколько лет так и не в силах найти ответа. *** - Доброе утро, Риэ,- говорит Адасино, стоя на пороге ее дома. Ему немного стыдно, что он так редко заходит, но девушка все понимает. - Доброе утро, Адасино-сенсей,- ей уже совсем не хочется говорить о том, что томтомы сегодня летают низко, и улыбка не получается как прежде. Время оставляет на каждом свой след. Адасино заходит и оглядывается - Риэ недавно переехала, и он впервые посетил ее новый дом. Он совсем маленький, всего пара комнат, но очень уютный и сказочный. - Пойдем,- зовет Риэ, и он заходит в комнату. Потолок и стены здесь разрисованы так, что кажется, будто ты стоишь на полянке в осеннем лесу, а над тобой простирается голубое небо и сверху падают листья. А на полке стоит портрет Гинко, нарисованный ей же. - Что это?- удивленно спрашивает он, тыкая в него пальцем. - Это, Адасино, человек, который шесть лет назад продавал тебе различные интересующие тебя вещи и считался твоим лучшим другом. Видимо, напрасно, раз ты не в состоянии его узнать,- язвительно сообщает девушка.- Кстати, я, приходя к вам, не тыкаю в твою жену пальцем с воплем "что это?", несмотря на то, что она мне не нравится, потому что это невежливо. Адасино фыркает и уходит. А Риэ устало вздыхает и опускается на татами. - Знаешь, Гинко, мне очень хочется, чтобы ты был тут сейчас. Ты бы покачал меня на качелях в том парке, помнишь? Или сказал бы какую-нибудь забавную вещь. И ей слышатся его слова, сказанные довольно давно. - А мне, Риэ, очень хочется, чтобы ты не хоронила себя вместе со мной. Это глупо. Съезди куда-нибудь, поищи этих омузябриков длинноногих. Ты заперла себя в четырех стенах одного счастливого воспоминания. Это опасно и совершенно бессмысленно. Со временем твоя привязанность ко мне станет всего лишь приятным воспоминанием. - Спасибо, Гинко-сан,- девушка рассеяно наматывает на палец рыжую прядку.- Ты, как всегда, чертовски прав. Осень едва слышно крадется следом тихим завыванием ветра и шорохом листвы. Девушка уходит от нее, не оборачиваясь, наскоро собравшись, забросив за плечи потертую дорожную сумку. Встряхнув рукавом и доставая сигареты, чтобы отпугивать муши и неприятности, она замечает, как из рукава вылетает бабочка. Толстая пушистая бабочка легко взмывает в ноябрьский холодный воздух. Она летит стремительно, желто-бурые полосы на крыльях сливаются в неразличимое пятно. - Ах, вот ты где, зараза,- ухмыляется девушка. Рыжие волосы постепенно белеют, зеленые глаза тускнеют, и некогда яркого цвета одежда теряет свои краски, становясь чисто белой. Краски тускнеют вокруг, и Риэ с облегчением выдыхает дым. В осени слишком много памяти, девушка на цыпочках проскальзывает в зиму.