Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит. Крапиве, чертополоху Украсить ее предстоит.
Она готова кричать каждый раз, когда его руки прижимают её к груди, но вместо этого пропускает кисти по его телу, обнимая, прижимаясь ближе. И покрывается румянцем, стоит Блэк отпустить шуточку о будущей «миссис Риддл». Все её слова — ложь. Она варит для него шоколад на кухне во время рождественских каникул. Он всегда говорит, что от неё пахнет шоколадом. Она ненавидит шоколад. Она ненавидит всё, что он говорит. Она терпит его ревность, терпит его выходки и его бесконечные исчезновения. Он целует её в висок, и говорит, что у него дела. Она прекрасно знает все его дела. Знает, и молчит. Однажды она успевает занять Выручай Комнату раньше, чем его рыцари, и сладостная патока растекается по груди. Это немного, но все же победа. Они уходят оттуда разочарованными. Она терпит его «друзей», что стали уже самой привычной компанией. Они общаются на равных, зная, что она — чистокровна. Все так думают. Все кроме него. Он видел шрам, видел и знает. Но не позволит узнать другим, это только его маленькая проблема. Она не помнит когда в последний раз рядом с ней не ошивалась блондинистая голова Малфоя и бубнеж Нотта. За его сокровищем нужно присматривать. Он не боится измены, уверен, что она смотрит только на него. Она и смотрит, не желая смерти тому обаятельному хаффлпаффцу. Она наступает тяжелым каблуком на палочку Мальсибера, как только узнает кто пытал этой ночью очередную грязнокровку. Лучший пес вне строя. Она рассыпается в извинениях, пока Том не забирает её. Он хмурится и молчит, но ни о чем не догадывается. Она празднует еще одну победу, в той же Выручай Комнате, с бутылкой огневиски и маховиком в руке, пьяно улыбаясь и хихикая. Он точно будет недоволен тем, что она снова напилась. Он говорит, что в одиночестве пьют только алкоголики.И только могильщики лихо Работают, дело не ждет. И тихо, так, Господи, тихо, Что слышно, как время идет.
Он усаживает её теперь рядом на всех уроках, любуясь профилем девушки и незаметно для всех опуская пальцы ей на колено. Она с размаху поднимает его, здорово отбив чужую руку об столешницу и кричит что-то про паука. В всеобщей суматохе она может различить его подозрительный взгляд. Ничего не докажешь. Она проливает все зелья в специальной комнатке Нотта, разрушив эксперимент Тома на финальном этапе. Конечно, ему ничего не стоит повторить все снова, но она больше не допускается туда. Он сменил пароль. И пусть вроде бы поверил в глупую отмазку насчёт совы, которую она даже притащила туда. Нотт чуть не сожрал бедную птицу. Это не помешало ей выкинуть в огонь все его записи, открыв окна, и подталкивая его к мысли, что все это лишь сквозняк. Он потерял половину своей ценнейшей информации. Гермиона ликует, сидя рядом с расстроенным юношей, и привычным жестом пуская свои пальцы к нему в волосы. Все нормально, Гермиона, просто борись. Он жалуется ей на свои проблемы и это первый раз, когда он делает так. Гермиона знает, что пока что он всего лишь мальчишка. Нужно не упустить этот момент. Нужно успеть. Но сил так мало. Кажется, еще секунда — и она разрыдается прямо в гостиной Слизерина от ужасного напряжения. Но она упорно молчит, тихо переговариваясь с Дэни Гринграсс о новых мантиях в магазине мадам Малкин. По её лицу не скажешь, что действительно этим наслаждается. Она до крови сжимает кожу, ногтями впиваясь в собственное бедро, и продолжает улыбаться, принимая слегка хмельные поцелуи в шею. Где-то промелькнула шуточка о «миссис Риддл». Гермиона проживает будто не свою жизнь, с каждым разом все чаще и чаще посещая комнату на четвертом этаже, самостоятельно залечивая свои раны. Ты влезла в это дерьмо сама. А почему? Потому что Темному Лорду не принято отказывать.А после она выплывает, Как труп на весенней реке, Но матери сын не узнает, И внук отвернется в тоске.
Он находит её маховик в один снежный день. И хмуро сжимает брови, прокручивая прохладный предмет, который был почти всегда теплым от прикосновения с кожей. Ему уже не нужны ответы: за все более чем красноречиво отвечает дата изготовления маховика. 1980. Он опускает его в свой карман, молча дергая её за предплечье и уволакивая за собой к празднующим новый тысяча девятьсот сорок пятый год. Вокруг веселятся слизеринцы, а она чувствует, что пришел конец. Конец её историям, конец её лжи, конец Гермионы Камбелл. Призраки прошлого вновь накрывают её, когда он требует опустить стены сознания. Она смеется, и отказывает. Смеется болезненно, загнанная в угол, без путей отступления. Причём в прямом и в переносном смысле слова. Так смеются побежденные, с каплей гордости и бесконечным количеством неуверенной иронии в голосе. Он не тронет её. Она знала, что не тронет. Пока что. Его синие глаза так недвусмысленно про это намекнули. Странно, что она научилась различать любую его эмоцию так четко. Она знала, что они есть, и не только плохие. Он умел радоваться, когда она приносила ему шоколад в комнату, умел сердиться, когда что-то снова шло не так. Умел злиться, когда она в который раз молчала на его вопросы. Молчала и лениво целовала его скулы. Совсем как он.И клонятся головы ниже. Как маятник, ходит луна. Так вот — над погибшим Парижем Такая теперь тишина.
Он заставляет отказаться от предложенной работы в Министерстве, и забирает её с собой в Лютный переулок. Она лишь хочет получить свое назад. Он обещает, что вернет, как только найдет недостающую деталь. Она терпит, ждет, да-сколько-черт-возьми-можно. Однажды он действительно приносит то, что нужно, и на её глазах чинит маховик, вытягивая руку к ней, предлагая забрать. Она протягивает руки, улыбаясь уже искреннее, но его пальцы выпускают его быстрее, чем она успевает схватить. Тот падает на холодный пол, разлетаясь на тысячи блестящих кусочков. Она машет палочкой, в попытках собрать все в кучу, но ведь знает, что это невозможно. Мальчик исчез. Ты опоздала, малышка Гер-мио-на. Он садится рядом с ней, вытирая слезы большим пальцем и прислонившись своим лбом к её, напоминает, что она уже никуда не денется. Он найдет её везде, куда бы она ни сбежала. Она никогда и не ставила этот факт под сомнение. Только Том не знает, что под седьмой половицей в их спальне спрятан флакончик с ядом. Но для кого из них он предназначен, Гермиона еще не решила.