Красками по стеклу

Антон Шастун любил сахарную вату. Если бы Арсений Попов был сладостью, то непременно — облачком сладкой ваты. Да не такой, белой, собранной из остатков сахарозы и неприятно липнущей на пальцах и сводящей от приторности зубы, а воздушной, словно сплетенной из волшебных нитей розового, нет, голубого цвета. И обязательно, с каким-нибудь экзотическим вкусом типа ананаса или манго. Но ещё больше он любил Арсения.

***

Их парк закрывается. Парк аттракционов был пределом мечтаний всех местных детей и подростков. И конечно же, Шастуна. Парк, в котором они познакомились, в котором так долго встречались и гуляли долгими летними вечерами; то место, которое, по мнению Шастуна, является своеобразным сердцем этого города, где так любят проводить время местные… И это место скоро перестанет существовать. Шастун просто, что называется, сёрфил ленту социальных сетей, пролистывая очередные фото с разных островов. На фоне шумел телевизор, переключенный на какой-то местный канал. Антон поднял голову, заметив нечто знакомое на экране — «американские горки» кислотно-зеленого цвета — яркую фишку местного парка. Парень потянулся за пультом, в попытке увеличить громкость:

«Администратор парка наконец-то дал официальное заявление, власти города с ним согласны: если что-то не приносит доходов, надо избавляться от этого, наш парк развлечений существует давно, но в последнее время количество посетителей приближается к нулю, поэтому решение о закрытии будет окончательно принято через неделю, если за это время посещаемость не вырастет. На месте бывшего парка будет построен наиболее рентабельный торговый центр. Название решено оставить…»

Название решено оставить. Убрать ко всем чертям эту прекрасную атмосферу, место, снести всем полюбившиеся аттракционы, вырвать с корнями деревья, заботливо окружающие парк. Зато, гребанное название останется. И нет, от этого легче не становится. — Арс! — голос Антона прозвучал громко, заставив мужчину, работающего с документами, вздрогнуть. — Да отложи ты свой бизнес! Наш парк закрывают! *** Шастун загорелся идеей возрождения парка и прожужжал уши Арсения о важности этого дела для его, Антохиного, «молодого и растущего организма». «Молодой и растущий» был в предвкушении долгой и атмосферной прогулки на аттракционы. Вечер ещё не наступил, но темнота уже завладела пространством где-то там, в пределах видимости. Фонари уже подмигивали, не захватившие достаточного количества энергии, двум молодым людям, что шли в сторону парка. — Арс, как же давно мы тут не были, а? Мы же прокатился на «американских горках»? А потом на машинки — сто лет не ездил! И на «чёртово колесо» — это вообще обязательно, слышишь? — Шастун трещал как лопасти пропеллера на ветру, но это не создавало Арсу никакого дискомфорта. — И вату я хочу. Это был один из таких дней, когда время превращается в некую густую субстанцию, которая мягко обволакивает тебя вокруг, и ну, совершенно вот, двигаться не желает. А ты живёшь, прямо-таки буквально, живёшь, чувствуя каждую секунду этого дня, стараясь запечатлеть её в своей памяти. Для «запечатления» счастья человечество давно, по сведениям Арсения аж в 1889 году, придумало фотоаппарат. Антон Шастун не жил в 19 веке и поэтому придумал, как запомнить свое счастье прямо сейчас и потащил Попова в фотобудку. — Мы идём туда! Немедленно. — отрезал Шаст, цепляя парня за рукав. Попытка сохранить воспоминания жива в человеке с тех самых времён, когда первобытный homo sapiens поднял кусочек угля и изобразил на стене подобие своих товарищей. Коллекционировать воспоминания можно по-разному: писать собственные мысли в личных дневниках, чтобы при случае иметь возможность вернуться в то время, в то состояние, в каком пребывал в момент написания, но дневники ещё из подросткового возраста навевают отрицательные эмоции — твои личные мысли и мгновения могут стать достоянием общественности, а точнее родителей, так невовремя решивших прибраться в твоё отсутствие; можно пробовать собирать памятные вещи, типа билетов в кино или чеков из уютных кофеен, которые по опыту Антона имеют неприятное свойство выцветать, забирая с собой прошлое. Фотографии же, особенно, сделанные на специальной фотобумаге, теряют свою чёткость не так быстро, а потому являются своеобразным пунктиком Шастуна — сохранить воспоминание таким образом, чтобы потом прикрепить его на свободное место возле сотни таких же фотографий на стене. Желание печатать подобные фото в специальных фотосалонах не угасает, но ещё больше Антона радуют такие специальные фотобудки. Их можно встретить нечасто, но если уж они появятся в поле зрения парня, будьте уверены, он затащит туда Попова ценой чего угодно. Затащит, а в момент съёмки обязательно рассмешит/поцелует/укусит — выбирайте любое — ведь главное эмоции, которые затем появятся на снимке. Это вам не наигранная печаль со студийных съёмок для какого-то журнала и вовсе не блестящая фальшивка инстаграмма, где каждый хочет показать великолепие своей жизни — это сама жизнь и она является куда более искренней. Пусть у Шастуна нет фотосессий как у западных знаменитостей — есть что-то чуть-чуть намного важнее — частенько смазанные, из-за смеха или движения, фото с любимым человеком. И вот сейчас, Антон, разглядев со всей высоты собственного роста такую желанную фотобудки, уже сидел в ней, тыкая окольцованными пальцами в кнопки и чуть-чуть в бок Арсения. Наконец механизм начал работу и Арсений почти принял серьёзную позу, будто был высокооплачиваемой фотомоделью, но щекотка от Шастуна заставила вздрогнуть, а потом и рассмеяться на всю кабинку. Щелчок. Свежая и блестящая карточка выползает, ломая всяческое терпение Антона. Наконец она падает на ладони парню и тот, выскакивает на улицу, чтобы получше разглядеть. Цветная краска вырисовала силуэты двух молодых людей: Арсений смеётся, показывая идеальную улыбку и прищурившись, в глазах самого Шастуна «играют чёртики», взъерошенные волосы делают его похожим на безумного учёного из известного фильма. + 1 воспоминание в копилочку Аттракционы будоражили, вызывали всплеск адреналина в крови — а ведь Шастун только стоял в очереди к местным знаменитостям — тем самым кислотным «американским горкам», которая продвигалась довольно медленно из-за большого количества людей — никто не хотел терять это уютное место. Люди бесконечно тянулись в главный вход парка, казалось, что в этот вечер наступил какой-то праздник, о котором Антону не сказали. Карусели работали, кажется, не останавливаясь ни на секунду. Шастун почувствовал зарождение теплоты где-то в груди: все будет хорошо, его эгоистичное скромное желание спасти парк совпадало с желаниями горожан, парк будет существовать. «Надо будет сходить сюда на пикник» — прикинул Шастун, вспоминая график работы Попова, который кстати куда-то запропастился. Не то чтобы, Антон привык терять его в толпе людей, но такое бывало и парень огляделся. — А вот и я, — сбоку прозвучал голос Арсения, который хитро улыбался и протягивал громадную сладкую вату. — Ты ж такую хотел? — Наконец-то, Арс, где ты ходишь, наша очередь скоро! — словно включив «злюку», Шастун нахмурился, не желая признаваться даже самому себе в странном чувстве, возникающем на конце кассы, как в детстве, когда кто-то из мама оставляет тебя с тележкой, уйдя за забытым молоком, очередь неумолимо двигается, а мама все не приходит. — Разговаривал по делам, по бизнесу, не бери в голову, — речь Арса не то что путается, просто звучит странно, но Антон в предвкушении уже не слишком обращает на это внимание. *** Местный телеканал снова шумит на фоне, пока Шастун готовит шедевр утренней кулинарии, а именно — яичницу и кофе для Арса. Сам поест позже, ему не надо спешить на работу в выходные, в отличие от Попова, без которого, его бизнес, кажется, развалится. «Парк развлечений ❝Солнышко❞ — любимое место отдыха горожан не закроют — кажется, горожане слишком любят это место и готовы побороться за него!» — Шастун расплывается в улыбке, кидая кубик сахара в чёрный напиток. — «Мы провели сенсационное расследование, сохранению парка помогло щедрое пожертвование…» — Антон поднимает брови — все репортёры ведут себя и говорят так, словно раскрыли преступление века?! — «Наши источники сообщают, что взнос был внесён местным бизнесменом — это некий А. С. Попов… " — Доброе утро, солнышко, — в дверях кухни стоит Арсений, потягиваясь и ероша чёлку Шастуна, для чего ему приходится встать на цыпочки. — Я, что, пропустил новости? — мило ухмыляется мужчина и щурит глаза.