Осада удалась!

      Маленький Юань из сна выходит постепенно. Он явно не в своей кроватке, в которой засыпал вчера. Однако до сих пор укутан в одеяла… Над головой слышится рваное дыхание, а под ухом бешеный стук сердца. Когда А-Юань открывает глаза, то понимает, что они достаточно далеко от пещеры и домиков, что были построены с большим трудом. Вокруг лишь камни, пожухлая трава и черные иссохшие от темной энергии деревья. Солнце еле-еле выползает из горизонта — сейчас раннее утро. Малыш Вэнь поднимает глаза на человека, что несет его, и успокоено выдыхает.       — Сянь-гэгэ.       — Ты уже проснулся? — Вэй Ин бросает короткий истерический смешок и продолжает бежать, — Сейчас ты должен побыть очень послушным мальчиком.       — Хорошо, — коротко соглашается с ним ребенок. Быть воспитанным совсем несложно.       В молчании проходит еще некоторое время, когда мужчина внезапно останавливается перед внушительным деревом, тут же присаживаясь на колени. Юань, ненадолго снова сладко уснувший на чужой груди, испуганно сжимается, когда понимает что происходит. Вэй Усянь поправляет на нем одеяла, плотнее укутывая, достает из пазухи талисманы и прикрепляет прямо на ткань.       — Не бойся, — шепчет мужчина, — ни одна нечисть не подойдет к тебе.       Вэнь Юань ошалело осматривается по сторонам и, когда понимает, что рядом нет бабули, начинает хлюпать носом.       — Гэгэ, — Юань крепко держится за ворот чужого ханьфу, стоит лишь Вэй Ину попытаться уложить его под корнями, возвышающимися над землей.       Местечко спрятано за массивным валуном, и со стороны еле протоптанной тропинки совсем не видно.       — Гэгэ, — трясется Юань, — что ты делаешь?       — Шшшш, — Вэй Ин криво растягивает губы в жуткой улыбке, — Мы играем в прятки.       Сянь-гэгэ не улыбался с тех пор как ходил на день рождения племянника. С тех пор как пропали тетя Цин и Нин-гэгэ.       — Я не хочу, не хочу, — Юань не будет терпеть подобное. Он уже собирается выпутаться из теплой ткани и бежать обратно, когда Сянь-гэгэ прекрепко обнимает его.       — Пожалуйста, А-Юань. Тише. Разве ты не пообещал мне быть хорошим?       Его голос странный. Его поведение странное. А-Юаню совсем не нравится это место и такой Вэй Усянь.       — Не оставляй меня здесь, не надо!       — Не время спорить, малыш, — Вэй Ин пару раз качает его на руках, как делал иногда после кошмаров. Юань цепляется пальчиками за его шею, глубоко вдыхает терпкий запах пота, земли и почему-то крови. Вэнь Юань хватает несколько тяжелых прядей волос вместе с красной лентой и крепко держит в кулачке — не вырвать. Теперь он удержит Вэй Ина. Юань прячется под чужой подбородок и немного успокаивается после легкого поцелуя в макушку. Вот только не проходит и нескольких минут, как Вэй Ин отрывает его от себя, не обращая внимание на боль из-за захваченных волос. Аккуратно, чтобы ребенок не поранился, Вэй Усянь укладывает его прямо под деревом и быстро прижимает палец к губам, — А-Юань, доверься мне. Шшшш… Не плачь!       — Мне не нравится эта игра!       Вэнь Юань уже спрятан и только может смотреть сквозь набегающие слезы в грустные серые глаза. Вэй Ин выглядит таким уставшим. Может стоит просто его послушать?       Юань шумно шмыгает носом и под тяжелым взглядом отпускает чужие волосы.       — Когда ты вернешься?       — Скоро, — шепчет Вэй Ин, ласково проведя по щеке, — Будь тихим пока я или бабушка не заберем тебя. Ты сделаешь это ради меня?       Юаню почему-то грустно-грустно. Он пару раз сжимает чужие пальцы, а после отпускает. Сегодня он решил побыть храбрым. Тем более если гэгэ так сильно просит.       — Юань будет молчать. ***       Вскоре после ухода мужчины Юань напрягается, услышав вдалеке странные звуки: крики, лязг оружия и почему-то страшные нечеловеческие хрипы. Вэнь Юань привстает со своего места и пытается прислушаться, чтобы понять — все ли в порядке?       Он не знает сколько прошло времени. Юаню уже хочется кушать, а еще больше пить. Под его спиной промозглая земля, а щеки обдувает совсем не нежный ветер. Он сворачивается калачиком, пытаясь сохранить тепло, и дует на ладошки.       Скучно.       Холодно.       Юань находит маленькую палочку и начинает водить по земле, пытаясь нарисовать человечка. Он рисует себя, Сянь-гэгэ, бабулю, Четвертого дядю. Даже рисует тетю Цин и Нин-гэгэ, несмотря на то, что те давно не приходили. Юань немного обижается на них, но злиться не может. Вздохнув, он откладывает веточку — места рисовать уже нет. Он трет ладошки друг о друга, когда те начинают неметь. Сидеть здесь уже так надоело!       Вэнь Юань уже почти начинает злиться на Сянь-гэгэ и его дурацкую игру, когда слышит топот совсем недалеко от себя. Первая мысль радостная: кто-то пришел за ним! Вторая же навеяна хмурым Вэй Усянем: его никто не должен найти.       Юань потихоньку забивается в самую тень, пытаясь не шуметь. Однако звук шагов становится все ближе. Животик сводит от страха, и А-Юань крепко зажимает себе рот, боясь издать даже лишний вздох.       Внезапно раздаются голоса.       — Стой! — кричит незнакомый мужчина, — Стой, Ли Ан!       — Жуть какая! Этот Вэй Усянь сумасшедший! — отзываются в ответ, — Он призвал целую армию! И я уж лучше прослыву трусом, чем стану трупом, а после слугой этого пса по фамилии Вэй.       Собеседник отзывается хохотом.       — Не ты ли похвалялся, что намотаешь его кишки на лезвие клинка?       — А тебе лишь бы честного человека упрекнуть!       Двое подходят ближе, и Юань от ужаса начинает дрожать. Они же не за ним сюда пришли?       — Вот уж кто и порадуется сегодня так это Глава Цзян!       — Да-да. Что и говорить! Всю жизнь завидовал этому Вэю, вот душеньку-то и отведет.       Они почти проходят мимо, как у Юаня сводит живот от голода. И звук в мертвой тишине слишком очевиден.       — Ты слышал это, Ли? Кто здесь?       Животик бурчит второй раз, и Юань, даже не поднимая головы понимает, что над ним нависают два мужчины в режущем глаза золотом. Вэнь Юань сжимает губки, чтобы не расплакаться от страха. Люди в подобной одежде всем делали очень больно. ***       В лицо бьет жар огня, а воздуха не хватает из-за гари. Глазам не за что зацепиться — кто-то сражается, кто-то кричит, кто-то умирает. Зареванный Юань вертит головой — его дом уничтожен. Грядки затоптаны, хижины сожжены. Что это за люди? Зачем они делают такое зло?       — Сянь-гэгэ! Сянь-гэгэ!       — Заткнись, — его больно встряхивают за шкирку, как кутенка.       — Нет, пусть орет. Вэй Усянь выйдет быстрее.       — Точно. Вэй Усянь! Вэй Усянь! У нас твой ребенок. Хочешь его забрать живым? — крики над ухом почти оглушают. Юань сжимается и пытается уйти от удерживающей руки. От бессилия, от страха, от боли он заливается громогласным криком. Пусть хоть кто-нибудь поможет ему.       Мелодия флейты внезапно замолкает. Поднятые мертвецы замирают на месте, а вместе с ними останавливается и все сражение. Огромное количество людей окружают их подобно волнам, смотря во все глаза. Белые, фиолетовые, золотые, зеленые, черные ханьфу сливаются в жуткую мозаику. Вэнь Юань бьется в истерике — столько людей он не встречал за всю свою жизнь.       — Что здесь делает ребенок?       — Отродье по имени Вэй! Детей воровать вздумал?       Юань заливается слезами пуще прежнего.       — Сянь-гэгэ! Сянь-гэгэ! — продолжает кричать он, одновременно пытаясь отцепить чужие пальцы от своего ворота. Маленькие ножки трепыхаются в воздухе, Юань извивается всем телом, однако сбежать все никак не удается.       — Юань! Юань, где ты?       — Это Вэй Усянь! Вэй Усянь!       Между впереди стоящими заклинателями образуется брешь, в которой появляется его спаситель. Адепты разных Орденов обходят его по кругу, опасаясь темного заклинателя, будто бешеного животного. В Юане вспыхивает такое счастье, что затопляет его с ног до головы. Он тянет к Вэй Ину ладошки, но его снова встряхивают, как надоевшую игрушку, с такой силой, что у него мутнеет в глазах. Вэнь Юань болезненно хнычет, прикладывая пальчики к заболевшей голове, в результате только размазывая слезы с грязью по щекам.       У его шеи внезапно холодно.       — Больше ни шагу, пес по имени Вэй!       И мир замирает, когда Вэй Усянь останавливается в двадцати шагах от них.       — Не знал, что Ланьлин Цзинь пал настолько, чтобы угрожать мне смертью ребенка. И абсолютным злом вы считаете меня?       Сянь-гэгэ стоит совсем близко — руку протяни, но ближе не подходит и не забирает его. Юаню не нравится.       — Сянь-гэгэ, — шепчет он задыхающимся голосом. Вэй Ин выглядит совсем потрепанным. Где-то потеряна лента, на щеке кровоточащая царапина.       — Не шевелись, А-Юань. Поранишься, — тепло отвечают ему.       Холод под подбородком начинает колоть.       — Что это за ребенок? — раздается вдруг.       — Вэньское отродье это. Не видно что ли?       — Точно-точно.       То тут, то там вспыхивают разговоры, почему-то все до одного ругающие Юаня. Он переводит взгляд от человека к человеку, однако видит лишь затаенную злость. В груди что-то падает, берет оторопь. И Вэнь Юань стремится вернуть взгляд на Вэй Усяня. Тот смотрит как никогда ласково, успокаивающе. Злится ли он на то, что Юаня нашли?       — Прости.       Вэй Усянь улыбается и еле заметно качает головой.       — Я готов сдаться, если ребенок останется жив. Если клан Лань поклянется мне перед Небом и Землей, что сохранит жизнь Юаню и позаботится о нем. Тогда я передам Чэньцин, и больше никто не пострадает.       — Кто ты такой, чтобы ставить условия?       — Верно!       — Зачем Гусу Лань связываться с тобой?       — Замолчите! — раздается громогласное. Вперед выходит человек в невероятно чистом в подобной ситуации белом ханьфу. На его лбу белая лента с узором облаков. Они с Богачом-гэгэ родственники?       — Учитель Лань, вы принимаете мои условия?       Мужчина молчит совсем немного. Смотрит яростно то на Вэй Усяня, то на Юаня. Тянется рукой к бородке и пару раз приглаживает ее, и наконец говорит, поднимая три пальца к небу.       — Орден Гусу Лань и все старейшины клана Лань дают обещание перед Небом и Землей в том, что сохранят жизнь Вэнь Юаню и позаботятся о его дальнейшей судьбе. И не позволят обидеть его во веки веков.       Пораженный злой шепот поднимается подобно волнам. Однако Вэй Усянь выглядит успокоившимся. Он поворачивается к говорящему мужчине и низко кланяется, складывая руки в традиционном поклоне.       — Вэй Усянь принимает эту клятву и выполняет свое обещание.       Старейшина Илина тянется к флейте за поясом, протягивает ее на вытянутой руке и бросает на землю.       — Сянь-гэгэ!       — Молчи!       Юань поджимает губы, чтобы снова не разреветься. Чэньцин нельзя так кидать, ведь она такая замечательная.       — На колени, Вэй Усянь.       Тот вздыхает, закидывает голову к небесам буквально на мгновение, а после действительно покорно опускается на колени без лишних движений, которые могли бы вызвать опасения. Вот только его голова остается гордо поднятой, и кажется, что даже сейчас, он выше всех присутствующих. Вэй Ин ловит его панический взгляд и улыбается, шепчет одними губами: «Тише», а Юань замутненным взглядом из-за слез как будто видит перед собой оживший кошмар. Он внезапно вспоминает, что в том далеком лагере у него была мама. Что в конце она также стояла на коленях, гордо смотрела на мучителей и пыталась успокоить его взглядом. У нее также за спиной возникли люди в золотом, а потом…       — МАМА!       Сильное тело падает на землю. Голова Вэй Усяня катится по мертвой земле, крики Юаня доводят его самого до обморока. Он проваливается в непроглядную темноту.       В тот день Вэнь Юань умирает.       В тот день рождается Лань Юань, горячо опекаемый воспитанник Второго Нефрита Лань. Впоследствии гордость всего Гусу Лань...