Одна боль на двоих

Одиночество и независимость. Два слова, имеющие совершенно разный смысл, но так идеально сочетающиеся в одном человеке. Какаши Хатаке словно висящая на старой стене картина. Все проходят мимо, восхищаются и восхваляют. Но никто, никто не задумывается, что вокруг нее пусто. Нету даже простых обоев. Просто гвоздь, держащий изображение над полом. Никто не хочет подойти и протереть пыльное стекло. Никто не хочет заменить треснувшую от времени раму. Но разве стекло, древесина и рисунок посередине могут попросить о помощи? Они могут подсказать, что она им жизненно необходима? Вот и Хатаке не может. Не может показать на лице то, что чувствует уже давно. Все, что он может выдавить из себя – уставший взгляд, и порой грустную ухмылку, которую невозможно разглядеть за маской. Раньше эта ткань на лице была необходимостью. Когда чувства все равно выходили наружу горькими слезами, их можно было прикрыть приятным материалом. Но со временем люди ко всему привыкают. Как и к боли, что медленно выжигает в сущности желание жить. Но Какаши продолжает носить маску. То ли привычка, то ли он носит ее не только на лице, но и на душе. По сути Какаши всегда со всеми, но всегда один. Никто не ждёт его дома после сложных миссий. А если его убьют на одной из них? Именно, ничего не будет. Поэтому Джонин не боится смерти. Даже если он лишится жизни, то волноваться не о чём. Никто не вспомнит. Знаете, как забавно улыбаться и умирать изнутри? Весьма интересное занятие. Мужчина с пепельной копной волос расскажет. Если спросите... Но никто ни разу не волновался его судьбой, считая, что он непоколебим и ко всему равнодушен. А ведь так и есть. Уже давно наплевать на всё. Просто тупая боль периодически напоминает о себе. В такие моменты Какаши приходит к нему. К маленькому 13-и летнему мальчику, что так улыбается ненавистному миру. Единственный человечек, способный выслушать и понять. Ведь они немного похожи. Наруто всегда один. Всё человечество попросту отвернулось от него. У мальчика нет друзей, родителей, просто близких людей. Есть только одногруппники, учителя и ещё парочка видов людей. Абсолютно каждый из них смотрит с ненавистью. Прямо в душу. Желая убить и уничтожить взглядом. Но Узумаки ещё мало пожил, чтобы попросту смириться с этим. Он пока что не устал бороться. Лишь иногда, очень редко, в полнейшем одиночестве лицо искажает гримаса боли. Боли вперемешку с ненавистью. Почему? Почему именно он жертва девятихвостого? Чем такой светлый ребенок провинился? Но его огонь пока не потух. Пока что есть силы закусить губу и молча идти вперёд. Улыбка словно приросла к лицу. Уверенность в себе очень большая, но даже так она медленно угасает. Невозможно накапливать в себе чувства. Всё иногда заканчивается. Бывают истерики и дрожащий голос, бывают попытки завершить всё простыми таблетками, бывают моменты, когда хочется поделиться с кем-то своими эмоциями... Но все продолжают смотреть на Узумаки, как на последнего идиота, и всаживать ему в спину новые ножи. Мальчик словно погряз в этом дерьме ненависти и боли. Все попытки суицида перекрываются одной железной мыслью. «Я им докажу... Докажу, что я даже лучше них!» Да, всё же упорство в ребенке хоть отбавляй. Но стоит ли оно того? Ради кого он страдает? Точно... Ради своего сенсея, что так поддерживал его во время срывов. Что уж говорить, блондин сам часто служил опорой для Хатаке. И уйти в мир иной, значит лишить Какаши последней надежды. Надежды на то, что он кому то нужен. –Я бы без тебя сломался... – Наруто поворачивает голову в темно-синее небо и с интересом наблюдает за звёздами. Новолуние... –Я тоже. – Далее следует смешок, переливающийся в приглушённый смех. Возможно, им обоим было настолько плохо, что смеяться было в разы легче, чем плакать. А может их действительно забавляла эта жизнь.

С разными проблемами, но с одинаковой болью.