Змеиное плетение

— Дедушка — Морфин Мракс? — ещё раз уточнила я у гоблина. Кровняк уже устал кивать и подтверждать прочитанное мной на пергаменте. Гермиона Грейнджер (или стоит теперь называть на неё леди Мракс?) действительно родственница лютого маглоненавистника и одного из представителей древнейшего чистокровного рода? В это было очень трудно поверить. Но, по словам гоблина, это самый точный из доступных в его арсенале ритуалов. Те, которые известны волшебникам, дают и того меньше информации. Если не считать этот щекотливый момент, в пергаменте также было много непонятного мне, как обычной магле, никогда ранее не имевшей дело с магической составляющей этого мира. Можно было оставить эти вопросы при себе, или унять свое любопытство и попытать счастье у Кровняка. Я выбрала второй вариант. — Господин Кровняк, я не до конца понимаю, что всё это может означать. Написано всё, безусловно, красиво. Однако… — я не знала, как лучше сформулировать вопрос и спросила первое, что пришло мне в голову, — что это означает лично для меня? Гоблин понял, какого именно ответа я от него добивалась. Его слова звучали медленно, словно родитель, который читает на ночь сказку своему ребенку: — Если идти постепенно, по основным пунктам, то можно сказать, что два из четырёх Родов, наследницей которых Вы являетесь, самоуничтожили себя через слияния Родовых Алтарей. Не могу сказать, что послужило тому причиной, но они никогда и ни при каких условиях уже не смогут быть восстановлены. Та часть магии, что передалась через родителей, уже не появится у Ваших детей. Она может быть спящей в Вашей дочери, и в дочерях Вашей дочери. Но пробудить эту силу будет невозможно. — Значит, Роды Дар и Власов полностью потеряны, — сделала вывод я. — К сожалению, — согласился с моими словами Кровняк. Что же, как бы странно это ни было, но даже к лучшему. Иначе был бы просто перебор с ответственностью и могла возникнуть путаница. А оно мне надо? Лишняя нагрузка. Я бы даже сказала «балласт». Если бы Морфин дожил до сегодняшнего дня, то был бы очень доволен, что истоки возвращаются обратно в его Род. И он ещё может всплыть в океане аристократии. По крайней мере, именно таким я себе его представляю. Сломленная гордость, бедное существование, зависть и надменность — не сомневаюсь, он был таким до Азкабана. А после… В таких местах люди меняются. И не дай Бог мне встретить кого-то, кто почувствовал всё это на себе. Хотелось бы узнать, какими были его древние предки в те времена, когда богатство ещё не было растрачено, а вместо зависти и злости была честь, благородство, уверенность в каждом движении, в каждом слове. Хотя, может такими Мраксы и не были никогда, а моя бурная фантазия представляет то, что никогда и не существовало. — С этим определились. Теперь насчет остальных двух Родов. Я знаю, что они связаны, но… — думаю, настало время для самого интересующего меня вопроса. Я положила ладонь на стоящий передо мной стол и непонимающе уставилась на гоблина. — Как можно наследовать Род Слизерина в большей степени, чем Род Мраксов? Кровняк издал звуки сдавленного смешка, ещё раз уткнувшись в лежащий под моей ладонью пергамент. — Тут то как раз всё сходится довольно логично. Нужно лишь хорошенько вчитаться в слова. Пришлось уже в который раз перечитывать написанное на едкой бумаге. И, как оказалось, гоблин был прав. От непонимания происходящего и небольшого шока, информация усваивалась лишь частично, упуская маленькие, хоть и крайне важные детали. — «Том Реддл — сын чистокровной волшебницы Меропы Мракс и магла Тома Реддла-старшего, которые были официально женаты». Всё дело в том, что он родился не бастардом? Но ведь, насколько мне известно, он не был принят в Род, так как являлся полукровкой. Разве нет? И вправду. Пусть даже тот факт, что Том появился после заключения брака, и является важной деталью, но ведь она не отменяет его родословную. Ни один истинный Мракс в здравом уме никогда не нанес бы его на семейный гобелен. Ведь тогда было бы нужно указать его маглорождённого отца. Даже представлять не хочу, какой бы это был удар по репутации столь древней семьи — официально признать частью Рода обычного человека! Или, может я что-то не понимаю? Многие факты путаются в голове, смешиваясь и создавая информационный хаос. — Всё это так. Волшебник Том Реддл является полукровкой. Однако, он рождён в магическом браке, подтвержденном и закрепленном его матерью. И Ваш дядя намного старше Вас, да и к тому же мужчина, — проговорил Кровняк, поочередно загибая свои пальцы. Это и есть те причины, которые могут позволить ему взять титул Главы Роды. Хоть и его власть будет ограничена до рождения от него полноценного чистокровного Наследника Мраксов. — Почему Вы не боитесь называть его имя? — Лорд Волан-де-Морт — очень могущественный волшебник, если даже сам Альбус Дамблдор никогда не вызывал его на дуэль. Однако, какой бы маг не стоял у власти, как бы не менялось Министерство со своими законами, этот банк — неприкосновенен. И тут будут заправлять гоблины. Так было раньше. И так всегда будет. Эти слова заставили меня задуматься. Однако, ещё один вопрос терзал меня. — Но он же мёртв, — сделала я ещё одну попытку. По всем официальным сводкам он и вправду находится в мире мёртвых. Для меня многие годы оставалось загадкой, как он вселился в преподавателя ЗОТи на первом году обучения Гарри Поттера. Ещё один крестраж? Тогда кто мог провести ритуал возвращения к жизни? Непонятно. — Всмотритесь в бумагу ещё раз, — настойчиво посоветовал Кровняк, постучав по столу сжатым кулаком. В этот момент я почувствовала себя как будто нахожусь в своем мире, на одном из экзаменов в университете. То же чувство растерянности и беспомощности. Через несколько десятков секунд ко мне всё же пришел ответ, лежавший на самой поверхности. Но осознание его пугало настолько, что я встала и откинула документ подальше от себя. В графе «статус» у Тома стояли слова: «информация требует проверки». Но что поражало сильнее, написанное в моем статусе было идентично. Как это вообще может быть? Я же сижу сейчас в банке! Живая, материальная! У меня спокойно пошла кровь после пореза! Да, пусть и душа моя тут чужая, но тело то живо! — Я… — на этом слове пришлось остановиться. Я не знала, что сказать или спросить, чтобы быть правильно понятой. Не каждый день узнаешь, что, переместившись в чужой мир, он, (этот самый отвратительный магический мир!) отказывается воспринимать тебя как живого человека! — Теперь Вы понимаете, что именно мне показалось интересным. И, отвечая на заданный Вами ранее вопрос, могу сказать следующее. Род истинного Салазара Слизерина никогда бы не признал в полукровке своего Наследника. Максимум, что в таком случае светило Тёмному Лорду — скромное школьное наследие, не выходящее дальше Запретного Леса. Такова была Его воля. Потрясающе. Что ни новость так потрясение. Будь на моем месте настоящая Гермиона, она, изучив всю подноготную своего деда, осталась бы в неописуемом ужасе. Со своими принципами, она могла даже отказаться от Рода. Или наоборот, приняла бы и стала менять под себя многовековые порядки. Ни одна из этих мыслей мне не была близка. Если это тело имеет подобную силу, то, как знать, возможно я и смогу попасть домой своими силами? Ритуалистика у девочки в крови, благодаря её матери. Если поучиться немного, нанять специалиста, кто-то точно будет рад помочь мне в такой ситуации. Подкупить можно любого вне зависимости от мира, в котором ты существуешь. Или найти фанатика ритуалистики, позволив ему раскрыть правду обо мне миру, написать несколько научных статей, может даже целую книгу. Это, несомненно, вызовет огромный резонанс во всём магическом сообществе, но какое мне будет дело, если я буду далеко, с родными и близкими людьми? При одной только строчке о доме, произнесенной у себя в голове, татуировка отразилась волной боли. Я схватилась правой рукой за плечо, процедив «пару ласковых» сквозь зубы. Как же мне это надоело… Как-будто всё против того, чтобы я вернулась! Кровняк заинтересовался моим скрученным положением, и, с необычной гоблинской грацией, спрыгнув со своего высокого тёмно-синего кресла, быстрыми шагами подошел. — Покажи, — снова прозвучал его приказ. И вот куда делся его деловой и уважительный тон? Если б я захотела придумать ему кличку, то этот гоблин точно звался бы Преподавателем. Тот же взгляд и непонимание, что им движет: настоящее беспокойство к представителю человеческой расы или обычный интерес к чему-то новому. Но отметать было нельзя тот факт, что гоблинская магия сильно отличается от волшебников, которых привычно было видеть в фильмах на экранах телевизоров в моем мире. Он может знать больше о причинах моего появления. Я приподняла одновременно рукава рубашки и футболки, открывая вид на злополучную черно-белую татуировку. В этот раз она показалась мне более тёмной, чем раньше. Не церемонясь, Кровняк схватил меня за руку, чуть ниже самого источника боли, и стал вертеть её во все стороны. Теперь уже я сама не понимала, от чего это чувство усилилось. Но, думается мне, крепкая хватка краснокожего с острыми ногтями сыграла свою роль. — Давно не видел такого, — задумчиво проговорил он, надавливая указательным пальцем в самый центр татуировки. Зашипев от подобной грубости, я вырвала руку, возвращая рукава на их законное место. — Ты сама хоть понимаешь, что это? — уточнил у меня гоблин. Я отрицательно покачала головой. За всеми своими заботами об обучении и конспирацией для родителей Гермионы, я временами забывала о том, что такая вещица имелась на этом теле. За всё время, что мне пришлось прожить в волшебном мире, она болела не больше семи раз. Остальное время, буду честной, я попросту забывала о её наличии. Кровняк приложил свою ладонь к закрытой одеждой татуировке. Она ответила ему настойчивым покалыванием. — Реагирует, — кивнул своим словам гоблин. — Что это значит? — с надеждой спросила я. Он молчаливо проследовал к рабочему месту. Забравшись обратно на удобное кресло, Кровняк сложил руки в замок и поднёс их к губам. Его взгляд был направлен куда-то сквозь меня. Наверное, нужно было просто подождать, пока он сам не будет готов рассказать мне всё, что узнал. Но ждать сил уже не было. Я должна узнать, что означает этот символ и как он связан с моим перемещением в детское тело. Я не успела повторно задать интересующий меня вопрос. Лицо гоблина резко изменилось на то, каким я увидела его в первые минуты, как только вошла в комнату ожиданий. — Советую Вам поскорее выбрать Смотрителя или Ведущего для наследуемых сейфов. К одному из них у Вас нет доступа в данный момент, но… — начал Кровняк. Он свернул зелёный пергамент в трубочку и подвязал его сиреневой ленточкой, которую он взял неизвестно откуда. Растерянность окутала меня. Такая резкая смена обстановки и темы разговора сильно удивила меня. Гоблин точно узнал что-то в этих символах. Так почему же он не хочет поговорить о них? Даже если ему страшно, то меня это не волнует. Я должна узнать всё до самого конца. Чего бы мне это не стоило. — Господин Кровняк, — громче, чем положено, сказала я, поднимаясь со своего места. Это давало мне преимущество в росте и придавало уверенности. Страх, который был у меня из-за находящегося рядом неизвестного существа новой для меня расы испарился. — Вы знаете намного больше, чем говорите. И эта информация мне нужна. Если не расскажите сейчас, то, будьте уверены, я достану её из Вас любой ценой. Гоблин удивлённо поднял брови. Он не ожидал от меня такой настойчивости и угроз в свой адрес. Наверное, не нужно было говорить с ним в таком тоне. Всё же, он обладал сильной магией и возможностями, о которых я могла лишь догадываться. Но, к моему удивлению, мои слова вызвали лишь короткую усмешку на губах Кровняка. — Вот теперь я вижу, что передо мной сидит Наследница древнего Рода, — довольно проговорил он. — Запомните, с момента, когда всем станет известно о Ваших корнях, играть роль обычной девочки уже не получится. Да никто и не даст Вам этого. А теперь, о Вашей проблеме, — сказал он, кивнув в сторону моего плеча. — Татуировка — ритуальный знак Слизерина. В его центре, если знать, на что смотреть, то можно увидеть переплетение крохотных змей на цветочном стебле. — Салазар любил цветочки? — насмешливо ответила я, усевшись обратно в кресло. На этот раз я положила ногу на ногу, и, скрестив руки на груди, откинулась на его спинку. Это заставило меня успокоится. Гоблин залился смехом, после чего ответил: — На плече у Вас женская версия символики. Его создала одна из его прямых Наследниц, после становления Главой Рода. Я слышал о подобном лишь однажды, от своего прадеда. Он назвал его «ответным даром магии». Как давно она у тебя? — Я не знаю, — к сожалению, я и правда не знаю. Даже не догадалась спросить об этом родителей Гермионы. В дневнике девочки об этом вообще не сказано не слово. Хотя, если задуматься, то одна-две строчки всё же промелькнули. «К сожалению, майки мне носить нельзя. Но почему её не видит мама?». Относится ли это к наличию татуировки или нет — понять сложно. Так что я не стала говорить о том, в чем не уверена. — Одно я могу сказать точно, это сделал кто-то из твоего Рода. Кто именно? Догадаться не сложно. Морфин Мракс умер год назад в Азкабане. У него не было возможности провести ритуал, но были знания, передаваемые из поколения в поколения. Остается только… Было понятно, к кому из родственников гоблин клонит. — Том, — закончила за него я. Кровняк удовлетворенно кивнул. — Скажите, ритуал, вследствие которого появился этот знак… Он обратим? В ожидании ответа я даже затаила дыхание. Этот вопрос занимал мои мысли с самого моего появления. Если кто-то втащил меня в волшебный мир, то способ обратить это должен был быть обязательно. — К сожалению, подобные Родовые ритуалы полностью односторонние. Что сделано в их результате — не изменить никакой магией. Связь, появившаяся после них, нерушима. Уверенность в его словах разрушила последнее, на что я надеялась. Руки опустились на сидение, а из глаз потекли непрошеные слёзы. Сдерживать их не было никакого желания. — Я не вернусь? — прошептала я, прикрывала рот трясущейся ладонью левой руки. Тело стала пробивать дрожь. Мир вокруг поплыл, заставляя меня с силой сжать глаза. — Нет, — твёрдо произнёс Кровняк. «Нет» громким эхом раздалось у меня в голове. «Нет, нет, нет». У меня перехватило дыхание, а тело мешком распласталось на кресле. Каждую секунду отрицательный ответ становился всё громче и громче. Гоблин, кажется, что-то говорил, но я даже не пыталась расслышать его. Что бы это ни было, уже не важно. Ничего не важно…