В тёмной глухой чаще...

Это случилось три года назад. На тот момент я, простой парень из Северодвинска, приехал домой из Москвы, после семи лет изнурительной учебы в Петербурге... Жил я в обычной хрущевке вместе с родителями, которые были очень рады моему такому скорому приезду домой. Мой отец, который работал в СЕВМАШе, очень надеялся, что я пойду по его стопам и тоже пойду строить подводные лодки для нашей страны. Такая перспектива меня не особо радовала, но особой альтернативы у меня не было. Город у нас небольшой, и кроме этого громадного завода по строительству атомных подводных лодок здесь больше ничего подобного по серьезности не было. Это меня огорчало, но времени на уныние не было, так как впереди у меня было еще целое лето, которое я мог провести просто бомбезно, отметив получение своего диплома! Открыть я свой "отпуск" решил с поездки к бабушке в деревню, которая находилась в глухих карельских лесах. И мне не особо нравились те мрачные края, но моя любовь к бабушке, которой сейчас шел уже девятый десяток, была сильнее. Поэтому я перед отъездом еще раз заскочил к своей девушке, Катьке, чмокнулся с ней и пообещал сводить ё в кино через недельку. Потом я прыгнул на автобус и рванул за город... Выехал я утром, а вот добрался до пункта назначения глубокой ночью. К моему счастью дядя Витя, деревенский староста, подбросил меня на своём вездеходе. Иначе бы мне пришлось проситься к кому-нибудь на ночевку, так как ночью одному топать через лес было достаточно опасно. Дикие звери, а точнее волки, часто там появляются. Бабушка встретила меня с распростертыми объятиями. Она меня не видела почти восемь лет, потому и не сразу меня узнала. Потом она меня покормила, мы с ней немного побеседовали, а затем она постелила мне на печке, куда я потом и завалился спать. На утро я, позавтракав, решил выйти на улицу и малость прогуляться по деревушке. При царе это место звали Верхними Соснами, а при союзе упростили, переименовав в Верхнесосновск, так она зовётся и сейчас, хотя местные продолжают называть эту глушь по-старинке. В селении было несколько бревенчатых домов с высоко расположенными окнами, так как зимой тут выпадает огромное количество снега. Причем некоторые дома были давно покинуты, а жилыми оставались не более десятка изб, не считая местного почтового отделения. Забавно, но за эти восемь лет, пока меня тут не было, сюда даже не успели провести электричество, поэтому вся деревня питалась от местной генераторной, что находилась возле почтового отделения, поэтому на уличное освещение можно было и не надеяться. В общем, Верхние Сосны - это брошенный и глухой край в тайге, где живут в основном старички. Ну как живут? - Доживают свой век. Исчезнут они - исчезнет деревня. Печально, но таковы наши реалии. Я бы тут точно не остался... Ах да, совсем забыл... Немного поодаль от деревни в лесу стояла небольшая деревянная часовня с кладбищем, где местные хоронили своих родственников. Жуткое место, но батюшка, что жил в деревне, особо не жаловался. Хотя, может, ему не приходится выбирать. Кто знает... В общем, прогулялся я по деревеньке туда и обратно. Это заняло где-то минут 15, если идти обычным шагом. Места тут мрачные достаточно, не внушающие радости, поэтому я решил заскочить в почтовое отделение и поздороваться тётей Ниной. Она, к моему удивлению, до сих пор работала здесь и продолжала отсылать и принимать те немногие письма, что слали друг другу старики в соседние сёла. Завидев меня, она сразу напоила меня чаем и уболтала на пару часов, пока я ей не сказал, что мне пора домой помочь бабушке. Придя домой, я опять уселся пить чай, но уже бабушкой. Она стала расспрашивать меня о том как поживаю я, как отучился, как поживают мои родители, когда семьёй обзаведусь и прочих тонкостях моей жизни. Что касаемо её личности, то зовут её все Аксиньей. Она родилась, прожила всю жизнь в Соснах и, возможно, тут и отдаст богу душу. История её жизни не блещет особо чем-то примечательным, что стоило бы упоминания. Ну разве что только во время Зимней войны, когда красноармейцы били финнов, она укрывала у себя несколько финских партизан, а во время Великой Отечественной уже укрывала солдат Красной Армии и всячески им помогала, чтобы те по-скорее выбили фрицев с Карелии. А так в общем-то и всё... Весь день я провел за болтовнёй с половиной жителей деревни. Даже успел выпить в дядей Витей по стакану самогона за здоровье. Поэтому пришел я в бабушкин дом пьяный и сразу завалился спать. Утром бабушка немного отчитала меня за то, что я вчера, а затем поручила мне несколько дел, которые я должен был помочь ей сделать. И именно ради этих дел я и приехал сюда, поэтому я с радостью приступил к работе. В течение дня я колол ей дрова, кормил кур, подлатал крышу дома и курятник, сгонял в лес за хворостом, а потом взялся ремонтировать забор. И именно с этого дня я начал замечать в деревне различные странности... Когда я ремонтировал забор, который из-за местного сурового климата сильно покосился, то заметил на его досках с внешней стороны какие-то странные письмена, которые кто-то вырезал прямо на дереве. Приглядевшись, я не смог разобрать ни одного слова. Видать, это был либо какой-то церковный язык, либо что-то на финском или карельском, не понятно. Отодрав одну доску, я подошел к бабушке и решил поинтересоваться, знает ли она о такой особенности своего забора. И стоило мне задать вопрос о заборе и показать его фрагмент, как она сразу поменялась в лице и потребовала, чтобы я немедленно приколотил доску обратно. На мои вопросы она отказывалась отвечать, продолжая повторять, как заведенная, чтобы я приделал эту несчастную доску обратно. Странно это всё, но огорчать бабушку мне хотелось, поэтому я сделал то, что она и просила... Закончив с ремонтов забора и выправив его, я решил ради интереса глянуть на заборы соседей. И к моему удивлению они тоже были покрыты письменами. Я пошел дальше, и у остальных тоже было точно так же. Причем стоит заметить, что исписаны заборы были только со стороны, обращенной к лесу. Этот факт меня немного позабавил, но при этом и немного обеспокоил. Как-то раньше я не замечал подобных местных суеверий. Хотя правильно, до этого я приезжал в основном с родителями и то на день-два... На мои вопросы о странных заборах бабушка недовольно отмахивалась, говоря, что "так надёжнее". Ну и посчитав это за очередной местный старческий маразм, я поужинал и потом завалился спать. На утро я отправился к дяде Вите, чтобы узнать, не нужна ли ему по деревне. Все-таки далеком не ко всем приезжали родственники, а я тут хоть как-то смогу помочь всем, да и валяться без дела мне не хотелось. Естественно дядя Витя согласился и взял меня с собой в соседний посёлок за топливом для генераторной. По пути я ради интереса решил разузнать у него о тех письменах на заборах. И на мой вопрос староста ответил с неохотой, назвав это проявлением "местных суеверий". А вот что за суеверия, он так и не пояснил. Вернулись мы ближе к вечеру, привезя в деревню достаточное количество топлива для генераторной. Я помог старосте перенести все канистры в помещение генераторной, а позже он вознаградил меня чекушкой водки. Ну что же, отказать я не мог... Пришел я домой немного пьяный, и бабушка, заприметив моё состояние, снова начала меня отчитывать за моё "пьянство". Затем я уселся за стол, а бабушка отправилась готовить ужин... Было достаточно скучно, поэтому я решил наконец-то пройтись и с деловым видом осмотреть убранство дома на наличие изменений. И к моему сожалению, пройдясь по дому, я не заметил ничего такого, что изменилось бы за восемь лет. Разве что только всё постарело, немного выцвело и износилось. И сел бы я огорченным за стол, если бы не одна маленькая деталь, о которой стоит пояснить отдельно. Когда я прогуливался по дому, то под конец своего осмотра решил осмотреть красный угол, где каждый уважающий себя и верующий православный человек размещал на полке иконы и прочую атрибутику, перед которыми потом обычно молились. И да, бабушка тоже каждый вечер молилась, но только почему-то постоянно прятала иконы за серой занавеской. Такое чувство, словно она не хотела, чтобы кто-то посторонний на них смотрел, и скорее всего этим "посторонним" был я. Ну и тут моё любопытство взяло надо мной верх. И пока бабуля что-то стряпала мне на кухне, я одернул занавески и от удивления попятился назад... Ничего не подумайте плохого. Там не было ничего такого "ужасного", но все-таки любой человек был бы изрядно удивлен от увиденного. В общем, на полке, где все обычно держат иконы, свечки, кадила, вербы и прочее православное добро, было нечто необычное. Простыми словами там стояло какое-то подобие идола, сделанного из веток и бечевки, и которому были примотаны несколько костей и череп какого-то животного. Без понятия, какому именно животному он принадлежал, да и это было сейчас не так важно. Рядом с этим "идолом" стояло несколько свечей по обе стороны от него, а перед ним стояла небольшая каменная ступица, в которой лежали остатки сушеных трав. Вероятно, бабушка поджигала эти травы, чтобы те тлели и давали сильный запах. И да, рядом со ступицей лежала игла, сделанная из кости. Уникальная вещь, которую я немного покрутил в руках и положил обратно, задернув шторки. Но было уже поздно. Бабушка заметила, что я ковыряюсь в месте, где она возносит свои молитвы, и с криком подбежала ко мне, ударив меня полотенцем. Затем она стала громко ругать меня за содеянное, иногда ударяя полотенцем, а я, как идиот, не совсем догонял о том, что происходит, и стоял на месте. Потом бабушка проверила, все ли атрибуты на своих местах, задернула занавески и погнала меня к столу. Вечер у нас прошел в молчании. Я не решался задать ей вопросов, а она недовольно поглядывала на меня и продолжала есть свою кашу. Потом я молча отправился спать. У меня долго не получалось уснуть, так как бабкины нашептывания не давали мне покоя и вызвали просто массу вопросов. Но потом мое с горем пополам удалось погрузиться в сон. На утро бабушка опять отказывалась отвечать на мои вопросы касаемо её вероисповедания. Единственное, что она говорила, так это: "Это не твоего ума дело". Грубовато, но с единственной бабушкой мне не особо хотелось ругаться, поэтому я вскоре отстал от неё и отправился на улицу. Разобравшись с парой дел во дворе, я решил отправиться в гости к деревенскому батюшке, чтобы узнать больше о местных суевериях. И к моему удивлению дом батюшки был давно заброшен, а дядя Витя позже пояснил, что его лет пять тому назад загрызли волки, когда он возвращался в деревню поздно вечером. И раз дом был брошен, то я решил осмотреться вокруг него. И опять эта интересная особенность! На заборе, который смотрел в сторону леса, были те странные письмена, только бонусом к ним были прибитые на гвозди кресты из палок. И да, та часть дома, что смотрела в сторону леса, была исписана краской, и к ней тоже были прибиты кресты. К сожалению из-за местного сырого климата было трудно уже разобрать написанное, но по-моему это было что-то из библии... В дом я лезть не стал. Не хватало еще, чтоб местные старики посчитали меня за мародера, поэтому я решил просто ради интереса прогуляться до деревенской часовни и кладбища. Было такое чувство, что и там меня поджидал очередной Верхнесосновский "сюрприз". И я не ошибся... Придя на кладбище, я был, мягко говоря, в ужасе от увиденного. На достаточно запущенном кладбище не было ни одного креста или могильной плиты. Вернее они были, но валялись рядом с могилами. На самих могилах же стояли плетеные из веток и палок тотемы, к которым были примотаны кости уже более крупных животных, а главной их деталью были оленьи и волчьи черепа, которые украшали эти тотемы. И, если приглядеться, то можно было увидеть, что на самих черепах был вырезан причудливый узор. В общем, это была странная хрень. Абсолютно возле каждой могилы стояло по одному такому тотему, и только благодаря валявшимся рядом крестам и иногда плитам можно было понять, кто здесь захоронен. Это всё меня изрядно так напугало, и тогда я решил ради интереса глянуть на часовню, чтобы узнать её судьбу. И тут меня поджидать новый "сюрприз"! Возле кладбища стояла не часовня, а уже какое-то покосившееся здание, плотно оплетенное корнями и чем-то еще. Купол и колокола, кстати, валялись как раз рядом с этим зданием. И я, спешно обойдя его вокруг, убедился, что часовня безнадежно заброшена и смысла лезть внутрь нету. Да и у меня создавалось впечатление, что чем дольше я тут нахожусь, тем пристальней за мной кто-то наблюдает из чащи. Поэтому я решил как можно скорее убраться из этого темного и жуткого места обратно в деревню. Теперь мне захотелось по-скорее вернуться назад в Северодвинск...