***
Утро понедельника – полный отстой. Утро понедельника, после того как он ввалился домой пьяный в два часа ночи, а будильник зазвонил в шесть тридцать, как это бывало каждое гребаное утро буднего дня (независимо от пристрастия Джерарда к алкоголю), еще больший отстой. Он очень осторожно прислонился к кухонному столу – его голова не хотела, чтобы он совершал хоть какие-то движения – и смотрел, как кофе чертовски медленно капает в кофейник, всем сердцем желая, чтобы он заварился побыстрее. Слава богу, у его бабушки была привычка заправлять кофеварку накануне вечером – она не раз спасала Джерарду жизнь. Елена вошла на кухню, когда Джерард пытался решить, хватит ли полдюйма кофе на дне на чашку. Он поднял взгляд на нее. – Доброе утро, – устало сказал он. – Доброе утро, Джерард, – ответила она, подталкивая его в сторону, чтобы достать кружку. Он осторожно пошевелился, и его голова слегка взорвалась. Он сосредоточился на том, чтобы просто вдыхать и выдыхать через рот, когда Елена остановилась и взглянула на него. – Почему ты в темных очках? – Поздно вернулся домой, – пробормотал он и с надеждой протянул ей свою кружку, которую все это время прижимал к груди. Елена сначала наполнила свою, затем вздохнула и налила кофе ему. Джерард вцепился в стол. Ему хотелось опустить голову, но еще больше хотелось выпить кофе. Он ограничился тем, что осторожно подпер голову рукой. Он чувствовал собственный запах. От его волос пахло виски. Это заставило желудок перевернуться. Елена устроилась напротив него и закурила сигарету. Щелчок зажигалки показался ужасно громким. – Хорошо провел время? Джерард пожал плечами. – Я выбрался из дома. – Это я и сама вижу, – она еще с минуту молча курила. Из-за запаха дыма его желудку стало еще хуже, хотя ему тоже хотелось закурить. Он снял очки и бросил их на стол. Его голова пульсировала от солнечного света, проникающего в мозг. Она смотрела на него и выглядела огорченной. – Что? – устало спросил он. – Ну что? Майки хотел, чтобы я сходил куда-нибудь, вот я и сходил. Ладно? Я выбрался из дома, познакомился кое с кем, и мы… – перепихнулись. – Подружились, – он провел рукой по лицу с такой силой, что увидел звезды. – Я сделал это, ладно? Что ты хочешь от меня? – он тяжело уронил руки на колени. С минуту она ничего не говорила, просто сделала еще один глоток кофе, а затем снова затянулась сигаретой. – Я хочу, чтобы ты был счастлив, – наконец тихо сказала она. Он пристально смотрел на нее через стол. В солнечном свете, льющемся в окна кухни, ее кожа казалось почти прозрачной. – С кем ты познакомился? – спросила она, как будто быстрый перепихон был абсолютно нормальной темой для разговора с внуком. – Его зовут Фрэнк, – сказал он своей кофейной чашке. – Он… – Джерард замолчал, потому что, ну, блять. Он совершенно ничего не знал о Фрэнке, кроме того, что тот был симпатичным, невысоким и очень хорошо сосал. – Он показался мне милым, – сказал он, глядя на нее снизу вверх. Елена просто смотрела на него, в ее глазах не было жалости, скорее понимание. Как будто она точно знала, что произошло прошлой ночью, и как это было печально, что это было лучшее, что мог предложить Джерард. Он сел поудобнее и снова уткнулся лицом в чашку с кофе. – Черт, – вздохнул он. – Мне пора на работу, – ему потребовалось время, чтобы собраться с силами. – Джерард, послушай меня, – Елена поднялась, подошла к нему и потянула его за руки, чтобы он тоже встал. Он снова чувствовал себя ребенком, как тогда, когда ему было шесть, и они танцевали в гостиной. Она держала его за руки, ее кожа была теплой и сухой, как бумага. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы ты стал кем-то особенным. Я думаю, что ты можешь стать кем-то великим. В тебе это есть. Я знаю, – она слегка отклонила его назад и разглядывала, немного запрокинув голову, как будто он был произведением искусства, а затем убрала с его глаз мокрые, пахнущие виски волосы. – Но ты не найдешь это на дне бутылки. Или хандря в одиночестве в подвале, – она притянула его к себе и крепко обняла. – Я люблю тебя, малыш. Он прижался щекой к мягкой ткани ее халата и крепко зажмурился от яркого света.***
Выбираться из подвала было не так уж скучно, но Джерард не хотел снова повторять эту попытку. Было лучше – или, по крайне мере, проще – вернуться к тому, что было с тех пор, как он закончил школу. Ездить в город, работать в Cartoon Network, и да, ему повезло, что у него есть такая работа в таком месте. Он знал, что ему повезло. Вот почему он вставал каждое утро и проводил каждый день, обводя линии, которые нарисовали другие люди; вот почему он стоял у ксерокса, уставившись в стену, в то время как машинка выплевывала страницы, на которые ему было слишком скучно даже смотреть. Он занимался этим всего шесть месяцев, но ему казалось, что прошла целая вечность. Он был так взволнован в первые дни своей работы, думая, что все это было взглядом за кулисы на то, как живут настоящие люди, как живут настоящие художники. Ну, так оно и было. Даже настоящие художники застревали здесь, делая копии служебных записок, связанных с утверждением бюджета на новые проекты, а еще настоящие художники сидели в кабинетах, в которых ничего не могли видеть за бежевыми полустенками, выстроенными вокруг, и большая часть их работы заключалась в прорисовке линий, нарисованных кем-то другим. И даже настоящие художники должны были помнить о том, чтобы почистить кофеварку в конце рабочего дня, если на следующий день они хотели пить кофе с утра. Джерард уставился на покрытые корочкой остатки вчерашнего кофе и вздохнул. Вот, подумал он, что такое отчаяние. Он схватил кофейник и направился на кухню в конце коридора, по пути нажимая на кнопку включения ксерокса, чтобы он успел нагреться к тому времени, как он к нему вернется. На его столе лежала стопка документов с цветными стикерами, которые ждали, когда их отксерокопируют, соберут и распространят. От звука ожившего копировального аппарата у Джерарда разболелась голова. Кофе. Сначала кофе. Он тупо смотрел вниз, держа кофейник под краном, чтобы наполнить его. Он думал, что эта работа – всего лишь шаг за дверь, но теперь он в этой двери застрял. Работая с девяти до пяти, он был всего лишь винтиком в корпоративной машине, точно так же, как если бы работал в бухгалтерской фирме или где-нибудь еще. Его должность была настолько незначительной, что он обводил линии и делал копии весь день, пока не приходило время садиться в поезд вместе с другими клерками, настолько уставшим, что сил хватало только на то, чтобы включать музыку в наушниках и пялиться в окно на закат, затем тащиться домой, ложиться в своем подвале и медленно угасать. Он слегка дернулся, когда горячая вода полилась из кофейника ему на руку. – Блять, – он провел влажными руками по лицу, потом по волосам, откидывая их с лица. – Ебаный пиздец, – он снова вздохнул и зашаркал обратно к ужасному копировальному аппарату с кофейником в руке. Кофеин. Копии. Кабинеты. Господи, блять, боже, ему нужно было выпить.***
Итак, дело было в том, что у него был номер телефона Фрэнка. Он выставил себя полным идиотом, когда побежал за Фрэнком в ту ночь, когда они перепихнулись, и, пробравшись через толпу, схватил его за руку. Фрэнк выглядел удивленным, но лишь усмехнулся, прежде чем схватил телефон Джерарда и вбил свой номер. Джерард остался стоять, сжимая телефон в руке и глядя, как Фрэнк исчезает в толпе. Потом он покачал головой, пробормотал про себя: «Идиот», – и пошел к бару, чтобы выпить еще два шота перед уходом. Он был почти уверен, что написал Фрэнку позже той же ночью. Он также был почти уверен, что сказал что-то о красивом ротике Фрэнка. А затем удалил отправленные сообщения в пьяном ужасе, как будто это могло каким-то образом отменить их отправку. Так что он мог позвонить Фрэнку в любое время. Или даже написать. Но Джерард выпил большую часть упаковки пива из шести бутылок, решив, что это плохая идея. Он не собирался этого делать, потому что, ладно, Фрэнк не ответил на сообщение о своем рте, которое Джерард, возможно, отправил, а, возможно, нет, так что, в самом деле, какой смысл? Возможно, смысл был в том, что снова были выходные, а он слонялся по дому весь вечер после работы, Елена смотрела на него, склонив голову, когда он проходил мимо, но ничего не говорила. Возможно, смысл был в том, что он должен был продолжать пытаться. Джерард ненавидел то, что в этом был смысл. Блять. Блять. Он написал Фрэнку. Что он вообще от этого терял. Поэтому он достал свой телефон и набрал привет, как дела? Это Джерард. С прошлой недели. Из туалета. и нажал «отправить», прежде чем успел подольше это обдумать. Его телефон завибрировал, и он подпрыгнул, уронил его на кровать, а затем попытался нажать кнопку. Моя группа играет в Hartleys сегодня. Начало в 9. Джерард уставился на телефон. Он понятия не имел, что с этим делать. У Фрэнка была группа? Какая у тебя фамилия? Я внесу тебя в список. Приедешь? Возможно, Фрэнк не понимал глубоко укоренившейся потребности Джерарда не покидать свой подвал. Зато Фрэнк познакомился с Джерардом в клубе, отсосал Джерарду в клубе, а потом кончил на Джерарда в клубе. Может быть, это каким-то образом навело его на мысль, что Джерард был тусовщиком. Джерард не был тусовщиком. Но он прислал ответное сообщение со своей фамилией, чтобы Фрэнк мог внести его в список. Раньше его имя никогда не было в списках. – Я даже не знаю, где это находится, – с тревогой сказал Джерард, показывая сообщение Майки. – Я знаю, – конечно, он знал. – Это неподалеку от Кирни. Можешь доехать на автобусе. Ты не должен это пропустить. – Ох, – Джерард выбрал пару джинсов из чистой стопки одежды на полу. – А какая у него группа, кстати? – спросил Майки, сдвигая подушку Джерарда поближе к изголовью кровати и листая его скетчбук. – Pencey Prep, – Джерард узнал об этом на сайте клуба, пока пытался понять, как туда попасть. Он перестал прыгать, стараясь натянуть джинсы на бедра, и с надеждой посмотрел на Майки. – О, я знаю Pencey, – Майки перевернул еще одну страницу. Джерард ждал продолжения. – Мне нравится этот зомби, – прокомментировал Майки. – Когда ты это нарисовал? – На прошлой неделе, – нетерпеливо ответил Джерард. – Ты знаешь Pencey? А зомби – это Фрэнк. – Да, они довольно хороши, – Майки слегка согнул страницу. – Он очень милый. – Мне стоит идти? – с тревогой спросил он Майки, натягивая куртку. Не слишком ли узкие его джинсы? Он был почти уверен, что они были слишком узкими. – Тебе нужно идти, – твердо сказал Майки и вытолкнул его за дверь.***
Джерард нашел клуб, и его имя действительно было в списке. Он проскользнул мимо вышибалы, чувствуя себя так, будто ему что-то сошло с рук. Он думал, что упаковки из шести бутылок, которые он выпил чуть раньше, хватит для начала, но он протрезвел уже в автобусе – блять, ему казалось, что он протрезвел от одного только выброса адреналина из-за решения прийти сюда. Народу было довольно много – не так много, как на настоящем концерте, но вполне достаточно для пятничного вечера и группы, о которой Джерард никогда не слышал от Майки. Джерард решил ограничиться пивом и сумел пробиться сквозь толпу к барной стойке. Он прижал бутылку к груди, его пальцы замерзли от холодного стекла, и он сделал глубокий вдох, заставляя себя продвигаться вперед через толпу. Он не хотел попасть туда, где явно должен был начаться слэм, но ему хотелось хорошо видеть сцену. Ему удалось занять место у ограждения сзади, откуда он мог смотреть поверх кишащей массы людей, как раз вовремя, когда погас свет. На секунду у него закружилась голова, он даже не знал, куда смотреть, а когда моргнул и сумел сфокусировать взгляд, это был… это был Фрэнк, в центре сцены. С микрофоном. Фрэнк был фронтменом. Его ирокез в свете прожекторов был ярко-оранжевым, и он усмехнулся толпе, когда поднес микрофон к лицу, а Джерард вцепился в ограждение перед собой, пялясь, ожидая. Когда заиграла музыка, это было совсем не то, чего ожидал Джерард. Много клавишных. Фрэнк носился с микрофоном по сцене, но он пел совсем не так, как предполагал Джерард. Не то чтобы он очень хорошо знал Фрэнка, вообще нет, но он был почти уверен, что песня, которую пел парень, была самим определением эмо. Не то чтобы в этом было что-то плохое, но… вау. На Фрэнке была зеленая обтягивающая футболка, его брови все еще были чертовски идеальными, а его лицо, на котором отражались все эмоции, когда он выл в микрофон, что-то сделало с Джерардом. Он забыл обо всем вокруг – забыл, как сильно ненавидел людей, врезающихся в него, забыл допить пиво, забыл, как крепко его рука сжимала ограждение, пока не заболели пальцы, и он отпустил его, чтобы поаплодировать в конце. Боже, Фрэнк был просто мозговыносящим. То, как он управлял толпой, то неистовое удовлетворение на его лице в тот момент, когда он подошел к краю сцены, чтобы спеть свои слова, наклонившись к зрителям – он выглядел озаренным, заведенным, живым. Джерард был ошеломлен, думая об этом, думая о том, каково это – чувствовать такую связь с толпой. Он не знал, что делать после того, как группа уйдет со сцены. Его пиво стало теплым, но он все равно выпил его, неловко скосив глаза на дверь, которая, как он понял, вела на сцену. Он попятился обратно к бару, чтобы взять еще пива, его взгляд перемещался от бармена к двери и обратно, пока он наконец не заметил Фрэнка. Он помахал рукой, и Фрэнк, обернувшись к нему, пошел в его сторону. Джерард снова повернулся к бармену. – Два, – сказал он, поднимая два пальца, и протянул деньги через стойку. Джерард развернулся, держа пиво в руке, пытаясь выстроить в голове слова, которые он хотел бы сказать о музыке Фрэнка. Тот направлялся к нему, он широко улыбался, задрав подбородок и протискиваясь сквозь толпу. – Не думал, что ты придешь! – он ухмылялся, запыхавшийся и потный, а сердце Джерарда билось в его гребаном горле. – Я… – ему пришлось замолчать и быстро глотнуть пиво, прежде чем он смог что-то сказать. – У тебя есть группа. – У меня есть группа! – сказал Фрэнк, ухмыляясь еще шире. – О! – Джерард протянул руку, держа в ней вторую бутылку пива. – Это тебе. – Эй, спасибо, – сказал Фрэнк с довольным лицом и сделал большой глоток. – Я рад, что ты пришел. – Ты внес мое имя в список, – это прозвучало более застенчиво, чем хотел Джерард, но Фрэнк наклонился ближе, как будто собирался что-то сказать. – Фрэнк! – какой-то крутой парень подошел и схватил Фрэнка, поднял его в воздух, а затем опустил обратно на пол. Джерард потянулся вперед, как будто мог остановить его или что-то в этом роде, но… Фрэнк рассмеялся, когда споткнулся, стараясь удержаться на ногах. – Фрэнк, давай, пойдем, – сказал парень и потащил Фрэнка прочь. Фрэнк отцепился от него, вытянул шею, чтобы посмотреть на Джерарда, и крикнул через плечо: – Скоро вернусь! Джерард успел только наполовину поднять руку, чтобы сказать «ладно», когда Фрэнк уже скрылся из виду. На сцену вышли хедлайнеры вечера, и Джерард откинулся назад, прижимаясь спиной к ближайшей стене, стараясь убраться с дороги, когда толпа устремилась к сцене. Он приподнялся на цыпочках, но Фрэнка нигде не было видно. Он вытащил свой телефон и несколько раз пролистал сообщения, просто чтобы сделать вид, что он чем-то занят. После третьего раза он закатил глаза, сунул телефон обратно в карман и тупо уставился на сцену. Минуты текли медленно, а Фрэнка все не было, и в конце концов он просто подумал: «К черту это все». Он допил свое пиво, хотя оно уже было теплым, просто чтобы избавиться от него. Если он избавится от него, то сможет уйти. Он похлопал себя по карманам, вытащил сигарету, чтобы закурить, как только окажется на свежем воздухе, и вышел. Он остановился у входа в клуб, закурил и глубоко затянулся, затем выпуская дым в небо и стараясь сосредоточиться на облаках. На улице было чертовски холодно – март в Джерси был промозглым и нескончаемым, – но это было приятно после душного клуба. Джерард простоял там несколько минут, покуривая и пытаясь просто дышать и не позволять себе чувствовать разочарование, когда услышал хриплый смех в конце квартала, повернул голову, чтобы посмотреть, и, о, конечно же, черт возьми. Фрэнк и его приятели стояли у задней двери, курили и толкали друг друга. Джерард сделал два тихих шага, но Фрэнк поднял глаза как раз в тот момент, когда Джерард почти развернулся и собрался уходить. Глаза Фрэнка сузились, будто он знал, что Джерард вот-вот сбежит, и тот неловко остановился, пытаясь сделать вид, что он только что стоял здесь и курил. Фрэнк что-то крикнул своим друзьям через плечо и подбежал к Джерарду. – А кто эта новая подружка, Фрэнки? – кто-то из группы издевательски ухмыльнулся за его спиной. Джерард почувствовал, как напряглись его плечи, хотя это не должно было иметь никакого значения. Все это, блять, не имело никакого значения. – Куда это ты собрался? – Фрэнк затянулся сигаретой, которую держал пальцами, и выпустил дым углом рта вверх. На нем была кожаная куртка, в которой он выглядел суровым. И горячим. Джерард пожал плечами, бросил сигарету и раздавил ее носком ботинка. – Я как раз собирался тебя искать, – у Фрэнка опух глаз, как будто его хорошенько ударили, может быть, тогда, когда он бросился в толпу. Кожа уже припухла, как будто глаз мог окончательно опухнуть к утру. Он был похож на бандита. Он уже не улыбался, как раньше. Сейчас он выглядел почти злым – грубым и немного опасным. Джерард снова пожал плечами. Он засунул руки в карманы джинсов – дурацких обтягивающих джинсов, которые искал на полу своей спальни, потому что думал, что они ему идут. Со стороны друзей Фрэнка послышался очередной свист, и они подошли ближе. Джерард должен был просто… он думал, что просто… – Эй, – Фрэнк оказался прямо перед ним – снова – и одной рукой сжимал куртку Джерарда, даже когда он ухмыльнулся через плечо и что-то крикнул друзьям. Все это было не для Джерарда. Блять, это слишком далеко зашло, он просто хотел уйти. Он попятился назад, и Фрэнк, развернувшись, последовал за ним. – Что? – требовательно спросил Джерард. Глаза Фрэнка потеплели, его друзья смотрели на них, и Джерарду это не нравилось. Ему было жарко, и он чувствовал злость. Лучше бы он никуда не ходил этим вечером, никуда не ходил на прошлой неделе. Он глубоко вздохнул и посмотрел через плечо Фрэнка на его друзей, толпившихся на улице позади них. Они были похожи на бандитов. Фрэнк был похож на бандита. Джерард расправил плечи и посмотрел на Фрэнка, который смотрел в ответ с растерянным лицом, его рука все еще слегка сжимала куртку Джерарда. Джерард качнул бедром и тряхнул головой, убирая волосы с лица, прежде чем небрежно пригладить их рукой. Похуй. – Что? – скучающе спросил он. Фрэнк моргнул, подняв брови, и его рука сжалась сильнее, костяшки пальцев касались живота Джерарда. Тот только закатил глаза и еще больше ссутулился. Рот Фрэнка был слегка приоткрыт, и он выглядел немного озадаченным. – Что происходит? – медленно произнес он и двинулся вперед. – Чего ты хочешь? Господи иисусе, этот парень ничего не понял. Джерард накрыл ладонью кулак Фрэнка, который держал его куртку. Фрэнк ухмыльнулся, но тут же вздрогнул, когда Джерард впился в него ногтями. – Чтобы ты отвалил, – сказал Джерард. – И все же ты здесь, – Фрэнк сделал еще один шаг вперед, и теперь они стояли у стены, Джерард упирался спиной в шершавую поверхность. – Ты пришел. – Мне было скучно, – Джерард пожал плечами. – Мне все еще скучно. Глаза Фрэнка вспыхнули, а его друзья неторопливо проходили мимо них, крича: «Фрэнки! Фрэнки, идем, Фрэнки, ну же». – Отъебитесь, – крикнул Фрэнк через плечо, не сводя глаз с Джерарда. Джерард изучал неоновую вывеску тату-салона на другой стороне улицы, как будто это была самая интересная вещь в мире. Голоса приятелей Фрэнка затихали, когда они заходили обратно в клуб, а Фрэнк все еще был здесь, все еще очень близко к Джерарду. – А тебе разве не нужно идти? – напряженно спросил Джерард. – Я занят, – ответил Фрэнк и поцеловал его. Джерард собирался оттолкнуть его, вытереть рот, сплюнуть и пойти нахуй домой. Но Фрэнк удержал его на месте, одна рука скользнула ему на затылок, а другая, широкая и теплая, прижималась к боку, каким-то образом проскользнув под футболку так, что Джерард даже не заметил этого. Язык Фрэнка был у него во рту, и когда Джерарду удалось наконец вырваться, Фрэнк просто посмотрел на него и скользнул пальцами за пояс его джинсов. – Все еще скучно? – его глаза потемнели от желания. Джерард с трудом кивнул. – Хм, – Фрэнк склонил голову набок. – Надо поработать над этим. Джерард собирался уходить. Он собирался вернуться домой. Собирался. Он так устал от всего этого, так устал от того, что всем остальным было легко, они знали, что делать, как действовать, как получить то, что они хотели, а он никогда не знал. Фрэнк ухмылялся перед ним, как будто это была шутка, и что-то внутри него просто оборвалось. Джерард оттолкнул Фрэнка, и улыбка исчезла с его лица. Хорошо. Хорошо. Джерард снова толкнул его, и глаза Фрэнка расширились, а потом стали злыми, но Джерарду было все равно. Он толкнул его, как будто они дрались, и Фрэнк поднял руки, сжимая кулаки, но когда Джерард снова толкнул его, они оказались в переулке рядом с клубом. Он был темным, дурацким, грязным и опасным, но Джерарду было все равно. Он сильно толкнул Фрэнка к стене, но тот поймал себя, резко развернулся, как будто собирался драться. Джерард хотел ударить его, хотел врезать ему, хотел, чтобы он не был таким придурком, сам хотел быть кем-то другим, кем-то, кто не толкал бы девятнадцатилетнего панка в переулке. Вместо этого он поцеловал Фрэнка, грубо, кусая его губы, и это было больно и приятно. Фрэнк с силой прижался к нему, как будто ему это нравилось, и Джерард, тяжело дыша, отстранился и упал на колени. – Что ты… – Фрэнк задыхался, едва выговаривая слова. – Зачем ты это делаешь, что ты… Джерард поднял на него глаза. – Я, блять, не знаю, – честно признался он и расстегнул ремень Фрэнка. Фрэнк молчал все то время, пока его член был у Джерарда во рту, но он был тверд как камень с той секунды, как Джерард расстегнул его джинсы, и стал еще тверже, когда Джерард взял его в рот. Это был не лучший минет, который когда-либо делал Джерард, – он отвлекался, открывая глаза, чтобы посмотреть, как Фрэнк откинул голову к стене, впившись зубами в губу и втягивая воздух через нос. Его руки были сжаты в кулаки, а бедра постепенно дергались вперед, и, блять, Джерард хотел, чтобы он сдался, хотел слышать его, хотел, чтобы он потерял голову. Челюсть Джерарда болела, рот был широко раскрыт, а колени царапал гравий, когда он подавался вперед, принимая Фрэнка все глубже и глубже, втягивая воздух через нос и расслабляя горло, пока Фрэнк не вскрикнул над ним, слишком громко, и в голове Джерарда мелькнула смутная мысль получай, мудила. И это был полный пиздец, он был почти уверен. Он отстранился, обхватил член Фрэнка одной рукой и начал быстро дрочить ему, откинувшись назад и смотря на него снизу вверх. Фрэнк качал головой взад-вперед, упираясь руками в плечи Джерарда. Он издавал короткие хныкающие звуки, как будто не мог говорить. – Пожалуйста, – выдавил он наконец. – Пожалуйста, пожалуйста, я… Джерард хотел смотреть почти сильнее, чем сосать. Лицо Фрэнка было отчаянным, вспотевшим, измученным, и Джерард хотел увидеть, как он кончит. Фрэнк двигал бедрами вперед, его руки так сильно сжимали плечи Джерарда, и он говорил, тяжело дыша: – Твой… рот, блять, пиздец, твой рот, пожалуйста, пожалуйста… Фрэнк получил его рот. Джерард глубоко вобрал его член в себя и сжал руками бедра Фрэнка, чувствуя, как кожа, мягкая и теплая даже в прохладе переулка, поддается его прикосновению. Джерард держал головку Фрэнка во рту, посасывая, когда обхватил его член рукой. Он сделал быстрое и резкое движение, и понял, что это было то, что нужно, по тому, как Фрэнк задрожал, пронзительно ругаясь, приглушенно, но все же. Фрэнк предупредил его только тем, что его голос стал отчаянным и тихим, и тем, как его бедра дернулись вперед, но Джерард чувствовал их синхронность, поэтому знал, что он близок. Он понимал, что должен отстраниться, но не сделал этого, просто сжал руку на бедре Фрэнка и убрал ее, когда его бедра дернулись, и, господи, да, он кончил прямо в горло Джерарда, и это было именно то чего Джерард хотел. – Твою мать… – Фрэнк откинулся к стене. Он опустил руку, чтобы рассеянно погладить лицо Джерарда, и Джерард прижался щекой к влажной от слюны ладони Фрэнка. Пиздец, неужели Фрэнк кусал себя за руку, пытаясь сохранить спокойствие? Боже, это заставило Джерарда возбудиться. Джерард тяжело дышал, глядя на него, а Фрэнк продолжал бормотать: – Господи, ебаный в рот… – он произнес это мягко и удивительно, как будто изливал свое сердце Джерарду в этом переулке. – Ты, блять… – он замолчал, хватая ртом воздух, а Джерард прижал одну руку к своему члену, который стоял уже некоторое время. Ничто не имело значения, кроме толчков Фрэнка в его горло, однако теперь, господи, он мог кончить от этого. Он наклонился, прижавшись лбом к теплому бедру Фрэнка, трясущимися руками расстегнул пуговицу и молнию и вытащил свой член. – Фрэнк, – сказал он. Имя Фрэнка прозвучало странно, и он слегка прикусил нежную кожу в том месте, куда впивались его пальцы. – Кхм, – Фрэнк все еще тяжело дышал. – Фрэнк, – Джерард позвал еще раз, и теперь это звучало лучше. – Фрэнк, – он поднял голову, глядя на Фрэнка сквозь волосы, упавшие на глаза. Фрэнк выглядел безумным и растерянным. – Продолжай говорить, – мягко сказал он. – Я… твой голос. Джерард обхватил свой член, и ему так сильно хотелось кончить, а голос Фрэнка подстегивал его. Господи, это не займет много времени. – Какого хрена? – Фрэнк тяжело дышал, как будто серьезно задавал этот вопрос. – Какого, блять… Джерард, боже, господи иисусе, – он замолчал, судорожно глотая воздух, и крепко держа Джерарда за плечи. – Ты стоишь на коленях в переулке как чертова шлюха, господи, я даже не могу… Ай, ай, блять, твои зубы пиздецки острые! Джерард лизнул то место на бедре, в которое только что вцепился зубами, и двинул рукой сильнее, быстрее, пальцами обхватывая голову своего члена. Он был так чертовски близко, голова кружилась, он дрожал, его колени болели, и он был так возбужден, что думал, что может умереть. Фрэнк протянул руку, запутывая ее в волосах Джерарда – возможно, чтобы он снова не укусил его, – и Джерард замер на секунду, затем резко дернул головой назад, так что Фрэнк сильно потянул его за волосы. Джерард смотрел на Фрэнка, когда оргазм пульсировал в нем, заставляя дрожать, пока он изливался на свою руку и асфальт. – Господи, ебаный в рот, – тихо повторил Фрэнк. Его рука все еще была в волосах Джерарда, а тот никак не мог отдышаться. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме биения своего сердца и пристального взгляда Фрэнка. – Боже. Джерард… Фрэнк выпутал свою руку из волос и поднес ее к лицу Джерарда, нежно прикасаясь к нему. Что было странно, когда колени Джерарда так сильно болели, ступни почти онемели, а в измученном рту саднило. – Мы должны… – медленно произнес Джерард. – Потрахаться, – Фрэнк покачал головой, оглядывая переулок, как будто только сейчас осознал, что они были в общественном месте. Улица была совсем недалеко, и им просто чертовски повезло, и спасибо, блять, что ночь была облачной. Джерард медленно и неуверенно поднялся на ноги, чувствуя боль в коленях. Он вытер рот тыльной стороной ладони и не мог заставить себя посмотреть на Фрэнка. Он вел себя довольно развратно и в каком-то смысле как мудак, поэтому просто собирался взять себя в руки и поскорее свалить отсюда нахрен. Но Фрэнк, похоже, так не считал. В ту же секунду, как Джерард отстранился, он поцеловал его, нежно и настойчиво, касаясь его волос и лица, как будто он был героиней фильма. – Прости, – выдохнул Джерард, поворачивая голову, чтобы мочь говорить. – Прости, я вел себя, как придурок, извини… – Мне нравятся придурки, – серьезно сказал запыхавшийся Фрэнк. Он все еще держал в руках лицо Джерарда, пытаясь снова поцеловать его. – Я думаю, что твои друзья – мудаки, – объяснил Джерард, а затем судорожно вздохнул, потому что Фрэнк, очевидно, отчаялся получить поцелуй, и вместо этого прильнул к его шее. – В некотором роде так оно и есть, – голос Фрэнка звучал приглушенно, а его рот был таким теплым, что колени Джерарда подогнулись. – Я даже не знаю тебя, – продолжал Джерард. – Тебе девятнадцать. Это пиздец как тупо. Я хочу домой. Я соскучился по моему подвалу. – Я просто Фрэнк, – на одном дыхании ответил тот. – Мне девятнадцать, значит, у меня полно жизненных сил. Мне похуй. Отведи меня к себе домой. Я хочу увидеть твой подвал. Это было лучшее предложение, которое получал Джерард, за долгое время. Он отстранился и посмотрел на Фрэнка. Его глаза были широко раскрыты, в них читался интерес и легкое замешательство. – А ты тоже вроде как мудак? Фрэнк с улыбкой прикусил губу. – Я мудак, – сказал он. – Иногда, – он наклонился и поцеловал Джерарда, крепко и тепло. – Мне понравилась твоя группа, – произнес Джерард, отстраняясь. – Пошли отсюда. – Очень мило, – ответил Фрэнк. – Я замерз, – он последовал за Джерардом прочь из переулка.***
Они добрались до дома Джерарда, и, слава богу, никого не разбудили. Джерард отвел Фрэнка в подвал – он понятия не имел, в каком состоянии он был, он даже не помнил, как все выглядело, когда он уходил, но когда он осторожно заглянул внутрь, пока Фрэнк стоял позади него на лестнице, все оказалось не так уж плохо – куча одежды, бумаг, книг и сумок на полу, но никакой еды, грязных тарелок или старых напитков, заплесневевших в стаканах. Значит, чисто. Фрэнк, похоже, не считал это бардаком. Ему нравилась коллекция фильмов Джерарда, ему нравилась коллекция комиксов Джерарда, ему нравилась коллекция фигурок Джерарда, и ему нравился рот Джерарда. Фрэнк некоторое время рылся в его вещах, позволяя Джерарду болтать без умолку, а когда он наконец прервал его бесконечную болтовню, толкнув его на не застеленную постель, Джерард ничуть не возражал. Фрэнк любил целоваться. Фрэнк очень, очень любил целоваться. Он прижимал Джерарда к куче смятых одеял, и сначала они целовались нежно и сладко, как будто Джерард не отсасывал ему в грязном переулке пару часов назад, а затем грубо и непристойно, именно так, как будто Джерард отсасывал ему в грязном переулке пару часов назад. Когда он наконец отстранился, кровь прилила к его щекам, а губы покраснели. Джерард сказал: – Прости, прости, я слишком много болтаю. Фрэнк лишь выдохнул: – Мне это нравится, – и снова принялся крепко целовать его, как будто пытался слизать вкус с губ Джерарда, высосать его из языка. Губы Фрэнка перешли на шею Джерарда, посасывая кожу, заставляя пальцы ног Джерарда поджиматься. – Не хочешь выпить? – Джерард тяжело дышал, его руки крепко обхватывали талию Фрэнка. – Кажется, у меня есть водка. – Ага, да, круто, – рассеянно сказал Фрэнк и снова толкнул его вниз. Он опустился между его ног и расстегнул джинсы, стягивая их вниз и начиная быстро и горячо сосать, прежде чем Джерард смог сделать еще один вдох. Джерард вцепился пальцами в одеяло, стараясь не двигать бедрами, чтобы не начать трахать Фрэнка в рот, но когда Фрэнк поднял голову и посмотрел на Джерарда поверх его твердого члена, его губы припухли, и он сказал: – Пожалуйста, просто, блять… пожалуйста. Джерард издал поистине неловкий звук, скользнул пальцами в волосы Фрэнка, приподнял бедра и толкнулся в его рот, затем снова, и снова, и снова, и кончил примерно через девяносто секунд, постанывая, как будто он умирал. Фрэнк подполз к Джерарду, который лежал, измученный, обмякший, охуевший. – Привет, – весело сказал он, легко проводя пальцами по своим губам и двигая челюстью, как будто она приятно болела. – Ты сказал водка. Где? Я возьму, все в порядке, не нужно быть джентльменом. Он отмахнулся от Джерарда, слезая с него, когда тот указал на книжный шкаф. – За Данте, – выдавил он, наблюдая за тем, как Фрэнк копался в вещах. – И я только что кончил прямо в твою глотку, – заметил он. – Мне кажется, это не совсем по-джентльменски. Фрэнк обернулся, победоносно держа найденную бутылку за горлышко. Джерард наблюдал, как он оглядел комнату в поисках стакана и, не найдя его, пожал плечами и сделал большой глоток, а потом закашлялся. – Фу, она теплая. – Извини, – смущенно сказал Джерард. Это всегда было проблемой, потому что в подвале не было холодильника. Теплая водка ощущалась как смерть во рту. Фрэнк с усмешкой покачал головой и сделал еще один глоток. Он стоял посреди бардака в комнате Джерарда, его волосы торчали нелепыми, спутанными клочками, рот был натерт членом Джерарда, а через штаны виднелся гребаный стояк. Его футболка с Suicidal Tendencies была наполовину заправлена, джинсы были порваны на коленках, и сам он был самым сексуальным из всего, что Джерард видел в своей ебаной жизни. – Дай мне водку, – вяло сказал он с кровати, все еще лежа в спущенных джинсах. Фрэнк ухмыльнулся ему и протянул бутылку.***
– Ты никогда не говорил, что играешь в группе, – пробормотал Джерард, уткнувшись в подушку. Он чувствовал себя пьяным, свободным и счастливым. – Ты никогда не спрашивал, – пожал плечами Фрэнк, вытягивая ноги и шевеля ими. Джерард чувствовал, как сдвигается одеяло и прохладный воздух проникает внутрь. – Твой рот был занят, – сказал Джерард, захихикав прежде, чем произнес это. Фрэнк бессильно рассмеялся рядом с ним. Фрэнк свернулся калачиком и рассказал о своей группе. Они были новичками, и он не знал, как все пойдет, он не был уверен, но… – Я учусь в школе, – сказал он, играя с простынями, собирая их веером между ладонями. – Не думаю, что вообще чего-то добьюсь здесь, понимаешь? – он пристально смотрел на Джерарда в темноте, пьяный, серьезный и молодой. – Мне кажется, что я добьюсь чего-то со своей музыкой. – Так и будет, – сказал Джерард, веря в это. Фрэнк толкнул его локтем и закатил глаза. – Ты просто так говоришь. – Нет, – ответил Джерард. – Я видел тебя сегодня на сцене, – он на секунду замолчал, задумавшись. Об энергетике, о том, как Фрэнк отдавался музыке, и о том, как он говорил об этом сейчас. – Твоя энергия, твоя… связь с толпой. Это действительно нечто. Фрэнк смотрел на него, лежа на подушке в тусклом свете комнаты. – Ты так думаешь? – спросил он. – Я тоже так думаю. Я это чувствую, – он снова замолчал. – Мне кажется, что я зря трачу свое гребаное время в школе. – Может быть, – сказал Джерард, слегла ерзая на кровати и притягивая Фрэнка ближе. – Я правда этого хочу, – Фрэнк снова поднял голову. – И ты можешь, – мягко сказал Джерард. – Ты должен. На несколько секунд повисла тишина, Фрэнк молча смотрел на Джерарда. – Потрясающе. Ты должен объяснить это моей маме, – наконец сказал он, и они снова рассмеялись.***
Когда они проснулись в субботний полдень, Фрэнк даже не пошевелился, чтобы уйти. В подвал никто не спускался, а Джерард прокрался наверх за едой, колой и чем-то, что можно было смешать с водкой. – День кино? – спросил он, накормив Фрэнка наспех сделанными сэндвичами с арахисовым маслом и джемом и газировкой. – День кино, – согласился Фрэнк. Они начали с «Ночи страха», а потом перешли к «Балбесам». Его выбрал Фрэнк – он назвал это Американской Классикой, – который удобно устроился, свернувшись калачиком на кровати рядом с Джерардом. Они потягивали водку, смешанную с клюквенным соком, который Джерард откопал в холодильнике. Фрэнк комментировал весь фильм, но отлично выбирал момент – он замолкал на середине фразы, когда на экране происходило что-то важное, и не возражал, когда его прерывал Джерард. А потом он обнял Джерарда, когда тот натянул на них одеяло. Фрэнк продолжал ерзать на нем, его волосы так вкусно пахли, а Джерард не мог оторвать руки от его бедер и теплого и мягкого живота, немного выступающего над поясом его джинсов. Фрэнк тоже не переставал трогать Джерарда, его рука лежала на его бедре, а дыхание обжигало грудь через футболку. Джерард дождался конца фильма – потому что это был чертовски классный фильм, и стоило проявить к нему уважение – прежде чем перевернуться, толкнуть Фрэнка на кровать и поцеловать его. – Блять, Фрэнк, ты меня просто убиваешь, – Джерард был немного пьян и невероятно возбужден, а рот Фрэнка был сладким, как водка с соком, как сам Фрэнк. – Пиздец как странно смотреть «Балбесов» со стояком, – сказал он на одном дыхании. Фрэнк хихикнул и обхватил Джерарда одной ногой, чтобы стащить его вниз. – Не то чтобы со мной такое случалось, – сказал он, приподнимая бедра и прижимаясь своим твердым членом к Джерарду. – Но, по-моему, мы справимся с этим. Джерард захныкал. – Господи, – беспомощно произнес он. – Я хочу… просто хочу… – Чего? – мягко спросил Фрэнк, все еще глядя на него снизу вверх. Выражение лица Фрэнка заводило еще сильнее – это была смесь возбуждения и волнения, и он был совсем не похож на вчерашнего крутого парня из клуба. Он был похож на бандита, но маленького, лежал в этой постели, и Джерард хотел делать с ним абсолютно все. Он безумно хотел трахнуть его, и еще больше хотел, чтобы Фрэнк трахнул его. Он сильно прикусил свою губу, чтобы не сболтнуть все, о чем он думал. Ему хотелось, чтобы Фрэнк вдавил его в кровать, прижал лицом к матрасу, оставил синяки на бедрах. Вместо этого он сглотнул и сказал: – Я хочу… Боже, можно я это сниму? – он потянул за края футболки Фрэнка. – Хорошо, – мгновенно согласился Фрэнк, садясь и стягивая ее через голову. На его плече была набита татуировка; Джерард видел ее раньше из-под рукава футболки, но теперь он мог рассмотреть, что на ней были слова – Верность и какое-то еще, – и она покрывала руку по кругу. Чем больше Джерард смотрел, тем больше он видел – татуировки покрывали запястья, грудь и руки Фрэнка. Джерард был очарован. – У тебя много татуировок, – тупо сказал он. Фрэнк с усмешкой кивнул. – Когда я смогу себе это позволить, их будет еще больше. Фрэнк покраснел до самой груди, а Джерарду требовалась пересадка мозга, или психотерапия, или что-нибудь, потому что он был так чертовски увлечен этим парнем, что не выдерживал этого. Это просто глупая влюбленность, строго сказал он себе. А затем наклонился и облизал черное пламя, набитое чернилами на груди Фрэнка, потому что ничего не мог с собой поделать. – Блять, – Фрэнк запустил пальцы в волосы Джерарда. – Пиздец, Джерард, кто ты такой? – Ебанутый, – признался Джерард, поднимая голову. – Я знаю, просто… – он покачал головой и потянул Фрэнка обратно на себя. Фрэнк просто улыбнулся, широко и искренне, и снова поцеловал его, в этот раз нежно. – Ты мне нравишься, – сказал он. Его голос был низким и напряженным, и Джерард улыбнулся прямо ему в губы. – Я знаю, – ответил он. – Я это чувствую своей ногой. Фрэнк усмехнулся, и Джерард снова повалил его на кровать, целуя и дергая за джинсы. Фрэнку так нравилось это, что Джерард едва мог дышать, чувствуя, как он толкает бедра вверх, лежа под ним, дыша в его рот, желая большего. Джерарду так сильно хотелось видеть его, но у него даже не получилось снять его джинсы, он отвлекся, стянув их до середины бедер, увидев твердый и горячий член Фрэнка, и, боже, как ему хотелось, чтобы он снова оказался у него во рту, хотел почувствовать его, хотел… – Блять, – выдохнул Фрэнк и слегка оттолкнул Джерарда. – Да господи, блять, сними свои штаны. – Да, черт, да, – Джерард приподнялся, оседлав Фрэнка, и попытался справиться со своим ремнем и молнией. Все, что он пытался сделать, было сравнимо с ядерной физикой, как будто ему нужна была ебаная ученая степень, чтобы вытащить свой член. Фрэнк рассмеялся над ним и притянул обратно, как только ему это удалось. Джерард беспомощно задыхался у рта Фрэнка, они оба тянули его джинсы вниз, грязно и грубо целуясь, пока не спустили их достаточно низко, чтобы Джерард смог скинуть их. – Твою мать, – прошептал Джерард прямо в рот Фрэнку. Черт, он хотел прикусить его подбородок, лизнуть его лицо, просто, блять, попробовать его на вкус. – Блять, господи, я хочу отсосать тебе, хочу заставить тебя двигаться так, что ты даже не сможешь думать… – Ты и так, – Фрэнк дернул бедрами, и, о господи, их члены скользнули друг по другу, и это было так хорошо, так чертовски хорошо. – Я не могу, – сказал он, задыхаясь, прижимаясь щекой к подушке, его глаза были прикрыты, а рот открыт, когда он прижимался бедрами к Джерарду. Джерард проскулил, прижимаясь к нему. – Я не могу… я... не могу… – Подожди, – Фрэнк еще раз толкнулся под ним, но Джерард не мог прекратить скользить своим членом по члену Фрэнка. – Подожди, я хочу… – Фрэнк замолчал, тяжело дыша, и наконец сумел выдавить: – Я хочу посмотреть, ну же. Джерард снова сел, оседлав бедра Фрэнка. Он обхватил рукой свой твердый возбужденный член, прежде чем успел почувствовать себя странно из-за этого. Он дрочил себе, а Фрэнк наблюдал за ним, чертовски эротично раскрыв рот. Его руки лежали на бедрах Джерарда, прижимая его, а взгляд метался с лица Джерарда на его член. Какой-то частью своего ошеломленного мозга Джерард знал, что это должно быть глупо и неловко, но прямо здесь, прям сейчас, это было так чертовски горячо, что он едва мог держать себя в руках. – Блять, – выдохнул Фрэнк, его бедра слегка двигались под Джерардом. – Черт, ты только посмотри на себя, ты… – Что? – выпалил Джерард. Он не мог остановиться, он был так возбужден, так увлечен и так близок. – Фрэнк, бля, я должен… – он попытался отстраниться, попытался остановиться, замедляя движение своей руки на члене. Фрэнк снова беспокойно задвигал бедрами, как будто ничего не мог с собой поделать, безумно желая большего. – Не останавливайся, – с трудом сказал Фрэнк. – Господи, не останавливайся, просто кончи. Хорошо? Я хочу это увидеть. Я хочу это увидеть. Губы Джерарда шевелились, но он не мог говорить, только стонал, немного наклонившись вперед и упираясь одной рукой в грудь Фрэнка, раскрасневшуюся и влажную от пота. – Я… да, блять, я… – его рука двигалась быстро, он был настолько близок, что его смазка капала на живот Фрэнка, и он тоже хотел это увидеть, он тоже хотел увидеть. – Черт, я… – он кончил, оргазм волнами проходил по его телу, потрясал его до основания. Он был настолько громким, что ему пришлось прикусить губу, но, боже, это было так хорошо, так чертовски хорошо. Он закрыл глаза, а когда смог их открыть, его рука все еще сжимала обмякший член. Фрэнк тяжело дышал, его живот был покрыт спермой. – Это было… – начал Фрэнк, приподнимая бедра и пытаясь сдвинуть Джерарда. – Это было охуеть как… – Грязно, – выдавил из себя Джерард, переворачиваясь на спину. – Потрясающе, – сказал Фрэнк. – Мне нужно… Черт, мне нужно… – Сюда, – сонно сказал Джерард, подложив под голову подушку и открыв рот. – Бля, да, – выдохнул Фрэнк и забрался на него. Джерард держал бедра Фрэнка, пока тот трахал его в рот, и не было ничего лучше напряженных мышц Фрэнка под его руками, стонов Фрэнка, когда он отчаянно толкался в рот Джерарда, сжимая рукой его волосы, как будто ему нужно было как-то сохранять связь с реальностью. Фрэнк толкался резко и быстро, и Джерард принимал его, пока он не задышал с трудом, не замедлился и не кончил, крепко вцепившись в волосы Джерарда, его тяжелый член подрагивал на языке парня, а сам он сильно дрожал, почти беззвучно постанывая. Они оставались в таком положении довольно долго, прежде чем Фрэнк сделал глубокий вдох, затем еще один. Наконец, он ослабил хватку на волосах Джерарда и вынул свой член из его рта. – Пиздец, – потрясенно сказал он. – Ебануться. – Ага, – отозвался Джерард, его голос звучал грубо и непривычно, и Фрэнк рухнул рядом с ним на кровать, громко смеясь.***
Джерард проснулся с замерзшими ногами, яркий солнечный свет проникал через простыню, которой он завесил низкое подвальное окно. Его голова побаливала, а когда он пошевелился, все тело заныло, как бывает после хорошего секса, – бедра болели, а рот был чувствительным и измученным, и ему это нравилось. Он моргнул, открыл глаза, тихо застонал и чуть-чуть откинул одеяло. Он услышал голоса своих родителей, доносившиеся сверху, а затем голос Майки, который рассказывал какую-то историю. Он постарался получше сфокусировать взгляд и перевернулся на другой бок, но кровать была пуста. Его комната была пуста. Был – он взглянул на часы – почти полдень, а Фрэнк уже ушел, а он даже не услышал, не заметил этого… Он слишком быстро попытался сесть, а затем резко рухнул обратно. При движении все болело еще сильнее, в комнате было слишком светло, а приглушенный звук отодвигаемого стула пронзил его мозг. Он моргал, пялясь в потолок, пожалуй, слишком долго, прежде чем снова перевернулся на бок, чтобы нащупать свой телефон. Но его не оказалось на прикроватной тумбочке. Он еще немного потянулся вперед и прикрыл один глаз, чтобы оглядеть пол. Рядом с кроватью его тоже не было. Его джинсы были… он огляделся и понял, что понятия не имеет, где они, черт возьми, валяются, и даже не помнит, как их снял. Он снова опустился на кровать, прижав ладони к глазам. – Бля, – пробормотал он себе под нос и вслепую потянулся за сигаретами, лежавшими на тумбочке. Он медленно курил, глядя, как тонкие струйки дыма тянулись к низкому потолку. Его комната казалась ужасно пустой, а сам он двигался медленно и неуклюже, даже толком не понимая, что чувствует и чего хочет. Он включил «Империю», чтобы заполнить тишину, но не смотрел, а просто лежал, свернувшись калачиком, в куче одежды и одеял. Он собирался позвонить Фрэнку, точно собирался. Но его телефон оказался разряженным, когда он наконец обнаружил его в куче одежды на полу, а зарядного устройства нигде не было видно. Он оставил свой севший телефон и, наконец натянув штаны, поднялся наверх, чтобы найти Майки. Возможно, он мог бы одолжить ему свой телефон, но он не помнил номер Фрэнка наизусть. Джерард быстро прошел через кухню, не желая столкнуться с Еленой. – Я думаю, это был просто случайный секс, – признался он, уткнувшись в плечо Майки, когда забрался на его постель. Майки устроил пещеру из одеял на месте того, что было кроватью Джерарда, пока он не перебрался в подвал. Здесь было темнее, чем в комнате Джерарда, а Майки охотно подвинулся, когда брат откинул одеяло и забрался внутрь. – Так оно и было, – повторил Джерард, потому что, вероятно, это было правдой. Фрэнк ушел, так что. Майки немного помолчал, и Джерард поднял голову, чтобы разглядеть его лицо в тусклом сероватом свете, пробивающемся сквозь одеяло. – Я не знаю, Джи, – наконец сказал он. – Он ведь ночевал у тебя? Две ночи? – И все равно ушел, – Джерард пожал плечами, как будто это не имело значения. – Утром, как ты сказал, – Майки подставил свое костлявое плечо под щеку Джерарда, и тот еще теснее прижался к нему. – Я так думаю, – сказал он. – Сразу после было уже довольно поздно. – И все же, – сказал Майки, – он остался. Обычно случайные партнеры не остаются. Джерард ничего не отвечал, пока Майки не ткнул его подбородком в макушку. – Я знаю, – ответил он, хотя он не знал, потому что у него не было случайного секса. – Я знаю, только… – на несколько минут он закрыл глаза, а Майки просто тихо лежал рядом, давая ему время подумать. – Ему девятнадцать, – наконец сказал Джерард. – Ему девятнадцать, он очень крутой и очень симпатичный. Майки снова ткнул его подбородком в макушку. – И он остался. – Не думаю, что это имеет значение, – он ведь даже не оставил записку. – Думаю, это была просто интрижка. – А он тебе не звонил? Джерард молчал. – У тебя что, телефон сел? Джерард прижался лицом к плечу Майки. – Пойдем, – Майки подтолкнул его. – Моя зарядка подойдет. Где твой телефон? – Не знаю, – с несчастным видом ответил Джерард, когда Майки продолжал подталкивать его, пока он не выскользнул из постели, приподняв одеяло. – Не хочу знать. Майки издал раздраженный звук, и Джерард бросил на него взгляд через плечо. – Нет, просто это… просто это как, не знаю, телефонный звонок Шредингера, пока я его не нашел, понимаешь? Уголки губ Майки дернулись. – Телефонный звонок Шредингера? – Ты прекрасно понял, что я имею в виду. – Бесконечно надеюсь, что понял, – Майки слегка подтолкнул его в плечо в сторону двери. – Пойдем узнаем, мертв кот или нет, да? – Да, – с сомнением произнес Джерард и позволил Майки вести его вниз по лестнице.***
Наконец они откопали телефон, Майки поставил его на зарядку и проверил сообщения, пока Джерард искал бутылку хорошего рома, которая, как он был уверен, была припрятана за руководством по Dungeons & Dragons, только для экстренных случаев. Джерард следил за выражением лица Майки, пока пытался нащупать бутылку, и понял, что никакого сообщения нет, еще до того, как Майки захлопнул телефон. – Возможно, ты прав, что это было интрижкой, – грустно сказал он. Джерард пожал плечами и открутил крышку, быстро глотнул ром, прежде чем сделать вдох и оглядеться в поисках чего-то вроде чистого стакана. – Эй, – сказал он, снова пожимая плечами. –Это хотя бы была классная интрижка. – Хотя бы, – тихо повторил Майки, а Джерард снова пожал плечами, потому что он, черт возьми, не мог перестать это делать, и протянул ему ром. Майки взял бутылку, но так и остался стоять, держа ее в руке, а Джерард забрался на кровать, подобрав под себя ноги. – Почему он тебе так важен? – спросил Майки. – Если это была просто интрижка? Джерард пристально посмотрел на него. – Я… это трудно объяснить. – Только потому, что Фрэнк милый, а ты – очень одинокий? Он сказал это доброжелательно, и Джерарду пришлось сморгнуть слезы, прежде чем ответить: – Типа того, – печально сказал он. – То есть, да. Майки смотрел на него несколько секунд, а затем сказал: – Окей. Я знаю, – он забрался на кровать и обнял Джерарда за плечи, прислонив свою голову к его голове и крепко прижимая к себе.***
Фрэнк позвонил во вторник – типа, действительно позвонил, а не написал сообщение, а Джерард, увидев его имя на экране, отшвырнул телефон на другой край кровати, словно он обжег его. Упрямый индикатор голосовой почты мигал в нижней части экрана, но он игнорировал его. – Голосовая почта Шредингера? – спросил Майки, увидев на следующий вечер, что Джерард смотрит на свой телефон. Тот мрачно кивнул. – Хочешь, я его послушаю? Джерард покачал головой, но секунд через тридцать сунул трубку в руку Майки. Майки нажал кнопку голосовой почты и прислушался. – Он хочет, чтобы ты ему позвонил, – он пожал плечами. – Это все, что он сказал, но он сказал это мило. Джерард печально покачал головой. – Он ушел, не попрощавшись, – сказал он. – Даже записки не было. Майки слегка подвигал челюстью, как он делал, когда не хотел говорить Джерарду, что тот ведет себя глупо. – Ему девятнадцать, – сказал Майки. – Дай ему поблажку. – Агх, – произнес Джерард и положил голову на плечо Майки.***
Фрэнк снова позвонил в четверг, и Джерард уже собрался с духом, так что он был к этому готов. – Привет, – сказал он, подняв трубку, как будто он был совершенно спокоен, как будто он не рисовал линию челюсти Фрэнка на последних пяти страницах его скетчбука. – Привет! – Фрэнк звучал радостно, а на заднем плане слышался шум. – Что делаешь сегодня вечером? Джерард ненавидел этот вопрос. Он не хотел отвечать «ничего», чтобы в итоге оказаться в тянутым во что-то ужасное. Почему бы просто не спросить то, что хотел спросить? Это заставило его напрячься и задергаться. – А что? – сухо спросил он. – Оу, – Фрэнк показался немного удивленным, но быстро пришел в себя. – Я просто… гуляю, и мне скучно, так что я решил узнать, не хочешь ли ты сходить куда-нибудь выпить пива? Джерард хотел сходить куда-нибудь выпить пива. Он хотел увидеть Фрэнка. Он хотел потереться о Фрэнка. Он хотел сказать все это Фрэнку. Но потом он вспомнил, как Майки всегда говорил, что он не должен быть слишком доступным, и как Фрэнк перепихнулся с ним, а потом просто ушел, и он открыл рот, чтобы сказать «нет». – Да, давай, – вылетело у него. – Круто, – тихо ответил Фрэнк, так тихо, что Джерард почти не услышал его из-за шума на фоне.***
Фрэнк был в баре. Джерард терпеть не мог встречаться с людьми в барах – заходить туда в одиночку, оглядывать толпу, пока люди смотрят на него в ответ, – все это было полным отстоем. И как, черт возьми, Фрэнк ходил по барам, когда ему было девятнадцать, но выглядел он на пятнадцать. Джерарду действительно хотелось это узнать. Когда он добрался туда, народу было полно, и он не видел Фрэнка. Он направился к бару, все еще оглядываясь по сторонам, и заказал себе порцию виски, прежде чем вытащить телефон из кармана и написать Фрэнку я тут! В баре. Слева. Он поставил и стер смайлик трижды, прежде чем нажать кнопку «отправить». Он сунул телефон обратно в карман и быстро выпил свой шот. Блять, он ненавидел бары. Возле него толпились и толкались, но он удержался на своем месте, снова подозвал бармена и заказал еще один шот, чтобы перебить вкус первого. Он неплохо себя чувствовал, алкоголь наконец ударил в голову к тому моменту, когда Фрэнк нашел его в толпе и просто появился рядом. Он был ниже, чем помнил Джерард, но улыбка у него была все та же. – Я скучал по тебе, – прошептал Фрэнк ему на ухо, прижимаясь ближе, чем следовало. Сердце Джерарда забилось сильнее, но он лишь улыбнулся, пожал плечами и заказал еще один шот. Фрэнк сказал, что скучал по нему, но это не всегда означает то, что может показаться. Джерард мог изображать невозмутимость. И он так и сделал. Он строил из себя невозмутимого парня, вливая в себя шоты у бара, в то время как Фрэнк сидел очень близко и громко шептал ему на ухо, стараясь перекричать грохочущую музыку. Это был студенческий бар – все здесь были молоды, и никто, казалось, не обращал внимания на то, как близко они сидели, как рука Фрэнка все время опускалась на бедро Джерарда, как Джерард постоянно наклонялся к плечу Фрэнка, смеясь, вдыхая запах его волос, сладкий и чистый, пока тот шептал ему на ухо. Джерард едва слышал Фрэнка из-за музыки, и ему пришлось наклониться, чтобы расслышать: – Тяжелая неделя. Репетировали с группой, – и затем Фрэнк схватил край куртки Джерарда, притянул его еще ближе и выдохнул: – Все время думал о тебе. Лицо Джерарда уже раскраснелось от духоты бара, но загорелось еще сильнее, его щеки словно пылали. Он ухмыльнулся и развернулся на своем барном стуле так, что оказался лицом к лицу с Фрэнком, одна его нога оказалась между ног парня. – Да? – сказал он, и это едва ли было фразой, это было почти ничем, но он сдерживал все слова, которые крутились в его голове, стараясь держать себя в руках. – Купи мне еще шот и расскажи об этом. Фрэнк ухмыльнулся и сделал это. Они снова выпили вместе, и то, что Фрэнк сказал, наклонившись к нему, было непристойным, судя по словам, которые смог расслышать Джерард, наклоняясь еще ближе, желая расслышать больше. Они выпили еще раз – или два? – во всяком случае, чересчур много, потому что он не помнил, как они оказались на улице, горячий рот Фрэнка облизывал шею Джерарда, посасывал тонкую кожу. Они стояли напротив окна бара, выставляя себя полными идиотами. Джерард чувствовал, как все внутри него скручивалось, даже когда Фрэнк прижал свои горячие губы к уголку его рта. – Трахни меня, – сказал Джерард прямо в рот Фрэнку. – Фрэнк. Ты должен трахнуть меня. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Фрэнк усмехнулся, затем немного отстранился, его глаза открылись чуть шире. – Оу. Ты серьезно. Я… ох, – он прикусил губу, его твердый член все еще упирался в бедро Джерарда. – Я никогда… то есть, я не такой уж неопытный, но я никогда не… – Никогда? – спросил Джерард, но не смог сдержаться, и дернул бедрами вперед. Господи, как же он этого хотел. – Серьезно? Фрэнк покраснел и закатил глаза, но все же ответил: – Ты ведь не испугаешься? Я не девственник, просто я никогда не делал... этого. – Оу, – Джерард покачал головой, стараясь сосредоточиться. Очень стараясь. Вероятно, зря. – Я не хочу, ну, ты понимаешь, – он замолчал и попробовал еще раз. – Я не давлю на тебя или что-то в этом роде, я просто… Фрэнк прикусил губу, секунду смотрел на Джерарда, а затем притянул его к себе, обхватывая руками шею. – Заткнись, – жарко выдохнул он Джерарду в ухо. – Блять, да, я чертовски… Боже, да, я хочу этого. – Ты хочешь? – сердце Джерарда забилось чертовски сильно. Фрэнк громко и весело рассмеялся. – Пойдем, нам стоит уйти, пока я не сделал это прямо здесь. – Ага, – сказал Джерард, слыша стук своего сердца. – Да, идем… – он замолчал, потому что наверняка невнятно произнес «идем», но Фрэнк этого не заметил, потому что был явно слишком занят попытками поймать такси. Джерард не особо запомнил поездку на такси – она превратилась в размытое пятно из поцелуев и рук Фрэнка на его теле, он помнил, как настойчиво хотел сделать что-то с бедрами Фрэнка, помнил, как пытался заставить его забраться на него прямо там, на заднем сиденье, перед богом, таксистом и кем угодно. Фрэнк продолжал хихикать, приговаривая: – Подожди, придурок, подожди, мы почти приехали… Они приехали к дому Джерарда, и он не осознавал этого до тех пор, пока не последовал за спотыкающимся Фрэнком из такси. Он не помнил, чтобы называл таксисту адрес, но они приехали туда, так что, видимо, называл. Он дважды уронил ключи, пытаясь вставить их в замок, и Фрэнк, фыркая от смеха, прижимался к нему сзади, его пальцы были шершавыми и холодными, когда он засовывал их под куртку Джерарда. – Ну же, – горячо прошептал Фрэнк ему на ухо. – Давай же, господи. Блять, я думал о тебе весь день. Джерард распахнул дверь и сказал: – Тсс, блять, родители. – Извини, – невнятно пробормотал Фрэнк. Он шатнулся вперед и поцеловал Джерарда, горячо и пьяно, как будто Джерард мог опьянеть от этого. Возможно, он опьянел от этого. Еще сильнее. – Весь день? – задыхаясь, спросил Джерард, закрывая дверь так тихо, как только мог, и прищурив один глаз, чтобы медленно повернуть замок. Фрэнк толкнул его к двери, и его член, твердый как камень, уперся в Джерарда. – Весь день, – повторил он, влажно и горячо целуя его. – Всю гребаную неделю, боже, я хочу тебя трахнуть. – Вниз, – выдавил Джерард. – Идем, мы… Он помнил, как они спустились, и как он шептал Фрэнку: – Дверь, закрой дверь, закрой дверь, – что Фрэнк и сделал. Он помнил, как целовался с Фрэнком, как это было горячо, как тесно и отчаянно Фрэнк прижимался к нему, как выглядел Фрэнк, когда он смеялся, прижимаясь к его груди, когда они неуклюже возились на кровати, пытаясь избавиться от одежды. Он не очень хорошо помнил, когда все это перешло от «вау, я очень пьян, и это так круто» к «блять, меня сейчас вырвет», но осознал, что это произошло быстро. Должно быть, это как-то отразилось на его лице, потому что Фрэнк отстранился, сказал: – Ой-ой, – и в следующее мгновение Джерард уже вскочил с кровати, Фрэнк дотащил его до ванной, которая, слава богу, была рядом с его комнатой, и Джерард упал на колени рядом с унитазом как раз вовремя. После этого он почти ничего не помнил, и это было, пожалуй, лучше всего, потому что, когда его рассудок – все еще пьяный, все еще помутненный – включился, он прижимался лбом к унитазу и непроизвольно постанывал. Он склонил голову набок, и что-то слегка дернуло его волосы. – Эй, – услышал он и, о боже, Фрэнк стоял рядом с ним на коленях на грязном полу его ванной комнаты. Он держал Джерарда за волосы, и когда тот моргнул, чтобы немного прояснить взгляд, то увидел, что Фрэнк смотрел на него с беспокойством. – Боже, – Джерард снова опустил голову и закрыл глаза. Голова все еще кружилась, лицо пылало, ему хотелось умереть. Вероятно, он мог умереть. Это было бы неплохо. – Все в порядке, – сквозь вращающийся и пьяный туман в голове он услышал смех Фрэнка. – Такое случается и с лучшими из нас. Фрэнк неуклюже приложил свою холодную ладонь к его лбу, а затем Джерард услышал: – Подождешь минутку? Он не был уверен, кивнул он или нет, но его волосы упали на лицо, когда Фрэнк отстранился, так что, судя по всему, кивнул. Через час – а может, и через минуту, но ему показалось, что прошел целый час, – что-то прохладное прижалось к его лбу, он тихо застонал и уткнулся в это. – Эй, – это был голос Фрэнка, он подталкивал Джерарда локтем, оттаскивая его от унитаза. Желудок Джерарда был не совсем в порядке, но он все же позволил себе прислониться к стене. Фрэнк приводил его в порядок, вытирая его лицо полотенцем, и тихо разговаривал с ним. О, это было немного неловко, и Джерард был уверен, что утром будет еще хуже, когда он протрезвеет, но прямо сейчас влажное и прохладное полотенце приятно ощущалось на его лице. – Вот, – Фрэнк сунул Джерарду в руку стакан воды и помог ему попить, и, боже, да, это было ужасно, но, черт возьми, вода никогда не была такой вкусной. Джерард посмотрел на Фрэнка, который выглядел почти так же горячо на грязной кафельной плитке в ванной, как и на кровати Джерарда. – Прости, – выдавил он наконец. – Я просто… – Ага, – сказал Фрэнк, и уголки его губ поползли вверх. – Я знаю, как это работает, – Фрэнк явно был пьян, Джерард видел это даже своим затуманенным взглядом, потому что он свернулся калачиком рядом с ним на полу. – Прости, – повторил Джерард и попытался подтянуться, но его желудок оказался еще не готов покинуть ванную. Он бросился обратно к унитазу, и его выворачивало, пока не заболел пресс. Фрэнк все это время держал его волосы на затылке и постоянно говорил, что-то бормотал о музыке, о Моррисси и Misfits, о чем-то еще, Джерард не знал, но это, по крайней мере, отвлекало. После того, как Джерард снова откинулся назад, обливаясь потом и тяжело дыша, Фрэнк сел рядом с ним, прижав голову Джерарда к своему плечу. Тот вздрогнул, вдруг замерзнув на плитке, обессиленный и замученный, а Фрэнк просто сидел рядом с ним, как будто знал, что Джерард еще не готов пошевелиться, каким бы холодным и твердым ни был пол под ними. Фрэнк крепко прижимал его к себе, продолжая говорить о панке новой волны и британской рок-культуре. Это успокаивало, плечо Фрэнка под его щекой было теплым, а желудок Джерарда все еще сжимался, но он подумал, что просто прикроет глаза на секунду.***
Он проснулся в своей постели лицом в подушку, чувствуя себя так, будто его изъездили до изнеможения. Не в хорошем смысле. Открыть глаза казалось непосильным трудом, поэтому он держал их закрытыми, пока не смог начать медленно осматриваться. Он лежал в постели. Здесь пахло, как в его постели. Он был одет. Быстрое обследование рукой подтвердило наличие джинсов и толстовки, так что да. Во рту у него был такой привкус, будто там что-то умерло, потом разложилось, а затем забрало с собой всю воду на планете Земля. Он долго раздумывал, не протянуть ли ему руку, чтобы проверить, не лежит ли кто-нибудь на другой половине кровати, а потом еще дольше раздумывал, открывать свои глаза первым или нет. Он приподнялся, сразу же перевернулся и застонал, а затем прекратил всякое движение и замер, зажав под собой одну руку, отчаянно и медленно дыша ртом, изо всех сил стараясь не блевануть. Он не блеванул. Но был близок к этому. Когда он все же сумел открыть один глаз, он увидел, что рядом с ним в постели никого не было, а солнце, пробивавшееся через занавески, достигло лендспидера на его Татуине, стоявшем на полу, что означало, что было уже больше двух часов. Джерард очень, очень устал просыпаться, когда Фрэнка уже не было. Все болело, и он был готов обменять своего первенца на стакан Кока-Колы, и он был почти уверен – вполне уверен – нет, он был пиздец как уверен, что захочет покончить с собой, как только к нему вернется память. Кусочки и фрагменты уже просачивались в его мозг, и больше, чем один из них был связан с рвотой, и, о боже. О боже. Зачем он вообще вышел из дома. Зачем. Зачем. Все было плохо. Очень плохо. Боже. Его может стошнить. Снова. Несколько тревожных минут он тяжело дышал в подушку, но ему снова удалось не блевануть. Когда через несколько часов Майки спустился вниз, Джерард уже проснулся, но изо всех сил пытался не заснуть снова. Его постель пахла сигаретами, потом и немного блевотиной. Некоторое время назад он, спотыкаясь, поднялся наверх, чтобы порыться в холодильнике, и вернулся с двумя банками газировки и чашкой кофе, прижатой к груди. Кофе остыл на его прикроватной тумбочке – он хотел выпить его, но от этого запаха внутри все сжималось, а во рту была пустыня. Две банки газировки были давно выпиты, и когда он услышал шаги Майки по лестнице, то пробормотал в подушку: – Боже, Майки, пожалуйста, принеси мне газировку? Раздался звон алюминиевой банки о тумбочку, потому что Майки уже принес ее, потому что Майки был лучшим братом на свете. Джерард вслепую потянулся за ней, пытаясь накрыться одеялом с головой, закрыть глаза и не думать о прошлой ночи. – Похоже, ты вчера хорошо повеселился, – голос Майки звучал сухо, когда он уселся в ногах кровати. – Угу, – Джерард не собирался никому и никогда рассказывать о том, что произошло прошлой ночью. Это было слишком унизительно, слишком ужасно, а Фрэнк ушел, и он никогда, никогда больше не заговорит с таким неудачником, как Джерард. Он просто собирался ничего не говорить и продолжать жить своей жизнью. – Что ты делал? – пальцы ног Майки упирались в ногу Джерарда через одеяло. – Фрэнк позвонил, мы сильно напились и вернулись сюда, чтобы перепихнуться, и это был бы его первый раз, но вместо этого я блевал, – Джерард немного приподнялся и посмотрел на Майки поверх одеяла. – Не думаю, что меня стошнило на него, но… он определенно это видел. – Отстой, – сочувственно сказал Майки. – Подожди, а Фрэнк девственник? Я думал, вы переспали в туалете. – Не в этом смысле девственник, – с несчастным видом объяснил Джерард. – Он просто раньше никого не трахал. И его никто не трахал, – Джерард замолчал и задумался. – Наверное, – он тихо застонал. – Я должен был стать у него первым. – Полный отстой, – повторил Майки. – Так и есть, – Джерард плюхнулся обратно и уставился в потолок. – Мне кажется, он держал мои волосы. – Это хороший знак, – Майки пнул его ногой. – Он пришел сюда, чтобы переспать со мной, и меня стошнило, – снова напомнил Джерард. – Ну, – Майки замолчал. – Я не говорил, что это было лучшее свидание в мире. Майки болтал с Джерардом, пока тот стонал и прятал лицо под одеялом, потому что он был хорошим братом. Фрэнк не позвонил в тот день. Джерард не помнил, как Фрэнк ушел. И не помнил, как добрался из ванной до своей кровати. Он все время вспоминал то, что происходило прошлой ночью: ощущение прохладного фарфора унитаза под его руками, господи, тихий голос Фрэнка, эхом отражающийся от кафеля, и то, как он опустил голову Фрэнку на плечо. Прошлой ночью Фрэнк был очень милым. Держал его волосы, говорил о музыке и, судя по всему, помог лечь в постель. Почему он всегда уходит? И не оставляет записки? Что это было?***
Всю следующую неделю Джерард почти не спал. Он вставал, тащился на работу, работал, приходил домой и рисовал. Он откопал в углу своей комнаты наполовину законченный холст, что-то в нем щелкнуло, и он погрузился в него с головой. Здесь он был хорош. Здесь он был в безопасности. Он не поднимался наверх. Не заряжал свой телефон. Он не хотел знать, приходили ли ему какие-то сообщения. Фрэнк просто ушел. Он всегда уходил, и Джерард больше не хотел ввязываться в это, из-за этого ему было хуже, чем раньше. Он просто отпустил это и продолжал двигаться вперед. Это было не лучше и не хуже – он просто вернулся туда, откуда начал. У него все еще была дерьмовая работа, которую он ненавидел, и у него был подвал, вот и все. Работа была не из лучших. Вообще-то, работа была отстойной. Он осознал это однажды утром, когда смотрел то на картридж в своей руке, то на экран ксерокса, на котором было показано, как его правильно установить. Он ничего не мог понять. Надписи на экране вели его шаг за шагом, но были похожи на иероглифы или вроде того, он даже не мог сфокусировать взгляд. Ему потребовалась целая вечность, чтобы вытащить старый картридж, а когда он попытался вставить новый, то повернул его не той стороной, и краска вытекла прямо на его рубашку. Он опустил взгляд, угрюмо сжимая картридж. Отлично. Правда, просто отлично. Когда он наконец установил его и отступил назад, его руки были испачканы чернилами. Он держал их перед собой, хотя его рубашка уже была испорчена, и поплелся в туалет. – О, милый, – секретарша, сидевшая около кабинета босса, оглядела его, когда он прошел мимо. – Ты можешь попробовать снять краску скотчем, если будешь осторожен. Подожди, не шевелись, не трогай руками. Джерард послушно замер, держа руки подальше от тела, когда секретарша – кажется, ее звали Дотти – подошла к нему с упаковкой скотча в руках. Она приклеивала его к рубашке, а затем медленно снимала, и, ха, чернила полностью снимались вместе с клейкой лентой. Она чистила его рубашку, все время болтая, но он ее почти не слушал. – Ну вот, – сказала она, отступая назад и сияя. – Ты в полном порядке. Джерард опустил взгляд на свою рубашку, которая была значительно чище, чем до инцидента с картриджем, а затем снова посмотрел на Дотти. – Спасибо, – сказал он. – Это было очень мило с твоей стороны. – О, милый, – сказала она, сжимая его руку. – Ты очень хороший мальчик. Он слегла улыбнулся ей и пошел отмывать руки.***
В четверг Джерард отсосал парню в туалете клуба, в котором в тот вечер играла группа Фрэнка. Он даже не знал этого чувака. Он ему даже не нравился. И он узнал о концерте только потому, что Майки рассказал ему, и вряд ли это было то, что Майки хотел, чтобы он сделал с этой информацией. Он вышел из дома уже немного пьяным, закинувшись одной таблеткой Ативана. К тому времени, как он добрался до клуба, он чувствовал себя довольно хорошо, и не стал искать Фрэнка. Он искал кого угодно, только не Фрэнка. Ему даже не нужно было особо стараться, что было действительно забавно. Он пошел к бару за шотом, и, когда отвернулся от барной стойки, держа его в руке, этот напыщенный хипстер уже вмешался в его планы. Очки в толстой оправе, шарф, обмотанный вокруг шеи, член, обтянутый тонкими джинсами. Этим вечером музыка была громкой, слишком громкой, чтобы говорить, и это было Джерарду на руку. Он пожал плечами в ответ на то, что этот хипстер кричал ему сквозь шум, влил в себя свой шот, а затем улыбнулся, глядя на него сквозь ресницы. Глаза парня за стеклами очков расширились и потемнели, а когда Джерард дернул его за кардиган (конечно же, он был одет в кардиган), склонил голову в сторону задней части бара и дернул плечом, парень тут же кивнул. Все произошло очень быстро. Джерард стоял на коленях на полу туалетной кабинки. Руки парня были у него в волосах, тянули его вперед, к его твердому члену, который уже торчал из штанов. Джерард протянул руку и обхватил его, и – все было в порядке, все было в порядке, но – господи, блять, он не мог сделать этого, он не хотел это делать. Он дернулся назад, а парень вздохнул над ним: – Что, давай же, можем мы просто… Джерард покачал головой. – Я не могу… сделать это, – выдавил он. – Ладно, – сказал парень с каким-то отчаянием в голосе. – Все в порядке, пофиг, ты можешь просто… господи, подрочить мне? Пожалуйста? Я… Рука Джерарда все еще сжимала член парня. – Я… да, хорошо, – пофиг. Он сделал это, глядя мимо бедра парня на стену, а потом этот чувак застонал и кончил прямо на рубашку Джерарда. Джерард почувствовал себя еще пьянее, когда он встал, вытирая одну руку о джинсы, а другую – об рубашку, из-за чего все стало только хуже. Парень потянулся к нему, но Джерард уже покончил с этим. У него даже не стоял. Он пожал плечами, а потом покачал головой, когда парень спросил его имя, и оставил его в туалете, направившись обратно. Музыка и темнота подействовали на Джерарда, как выстрел в голову, когда он распахнул дверь мужского туалета, и он на секунду остановился, чувствуя головокружение. Когда он смог открыть глаза, он увидел – конечно же, блять, увидел, надеялся увидеть, потому что в этом и заключался его дурацкий план – Фрэнка, только что отвернувшегося от соседнего столика. Его глаза расширились, когда он заметил Джерарда, и он поднял руку в знак приветствия, сделав шаг вперед. Джерард замер, по-настоящему замер – он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни даже, блять, вернуться обратно в туалет, чтобы проблеваться, когда его желудок скрутило. Что, конечно, и произошло, когда парень, который только что кончил на него, появился из-за его спины, на секунду остановился рядом, наклонился и прокричал ему в ухо «спасибо», перекрикивая музыку, прежде чем уйти. Фрэнк переводил взгляд с Джерарда на этого парня, но вдруг запнулся и остановился. Джерард отряхнул руки, прислонился спиной к стене возле двери в туалет и задрал подбородок, глядя на Фрэнка. Фрэнк просто смотрел на него. Джерард поднял руку и медленно провел большим пальцем по уголку рта, чтобы это выглядело непристойно, что, судя по выражению лица Фрэнка, у него получилось. Фрэнк посмотрел сначала озадаченно, а затем с отвращением. Джерард мог справиться с отвращением. Ведь это именно то, чего он хотел, когда шел сюда, верно? Оставить все это в покое, доказать себе, что вся эта история с Фрэнком значила не больше, чем дрочка незнакомому парню в туалете. Он заставил себя оставаться на месте, просто позволил своим глазам блуждать по клубу, пока Фрэнк, наконец, не развернулся и не ушел, оставив недопитый стакан на столе. Джерард подождал несколько секунд, прежде чем броситься обратно в мужской туалет, снова упасть на колени в ближайшей кабинке и выблевывать виски и желчь, пока горло не обожгло, а колени не заболели. Закончив, он прислонился к стенке кабинки, задыхаясь, и подтянул колени, уткнувшись в них лицом, стараясь просто дышать, не обращая внимания на горячие слезы, которые продолжали литься, как бы он ни старался их остановить.***
– Где ты? – все, что спросил Майки, когда Джерард позвонил ему пьяный, слабый и бестолковый. Джерард прижимался к стене снаружи, ветер был пронизывающим и холодным, его руки мерзли, он обхватывал себя за бока замерзшими руками, стараясь стать как можно меньше, стараясь заставить всех игнорировать его, оставить его в покое, пока он отсчитывал секунды и минуты, пытаясь точно вычислить, сколько времени потребуется Майки, чтобы добраться сюда. В конце концов, он сбился со счета и просто курил сигарету за сигаретой, его рука дрожала, когда он подносил ее ко рту, как бы он ни старался унять эту дрожь. Когда Майки наконец подъехал на машине их родителей, Джерард с трудом открыл дверь, а когда сел, долго не мог перестать трястись, чтобы хоть что-то объяснить. Майки ни о чем не спрашивал и не доставал Джерарда, но его глаза были печальными, когда он подошел, чтобы помочь ему выйти из машины. И после этого Джерард не отрывал взгляд от пола. Елена была дома, не спала и ждала их, и Джерард знал, что именно поэтому Майки ничего не говорил. Он мог бы предупредить его, но единственным человеком, которому Майки доверял больше, чем Джерарду, была Елена. Майки надавил на его плечо, проходя мимо, и Джерард медленно опустился на диван напротив Елены, которая сидела в кресле. – Я… – начал он и тут же замолчал, потому что ему нечего было сказать. Елена просто ждала, сидела и медленно затягивалась сигаретой. Дым клубился вокруг ее головы, размывая седые волосы. Она не выглядела рассерженной, просто смотрела на него. Ждала. – Я такой тупой, – выпалил Джерард. – Что ты делаешь, Джерард? – спросила она так тихо, что он не был уверен, что она действительно ждала ответ. Он прикусил губу, пожал плечами и отвернулся. Он не знал. Он не знал. Она вздохнула, и он еще сильнее прикусил губу, чувствуя, что вот-вот расплачется. – Это Фрэнк, – наконец выдавил он из себя. – Он… нравился мне, но он… не хотел меня. Не так. – Дело не в этом мальчике. Он вздохнул и слегка улыбнулся. – Отчасти в нем. Она покачала головой. – Фрэнк не может все исправить за тебя. – Я знаю, – он пожал одним плечом и слегка усмехнулся. – Знаю, просто… – он сделал глубокий вдох, его горло сжалось, и он заплакал. Не то чтобы он начал всхлипывать, просто слезы текли по его щекам, а лицо было таким горячим и напряженным, и он не мог, не мог… – Я не знаю, что я делаю. Я все сделал правильно, – яростно сказал он, вытирая нос тыльной стороной ладони. – Я закончил среднюю школу. Я поступил в школу искусств. Я ходил на занятия. Я получил стажировку. Я, блять, выпустился. Я получил эту работу, – он посмотрел на Елену сквозь слезы. – Я ненавижу эту работу. Я ненавижу эту работу. Она пристально посмотрела на него. – Тебе вовсе не обязательно там работать. Но тебе нужно что-то делать. – Я знаю, но… – Джерард взглянул на нее, грубо вытирая лицо рукавом куртки. – Я же не могу просто взять и уйти, правда? Я имею в виду, что она по моей специальности, и это хорошая работа, и… – Ты можешь просто взять и уйти. Но ты должен уйти куда-то, – твердо сказала Елена. – Что ты собираешься делать, Джерард? Тебе двадцать два года. У тебя впереди вся жизнь. Как ты собираешься ее провести? – Не так, – сказал он и сам удивился тому, как жестко это прозвучало. – Это работа для кого-то другого. Не для меня. Я хочу изменить что-то к лучшему. – Тогда ты должен сделать это, – строго сказала Елена. – Ты должен все исправить, – с минуту она молча смотрела на него, и он почувствовал себя глупо и покраснел. Он ничего не мог с этим поделать. – Ты не глупый, – наконец тихо сказала она. – Иногда ты ведешь себя как идиот, но ты не глупый, – она обняла его одной рукой, и он опустил голову на ее плечо. Она пахла дымом и лавандой, как она пахла всю его жизнь. – Перестань мешать самому себе, – тихо сказала она, уткнувшись в его волосы. – Возьми себя в руки, ладно? Она встряхнула его за плечо, и он кивнул, стараясь просто дышать и думать. – Теперь, – она последний раз встряхнула его и выпрямилась. – Вот так. Иди прими душ, – она подтолкнула его, и он медленно поднялся на ноги. – Сейчас середина ночи, – сказал он. – Иди прими душ, – строго повторила она. – Приведи себя в порядок. – Верно, – медленно произнес он. На самом деле он не знал, который час, но он совсем не устал. Он просто чувствовал себя выжатым. Все его тело болело, он действительно хотел просто избавиться от этого, раздеться, принять душ, сделать себе лучше. Елена быстро обняла его, сурово взглянула и подтолкнула в сторону ванной комнаты. В доме царили тишина и полумрак, а флуоресцентный свет в ванной был ярким и резким. На свету его лицо выглядело бледным и желтоватым, глаза – размытыми и серыми, волосы – сальными и спутанными. Он дал воде нагреться, чтобы она стала горячей, прежде чем войти в душ, наблюдая за собой в зеркало, пока комната наполнялась паром, а его лицо превращалось в размытую фигуру и исчезало. Когда он забрался внутрь, вода была достаточно горячей, чтобы обжечься, но это было приятно, как будто все смывалось. Он стоял под потоком воды какое-то время, а затем мылся, чувствуя, что снимает слой кожи вместе с грязью. Он вымыл волосы, отскреб их до самых корней, а затем просто позволил воде течь, пока она не начала остывать. Джерард пристально смотрел на водоворот, уходящий в сливное отверстие у его ног, пока струи воды хлестали его по затылку. Когда он завернулся в халат и спустился вниз, ему показалось странным, что еще была ночь. Он чувствовал себя проснувшимся. В его комнате было тихо, кто-то – вероятно, Елена – снял с его кровати грязное постельное белье и оставил стопку чистого на середине матраса. Джерард застелил постель, что было настоящим достижением. Он даже аккуратно постелил сверху покрывало. Он расчесал волосы, и только тогда, глядя на себя в зеркало и распутывая узелки, он снова по-настоящему увидел свое лицо. Свет в подвале был более снисходительным, чем в ванной, и он выглядел моложе, чем чувствовал себя, что было странно, но… Елена сказала перестать мешать самому себе. Он порылся в своем шкафу и натянул чистую одежду – джинсы, которые не были испачканы и только немного порваны на коленях, футболку, которая раньше принадлежала Майки, и черную толстовку из глубины шкафа. Одетый, намытый, чистый, он чувствовал себя… он даже не знал, как себя чувствовал. Он огляделся вокруг, готовый к чему-то, но не знал, к чему именно. Но не к тому, чтобы взять свой телефон, который лежал на прикроватной тумбочке экраном вниз и молчал. Фрэнк не собирался ничего исправлять. Джерард должен был все исправить, и не только с Фрэнком. Со всем. Ему было двадцать два года, у него был диплом и никакого гребаного будущего. Это была полная херня. Он устал от этой херни. Он накинул куртку, поднялся по лестнице и вышел через дверь, бесшумно закрыв ее за собой. Он с минуту постоял на крыльце, глядя в небо и вдыхая ночной воздух. Он подкурил сигарету, щелчок зажигалки громко прозвучал в тишине. Джерард сел, все еще смотря в небо, наблюдая, как луна медленно исчезала, небо светлело от черного к серому, как дым, отслеживая изменение цветов и их медленное увядание.***
– Ты спишь? – спросил его Майки. Джерард испуганно поднял голову. Майки сидел на его кровати. Джерард даже не слышал, как он спустился вниз. –…Я рисую. – Я имею в виду, вообще, – Майки перевернул еще одну страницу комикса, который читал, и посмотрел на Джерарда поверх очков. – Твоя кровать была застелена всю неделю. И если ты не пришелец из огромного стручка [1] или не нанял домработницу, я рискну предположить, что ты в ней не спал. – Оу, – мозг Джерарда все еще был по большей части сосредоточен на картине, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы собраться с мыслями и ответить. – Я… да. Я застелил ее и не хотел испоганить чистые простыни, поэтому я просто… – он замолчал, махнув рукой в сторону кровати. – Спать на покрывале еще грязнее, чем на простынях, – заметил Майки, но не сделал ни малейшего движения, чтобы слезть с этого покрывала. Джерард помахал рукой по сторонам. – В основном я просто дремал, – и он уже три дня подряд говорил всем на работе, что заболел. Они не были в восторге от этого, но, черт возьми, ему просто нужно было время. – Я вижу, – Майки покосился на картину, над которой работал Джерард. – Это та самая, которую ты начал несколько лет назад? Перед выпуском, да? Джерард кивнул. Это была скульптура, которую он видел много лет назад, металлическая конструкция, состоящая из линий и углов, но изогнутых так, что они выглядели как кривые, почти как ветви, тянущиеся к небу. Он начал работать над ней, пытаясь представить ее как настоящее дерево, изгибающееся от земли и вверх, медленно переходящее в ствол и листья ближе к небу. Возможно, это было несколько упрощенное и чересчур буквальное переосмысление, но Джерард чувствовал, что сейчас ему нужно было быть чересчур буквальным. Это успокаивало. – Ага. Я решил вернуться к ней, – сказал он, глядя на тени, пытаясь понять, как они сливаются. Он оглянулся через плечо на Майки. – Тогда она тебе нравилась. Майки кивнул. – Мне и сейчас нравится, – он скатился с кровати, прихватив с собой комикс. – Продолжай работать над этим, Джи. Я хочу увидеть, что получится. Джерард снова рассеянно кивнул и окунулся в работу. Он не знал, как долго рисовал, пока не стемнело в том углу комнаты, в котором он снял простыню с подвального окна. Его спина ныла и громко захрустела, когда он потянулся. Пальцы одеревенели и затекли от того, что он сжимал кисть, и он намеренно отвернул мольберт, стараясь немного освободиться от того, что он сделал, пока он не хотел это видеть. Картина должна была осесть на холсте и в его голове. Он был измотан, его часы показывали шесть, но в доме было тихо – он даже не был уверен, какой сегодня день, но впервые за чертовски долгое время это было не из-за того, что он был слишком пьян, чтобы заметить. Покрывало на кровати смялось из-за лежавшего на нем Майки, и он немного повел плечами, пытаясь понять, сможет ли он заснуть, если ляжет. Он откинул одеяло и забрался в постель, мозг все еще работал и гудел от рисования. Он не мог настолько замедлиться, чтобы заснуть, но он безумно устал, его глаза жгло, а зрение помутилось. Он лежал в свете сумерек и смотрел в потолок. Простыни под ним все еще хрустели и пахли свежестью, и он повернул голову, на секунду прижимаясь щекой к гладкой мягкой наволочке. Он был в порядке. С ним все было в порядке. Ему просто нужно было успокоиться. Расслабиться. Чтобы ни о чем не думать. Он приподнял свои бедра, и да, он был немного возбужден – творчество иногда влияло на него так – встряхивало его, держало его, приводило в движение. Может быть, это было странно. Пожалуй, это было странно. Он расстегнул ремень и немного спустил джинсы, и, черт, это было именно то, что нужно. Его рука на члене вызвала волну удовольствия в его организме, все его тело хотело этого. Он не собирался тратить много времени, хотел просто сделать это, грубо и быстро, но его рука ощущалась так приятно, что он вдруг захотел растянуть удовольствие. Он удобнее устроился на чистых простынях, джинсы все еще держались на его бедрах, словно удерживая и придавливая его к кровати. Он поглаживал свой твердый член, который сочился смазкой на ладонь и живот. Он нащупал тюбик смазки на прикроватной тумбочке, и, боже, да, так было еще лучше, его рука гладко и медленно скользила вверх и вниз по всей длине. Он не мог лежать спокойно – его бедра толкались вверх, трахая его собственную руку, и, господи, блять, он так сильно хотел… Он крепко зажмурился, думая о татуировках Фрэнка, рассыпанных по его телу. Джерард так и не трахнул его, но он не собирался об этом думать, не собирался думать о Фрэнке, не собирался, но, боже, он действительно чертовски этого хотел, он не мог перестать думать о выражении лица Фрэнка, когда тот был очень возбужденным, раскрасневшимся и потным, с потемневшими глазами. Член Джерарда скользил в его руке, и все, чего он хотел, – чтобы сверху оказался Фрэнк. Джерард бы полностью вошел в него, чертовски медленно, даже несмотря на то, что все его тело просто хотело разрядки. Но он бы держался, сдерживался, хватая ртом воздух и отчаянно стараясь не кончить только от того, что внутри Фрэнка горячо и узко. Джерард поглаживал себя очень медленно, едва двигая рукой, все его тело было напряжено, и он, повернув голову, тяжело дышал в подушку. Он мог видеть это: тело Фрэнка, покрытое татуировками, сверху на нем, волосы спадают на лицо, его глаза смотрят на Джерарда, когда он судорожно дышит, дрожит и принимает его. – Блять, – Джерард неосознанно сжал руку, его бедра дернулись вверх, джинсы натянулись, а член напрягся. – Блять, блять… – от того, как сильно он этого хотел, кружилась голова, он пытался держаться, тяжело и горячо дыша в собственное плечо. Наконец он позволил своим бедрам резко податься вверх, член скользнул в его руку, когда он думал о Фрэнке, который говорил ему отпустить себя, просто сделать это, сделать это. Он бы... господи, ему бы просто приходилось, блять, цепляться за бедра Фрэнка, сжимать их, жестко и быстро трахая его. Он был так близок. Он не был готов, он не хотел этого… Он с трудом сдержал крик, изливаясь в свой кулак, выгнув спину, его горло болело от сдерживаемых стонов, бедра толкались вверх, пока он продолжал кончать. Наконец он рухнул обратно на кровать, дрожа и истекая потом, рука все еще сжимала его член, а дыхание было резким и учащенным. Он сделал глубокий вдох, болезненный и дрожащий, и перевернулся, прижимаясь лицом к подушке и натягивая на себя одеяло.***
– Я не собираюсь ему звонить, – Джерард ногой подтолкнул телефон через кровать в сторону Майки. Тот занимал верхнюю часть кровати Джерарда и обе его подушки, а сам Джерард устроился в ногах. Постель снова была заправлена – покрывало небрежно наброшено сверху, простыни смяты, но она была заправлена. У Джерарда был новый план, и он включал в себя ежедневную заправку кровати. Ненадолго. – Ладно, – Майки снова листал скетчбук Джерарда, издавая радостные звуки, когда натыкался на что-то, что ему нравилось, и приподнимал альбом, чтобы показать Джерарду. – Не собираюсь, – решительно повторил Джерард. Он не собирался звонить, или писать, или еще что-то. Он повел себя как мудак и должен был все исправить. Да и телефон тут не мог помочь. Он собирался сделать широкий жест. – Хочешь, я удалю его номер? – Майки держал телефон Джерарда в руке, держа большой палец наготове. – Нет! – Джерард вскочил на кровати и выхватил телефон из рук брата. – Нет, придурок, – Джерард прижал трубку к груди. – Он мне понадобится, когда он простит меня. – Как же он тебя простит, если ты ему не звонишь? – Майки демонстративно перевернул еще одну страницу скетчбука. – О, чувак, классные черепа. Джерард взглянул на страницу. – Правда? Спасибо, – он грыз ноготь на большом пальце. Майки поднял глаза на Джерарда. – Хочешь пойти на концерт? Снова увидеть его группу? Признаться в любви, пока он на сцене? – он помолчал, задумавшись. – Хотя ты будешь выглядеть как группиз. – Агх, – Джерард продолжил грызть ноготь. – Но ты ведь и будешь типа группиз? Если сделаешь так? Так что это подойдет твоему образу, – заметил Майки. – Ты мне не помогаешь, – Джерард устроился рядом с Майки, подложив подушку, чтобы было мягче лежать на его костлявом бедре. – Вообще. – В четверг у них концерт в Трентоне. Естественно, это было первым, что пришло Майки в голову. Джерард отрицательно покачал головой. – Я не хочу делать это в клубе. И не тогда, когда он работает, – это было бы подло. А Джерард устал от подлых поступков. – Ну, если ты не собираешься звонить или появляться на его концерте, то каков твой план? – Майки поднял голову, подложив палец на страницу скетчбука, на которой остановился. Его очки сползли, а прическа была совершенно безумной, словно воронье гнездо на голове. Джерард с надеждой посмотрел на него. – Ты можешь узнать, где он живет? Майки нахмурился. – Это считается пособничеством и соучастием преследователю? – Я не преследователь, – возразил Джерард. – Мне нужен адрес, чтобы извиниться. – И все же, – Майки посмотрел на Джерарда. – Просто заявиться к нему домой, когда он не говорил тебе, где живет, – это как-то… – Мило, – твердо сказал Джерард. – Жутко, – закончил Майки. Он посмотрел на Джерарда сверху вниз. – Да. Я могу достать тебе его адрес. – Спасибо, Майки, – Джерард так и лежал головой на ноге Майки и напрягал зрение, чтобы смотреть в скетчбук, который тот продолжал листать. В нем был Фрэнк в образе вампира, Фрэнк рок-звезда, орущий в микрофон, Фрэнк-бойфренд, свернувшийся рядом с Джерардом на кровати. Джерард беспокоился, что это было довольно очевидно, но Майки ничего не сказал, так что все было в порядке.***
Прошло три месяца с тех пор, как Джерард уволился с работы, и приближалось Рождество. Все лето он работал, рисовал и жалел себя. На самом деле, это было неплохое сочетание – с ним у него получались довольно приличные творения. Но этого было недостаточно, чтобы чувствовать себя хорошо. Он все еще просто плыл по течению. Но некоторые события были достаточно значительными, чтобы встряхнуть мозги, и после того, что случилось в сентябре, после того, как он увидел, как чертовы башни падают прямо перед ним – гораздо хуже, чем в самых страшных фильмах, – это будто пробудило что-то внутри него. – Это не для меня, – твердо сказал он своему боссу, когда наконец увольнялся. – Я занимаю место того, кто действительно может что-то из этого извлечь, – он тоже в это верил. Он был почти без гроша в кармане, но впервые за целую, как ему казалось, вечность мог свободно дышать. В некотором роде, все наладилось. Он все еще жил с родителями, все еще понятия не имел, какого хрена он делает, но казалось, что-то в его голове, что сдерживало его, больше не имело значения, и если в этом мире и было время начать, блять, мыслить шире, то оно было сейчас. Двадцатого сентября он взял телефон и позвонил Рэю, с которым не общался уже… слишком долго. Он знал от Майки, что Рэй все еще в музыкальной тусовке, и Джерард просто хотел обсудить с ним какую-то идею, но иногда жизнь так стремительна, и каким-то образом они стали чем-то вроде группы. На барабанах играл его приятель Мэтт, Майки осваивал бас, а Рэй мать его Торо был богом гитары, господи, кто бы мог подумать, и… блять. Джерард умел петь, он знал, что умеет, просто никогда не чувствовал, что это должно быть его делом. Как оказалось, это было его делом. Все это как бы возникло из ниоткуда, но в тот день, когда он ушел с работы, с его плеч словно спал груз. Попытка совершить это безумство, попытка собрать группу была первой вещью, которая казалась правильной, которая казалась реальной, с тех пор, как… ну, после Фрэнка. Теперь, всего несколько месяцев спустя, впервые с тех пор, как вообще себя помнил, он почувствовал надежду. Ему нужно было разобраться со своей собственной жизнью, прежде чем даже думать о том, чтобы попытаться вписать в нее эти отношения. Но по прошествии всего этого времени его сердце все еще переворачивалось, когда он думал о Фрэнке. Что он делал, пожалуй, слишком часто. Именно поэтому сейчас он отмораживал задницу на крыльце Фрэнка, немного волнуясь. Очень многое было поставлено на карту. Его жизнь была лучше, чем раньше, она была хороша, но он все еще был одинок. Он все еще хотел кого-то. Он все еще хотел Фрэнка. Фрэнк жил со своей мамой. Либо так, либо он был достаточно хорош в качестве девятнадцатилетнего (а, может быть, и двадцатилетнего) фронтмена крошечной группы, чтобы позволить себе собственный дом в Бельвиле. Джерард чувствовал себя полным идиотом – он даже не знал, дома ли Фрэнк, он не разговаривал с ним с тех пор, как… ох, блевал перед ним весной и не видел его с той ночи, когда он отсосал парню, чье имя даже не знал, а потом бросил это Фрэнку в лицо. Он просто стоял там, глубоко вдыхая морозный воздух. Блять. Он уже несколько месяцев не видел Фрэнка и не разговаривал с ним, а теперь оказался здесь, перед его дверью, и ему было страшно. Блять. Пиздец. Можно было позвонить в дверной звонок. Джерард ненавидел дверные звонки. Никогда не знаешь, прозвенел ли он, или нужно позвонить еще раз, или, возможно, нужно еще и постучать, если он вдруг не работает, и просто… дверь распахнулась перед ним, и он чуть не задохнулся. Это был Фрэнк, слава богу, а не его мама или кто-то хуже, например, отец, или, господи, бойфренд. – Привет, я… – Джерард замолчал. – Как ты вообще узнал… – Фрэнк наблюдал, как он грыз ногти на крыльце или что? – У нас собаки, – без всякого выражения сказал Фрэнк, и, да, их было двое, они вертелись под ногами Фрэнка и довольно громко тявкали. – Они лают уже, ну, некоторое время. Фрэнк был одет в пижамные штаны и вывернутую наизнанку черную футболку, а его волосы отросли – теперь они были темными и не очень длинными, но уже не были похожи на ирокез. Это придавало ему какой-то… взрослый вид. Еще его волосы были зачесаны назад, как будто он лежал в постели, и лицо Джерарда вспыхнуло. Он чувствовал себя так, будто прервал что-то интимное. – Я… – начал он и сделал шаг назад, повернувшись вполоборота, собираясь уйти, но так и не принял никакого решения. – Прости меня, – быстро сказал он, потому что это было единственное, что пришло ему в голову. – За что? – тут же резко спросил Фрэнк, как будто он ждал этого, как будто появление Джерарда на его пороге было чем-то, что, как он думал, могло случиться. Но его лицо было напряженным и непроницаемым, и Джерард не мог встретиться с ним взглядом. – Я просто… – Джерард продолжал смотреть вниз. Пижамные штаны Фрэнка были ему слишком велики. Они прикрывали его босые ноги и собирались складками на щиколотках. – Я не говорил с тобой, и… – он поднял глаза, и Фрэнк спокойно посмотрел на него. Джерард сглотнул и попробовал еще раз. – Думаю, это было просто недопонимание… – Да? – Фрэнк просто стоял в дверях, скрестив руки на груди и сжав кулаки. – Разве я неправильно понял, что ты отсосал у того парня в туалете? – Я… – Джерард открыл и закрыл рот и сделал шаг назад. – Потому что, похоже, я не совсем понимаю, что ты имел в виду, – отрезал Фрэнк. – Думаю, меня это не должно волновать, мы же не встречались или типа того, – он изобразил кавычки в воздухе вокруг слова «встречались», и сердце Джерарда разбилось. – Но я почти уверен, что держать твои волосы, пока тебе плохо, – это что-то значит, – он остановился и глубоко вздохнул. – Или, по крайней мере, значило для меня. Но это было давно. Джерард сделал еще один шаг назад, и Фрэнк схватил его за руку. – Нет, – твердо сказал он. – Нет, ты не должен убегать. Я задал тебе гребаный вопрос. – Я не… – еле слышно произнес Джерард, потому что его сердце разлеталось на куски, он чувствовал это, и ему было больно, и он не помнил гребаный вопрос. – За что ты извиняешься? – Фрэнк выделял каждое слово, тяжело дыша, его грудь вздымалась под дурацкой футболкой, вывернутой наизнанку, и он выглядел таким злым, даже в этих тупых пижамных штанах с Микки Маусами. – За то, что облажался, – ответил Джерард. Ему потребовались все его силы, чтобы сказать это. Слова давались ему с трудом, но он все равно их произносил. – За то, что все испортил. Я знаю, что ты меня не знаешь. Я знаю, что тебе все равно. Я знаю, ладно? Я знаю, что между нами вообще ничего не было, я просто… – Джерард глубоко вдохнул и задержал дыхание, потому что знал, что если выплеснет все это слишком быстро, то расплачется, а он пришел к Фрэнку не для того, чтобы плакать. – Мне очень жаль, – сказал он наконец, осторожно, не моргая, и заставил себя поднять глаза, чтобы посмотреть Фрэнку в лицо, хотя и не мог сфокусировать взгляд. – Прости, что не поговорил с тобой, прежде чем… – он замолчал и перевел дыхание. – Прежде чем найти какого-то парня, чтобы перепихнуться. Чтобы… отомстить тебе. Фрэнк вдохнул, он выглядел так, будто был в ярости. – За то, чего ты никогда не делал, – быстро закончил Джерард. – За целый спектакль, который я разыграл у себя в голове, и я думал… Щеки Фрэнка покраснели, но пальцы, кажется, разжались. – Я звонил тебе, – сказал Фрэнк. – Я звонил тебе, а ты не перезвонил ни разу. – Я знаю, – Джерард не двигался с места. – Я не слушал твои сообщения, но… я знаю. Я думал… Мне кажется, я думал, что ты… что ты просто… не знаю, – он провел рукой по волосам, слегка оттягивая их, пытаясь привести свои мысли в порядок. – Что для тебя это было просто интрижкой, – он поднял глаза, и Фрэнк снова казался злым. – Ты всегда уходил, – резко сказал Джерард, прежде чем успел удержать эти слова. – Даже не оставлял записки. Фрэнк открыл было рот, но тут же нахмурился. – Я не… – Я просыпался, а тебя уже не было, – теперь Джерард не мог остановиться. – И мне приходилось просто ждать следующего раза, когда ты захочешь со мной перепихнуться! Фрэнк все еще хмурился, но уже казался не таким злым. Джерарду было плевать. Он вспотел и с трудом дышал, и теперь он злился. – Я не хотел, – наконец сказал Фрэнк. – То есть, я этого не понимал. Я просто… – он замолчал, и слегка замахал руками, будто был недоволен. – У людей есть мобильные телефоны! Они не оставляют записки! Сейчас двадцать первый век! Джерард скрестил руки на груди. – Ты всегда уходил, – снова сказал он. – Всегда. – Я знаю, я… – Фрэнк замолчал и вздохнул. – Если я не хожу с мамой в церковь в воскресенье утром, то не могу репетировать вечером, – его щеки покраснели. – Таков уговор, и поскольку я не зарабатываю достаточно денег, чтобы платить ей за аренду, я должен это делать, – он поднял подбородок. – Вот почему мне пришлось уйти в первый раз. – В другой раз ты ушел в пятницу, – горячо возразил Джерард. – Я же сказал, что должен идти! – рявкнул Фрэнк. – Мы уже говорили об этом, и я сказал тебе, что мне нужно уйти пораньше! – Не сказал! – сердито сказал Джерард. – Мы не говорили об этом. Когда? – Кода тебе было плохо! Я уложил тебя в постель! Я, блять, обнимал тебя и говорил это! – Я был пьян и меня тошнило, – сказал Джерард. – С чего ты взял, что я это запомню? Вот почему люди оставляют записки! – После этого у нас был целый разговор о путешествиях во времени! – завопил Фрэнк. – Я подумал, что если ты мог выговорить «поточный конденсатор», не запинаясь, то ты протрезвел или типа того! Джерард безумно замахал руками. – Я всегда могу выговорить «поточный конденсатор», долбоеб! Это ничего не значит! – Прости меня, ладно? – выкрикнул Фрэнк. Они оба стояли в наступившей тишине, со злостью дыша друг на друга и сверкая глазами. Наконец Фрэнк покачал головой. – Прости, – повторил он уже тише. – Я не… я не думал об этом. Я не знал, что это так важно, – он сделал глубокий вдох. – Знаешь, ты мог бы позвонить мне, – наконец продолжил он. – Если тебя это так беспокоило. Я бы… я бы мог все объяснить. – Я знаю, что мог бы тебе позвонить, – Джерард вздохнул и крепче скрестил руки на груди. – Господи, я знаю это, но я был не в себе. Ты видел меня. Ты знаешь, что так и было. И я… Что. Он что? Мысли роились в его голове, он заставил себя сделать глубокий вдох, затем еще один. – Той ночью, – наконец сказал он. – Когда ты увидел, как я вышел из… – ох, господи. Он сделал еще один вдох. – Когда ты увидел, как я вышел из туалета в том клубе. Ты звонил мне, но… после того, что случилось, почему ты, черт возьми, звонил мне? Зачем я тебе понадобился? Тогда я нихрена этого не понимал. Так что если ты считал меня, не знаю, легкодоступным, то я только что понял, что был именно тем, кем ты меня считал, – печально закончил он, его дыхание сбилось. Фрэнк открыл и закрыл рот, а потом наконец спросил: – После того, что случилось? – он выглядел искренне озадаченным. – Давай заново, ладно? По порядку. – Я был пьяный и тупой, – сказал Джерард. – Добро пожаловать в ебаный клуб, – ответил Фрэнк. Он все еще держал руку Джерарда, но уже не так крепко. – Я блевал. – Я держал твои волосы. – Я идиот, – заметил Джерард. – Я тоже так думаю, – сказал Фрэнк и потряс его за руку. – Ты не первый, кто блеванул на меня. – Боже, – Джерард собирался пойти домой и спрятаться под кроватью, как только Фрэнк отпустит его руку. – Я сделал что? – Совсем немного, – Фрэнк снова покрепче вцепился в его руку, как будто знал, что Джерард собирается сбежать. – Боже, – Джерард прикрыл лицо второй рукой. – Боже. Боже. За это тоже прости. Я собираюсь спрятаться под кроватью. Навечно. – Совсем чуть-чуть, – голос Фрэнка звучал так, словно он собирался сказать это серьезно, но он слегка посмеивался, что, возможно, было не так уж плохо. Джерард украдкой взглянул на него через пальцы. – Серьезно, это было большой проблемой? – Это был знак, – пробормотал Джерард, продолжая смотреть на Фрэнка сквозь пальцы. – Того, что я не заслуживаю тебя. – Что ж, – Фрэнк потянул Джерарда за руку, и тот, спотыкаясь, сделал два шага вперед. – Меня у тебя нет. Джерард убрал руку с лица. – Ого, – сказал он, вытаращив глаза. – Это было… грубо. Теперь Фрэнк по-настоящему смеялся, но… похоже, не над Джерардом. – Я не это имел в виду, я просто… – он потащил Джерарда вперед, и теперь тот оказался внутри дома, и Фрэнк закрыл за ним дверь, на секунду остановившись, глядя на него, прежде чем демонстративно щелкнуть замком. – Я просто хочу сказать, что ты никогда не давал мне ни единого сраного шанса. – Я знаю, – Джерард судорожно сглотнул, и его рука потянулась к дверной ручке, прежде чем он успел остановить себя. – О боже, – сказал Фрэнк и схватил его за руку. Джерард моргнул. Вспотевшая ладонь Фрэнка крепко держала его собственную, а пальцы прижимались так, будто он собирался его отпускать. – Я не очень хорош в подобных делах, – признался он, глядя на Фрэнка. – Надо же, – сказал Фрэнк. – Ты хорошо это скрываешь, – он усмехнулся на секунду, потом вздохнул и нахмурился. Сердце Джерарда совершало странные прыжки в его груди. – Мы можем еще раз вернуться назад? – Куда? – испуганно спросил Джерард. – На крыльцо, – сказал Фрэнк, затем нетерпеливо махнул на Джерарда рукой. – Я шучу, господи. Просто… слушай. Джерард слушал. – Привет, – сказал Фрэнк, наклонившись к самому уху Джерарда, как в тот первый вечер в клубе. – Я Фрэнк, а ты очаровательный. –…и это что, был твой подкат? – спросил Джерард. – О черт. Мне, кажется, пора. – Заткнись, – сказал Фрэнк, широко улыбаясь. – Как будто ты можешь лучше. – Я Джерард, – тут же представился он. – И я, вероятно, не буду блевать на тебя сегодня вечером. Фрэнк снова рассмеялся, все еще держа Джерарда за руку. – Отлично сыграно, – он сжал его ладонь. – Я в деле.***
Фрэнк сварил им кофе и не отпустил Джерарда домой. Он заставил Джерарда помочь – указал на кофейные чашки и сахар, и Джерард послушно принес их, спотыкаясь о собак, которые постоянно путались под ногами. Когда мама Фрэнка пришла на кухню, Фрэнк представил ей Джерарда так, будто это было самой естественной вещью на свете. – Ты тот самый мальчик? – спросила она. У мамы Фрэнка был прокуренный голос и сухая слишком загорелая кожа. Она напомнила Джерарду его маму и сразу ему понравилась. – Не знаю, – честно признался он. Его желудок слегка подпрыгнул. Так ли это? Неужели Фрэнк говорил о нем? – Мам, боже, – сказал Фрэнк, закатывая глаза. – Замолчи. – Сам замолчи, – сказала она в ответ, когда Фрэнк взял две чашки кофе, сунул одну в руку Джерарду и быстро поцеловал маму в щеку. – Ведите себя хорошо. – Я всегда веду себя хорошо, – сказал Фрэнк, и его мама изобразила, будто целится в него, когда он подталкивал Джерарда к лестнице в подвал. Они пили кофе, сидя на полу, прислонившись спинами к кровати Фрэнка. В его комнате было опрятнее, чем у Джерарда, но это все равно явно была спальня подростка. Здесь было тихо, уединенно и безопасно, и Джерард не помнил, чтобы им доводилось сидеть в тишине вместе раньше, совсем не так. Все, что было девять месяцев назад – шумные клубы, грязные туалеты и пьяный секс. – Я уволился с работы, – тихо начал Джерард. Фрэнк кивнул и отхлебнул кофе. Его колени были подтянуты к груди, и Джерард сосредоточился на этом, пока говорил, на потертых Микки Маусах, растянутых на коленях Фрэнка. Он сделал глубокий вдох. – Я уволился с работы, – повторил он. – Какое-то время пытался разобраться в себе, – он взглянул на лицо Фрэнка. – Я почти ничего не делал, просто… притормозил ненадолго. Сидел дома, думал о всяком. Рисовал. Я… не помню, говорил ли тебе, что рисую. – Немного, – сказал Фрэнк. – Я понял это по тому, что валяется по твоей комнате, – он сделал еще один глоток кофе. – Возможно, одним утром я заглянул в скетчбук. Джерард вскинул голову и уставился на него. – Он был открыт! – сказал Фрэнк в свою защиту. – Он лежал открытым, и… рисунки были хорошими. Они привлекли мое внимание. Ебанутые, возможно, но очень хорошие. Джерард закрыл глаза. – Стоит почаще убираться в комнате. Фрэнк рассмеялся. А когда Джерард снова открыл глаза, он все еще улыбался. – Не думаю, что ты был бы собой без этого беспорядка. – Скорее всего, нет, – Джерард понял, что его кофе остывает, забытый, в его руках, и сделал большой глоток. – Значит, ты рисуешь, – сказал Фрэнк, откидываясь назад. – Ты сейчас этим занимаешься? Типа, для работы? – Нет, это то, чем я занимался раньше, в Cartoon Network, – Джерард посмотрел на Фрэнка. – А теперь я собрал свою группу. – Подожди, ты… что? – Собрал группу, – повторил Джерард. – Я знаю, это странно. – Ты работал в Cartoon Network? – Фрэнк осторожно поставил чашку с кофе. – Подожди, я просто… ладно, – он сделал вдох. – Нам надо получше узнать друг друга, чувак. – Я знаю! – Джерард тоже поставил свою чашку. – В этом-то и дело! Я не был тем, кто я есть, понимаешь? То есть, я был, и я не был, и… я никогда никому ничего не рассказывал, и… – он замолчал, чтобы перевести дыхание. – Это сложно. И запутанно. Извини. – Нет, все в порядке. Я наверстаю, – ухмыльнулся Фрэнк. – Хорошо, значит ты рисуешь. Но не в Cartoon Network. – Больше нет, – Джерард внимательно наблюдал за Фрэнком. Он все еще выглядел немного ошеломленным. – Хорошо. И… группа? – теперь Фрэнк выглядел по-настоящему сбитым с толку. – Откуда она вообще взялась? – Я всегда… то есть… – Джерард замолчал и поморщился. Он был в ебаном ступоре. Он никогда ничего не рассказывал. – Мы с Майки всегда думали, что сделаем это. Мы пробовали пару раз, ну, знаешь, детские развлечения, – он снова посмотрел на Фрэнка. – Майки знает твою группу. Он думает, что вы классные. Фрэнк все еще не сводил с него глаз. – Майки – это мой брат, – сказал Джерард. – Я знаю, что Майки твой брат, чувак. Ты все время говоришь о нем. И я однажды столкнулся с ним, когда уходил. – Кажется, я знаю это, – пробормотал Джерард. Иногда ему казалось, что он забыл больше, чем помнил. – Прости, я просто… я, блять, был сам не свой. И сейчас тоже, скорее всего, – в каком-то смысле. – Но… я возьму себя в руки. – Я… хорошо, – Фрэнк провел рукой по волосам. Они были достаточно длинными, и Джерарду хотелось зарыться в них лицом. – Хорошо, – повторил Фрэнк. – Кажется, за двадцать минут я узнал о тебе больше, чем за два месяца. – Это… – Джерард замолчал, судорожно сглотнув. Его руки казались слишком пустыми, и он снова взял чашку с остывающим кофе. – Это нормально? Это… – Все хорошо, Джерард, – Фрэнк скользнул по кровати вбок и прислонился плечом к Джерарду. – Продолжай. Джерард говорил до хрипоты, а Фрэнк слушал. Через некоторое время он начал задавать вопросы – о группе, о том, что они делают, и о планах Джерарда. И на этот раз у Джерарда действительно был какой-то план, и облегчение, которое разливалось в его животе, когда он объяснял его Фрэнку, было физически ощутимым. – Она не идеальна, – сказал Джерард. – Но у нас будет пара концертов, потому что Рэй сто лет занимается музыкой. Он знает нужных людей. Мы занимаемся рекламой – я рисую нам флаеры, – говорил он, чувствуя странное стеснение, рассказывая об этом Фрэнку. – И… посмотрим. Фрэнк кивнул. – Это только начало, – сказал он. – И это хорошее начало. – Как у тебя все продвигается? – спросил Джерард. – Я знаю, что мы немного говорили об этом, но… Майки говорит, что у Pencey дела все еще идут отлично, и я просто… как у вас дела? Фрэнк немного выпрямился, его глаза засияли. – Все хорошо, – сказал он. – Медленно, но… у нас уже есть настоящие фанаты, понимаешь? А это уже безумие. И мы репетировали без остановки, и мама не так уж сильно меня достает, потому что теперь это действительно что-то значит. Джерард придвинулся ближе и стал слушать, как Фрэнк рассказывает ему о Pencey. Глаза Фрэнка блестели, и Джерард мог слушать его бесконечно. Через некоторое время, когда их задницы онемели, они забрались на кровать и устроились там, затихнув. Было уже поздно, и Джерард был совершенно измотан. В комнате царил полумрак, и Фрэнк сонно моргал, глядя на него. – Ты мне нравишься, – сказал он наконец. – Ты понравился мне сразу, когда я впервые увидел тебя, такого потерянного, но… – он замолчал, изучая Джерарда. – Теперь ты мне нравишься еще больше. – Мне тоже, – честно признался Джерард. – Теперь я нравлюсь себе больше. И ты мне нравишься. Но ты и сам это знаешь. – Все равно скажи, – тихо попросил Фрэнк, притягивая Джерарда ближе. Джерард поддался, позволив Фрэнку прижать его ближе. – Ты мне нравишься, – тихо сказал Джерард, глядя Фрэнку прямо в глаза. – Фрэнки, ты очень мне нравишься. Фрэнк улыбнулся и поцеловал его, нежно, сладко и сонно. – Иди сюда, – сказал он наконец, накрывая их обоих одеялом. Джерард устроился поудобнее, впервые за много месяцев чувствуя тепло.***
Фрэнк трахнул его в первый раз где-то под утро, когда они оба проснулись, возбужденные, разгоряченные, желающие этого. Это произошло тихо, медленно и сонно, и Джерард чувствовал себя опьяненным, растворяясь в этом. Он шептал что-то Фрэнку, объясняя, что нужно делать, как его подготовить, и он почти потерял себя в ощущении пальцев Фрэнка, входящих в него. – Я готов, – наконец сказал он, задыхаясь, его голос звучал грубо. – Фрэнк. Я хочу… блять, ты готов? Это… – Да, – Фрэнк пристроился к нему сзади, его голос немного дрожал, но его мягкая и теплая рука удерживала Джерарда на месте, когда Фрэнк толкнулся в него медленно-медленно, но уверенно. Джерард слышал тяжелое дыхание Фрэнка, его пальцы крепко сжимали его бедра, пока он продолжал двигаться. Фрэнк опустился вперед, как только вошел полностью, прижимаясь к Джерарду всем телом, скорее не толкался в него, а покачивался, снова и снова, прерывисто дыша. Джерард чувствовал это всем своим телом, голова гудела, кончики пальцев покалывало. Он зарылся лицом в подушку, не в силах перестать стонать. Фрэнк тяжело дышал, уткнувшись в шею Джерарда, его вспотевшая грудь прижималась к спине парня, пока он двигался в нем. – Господи иисусе, – выдавил он тихо, почти беззвучно. – Боже, Джерард, блять, я… – Он снова качнулся вперед, резко, и они оба застонали. – Я просто хочу… блять, блять, – Джерард почувствовал, как он искал опору, упираясь ногами в матрас, и затем он глубоко вошел в него. – Я и понятия не имел… – простонал он, прижимаясь губами к плечу Джерарда. – Джерард. Блять. Джерард вцепился в простыни, тяжело дыша и чувствуя, что вот-вот расплачется по какой-то дурацкой причине, просто слыша, как Фрэнк произносит его имя. Просто это звучало так чертовски хорошо, это было все, чего он, блять, хотел. Фрэнк слегка впивался зубами в его плечо, выдыхая в него стоны. Джерард уткнулся лицом в подушку, крепко зажмурился и просто дышал в нее. Фрэнк все еще говорил, его голос срывался, он ругался и произносил имя Джерарда, и казалось, что он умирает, а все, что мог делать Джерард, – просто продолжать хватать ртом воздух. Когда Фрэнк кончил, он еще долго оставался внутри Джерарда. Его влажное дыхание коснулось щеки Джерарда, и тот отчаянно задрожал под ним. – Черт, – пробормотал он в подушку. – Блять, Фрэнк, пожалуйста, пожалуйста. – Иди сюда, – Фрэнк вышел из него, и Джерард застонал, переворачиваясь на спину и протягивая руку к своему члену. Фрэнк дотянулся первым, обхватил его рукой и наклонился. – Я не, – выдохнул Джерард, когда Фрэнк вобрал его в себя, погружая так глубоко, что Джерард едва мог говорить. – Я не собираюсь… – боже, он был так близок. – Блять, Фрэнк, я… – он схватил Фрэнка за волосы, так близко, так близко, блять, он не мог держаться ни минуты, черт. Он кончил так сильно, дрожа и, вероятно, оттягивая волосы Фрэнка, но Фрэнк просто стонал вокруг него и оставался там, позволяя Джерарду изливаться в его горло, его рука крепко сжимала бедро Джерарда. Потом Фрэнк лег рядом с ним, а Джерард не мог даже пошевелиться. Он был затраханным, обмякшим, бессильным, но под кожей у него все гудело. Он чувствовал себя озаренным этим, что было пиздец как тупо, но он даже не мог осознать, насколько ему было хорошо. Фрэнк молча накрыл их одеялом. Он закурил сигарету, и Джерард слушал, как он сделал долгую, медленную затяжку, прежде чем перевернуться на бок под одеялом. Фрэнк посмотрел на него сверху вниз и протянул ему сигарету. Джерард с благодарностью взял ее и стал смотреть, как курил Фрэнк. Он выглядел молодо, моложе, чем раньше, как будто ему и не было двадцати, как будто он все еще был старшеклассником, каким он и был не так уж давно. Его волосы сзади торчали под странными углами, и когда он лежал здесь, обнаженный, не прикрываясь одеждой, хмурым взглядом или манерой поведения, Джерард не мог понять, почему он вообще боялся доверять ему. Фрэнк забрал сигарету из его руки – она почти дотлела до фильтра – и затушил ее, прежде чем нырнуть обратно в постель. Они лежали, свернувшись, лицом друг к другу, их колени соприкасались, как будто это была вечеринка с ночевкой. – Уже поздно, – наконец прошептал Джерард в темноте под одеялом. – Четыре утра, – ответил Фрэнк медленно и сонно. Джерард едва мог видеть его глаза в темноте, хотя Фрэнк был совсем близко. – Нам пора поспать, – сказал Джерард. Его сердце все еще билось слишком сильно и быстро, а от Фрэнка пахло потом и сигаретами, и Джерарду просто хотелось попробовать его на вкус. – Скоро, – сказал Фрэнк и медленно придвинулся ближе, еще больше накрывая их одеялом. – Поцелуй меня, – попросил он, когда оказался достаточно близко, и это было эхом того, что крутилось у Джерарда в голове. – Да, – выдохнул он, медленно двигаясь ближе. Он положил руку на щеку Фрэнка, чувствуя пальцами щетину, и поцеловал его. Фрэнк издал невнятный горловой звук, и его теплая рука обвилась вокруг Джерарда, притягивая его ближе. – Поцелуй меня, – повторил он, прижавшись губами к губам Джерарда, и тот скользнул языком в рот Фрэнка. Фрэнк обвил его руками, целуя медленно и нежно в темной близости под одеялом.***
Pencey Prep выходили на сцену в десять вечера в четверг в Maxwell’s. Джерард был за кулисами, готовясь к концерту, и Фрэнк затащил его за груду ящиков и целовал так сильно, что не хватало воздуха, пока чей-то голос не прокричал на весь коридор: «Pencey, выход через десять минут!» – О боже, – Фрэнк отпрянул назад. – Окей. Тебе лучше уйти. Меня может стошнить. – В этом нет ничего постыдного, – ответил Джерард, и Фрэнк, ухмыльнувшись, толкнул его плечом, но губы его были плотно сжаты, а уголки побелели от напряжения. Джерард сжал его руку и сказал: «Увидимся там», и поспешил в зал. Он протиснулся в переднюю часть толпы – зал был полным после выступления двух групп разогрева, и это было непросто, но Джерард не удерживал свои локти или ноги. Он занял место прямо напротив микрофона Фрэнка, чуть в стороне от центра, и встал, разведя локти, расставив ноги и подняв голову. Когда погас свет и раздались радостные возгласы, Джерард прочувствовал это всеми своими гребаными костями, всем своим гребаным телом. Группа вышла, и Фрэнк появился на сцене последним, крошечный и брутальный, и он был всем, что Джерард хотел в своей гребаной жизни. – Я хочу услышать, как вы кричите, ублюдки! – скомандовал Фрэнк в микрофон и резко развернулся, как маленький, яростный вихрь, завладевший сердцем Джерарда. – Поехали! – кричал он, перекрикивая всех, на группу, на толпу, на Джерарда, и внутри Джерарда все раздувалось и переполняло его, и он позволил себе броситься вперед вместе с толпой, подняв руки вверх, с открытым сердцем, крича так, как приказывал Фрэнк. – Мы – Pencey Prep, – прокричал он в микрофон. – И вы, блять, запомните нас! Джерард почувствовал пульс толпы позади себя и увидел, как Фрэнк ухмыльнулся ему со сцены, когда они начали играть Nineteen, и он знал, что Фрэнк был прав. Все, блять, будут помнить об этом.The End.