WITCHERS : we are ONE!

KAI - "Amnesia"

...На город незаметно отпускались сумерки, унося с собой стойкий июньский зной из города, и незаметно сменяли его прохладным дыханием предстоящей ночи. Кёнсу вышел из ресторана раньше, так как сегодня предупредил об этом, и спустился с крыльца. На ходу поправил маскировку и оглянулся, прежде чем набрал нужный номер. — Кёнсу~я, ты уже закончил? — Да, я у входа в ресторан родителей. Встретимся на перекрёстке, хорошо? — Только не говори, что мы опять поедем на такси. — Мы об этом уже говорили, так что хватит. К тому же ты не знаешь дорогу до этого места. — Да ну блин... Ладно, сдаюсь. Сейчас буду. — Маскировку не забудь, ладно? — Не забыл, видишь? — Кай обернулся к нему, всё также держа телефон. Половину лица закрывала маска, а волосы прятались под кепкой, но под этой маскировкой всё ещё пряталась озорная тёплая улыбка, прямо как та, которую видел в первую встречу. До сбросил вызов и спрятал телефон, подходя ближе. — Вот и хорошо, значит нас никто не заметит. — Нам ведь не придётся так весь вечер ходить? — Нет, но пока доедем до места, придётся потерпеть. — Это всё так сложно, почему мы не можем выйти куда-то без этого? — Потому что меня знают слишком многие, чтобы это было возможно, — вздохнул Кёнсу, отводя взгляд. — Я предупреждал, что со мной сложно. — Знаю, но я ведь обещал, что буду рядом, — Чонин уже потянулся, чтобы взять его за руку, но в этот миг напротив них остановилось такси, и Су первым проскользнул в машину, договаривались о пункте назначения. В след с губ сорвался тихий вздох, прежде чем они вместе уселись на заднем сидении и машина тронулась с места. Всю дорогу, парень честно пытался держаться — смотрел в окно, думал о чём-то отстранённом, но чем ближе к месту назначения, тем сильнее хотелось покинуть наконец слишком тесный салон авто. В горле стоял тугой комок тошноты, а перед глазами всё плыло. Вот почему стоило только машине остановиться, Кай первым вышел и глубоко вдохнул прохладный воздух, пытаясь хоть как-то унять свой организм. — Всё хорошо? — До оказался рядом, держа за локоть, и понадобилось усилие, чтобы наконец ответить. — Пройдёт, не волнуйся, но обратно возвращаемся своим ходом. — Ладно, уговорил. Идём. Стоит сказать, что приехали они к большому парку развлечений, однако сегодня почему-то закрытому, о чём говорили закрытые ворота и абсолютная темнота при входе. — А ты точно уверен, что мы вовремя? Кажется, тут закрыто, — уточнил хисториец, оглядываясь. — Для остальных может и закрыто... — Кёнсу невозмутимо постучал в небольшое окошко у входа и показал что-то охране. Буквально через миг ворота открылись, пропуская обоих парней на освещённую аллею. Заметив удивление своего спутника, старший чуть приподнял козырёк своей кепки и снял маску, после чего вновь взял его за руку. — Пришлось купить нам весь парк на вечер, чтоб на нас никто не пялился. — Ты так легко об этом говоришь, — вздохнул Кай, опуская маску с лица, и поднял взгляд в небо. — Я не знаю, как реагировать на такие дорогие подарки. — Я вовсе не хотел, чтобы ты чувствовал себя неуютно. Это наше первое свидание, поэтому я хотел, чтобы оно запомнилось как нечто прекрасное. Я не люблю быть в толпе, даже боюсь подобного, поэтому часто избегаю как могу. Среди людей я должен снова и снова играть роли, притворяться, быть лучше, чем я есть, но из-за этого я разучился чувствовать что-то кроме боли. С тех пор, как ты появился в моей жизни, лгать и фальшиво улыбаться для всех стало сложнее. Потому что сейчас я знаю, что могу улыбаться тогда, когда хочу, и ты станешь причиной моей улыбки, — они неспеша шли по освещённой аллее, где в золотистом свете всё казалось мягким и сказочным. Кроме их приземлённых разговоров. Чонин слушал эти слова, никак не отвечая, а потом остановился и обнял любимого – так, как обнимают тех, кого любят. Прижал к себе сильнее, словно пытаясь спрятать от всего мира, и упёрся подбородком в его плечо. — Мне... Нравится обнимать тебя, Кёнсу~я. Я хотел бы обнимать тебя везде – дома, на улице, в кафе... Ты всегда холоден и не показываешь своих эмоций, но я знаю, что твои слёзы ранят меня, а твоя улыбка исцеляет мою душу. Я не умею говорить красиво и не могу похвастаться талантами, но хочу быть рядом. Хочу обнимать тебя, пока ты спишь, хочу быть причиной твоей улыбки... Но главное... — он отстранился и заглянул в глаза, пытаясь улыбаться, пока сердце разрывалось от желания плакать. —...Я хочу знать, что ты будешь счастлив. Поэтому, пожалуйста... Кёнсу, я ведь могу и дальше защищать тебя? — Конечно же можешь, ты же... Мой парень, — Кёнсу улыбался, только бы не плакать, хотя в глазах блестели слёзы. — Почему наше первое свидание начинается слезами? Я же не этого хотел. — Тогда чего ты хочешь прямо сейчас? — Прямо сейчас я хочу провести лучшее свидание со своим парнем. Поэтому идём быстрее! — он взял Кая за руку и быстрым шагом повёл вглубь парка. Первой остановкой их стал Дом с Приведениями. — Слушай, может мы не пойдём туда? Я... Я не уверен, что смогу пройти. — Боишься приведений? — Я никогда их не видел, но это ведь не значит, что я не могу в них верить? — Так ты идёшь? —...Но одного я тебя не пущу, — наконец сдался хисториец и, крепко держась за руки, они вошли в этот дом. Внутри было слишком темно, только небольшие фонарики отбрасывали тусклый кислотно-зелёный свет. Поэтому когда из темноты то тут, то там стали выскакивать "приведения" (на деле же просто переодетые люди), Чонин пытался не закричать и сильнее прижимался к Кёнсу. Тот же, напротив, слишком спокойно относился к этим страшилкам, и с каменным лицом шёл дальше. — Тебе разве не страшно? — Просто я знаю, как устроены такие дома и где обычно ждать следующего приведения. В одной дораме мы много времени потратили на съёмки сцен на этом развлечений и... — До так увлёкся, что совсем забыл об их маршруте, поэтому когда из-за очередного угла на них выскочила страшилка, сам выкрикнул от страха, но потом вдруг сорвался с места, пробегая остаток пути без остановок, и только на выходе оба остановились. — А говорил, что не боишься. — Я такого не говорил, — возразил старший, восстанавливаю сбитое дыхание. — То, что я знаю устройство этого места, ещё не значит, что мне не страшно. Один я бы туда ни за что не пошёл, но рядом с тобой... Мне было спокойнее. — Как и мне с тобой, Кёнсу~я, — заметил Чонин и улыбнулся, но потом подошёл ближе и потянул его за щёчки, — ну, улыбнись! Я же улыбаюсь тебе сейчас. — Улыбнусь, как только мы пойдём есть мороженое, — ответил До и сразу же улыбнулся от упоминания сладости. — У тебя красивая улыбка, Кёнсу~я, — заметил Кай, обнимая его со спины и начиная раскачиваться в стороны. — Ты такой мягкий~. — Ну хватит, а то я растаю. — Когда растаешь, станешь только лучше, — но всё же отлип и снова взял за руку. — Кёнсу~я, покажешь мне, что здесь есть ещё? — Тогда идём туда, — Су потянул его за руку и они снова вместе побежали по аллее, смеясь как дети. В конце свернули на другую площадку и вышли к началу трассы американских горок. Правда, сейчас идея не казалась такой хорошей и это было заметно. — Что такое? — Просто я знаю, что тебя сильно укачивает в транспорте, а этот аттракцион – то ещё испытание, — До говорил это вполне серьёзно, переживая о нём, но всё же эта ситуация была милой. Парень улыбнулся, шагнув ближе, и протянул свою руку. — А давай так: если всё будет хорошо, то я выполню любое твоё желание. Идёт? — Так уверен, что сможешь? — Ну или я слишком бесполезный в качестве твоего парня, выбор не большой, — пожал плечами Чонин, и с ним пришлось согласиться. Но то, что было дальше, казалось невероятным – если изначально оба сидели как на иголках, стоило вагону тронуться, то как только начался экстремальный спуск, настроение изменилось. Кай нисколько не переживал, когда они проезжали крутые петли на большой скорости, даже наоборот смеялся и выкрикивал от восторга как ребёнок, из-за чего Кёнсу сам чувствовал себя спокойнее и улыбался. Сам он больше чувствовал прилив энергии не от самой поездки, а от того, как его спутник реагировал на происходящее. От этого красивого смеха так и тянуло самому смеяться, поэтому когда Чонин поймал его взгляд и сам ненавязчиво так переплёл пальцы, поднимая руки вверх на очередном крутом спуске, то смог услышать такой же смех в ответ. — Кёнсу~я, это было классно! Я бы прокатился ещё раз, — стоило им снова сойти на твёрдую почву, хисториец первым выпрыгнул и мечтательно улыбнулся. — Даже не знал, что можно получать удовольствие от обычной поездки. — Рад, что тебе понравилось, — ответил До, но стоило ему шагнуть из вагона на платформу, как перед глазами начало всё качаться, из-за чего едва не упал, но быстро успел ухватиться за руку своего парня. — Тебе плохо? — Голова кружиться. Я впервые в таком участвую, наверное поэтому... — Хочешь я тебя понесу? — Ой нет, это будет смотреться странно и... — но договорить не успел, потому что Кай успел подхватить его, так что не оставалось ничего, кроме как обнять за шею, устраивая голову на его плече. — Идём дальше? — Ты точно ненормальный. — Ты уже говорил, — хихикнул Чонин, поудобнее перехватывая его, и совершенно невозмутимо пошёл дальше. — Спасибо. — Это я должен говорить, Кёнсу, — вздохнул хисториец. — Это так странно, что я влюбился в тебя, такую недосягаемую звезду, но на деле ты такой же человек как и любой из нас. — Многие не понимают этого, думают, раз у меня есть талант сыграть любую роль, я перестаю быть обычным человеком. Разве не глупо? — Для меня ты точно необычный человек. Но не потому что ты актёр, и даже не потому, что правда чем-то отличаешься... Просто ты – это ты, — улыбнулся Кай, оглядываясь через плечо. — Ты не умеешь проявлять эмоции, слишком переживаешь на счёт отношений и стремишься к идеалу во всём, что делаешь. Ты по-своему красив. — А ещё я могу вспыхнуть как спичка и пожалеть о высказанном на эмоциях. Так на меня похоже, — Кёнсу спрыгнул на землю и снова поймал его взгляд. — Сколько ещё мы сможем быть вместе при таком раскладе? — Кто знает, — всего лишь пожал плечами Чонин, а потом сделал шаг к нему и взял за руку, — может, ты сам меня бросишь, когда научишься любить? В конце концов, вряд ли ты и дальше будешь прощать мне мои резкие слова в наших ссорах. — Ты совсем дурак? — Может немного, — глупо улыбнулся на это. — Куда пойдём дальше? — Есть одно место, тебе точно понравиться, — Су потянул его дальше по аллее и наконец они оказались у огромного Колеса Обозрения. Всё вокруг сияло мягким золотистым светом, рассеивая темноту, а сам каркас аттракциона подсвечивался красными и синими огоньками. Колесо пришло в движение, стоило лишь единственным посетителям занять место в одной кабинке, а затем начало медленно поворачиваться. Далеко внизу остались освещённый парк и вообще весь город, а вокруг был лишь прохладный воздух в сумерках. — Это прекрасно, — заметил старший, глядя в окно, за которым открывался невероятный вид на неспящий город, а затем ощутил, как Кай обнимает его. Как в темноте, хоть и не было ничего видно, но ясно ощущалось тёплое дыхание совсем рядом. Поэтому когда обернулся, то нисколько не растерялся от спонтанного, но такого нужного сейчас поцелуя. Чонин всё ещё не умел целоваться – мазал по губам и отвечал так неуверенно, будто был застенчивым школьником, который целовался впервые. Но именно из-за этого его хотелось учить этому искусству, практиковаться до немения губ, до мушек перед глазами и головокружение. Кёнсу неуверенно нащупал сначала его плечо, а потом линию скул, скользнув большим пальцем вверх к виску и слегка задевая короткие пряди за ухом, пока перехватывал инициативу в поцелуе – проводил языком по нижней губе, сминал такие податливые губы, даже не заходя дальше. Пускай так,это ведь первое свидание. — Су... Я... — на выдохе протянул младший, стоило им только отстраниться, и медленно скользнув ладонями по его предплечиям. — Кому-то понравилось? — с хитрой улыбкой спросил До, хотя в сумерках это вряд ли возможно заметить. В этот момент колесо наконец завершило свой ход и остановилось, а косые лучики мягкого света, пробившиеся в кабину, дали понять о завершении этого мгновения магии. Поэтому они поспешили выйти снова в парк. И снова всё свелось к их медленной прогулке по освещённому парку. Зелёные пушистые сосны, высаженные вдоль центральной аллеи, в свете золотистых гирлянд казались огромными великанами, что подпирали лапами ночное небо и скрывали влюблённую пару от слишком любопытных глаз. Без толпы отдыхающих здесь было непривычно пусто, но невероятно свободно – гуляющий тут ночной ветер приятно холодил тёплую кожу, оставляя свои невесомые поцелуи. Кёнсу шёл рядом и улыбался, чувствуя тепло ладони в своей, а когда поднял взгляд, наткнулся на блестящие восторгом глаза Кая. — Кёнсу~я, у тебя самая красивая улыбка. — Ты уже говорил мне это. — Я не перестану говорить тебе это, потому что это правда. То, как ты улыбаешься наедине со мной, стоит всех наших ссор. — Не напоминай, — виновато отвёл глаза старший, сжимая его руку сильнее. — Что-то случилось? — Нет, не бери в голову, ничего серьёзного не произошло. — Тогда ты не против, чтобы мы оставшееся время просто прогулялись тут вместе? — У меня есть идея получше, — До обернулся, замечая ларёк с мороженным, и кивнул в ту сторону. Они свернули с аллеи и подошли ближе. — Раз сегодня я за всё плачу, можешь выбирать любое. — Ты бы так не разбрасывался словами, я не хочу привыкать. Лучше выбери ты. — Тогда... Двойную порцию из трёх вкусов, пожалуйста. Они расположили за одним из деревянных столиков недалеко от ларька. В стеклянной низкой вазе были красиво уложены три шарика мороженного – шоколадное, ванильное и клубничное, украшенные вафлями. Замечая удивление, Су тихо засмеялся. — Только не говори мне, что раньше никогда не пробовал. — В... Вообще-то нет, — неловко признался хисториец, так что пришлось и здесь проявить инициативу. Кёнсу первым зачерпнул ложкой с белого шарика и протянул ему. — Давай, попробуй. Чонин подался вперёд, смешно ловя губами порцию сладости, прямо как рыбка корм, и снова улыбнулся. А ещё через миг в глазах отразился восторг вперемешку с удивлением. — Так сладко, что за магия? — Это не магия, а обычная сладость, — До вытащил одну вафельку, зачерпнув ею шоколадного мороженого, и отправил в рот. На языке танцевала прохлада, а от сладости оставалось приторное послевкусие. — Для меня это магия, — признался Кай, сам набирая ещё ванильного вкуса, и жмурился от удовольствия. — Но я удивлён, тебе не было плохо от экстремальной поездки. Почему тогда для тебя пытка, когда мы едем в такси? — В машине слишком тесно, не могу дышать свободно, — хисториец виновато опустил глаза, задержав ложку во рту. — Не могу объяснить. — Значит, дело не тряске? — Я не знаю. Но когда мы с ребятами добирались на автобусе, такого не было. И раньше меня никак не укачивало от поездок. Меня может так мутить только от моих скачков. — Это я уже понял, — вздохнул Су, доедая вафли с тем же шоколадным. — Прости, что шутил об этом. — Но это и правда смешно, что какие-то обычные такси меня так пугают. Разве нет? — Кай зачерпнув побольше клубничного, но тут же прижмурился и прошипел, массируя место задумчиво складочки меж бровей. — Вот же... — Осторожнее, а то мозги отморозишь, — тихо засмеялся старший, а потом привстал с места и поцеловал прямо в эту складочки, быстро разгладившуюся от этого. — Так лучше? — Спасибо, Кёнсу~я. ... Незаметно близилось время закрытия парка и парочка уже направлялась к выходу, но Кай будто что-то вспомнил и остановился. — Кёнсу~я, я могу кое-что попросить? — Что именно? — Я ведь... Могу встретиться с людьми, которые здесь работают? — Зачем? — Хочу поблагодарить их за сегодня, — Кай смотрел прямо в глаза, слегка сжимая руку. — Не знаю, делают ли так другие посетители, но раз сегодня мы тут одни... — Ладно, я понял тебя, подожди меня здесь, — Кёнсу отпустил его руку и ушёл куда-то. Вернулся только спустя минут десять и кивнул в сторону колеса. — Идём, я попросил их собраться там. Пока они прошли по аллее обратно к колесу, там и правда уже собрались работники парка. Многие успели собраться и готовы были расходиться, поэтому такой внезапный сбор удивил их. Впереди стояла администратор, что при виде подошедших посетителей вежливо поклонилась. — Господин До, как вы и просили, я позвала наших сотрудников. Сегодня у нас был необычный рабочий день благодаря вам. — Разве что только из-за отсутствия большой толпы посетителей, — неловко возразил актёр, но потом кивнул своему парню. Чонин слегка смущался, подходя ближе, но потом повернулся ко всем собравшимся и поклонился с уважением. — Большое спасибо, благодаря вам мы хорошо провели время, — немного неловко поднял голову и выпрямился. — Я не уверен, что мои слова как-то повлияют и скорее всего я кажусь слишком странным... Но я не мог просто так уйти не сказав вам это лично. Это наше первое свидание и я точно запомню его как лучшее. Надеюсь, что не доставляю вам проблем. — Так непривычно слышать благодарность за свою работу, — заметила одна девушка, что изображала приведение, — кто бы знал что у нас настолько необычные посетители сегодня. — В любом случае, мы принимаем вашу благодарность. Это наша работа – делать время здесь волшебным. — Возможно, когда все меня забудут, я приду сюда снова уже как обычный посетитель и никто даже не заметит моего присутствия здесь. Но я рад, что вы согласились сегодня поработать в частном порядке. Хорошего вам вечера. Лишь на этой приятной ноте все разошлись, упуская мгновение, когда их особенные посетители растворились в ночном воздухе точно дым.

★★★

Chase Atlantic - "Okay"

Было около восьми вечера и в квартире на седьмом этаже царили сумерки. Лишь на кухне, в звенящей сладкой тишине слышались тихое шипение пузырьков в бокалах и едва уловимые дыхания. Лишь здесь темноту разгоняли крохотные огоньки свечей в старом вычурном подсвечнике, найденном на полке. Сехун и Лухан стояли у окна, друг напротив друга. Они растягивали вкус шампанского, в тишине созерцая неспящий Сеул. Где-то вдалеке проезжали машины, мерцали фонари своим желтоватым светом, люди шли домой, а здесь, в квартире на седьмом этаже одной из многоэтажек воздух наполняла текучая и сладкая на вкус любовь, что дразнила слабым дымком от старых свечей и приятными кисловато-сладкими пузырьками игристого на языке. Лу сделал ещё глоток и не удержался, облизнув губы. Он лишь на миг бросил взгляд на содержимое своего бокала, в котором угадывался слабый блик от света свечей, и улыбнулся, вновь глядя в окно. — Спасибо, Сехун. Сегодняшний вечер был просто волшебным благодаря тебе. Даже не помню, когда в последний раз так хорошо проводил время с кем-то, — говорил в полголоса, будто боялся нарушить слишком приятную слуху тишину. — Это лучшее свидание, которое у нас было. — Я рад, что мои старания не были напрасны, Хани~, — улыбнулся младший, сам делая глоток игристого и слегка щуря один глаз. — Я раньше не пробовал шампанское, но разве вино не подходит лучше всего для романтического вечера? — Хорошее вино кстати, — заметил Хань, чуть приподнимая бокал, — наверное дорогое? — Отцу дарили на юбилей выпуска первой работы, но он не был против, — хитро улыбнулся О, слегка болтая содержимое своего бокала. Но потом поднял взгляд, в сумерках осмотрев любимого с ног до головы. Затем залпом допил оставшееся и отставил бокал на подоконник, делая шаг ближе. — Хани~, раз тебе понравилось наше свидание, может... — М? — Может тогда я заслужил что-то взамен? — он мягко коснулся лица, проводя большим пальцем по линии скул, и скользнул по нижней губе, а после склонился ближе. — Ты ведь не откажешься выполнить моё желание? — Ты же знаешь, что я весь твой, Хунни~, — ответил Лухан, сам допивая из своего бокала, и также оставил его на подоконнике. — И что ты хочешь? — Я хочу... — Сехун дразнил его, хитро улыбаясь и щурясь точно кот. Плавно скользнул пальцами по линии плеча, склонился ещё ближе, опаляя дыханием шею, и прошептал прямо на ушко: — ...чтобы ты подарил мне такую же волшебную ночь вместе. Стань моим первым, Хани~. От этого шёпота туманиться разум и тело накрывает волна непреодолимой неги и желания. Хань прикрывает глаза и шумно выдыхает, позволяя себя обнимать. Немеющие пальцы отдают приятным покалыванием, стоит только коснуться и крепко впиться в плечи любимого. На языке уже нетерпеливо вертится ответ, который вырывается едва ли не стоном: — Конечно я согласен, Хунни~. Младший ловит его губы своими, вовлекая в поцелуй, и проводил ладонью вверх по шее, зарывается пальцами в волосы на затылке. Целует уже не так, как днём – жадно, влажно, и вызывающе. Но эту игру можно поддержать, и Лу отвечает также. Целует по-взрослому, жарко, мажет языком по губам и без зазрений совести напирает. Едва ли не впервые его накрывает настолько сильное желание, как будто разом спустили все предохранители и он разгоняется до предела. Становится горячо, но это ещё не предел того, что может, поэтому лишь улыбается в поцелуй, дразнят кончиком языка чужое нёбо. И когда в ответ слышит стон в поцелуй, крышу сносит окончательно. — Лу~ — выдыхает младший, стоит лишь ненадолго прерваться. Но этого мало и Хань спускается чуть ниже, лизнув по скуле, прямо там, где находилась очень красивая родинка – будто создана для того, чтобы целовать. — Не так, попробуй ещё раз, Хунни~. — Х... Хани~, — полустоном произносит Сехун, едва хватаясь за реальность. Кто же знал, что всего лишь одно это касание вызовет такую реакцию. Но это определённо нравилось, поэтому он вновь приблизился, даже чуть тесня старшего, пока тот не упёрся в край столешницы, а затем ловит в объятия и целует уголок губ. Мягко скользит пальцами по краю уха, а затем ловит губами мочку и вновь напоминает о той их первой прогулке. — Хунни~, не думаю, что нам здесь будет удобно, — утробно хихикает Лухан, млея от ласки. Но потом обхватывает его лицо ладонями и вновь впивается в губы. Дразнит и манит за собой, ведёт в их собственном ритме танца к выходу из кухни, и случайно впечатывается лопатками в стену коридора, из-за чего поцелуй обрывается. — Всё в порядке? — Конечно, идём, — берёт за руку и они вместе заходят в спальню. Но стоит только закрыть дверь, вновь возобновляют свой поцелуй, и температура в комнате повышается на пару градусов. За это время лёгкий дурман от шампанского уже успел раствориться, оставляя по себе лишь чистое желание. Поэтому когда Сехун прерывает их поцелуй и толкает Лу на кровать, на миг кажется, будто это было падение в бездну имя которой любовь. Младший нависает сверху целуя сначала в скулу, а затем и выступающий кадык, спускается вниз и попутно расстёгивает верхние пуговицы на его рубашке. — Какой ты не терпеливый, — хрипло смеётся Хань, наблюдая за этими слегка неумелыми попытками разжечь желание. Совсем зелёный ещё, думается ему, когда поцелуи расцветают робкими цветами на ключицах и согревают. Но недостаточно. — Хани~. — Сехун, ты слишком осторожничаешь со мной, будто я могу рассыпаться от неверных движений. Не забывай, я старше и даже если выгляжу юно, у меня куда больше опыта в этой жизни. Иди сюда, птенчик, — последнее выдыхает прямо в губы, которые покусывает и оттягивает, вновь дразнят языком. Ладони скользят по телу парня, неспеша считают рёбра, спускаются по бокам и ненавязчиво так оказываются под брюками, где оглаживают ягодицы. На последнем даже хихикает в поцелуй, прежде чем сделать паузу. — М, а булочки-то напряглись. Ещё не забыл наш утренний разговор? — А как я могу забыть, если я ждал этого, — О пригибается ближе, почти утыкаясь носом в ключицы, и шепчет: — Хани~, ты сводишь меня с ума. — Хорошая попытка, Хунни~, — довольно улыбается Лухан, однако в следующий миг сбрасывает его с себя и прижимает к кровати, сам нависая сверху. Глядя на такого податливого и ещё совсем неопытного во всех смыслах младшего, внутри рождается желание сделать всё как можно лучше. Хань прикусывает губу, пока неспеша расстёгивает пуговицы его рубашки, и наблюдает за нетерпением, что отдаёт лёгкой дрожью в чужом теле. — Хани~... — Тебе так не терпится лишиться девственности? Какой плохой мальчик, — нарошно растягивает слова, будто с языка капает мёд, а сам снова скользит ладонями по телу, теперь уже обжигая кожу напрямую. Склоняется ближе и целует кожу в районе солнечного сплетения, прокладывает дорожку из влажных поцелуев вниз к животу и обводит языком вокруг пупка, снова скользит ладонями под форменные брюки. Буквально чувствует, как сбивается дыхание и отдаётся дрожью каждое его касание, и может ясно понять, насколько же далеко уже заходит. Но сейчас ещё рано – хочется немного побыть исследователем этой девственной местности, где лишь предстоит нарисовать карту из поцелуев. — Се~ху~нни~, — сладко растягивает по слогам ставшее родным имя и снова нависает сверху, но уже смотрит прямо в глаза, — это ведь только начало. Я заставлю тебя пылать, — коротко целует в губы, затем ещё раз, и ещё. Снова возвращается к такой притягательной родинке у линии скул и целует её особенно, ласкает как свою фаворитку. А затем оставляет и повторяет такие же манипуляции, но теперь уже целует младшего в кадык, слегка покусывает и водит языком, спускается ниже и ставит первый засос прямо на линии воротника. Затем ещё один чуть ниже, очерчивает линию ключиц, и ставит ещё один засос. Всё это время будто насмехается, ведь стоит Сехуну попробовать к нему прикоснуться, тут же ловит его руки и прижимает к кровати, продолжая покусывать и выцеловывать ключицы. — Хани~, ещё... — стонет нетерпеливо и чуть поджимает ноги, чувствуя, как же жжёт и приятно тянет внизу живота, что каждый выдох – будто дыхание проснувшегося вулкана. Лу тихо смеётся, облизывая губы, и снова спускается ниже, оглаживает ягодицы под брюками, пока исследует языком область вокруг пупка. Будто дразнит и нарочно не замечает, насколько уже им обоим становиться тесно и жарко в одежде. В какой-то момент младший срывается – резко высвобождает руки из захвата и поднимается с кровати, чуть тесня Ханя, чтобы снова поймать в поцелуй. Целует слишком жадно, что едва может дышать, но спускать на тормоза даже не думает. И пока держит мнимую инициативу, быстро и немного резко снимает с Лу рубашку, скользит слегка дрожащими пальцами по спине, вырисовывает по ней узоры, пока растягивает поцелуй. Старший принимает эту игру и сам спускает с его плеч рубашку, а затем сам начинает целовать по линии плеча, ставит ещё один засос, пока чувствует прохладные ладони, что скользят под джинсы. Скрип молнии на ширинке джинс внезапно врывается в сознание и Лухан как будто на миг выныривает из-под толщи воды, судорожно глотая воздух. Прямо сейчас... Стоит сказать? — Сехун... Я... — глотает слова, пока младший вновь целует в ключицу, прямо туда, где под кожей находиться одна из змей, и рвано выдыхает. — Я должен сказать тебе... Сехун! — Да? — хрипло и тихо наконец отвечает О, поднимает голову и в темноте старается уловить взгляд. — Хунни, я... На самом деле, у меня ещё никого не было... До тебя. — Хани... Ты серьёзно? — кажется, он тоже начинает собирать по кусочкам смысл слов и теперь в его голосе слышно смешки. — Не смейся, у меня правда не было реального опыта в сексе. — Но у меня ведь тоже, почему тебя это так волнует? — Сехун утыкается носом в ложбинку ключицы и ведёт вверх по шее к мочке уха, где оставляет поцелуй. — Я хотел... Чтобы ты мне доверился, поэтому говорю сейчас, — Лу слегка играет пальцами с волосами на затылке младшего, медленно пересчитывает позвонки от шеи по спине, и смазанно целует в висок. — Ты ведь доверяешь мне? — Да, Хани, но лучше не испытывай моё терпение. Ты ведь будешь сверху и дальше? — И не мечтай, что уступлю тебе это место, мой птенчик, — смеясь выдохнул на это, а в следующий миг снова толкнул на кровать, наконец сам избавляясь от джинс. Навис сверху и стянул с него уже порядком надоевшие брюки. — Ну что, продолжим? — Ты ещё спрашиваешь? — хрипло смеётся О, скользит пальцами в растрепавшиеся волосы любимого, пока тот опять скользит языком по коже живота и ведёт чуть вниз. Момент, когда успевают отбросить бельё конечно же упускают, но только потому что стоит Лухану только раздвинуть его ноги в стороны и начать выцеловывать внутреннюю сторону бёдер, в глазах уже стоит сладкий туман, а в мыслях нет ничего, кроме одного:

О боги, как же я хочу его...

В этом они, несомненно, солидарны. Именно поэтому для них уже не существует реальности – нет никакого Сеула, квартиры на седьмом этаже и недосказанности в их отношениях, мешающей отдаться поглощающей любви. Есть только два их разгорячённых тела, что от каждого касания друг с другом будто пробивает током и опаляет огнём. Поэтому от любых манипуляций Сехун стонет настолько, что, возможно, слышно даже через толстые стены. Хотя кому это сейчас интересно, если оба почти что достигают нирваны? Они оба как будто под кайфом – едва не забывая дышать между поцелуями, тонут друг в друге. Расширенные до предела зрачки не видят ничего, но это и не нужно, будем честны. И когда Лу входит, в ушах стоит звон – будто отголоски музыки, услышанной лишь однажды, сливаются в одну симфонию. Вокруг время застывает на мгновение, чтобы потом с грохотом разнести всё на осколки – привычный мир уже не воспринимается как нечто, где всё это возможно. Старший лишь на миг вылавливает тихий хруст в пальцах, когда младший с силой комкает простыни и дышит стонами, – тянется, чтобы ослабить эту хватку, а затем переплетает их пальцы в крепкие замки на обеих руках. Момент пика конечно же никто из них не сможет восстановить по кусочкам разрозненного пазла – но они точно знают, что едва не унеслись под облака двумя легкокрылыми птицами. Но ясность сознания и осмысленность понемногу возвращается, стоит Ханю устало упасть спиной рядом на кровать. Внезапная тишина кроет их, разгорячённых и довольных от происходящего. Понемногу пелена перед глазами рассеивается и в темноте начинают вновь угадываться очертания привычной обстановки. Они не могут видеть лица друг друга, но точно знают, что смотрят глаза в глаза – кожей ощущают взгляды. Их дыхания понемногу выравниваются, хотя сердца ещё готовы проломить рёбра и бешено колотятся в груди. Сехун нащупывает руку старшего и снова сжимает, хоть и не настолько сильно как до этого. Внезапные колкие ощущения от этого касания прошибают сознания и Лухан тихо смеётся, что подхватывает и младший тоже. Они просто лежат и хрипло тихо смеются от осознания своей безумной выходки. Но одновременно от этого внутри рождается тепло. Лу чуть придвигается ближе и смазанно целует в плечо, прислоняясь к нему виском. — Я люблю тебя, Хунни~. — Ты просто невозможный, — выдыхает О, и кое-как набрасывает на их голые тела смятое одеяло. — Иди ко мне. Старший поворачивается набок, пристраивая голову на его груди, и прикрывает глаза. Последнее, что помнит — тёплые пальцы в своих волосах и почти неразборчивый шёпот. Именно так они засыпают.

★★★

Tori Kelly - "Before the Dawn"

...Было ранее утро и город ещё спал в туманной дымке. Вокруг царила предрассветная мгла, ведь ночь всегда не любит уходить, поэтому и пыталась украсть для себя это время, когда на востоке только-только начинало светлеть. Лухан проснулся от того, что голые плечи слишком настойчиво холодил утренний прохладный воздух. И хотя покидать мир грёз, в котором этой ночью было слишком непривычно уютно, так не хотелось, всё же открыл глаза. Ну так и есть – с вечера совсем забыл закрыть окно, из которого теперь веет туманным сырым ветром. Но всего один жест в воздухе и окно тихо закрылось – в том, чтобы обладать телекинезом есть свои плюсы. Но теперь его внимание привлекло спокойное лицо младшего, что спал рядом. Хань улыбнулся, слегка приподнимаясь на локтях, и осторожно коснулся его лица, проводя пальцами от виска по линии скул. В комнате всё ещё едва ли возможно различить детали, но прямо сейчас, вслушиваясь в ровное дыхание, на душе спокойно только от одного присутствия любимого. Вот почему натягивает одеяло выше на плечи и снова опускается на подушку, но продолжает смотреть сквозь сумерки на Сехуна. А потом и вовсе придвигается ещё ближе и невесомо целует в лоб, прежде чем устроить голову на его плече и незаметно для себя снова провалиться в сон. ...Сехун просыпается уже позже, когда солнце едва поднимается над горизонтом и косые лучи заглядывают в окно. Он жмурится и едва открывает глаза, заслоняясь левой рукой от солнца. И лишь потом понимает, что правую что-то удерживает, а когда оборачивается, то застывает. На лица сама собой расцветает улыбка, когда видит это безмятежное лицо спящего Лу. Старший обнимал его правую руку, склонив голову на плечо, и ровное дыхание слегка холодило кожу. О тянется к нему, утопая пальцами в беспорядочно лежащих каштановых волосах, и гладит с особенной нежностью. Будить не хочется, но удержаться от этих прикосновений нереально ведь Хань – вот он, рядом, – кажется таким хрупким и миниатюрным, хотя в реальности же они не слишком отличаются по телосложению. Правда, дело тут не только во внешности – скорее даже не в ней дело. За всё время, что они знакомы, младший успел запомнить главное о своём парне – Лу доверяет ему свой сон. Казалось бы, сон – это такая мелочь, но с ним всё иначе. Лухана уже давно, очень давно терзают кошмары, душат едва не каждую ночь призраки прошлого и тени былых ошибок, о которых не может рассказать даже любимому, и спокойный сон для него словно подарок. Сехун стал тем, кто дарит ему чувство защиты и успокаивает – как древний амулет отгоняет этих ненасытных тварей, давая возможность хоть ненадолго забыть обо всём этом. И в этом парень видит очень прочую их связь, ведь не просто так же они нашли друг друга? Прямо сейчас, понемногу вспоминая о прошедшей ночи, О думает, что это их решение было правильным. Неспеша высвобождает свою руку и поворачивается набок, осторожно укладывая спящего Лу на подушку. Чуть приподнимается на локтях и подпирает ладонью щеку, продолжая поглаживать любимого по волосам. Пальцы утопают в мягких каштановых волнах, что слегка щекочут кожу посечеными кончиками. Под глазами уже почти сошли тёмные круги, что с первой встречи были неизменной частью этого бледного лица. Мягкие черты казались нереальными, будто это часть картины масляными красками, а не живой человек, но мерное спокойное дыхание убеждало в обратном. Его тень падала прямо на спящего, и парень лишь улыбнулся, мысленно сравнивая себя со стеной крепости, защищающей самое главное сокровище – любимого человека. И кто знает, сколько бы так продолжалось, но в одним момент Хань начал ворочаться, а потом и вовсе открыл глаза. Взгляды встретились и где-то с минуту они молчали, просто глядя друг другу в глаза. Наконец старший улыбнулся и лениво зевнул, вытягиваясь точно струна и вскидывая руки над головой. — Доброе утро, Хунни. — Доброе утро, — всё также счастливо улыбался Сехун, а потом наклонился ближе и коротко поцеловал в губы, — сегодня утро особенно хорошее. — Снова ты проснулся раньше меня. Так нравится охранять мой сон? — Как будто ты против. — Нет, не против, но... — Ты уже многое делаешь для меня, Хани, и мне слов не хватит, чтобы выразить всё, что я чувствую. Я счастлив, что могу охранять твой сон. — Ты как всегда всё преувеличивать, — вздохнул Хань, глядя в потолок, — я всё ещё думаю, что... Того, что я делаю для тебя недостаточно. Никогда недостаточно, ведь ты даришь мне куда больше, чем я заслуживаю, и... — но договорить не смог, ведь О прервал этот поток слов, на миг коснувшись указательным пальцем губ. — Перестань преуменьшать значимость своих хороших поступков, Хани. Я не считаю, что ты должен делать что-то лишь чтобы доказать то, что я и так знаю. Мы разные, но пока мы вместе, форма и размер таких поступков не имеют значения. Просто позволь мне заботится о тебе и дальше. — Наверное, ты прав, — вздохнул Лухан, но потом снова посмотрел на него и загадочно улыбнулся. — Что? Чего ты на меня так смотришь? — Ты же знаешь, что я хочу услышать, Хунни~. Как тебе твой первый раз? — Знаешь, для тридцатилетнего девственника ты был слишком уверенным во всём, что делаешь. Ты ведь не соврал мне о том, что я у тебя первый? — Эй, а вот сейчас было обидно, — по-детски обиженно надул губы Хань. — Думаешь, мне не было неловко такое говорить? Многие подумают, что это как минимум странно, что в своём возрасте у меня всё ещё не было ни с кем секса. Но... Я не мог довериться никому настолько, чтобы позволить себя касаться. Поцелуи – это одно, а близость – совершенно другое. Я не могу осуждать случайные связи, но... Для меня это слишком странно. Раньше я никогда ни к кому не чувствовал влечения настолько сильного, чтобы хотелось близости. С тобой всё иначе. — У меня примерно также. До встречи с тобой мне казалось, что если я и почувствую к кому-то настолько сильное желание, то это будет явно не в ближайшие пять лет. Сейчас мне смешно от того, насколько я был уверен, что влюблюсь не раньше двадцати пяти. И где я сейчас? Мне только восемнадцать, первый год старшей школы, а я схожу с ума от любви к своему учителю, кто старше меня на одиннадцать лет, и мы только вчера занимались сексом. Разве не странно, как мои ожидания отличаются от реальности? — До встречи с тобой я не верил, что вообще способен любить, а главное – быть любимым. И где я сейчас? — Лухан повторил его же слова и тихо засмеялся. — Но в этом ведь есть свои плюсы. Теперь мы оба знаем, что способны на большее, чем рассчитываем. И это прекрасно. — Ты сегодня необычно нежный, учитывая то, каким нетерпеливым и жадным был вчера, — старший повернулся к нему и придвинулся ближе, под одеялом скользнув рукой по линии бёдер, а затем наклонился ближе и прошептал на ухо: — я ведь предупреждал, чтобы ты ко мне не приставал. И это я ещё был нежен к тебе. — Думаешь, сможешь меня таким напугать? — с насмешкой ответил Сехун, чуть приподнимаясь бровь. — Не надейся. Даже то, что мне больно, не отменяет того, насколько мне было хорошо этой ночью. Я согласен повторять это каждую ночь, если захочешь. — Не обольщайся, я не тот, для кого важен секс в отношениях, — старший сел на кровати и посмотрел на него ещё раз, уже сверху, а затем всё же провёл пальцами по шее и линии ключиц, где алело созвездие из засосов, — тебе идёт. — И сколько ты их там оставил? — Восемнадцать, прямо как твой возраст, — хихикнул Хань, прежде чем откинуть одеяло и встать с кровати, попутно подбирая с пола свои вещи. Остановился у дверей комнаты и обернулся. — Если хочешь вместе принять душ, тебе лучше прямо сейчас поднять свою задницу с кровати, О Сехун. — А вот это было жестоко сейчас. — В самый раз, и кстати я дважды предлагать не буду. Так что решай быстрее, а я пошёл. Едва за ним закрылась дверь, О вздохнул и поднялся, садясь на кровати. В поясницу отдавала боль, но это в принципе было ожидаемо после того, что они делали. Парень всё же слёз с кровати и подобрал брошенные вещи. На глаза попался телефон, оставленный на столе, и Сехун потянулся за ним. На экране высветилось время – 7:59, но стоило только цифрам смениться, показывая ровно восемь утра, гаджет чирикнул, а на экране всплыло уведомление из мессенджера и отправителем была Миён. На миг засомневавшись, стоит ли отвечать, всё же открыл сообщение и пробежался глазами по коротким строкам. от: липучка Миён Сехун, нам нужно поговорить. Пожалуйста, не убегай и не игнорируй, это важно. Передай учителю Лу, что мы ждём его на втором уроке. Однако подумать об этом и осмыслить происходящее помешала внезапная вспышка света, привлёкшая внимание. Новая карта Таро бесшумно опустилась на письменный стол, и лишь прибавила в копилку вопросов, на которые всё ещё не было ответов.

★★★

Nea - "Some say"

Спустя час с небольшим Сехун и Лухан стояли у дверей знакомой классной комнаты, но это лишь больше давило на виски осознанием реальности. Реальности, в которой они просто на два дня сбежали от проблем, ответственности и неизбежных косых взглядов в их сторону. Но дальше так продолжаться не может и нужно прямо сейчас решить всё. Все это понимают. И всё же... Лу нервно сглотнул, сжимая ручку сумки на плече, но в этот миг ощутил нежное касание и обернулся. Младший смотрел на него с улыбкой и решительно взял за руку, крепко переплетая пальцы в замок. Ему не нужно было говорить что-то, потому что только этого жеста было достаточно – серьёзен как никогда. И именно так, держась за руки, они шагнул за порог – в неизвестность, навстречу новым испытаниям. Все ученики сидели на своих местах. С того момента, как дверь в класс открылась, все взгляды были прикованы только к ним. На миг даже казалось, будто они мишени для невидимых пуль. Стоило лишь остановиться у учительского стола, Хань заметно напрягся, с силой сжимая руку любимого, будто боялся, что может потерять единственное, что держит его в этом мире. Однако то, что произошло далее, было почему-то неожиданным и даже невероятным. Староста первая поднялась с места и твёрдым голосом скомандовала: — Класс, всем встать! Все ученики, до этого безмолвно сидящие за своими партами, как один поднялись с мест. А затем также все вместе поклонились и хором произнесли: — Простите нас, учитель Хань. Пожалуйста, учите нас и дальше! — З... За что вы все извиняетесь? — мужчина растерялся и опустил глаза. — В том, что случилось, виноват только я и... — Неправда, — возразила Миён, когда вместе со всеми всё же выпрямилась и посмотрела прямо на учителя,— мы все, сами того не желая, узнали то, что нас касаться не должно. И для нас такая правда не стоила того, чтобы мы могли вас потерять. Вы один сделали то, что никто не делал до этого – вы нас меняете в лучшую сторону. И то, кого вы любите, совсем не мешает вам быть лучшим учителем в нашей школе. Пожалуйста, оставайтесь с нами и дальше, учитель Хань. — Миён, почему извиняешься ты, а не та, кто всё это устроил? — отчеканил Сехун. В ответ лишь молчание. — Что? Ей даже нечего сказать? Сбежала, поджав хвост, и даже смелости не нашлось признаться? — Сехун, — разом оборвал его гневную речь Лухан. Вот так просто – всего лишь позвал по имени. Никаких повышенных тонов или упрёков – лишь спокойный ровный голос. Но это подействовало сразу же. Парень лишь на миг взглянул в его глаза и тут же отвёл взгляд, поджимая губы. — Это правда, что Джиын сегодня нет в классе, как и в школе, — наконец ответила Миён. — Но не потому, что она не захотела извиняться, а потому, что больше не является ученицей нашей школы. Вчера она сама приходила забрать документы и свои вещи. Она просила меня передать вам письмо, учитель Хань, — девушка вытащила из-под своей парты конверт и подошла ближе, передавая прямо в руки. Конверт не был заклеен, поэтому Лу сразу же вытащил оттуда сложенный тетрадный лист. На бумаге слегка скачущим почерком был выведен текст, содержание которого приятно удивляло. {С чего бы начать... Наверное, для начала мне стоит извиниться? Учитель Хань, прошу, простите меня за эти фото. Наверное, это было глупо ревновать того, кто тебя даже на любит. Хотя нет, это и правда было слишком глупо. Знаете, в классе никто не признается, но как только вы сбежали, все буквально готовы были меня разорвать на части. Меня вынудили публично извиниться, но... На самом деле, я не смогла бы снова смотреть вам в глаза. В тот день я тоже сбежала с уроков, только после третьего урока. Вернулась домой и всю ночь только об этом и думала. Я ведь и правда та ещё дура, и заслужила все те слова от нашего класса. Я не понимала, что делаю и почему так сильно завидую Сехуну, но, снова вспоминая то, как вы отреагировали, мне самой стало больно. Это точно не любовь, потому что когда любят, не хотят сделать больно. Сехун и правда сильно вас любит - его не заботит то, как будет выглядеть в глазах других. Я бы так не смогла... По поводу того, почему я ушла... Я поговорила с мамой и решила до конца учебного года продолжать работать на полную смену, ведь я уже постоянный работник. Зимой сдам экзамены и поступлю в колледж, так что времени я точно зря терять не собираюсь. Думаю, так будет лучше для всех. Знаете, вы лучший учитель, который у меня когда-либо был и я точно вас не забуду. Просто нам не по пути, и в этом нет вашей вины. Спасибо, что помогли мне полюбить математику и поверить в себя.

Возможно, ещё увидимся, Джиын.}

— Что ж, раз это её ответ, то я принимаю извинения, — вздохнул мужчина, поднимая глаза на учеников, и снова сложил письмо в конверт, — можете садится. Все ученики снова уселись за парты. Но в момент, когда укладывал письмо обратно, заметил в конверте с десяток пластырей, похожих на те, что всегда носил с собой. А это, видимо, чтобы я заклеил раны на душе, да? Как остроумно. Лухан отложил конверт в свою сумку и обернулся к Сехуну, который всё ещё стоял рядом. — А тебе видимо особое приглашение нужно? Иди уже за свою парту и не мозоль мне глаза, сейчас вообще-то урок. — Бу-бу-бу, как страшно, — с насмешкой ответил младший, смешно дуя губы, пока шёл до своей парты. — Итак, сегодня мы продолжим тему, которую начали на уроке неделю назад... — Хань достал свои конспекты и открыл учебник, сверяя номера заданий. — Класс, откройте учебник на странице 145, задание пятое. — он уже привычно покручивал карандаш между пальцами, пробегая по тексту, но потом поднял взгляд и чуть было не сломал карандаш в руке. Потому что О совершенно бесстыже расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и как бы невзначай оттянул воротник, от чего сразу стали видны засосы на шее.

"Сехун, сейчас же прекрати. "

"Не понимаю о чём ты, Хани. "

"Застегни рубашку и не выставляй их напоказ. "

"Надо было думать об этом раньше, когда искусал мне шею. Комар хренов. И вообще мне жарко, а моя парта прямо у окна на солнце. Всё равно все в классе уже знают, что мы встречаемся, так что вопросов, кто мне оставил такой подарок, не будет. Остальное не важно. "

"Какая же ты заноза в заднице! "

"Да, я тоже тебя люблю, Хани. " А я тебя больше, мой маленький птенчик. Спасибо, что ты у меня есть.