May be must I born wrong?

      Дмитрий был зол, он был чертовски зол на Гошу, потому что тот не имел никакого права так себя вести. Конечно, Док мог бы понять проявление дружеской ревности, в конечном итоге, у этого альфы не так много хороших друзей, но проявлять себя как собственник — нет уж, увольте! Дело ведь было вовсе не в том, что Беликову не нравилась забота Быкова, нравилась, но относиться к себе как к вещи, выполнять то, что ему скажут — нет. Док был личностью, а для личности не важны пол и гендер. В конечном итоге, дружба или любовь не может иметь тиранические нотки, а потому Гоше придётся усмирить свой пыл.       Дмитрий был действительно задет поступком Быкова, вместе с тем, он начал задумываться о некоторых странностях в поведении друга. Порой Беликову казалось, что альфа проявляет к нему не совсем дружеский интерес, но вряд ли Гоша догадывался об истинной природе своего врача, нет, если бы Быков узнал, был бы скандал, в этом Док был уверен. Возможно, у альфы просто весьма расплывчатые понятие дружбы, по крайней мере Дмитрий надеялся на это.       Из-за перенесённых за последние два месяца волнений цикл омеги сбился на целый месяц. Мучительные признаки надвигающейся течки были хорошо знакомы Доку: тянущее чувство внизу живота, слабость, лёгкое головокружение и тошнота. Все эти симптомы мучили психолога уже два дня, значит к выходным может начаться катастрофа.       Дмитрий тихо ругался себе под нос, заглатывая таблетки, он не может появиться на работе в первый день, это будет слишком очевидно, лишь бы собственная природа хоть раз прислушалась к его желаниям и подождала хотя бы до воскресенья, первый день всегда был самым сложным.       Как на зло, течка началась в ночь на пятницу. Док взвыл, отчаянно кусая губы, нервно набирая сообщение начальнику, что вынужден взять срочный отпуск на несколько дней. Директор организации, оказывающей психологическую поддержку, был одним из немногих, кто знал о проблемах Беликова, этот человек всегда закрывал глаза на сущность работника, за что психолог был ему невероятно благодарен.       Было нестерпимо больно, Дмитрий, едва найдя в себе силы, добрёл до ванной, дрожащими руками открывая банку с сильными обезболивающими. Таблетки действовали быстро, буквально пять минут, и боль начала ослабевать, сильно потянуло в сон. Дмитрий упал на кровать, закутавшись в одеяле, его ощутимо трясло.       Мужчина не мог нормально уснуть, его преследовал жар, тело было горячим, по ногам струилась вязкая, казавшаяся огненной, субстанция прозрачного цвета, вокруг стоял насыщенный запах феромонов. От кожи на шее и запястий исходил запах омеги, не такой острый, как запах секрета, но достаточно сильный, чтобы вскружить голову альфе. Подавляемый в повседневной жизни аромат омеги не мог быть задушен во время течки, почти ничего не могло бы сбить его, только ослабить. Казалось, каждый сезон организм Дока отрывался за его пренебрежительное отношение к половой жизни, хотелось выть.       Под утро Дмитрий провалился в сон, это был тяжелый, наполненный неясными образами сон, от которого ощущается сильная усталость. Омега был вымотан, ему хотелось лежать, завернувшись в одеяло несколько дней, создав вокруг себя гнездо или кокон. Последние годы переносить течку становилось всё тяжелее и тяжелее, если в молодости, Беликов был готов лезть на стену от желания секса, то сейчас хотел бы просто застрелиться, он так устал от всего этого.       Док проспал до вечера, наверное, он бы проспал и дольше, но его дверной звонок трезвонил, как проклятый. С шипением, Дмитрий поднялся с кровати, накинув на плечи халат. Шатаясь, он дошёл до двери, посмотрев в глазок, во время течки стоило быть особенно внимательным. За дверью стоял взволнованный альфа, Док взвыл от отчаянья, ну почему так, за что? — Док! — голос пациента хрипел, наверное, он кричал уже какое-то время, и чего ему только нужно? Подобному поведению не стоило удивляться, Гоша часто был довольно беспардонным и несколько раз заваливался к психологу домой, когда кабинет был на ремонте. Только раньше дом Беликовых охраняла Ольга, она всегда могла выставить Быкова, если тот слишком уж настаивал, с ней было намного спокойнее. — Чего тебе? — устало спросил Дмитрий, не открывая дверь. Он старался говорить достаточно громко, встав от двери подальше, он не хотел, чтобы альфа учуял его. — Ты в порядке? На твоей работе сказали, что у тебя что-то случилось, семейные трудности… я решил, что, ну, стоит зайти, узнать, может, могу помочь?       Быков неловко мялся на пороге, он действительно беспокоился, если бы он не знал, что Беликов развёлся, и не та ссора в баре, он бы, наверное, не стал приезжать, но как только ему сообщили, что сеанса не будет, а телефон Дока был выключен, парень заволновался и уже не мог ничего поделать. — Я справлюсь сам, прости Гоша, не могу тебя впустить, но спасибо за беспокойство.       Быков недоверчиво покосился на дверь, он не ожидал получить отпор, обычно Док всегда впускал его, только Ольга закатывала настоящий скандал, грозя от кулаков до полиции. Что-то в голове насторожено постучало, и Гоша, стараясь успокоиться, сделал очень глубокий вздох, жадно втянув воздух. Нет, ему, наверное, показалось. — Док? — в голосе Быкова звучали подозрительные нотки. — Я так сильно обидел тебя или ты просто не один? — Ты действительно вёл себя весьма бестактно, но нет, причина не в этом. Гоша, уходи, пожалуйста, сейчас не лучшее время.       В голосе Дмитрия отчётливо слышалась нервозность, на душе стало тяжело и мрачно, как будто всё внутри заволокло грозовыми тучами. Гоша прислушался, желая подловить друга на лжи, но в доме, казалось, стояла идеальная тишина. — Слушай, я правда беспокоюсь. Впусти меня на пару минут, я просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке, — ложь далась легко, потому что в большей степени она не являлась ложью, Гоша действительно хотел быть уверенным, что с его другом было всё в порядке, но он хотел точно узнать, есть ли кто-то сейчас рядом с ним. — Я не могу, прости. Я прошу тебя, уйди.       Нотки мольбы в голосе Дока разозлили альфу, чёрт возьми, что такого может случиться, чтобы не пускать его, тем более этот запах. Подозрения становились всё больше и больше, Быков чувствовал, что ещё немного, и его разорвёт от злости. Конечно, личная жизнь друга не должна его касаться, ни в коем разе, он теперь свободен, но… Гоша был с этим не согласен, он хотел кричать о том, что Док не может так поступать. — Ясно, завёл себе омежку, да? — с деланным безразличием в голосе произнёс парень, оперившись об дверь плечом. Запах становился сильнее, как будто омега стоял рядом. — Ну что ж, было приятно узнать, что ты не можешь совмещать работу и личную жизнь. — Гоша! — возмущенно воскликнул Беликов, слова друга задели его, хоть он и понимал, что такое объяснение кажется альфе весьма правдоподобным. — Приятно провести время, Док. Я не лезу не в свои дела, — парень развернулся, решаясь уйти. От запаха течного омеги он был слишком взбудоражен, из-за чего ощущал сильный приступ агрессии. В конечном итоге, секс всегда был способом выплескивания агрессивного поведения. — Послушай, — в голосе Дмитрия звучали умоляющие нотки. — Это не то, что ты подумал, я обещаю тебе. Но я правда не могу тебя впустить, ты не поймешь.       Гоша хотел было огрызнуться, но что-то в голосе Беликова заставило его придержать язык. Док звучал слишком жалобно для того, кто держал рядом течного омегу. Пусть Дмитрий и был бетой, феромоны омег тоже на них действовали. Да что и говорить, беты часто умудрялись сидеть на двух стульях сразу. Быков нерешительно помялся у порога, он хотел получить ответы на некоторые вопросы, но чувствовал, что Беликов не даст их. — Если это действительно так, — уверенно произнёс Гоша, ощущая вибрацию собственного голоса, она отдавала чем-то неестественно холодным для него, — то хорошо. Но я хочу знать правду, Док. Мы друзья. — Это не та правда, которую ты смог бы принять, — честно ответил Беликов, голос его звучал таким грустным, что внутри Быкова всё будто перевернулось.       Док хотел кричать от досады, из-за гормональной дестабилизации, он почти не мог контролировать свои эмоции, его реакции были слишком бурными и насыщенными, это почти не получалось скрыть. Кроме того, близость альфы организм тоже воспринимал по-своему, хоть запах Гоши едва просачивался в дом, он всё же как-то это делал. Наверняка, Быков учуял и его запах тоже. Беликову было интересно, как ощущает этот запах альфа, нравится ли он ему, но молчал. — Позволь мне самому решить, что я могу принять, а что — нет.       Голос Быкова звучал неестественно мужественно, это был голос человека, который сам принимает решения, а не которого раздражает любая мелочь в этом мире. Дмитрий ощутил прилив волнения. Этого голос звучал так хорошо для него. — Я не люблю об этом говорить, это… это очень большая тайна, которая до сих пор причиняет мне боль. — Я постараюсь понять. Я могу прийти завтра? — стараясь сдерживать себя, поинтересовался Гоша. — Нет, приходи в среду, если можешь. Думаю, в среду всё будет в порядке, встретимся где-нибудь… в парке, хорошо? — Хорошо. Пока, Док.       Быков ушёл, унося с собой беспокойство и раздражение, вызванное желанием секса. Этот омега очень хорошо пах, но Гоша был взрослым человеком и умел держать себя в руках. Только подростки не могли справиться с желанием повалить омегу на первую попавшуюся поверхность, но на то они и подростки, кровь слишком горячая.       И всё же, оказавшись дома, Гоша ощутил как его охватило привычное недоверие и раздражение. Он ревновал Дока, действительно ревновал, а ещё ему хотелось омегу, от этого было тошно. Быкова уже предавали раньше, но он твёрдо решил, что не наступит второй раз на одни и те же грабли, вспоминая лицо Дмитрия, он вздрагивал. Док был прав, он не имеет права соваться в чужую жизнь, но и равнодушно смотреть, как рушится его собственная — тоже не мог.       Дмитрий тоже не находил себе места, он проклинал свой язык и неожиданное желание быть откровенным, Гоша не тот человек, которому стоит знать, но ведь… он же узнает однажды? Постоянно придумывать оправдания не получится, а прерывать знакомство не хотелось, пациент быстро стал другом, пусть не тем, которому хочется выложить всю свою подноготную, но тем, в ком не сомневаешься. Быков был очень сложным человеком, но сложный — не означает плохой, верно?       Мужчина закрыл лицо руками, съезжая спиной по стене. Что если Гоша не примет его? Ведь это ложь, пусть во благо, но ложь. Сможет ли Быков доверять ему после этого как раньше? Будет ли смотреть с прежним теплом или будет презирать, считая его всего лишь «омегой»? Дмитрий столько сделал, чтобы перестать быть всего лишь омегой, но для этого ему пришлось скрыть свою сущность от мира. Может быть, люди и считают, что сейчас омеги равны, но альфы до сих пор относятся ко многим из них с открытым пренебрежением, омеги до сих пор получают отказ в хорошей работе. Док многое выстрадал, чтобы сидеть за своим тяжелым столом на бутафорском стуле, источая ауру уверенности, во многом, конечно, это было достигнуто стараниями отца, но какое это имеет значение, когда все усилия могут пойти насмарку? Мнение Гоши было важным для него, хотел он этого или нет.       Течка шла тяжело, несколько раз за день Док подумывал о том, чтобы посетить врача, кажется, с ним что-то не в порядке. Он видел капли крови, выделяющиеся на бледных бедрах, боль была ужасная, все эти дни он не слезал с обезболивающего. Почти все дни течки Док спал, ощущая себя больным гриппом, его тело не отпускал жар, ему было тяжело дышать, только вот во время болезни тело не требует интимной близости, его же тело было предателем. Даже лёжа под одеялом, он извивался и выгибался, невольно подчиняясь животным инстинктам. Вдоль шеи горели призрачные укусы и поцелуи, с губ невольно вырывались стоны. Это было отвратительно, всё смешалось в доме Облонских.       К вечеру вторника течка почти прошла, остался только усиленный запах и чрезмерная чувствительность кожи. Док провёл больше часа, отмокая в ванне, пользуясь специальными средствами для устранения запаха, чтобы вечером среды не вызвать у Гоши когнитивный диссонанс и не спровоцировать его как альфу. Дмитрий был весьма осторожен в подобных вещах, в конечном итоге, он оказывал многим жертвам сексуального насилия психологическую помощь и знал, чего следует опасаться.       Док почти не опоздал, Гоша уже ждал его на той самой лавочке в парке, вид его выражал крайнюю степень недовольства, наверняка, что-то случилось на работе, да и чему удивляться — была середина недели, в такие дни всегда приходит какая-нибудь идиотская работа. И всё же, парень пытался держаться себя в руках, это было довольно трогательно. Дмитрий поприветствовал альфу, занимая край скамейки, он не был уверен, что Гоша не почувствует его, но очень на это надеялся. Быков удивлённо посмотрел на него, но ничего не сказал. Между ними воцарило напряженное молчание. — Это сложный разговор, — устало произнёс Док, потирая виски, в лицо дул слабый ветерок. — Я вижу, — хмуро заметил альфа, — но я жду. Я попытаюсь понять.       Беликов не был в этом уверен, но понимание неотвратимости этого разговора сдавило ему горло. Признаваться в том, кем он являлся было сроду обличения позора, и Дмитрий надеялся, что это не слишком напугает Быкова. — У меня была течка, — очень тихо произнёс Док. — Что? — голос Гоши против воли перешёл на высокие нотки, альфа шокировано уставился на своего друга, в глаза его блестело неверие. Быков даже подумал, что ему послышалось, но сжавшийся напротив мужчина с опущенной головой говорил о том, что нет — не показалось. — Но ведь ты…ты же бета! Да, именно! Ты сам говорил.       Руки Гоши задрожали, поэтому он сцепил их в замок. — Говорил. Я всем так говорю… Гоша, пойми, это не то, что стоит показывать. - Чудесно! — в голосе Быкова отчетливо звучали истерические нотки как на сеансах. — То есть, ты омега? Ну заебись теперь!       Дмитрий вздрогнул. Гоша редко прибегал к мату, только тогда, когда ситуация совершенно выходила из-под контроля. Док ощутил на языке острую горечь. — Я же говорил, ты не поймешь, — тяжело вздохнул Беликов. — А что тут можно понять? — воскликнул Гоша. Возможно, потом ему будет стыдно за свои слова, но сейчас он совершенно не понимал, как человек, которого он считал своим другом мог лгать ему. Когда Быков говорил, что попытается понять, он не ожидал, что узнает что-то такое. Люди всегда говорят, что постараются понять, но редко кто действительно может понять и принять что-то такое. В этом не было ничего удивительного, у Гоши сложился свой образ о своём психотерапевте, и сейчас этот образ рассыпался на осколки с грохотом падающего в горах булыжника. — Действительно, — буркнул Дмитрий, он ощущал лёгкую злость и досаду, но спорить сил не было, его организм ещё не восстановился до конца. Он встал с лавочки, впившись взглядом в альфу. — Чего я ожидал, верно? А знаешь, чего я ожидал? Я ожидал, что ты хотя бы попытаешься, что ты примешь меня. Да, я солгал, но ты и многие другие ни за что не стали бы уважать омегу, пока ты считал меня бетой, ты уважал меня, а теперь… что ж, если захочешь сменить психотерапевта, сообщи моему начальнику.       Голос под конец дрогнул, как же Док ненавидел свою повышенную эмоциональность, где та привычная стена холодного отчуждения, что всегда спасала его от боли и страха. Беликов развернулся спиной, уходя. Он ощущал себя брошенным, хоть и знал, что всё будет именно так с самого начала, но разве можно было обвинять его в том, что он желал быть понятым?       Гоша остался сидеть на скамейке, в его голове образовалась какая-то каша, он непонимающе смотрел вслед уходившему другу и не знал, что делать. Ему хотелось побежать следом, остановить, попросить прощения, в то же время, ему хотелось крикнуть что-то злое и обидное вслед, потому что он чувствовал себя обманутым. Может быть, всё это было чертовски неправильным, но Быков просто не мог взять и принять такие вещи сразу, ему нужно было понять, осознать.       Парень купил в ближайшей пятёрочке банку пива, ему нужно было хоть как-то успокоиться, алкоголь в небольших дозах помогал. Дома был полный беспорядок, но он сейчас как нельзя лучше гармонировал с состоянием Быкова. Усевшись в любимое кресло, Гоша прикрыл глаза, сделав большой глоток, хмельной напиток издавал характерный запах, который обычно не нравился Быкову, но сегодня можно потерпеть.       Гоша долго думал о том, что произошло. Док омега, с ума сойти, в самом начале Быков даже принял его за альфу, надо же было так лажануться. И где только Беликов всего этого понабрался? Ладно, ему стоит подумать над другим — что делать с тем, что он узнал. Первой реакцией было отторжение — ему хотелось оборвать все связи с лживым омегой, забыть про него, но годы дружбы не проходят бесследно. Когда гнев стал затихать, а в голове прояснилось, Гоша начал думать о том, что Дмитрий был неплохим человеком, в сущности. По крайней мере ходить к другому психотерапевту не хотелось. Мысли о Доке, как о друге, стали сильно занимать альфу. Конечно, теперь его влюбленность объяснялась природой Беликова, видимо, внутренний альфа был куда более догадливее самого Гоши, но если так, то почему он так реагировал? Ведь когда впервые Быков ощутил запах омеги в кабинете Дока, он приревновал не какого-то эфемерного омегу, а самого Беликова, это выбивало.       Гоша запутался, так сильно, что, казалось, потерял связь с миром. Что он должен теперь делать? Простить, извиниться, уйти? Мысли и чувства путались, как чертовы наушники в кармане. Отчаянно хотелось, чтобы появился кто-нибудь, кто разрулил бы всё вместо него.       Гоша молчал до пятницы. Он правда считал, что лучше выждать, иногда нужно чтобы прошло время, чтобы некоторые вещи стали понятными. Понятным ничего не стало, но Быков окончательно успокоился. Что ж, может быть Док и Омега, но он всё ещё его лечащий врач, а вечером пятницы у них сеанс.       Псих остановился перед дверью кабинета Беликова, было тревожно. Гоша мысленно нервно посмеивался, его пугал омега, с ума сойти. Было непривычно заходить в этот кабинет таким спокойным и напряжённым шагом, Гоше казалось, что он попал на минное поле, но альфа старался держать лицо. Дмитрий выглядел весьма удивлённым, заметив его. — Добрый вечер, — мягко поздоровался Док, напряженно улыбаясь, он следил за Гошей как за хищником, от этого в груди неприятно кольнуло. — Ага, и тебе не хворать. — Чай? — Чай.       Дмитрий, кажется, вздохнул чуть более свободно. Взяв чашки, Док отправился на кухню, заваривая успокаивающий чай, ему тоже стоило взять себя в руки. Беликов не знал, чего ожидать от Гоши, и это пугало его. Вернувшись в кабинет, Док поставил кружки на стол, занимая своё место. — Что беспокоит на этот раз? — как можно более спокойно спросил Дмитрий, удивительно, как легко ему давалась эта фраза раньше. — Удивительно, но почти ничего, — фыркнул Гоша, забирая свою кружку, — разве что одна проблема, личного характера, связанная с моим психотерапевтом.       Док мрачно кивнул. Он осторожно пригубил из кружки, смотря из-под ресниц на пациента. Гоша казался обманчиво спокойным. — Я хочу, чтобы ты всё мне рассказал, — прямо высказал Быков, кинув на психолога долгий, решительный взгляд. — Что именно ты хочешь знать? — с усталостью в голосе поинтересовался Беликов. — Сам не знаю. Что-нибудь, чтобы объяснило мне твоё поведение, я не знаю. — А что тут объяснять? Когда мы впервые встретились, ты принял меня за альфу и сразу же решил подавить, чуть ли не на бой вызвал, а что было бы, пойми ты, что я омега? Развернулся бы и ушел? Оскорбил? А сколько таких же пациентов, как ты, отказались бы слушать меня только потому, что я омега? Я родился в мире, где мой голос ничего не значит, и поверь, мой отец весьма доходчиво объяснил мне это. Будучи бетой, я мог бы претендовать на что-то. Что мне ещё говорить?       Гоша мрачно кивал, он не мог понять всего масштаба трагедии, но чувствовал, что в словах Дока есть очень много горького. Быков всегда считал омег слабыми и весьма глупыми, и сейчас образ омег и образ Дмитрия не хотели совмещаться, всё внутри шло от этого в разнос. Док просто не мог быть омегой, но он был. — Ладно, думаю, я смогу это принять, — неуверенно протянул Гоша. — В любом случае, ты нравишься мне как мой психолог и мне нравилось проводить время вместе.       Док кивнул, пряча лёгкую улыбку, это было совершенно не свойственное психу поведение, что не могло не радовать. Беликов надеялся, что его практика всё же реально действовала на Гошу и со временем они станут видеться только как хорошие приятели, а не врач и пациент. — Спасибо, Гоша.       Парень неловко пожал руку Дмитрия, это был очень неловкий разговор, но Быков старался вести себя подобающе. Он был рад, что отложил всё это до сеанса, иначе бы не выдержал и точно сорвался. Некоторые вещи нельзя так просто принять. Оставшуюся часть сеанса они обсуждали привычные проблемы. Гоша действительно становился более спокойным, это радовало. Неловкость заметно снизилась, но что-то такое всё ещё весело в воздухе.       Когда Быков уходил, он думал, что во всём этом было что-то неправильное. Ему нравился Док, и теперь, когда он знал, что тот ещё и омега, ему стоит быть более решительным. Гоша надеялся, что сможет понравится Беликову гораздо сильнее, в любом случае, он попробует.