Интервенция

— Нет, — донёсся через весь магазин голос Бернарда. — Нет, нет, нет, нет, нет. Я вам это не продам, нет. — Но… Второй голос наверняка принадлежал покупательнице — Мэнни сразу же понял по ноткам страха, который неведомым образом внушал Бернард. Он так до конца и не разобрался, что именно внушало посетителям этот ужас — поведение Бернарда или же он сам, с налитыми кровью глазами, чумазый, пропахший винными парами, сигаретным дымом и прочими многочисленными таинственными запахами. В любом случае, Бернард умел производить впечатление. — Нет, — повторил Бернард, на этот раз громче. Мэнни вздрогнул. — Это не продаётся! Дайте книгу мне! Отдайте, отдайте! Просто… отдайте… книгу… — Позвольте мне помочь, — вмешался Мэнни, встав между Бернардом и покупательницей. Он даже умудрился положить ладонь на ту самую книгу, в которую вцепились Бернард и пожилая покупательница. Мэнни отметил, что она не промах: её морщинистые пальцы крепко держали книгу, глаза под чепчиком в цветочек ярко сверкали. Слова Мэнни только подстегнули Бернарда: несколько его ударов пришлось и по лицу и рукам Мэнни, и от неожиданности он выпустил книгу, вместе с ним сдалась и посетительница. Бернард потянул книгу на себя и, не рассчитав силу, сделал пару шагов назад, прижимая добычу к груди. — Непродаётся, — пробормотал он и взял книгу, словно она была ребёнком, а он — человеком, который любил детей. А потом затолкал в нижний ящик стола. Посетительница, многозначительно пофыркивая, поправила свой чепчик, развернулась и вышла из магазина. — Правильно, убирайтесь отсюда! — крикнул ей вслед Бернард. — И друзьям своим расскажите! Всем расскажите! — Бернард, — обратился к нему Мэнни. — Я знаю, что ты недолюбливаешь покупателей… — Кровопийцы! Все до единого! Руки так и чешутся настучать им по башке, порезать их на маленькие, малюсенькие кусочки, втоптать в землю, а потом, пожалуй, прилечь отдохнуть. — …но, возможно, стоит иногда продавать им хоть что-нибудь? Пару книжечек? Просто счета оплатить? И выдать мне зарплату? — Нет, — отрезал Бернард, закидывая ноги на стол и зажигая сигарету. — Тебе жаловаться не на что, живёшь как король. Несколько месяцев без зарплаты пойдут тебе на пользу. Может, ты наконец-то научишься ухаживать за своей бородой. Мэнни только хотел возразить, что жизнь его королевской никак не назовёшь, или даже оскорблённо пригладить свою восхитительную бородку, как колокольчик на двери знакомо и очень по-особенному звякнул. На пороге появилась Фрэн, с видом усталой обречённости тащившая огромные пакеты. — Мэнни! Бернард! Слава богу, вы здесь, помогите мне! — Фрэн, скажи Мэнни, что я не собираюсь повышать ему заплату. — Но я же говорил вовсе не о надбавке! — Хорошо, потому что её тебе всё равно не видать, — припечатал Бернард и, затянувшись, принялся листать журнал. — Меня кто-нибудь слышит? — крикнула Фрэн, стукнув Мэнни по лбу, словно тот был входной дверью. — Помогите мне! — Ладно, ладно, — отозвался Бернард, даже не повернувшись. — Чего ты хочешь? Вставать не собираюсь, я только что сел. — Мне нужна книга, — сообщила Фрэн. Она тяжело дышала, растрепавшиеся волосы упали на глаза. — По греко-римской архитектуре. У вас точно есть, я видела. Журнал по вязанию шестилетней давности хлопнулся на стол. Взгляд Бернарда — его глаза серо-голубого туманного оттенка напомнили Мэнни волнующееся море — впёрлись в пол. — А, эту мы продали, — сказал Бернард, обращаясь к созданию в мусорной корзине, которое Мэнни раздавил где-то месяц назад. — Ничего подобного, — возразил Мэнни. — Из-за тебя мы за всю неделю ни единой книжки не продали. Да и кому вообще нужна книжка о греко-римской архитектуре? — Очень много кому, — ответил Бернард. — Всем нужна, всем! Это такой новый тренд. Весь раздел подчистую. — Вот как раз одна. Мэнни показал на стол и поднял томик: на самом верху стопки лежала нужная книга, большими жёлтыми буквами на ней значилось: «Введение в греко-римскую архитектуру». — Вот ведь удача, — воскликнула Фрэн и бросила все пакеты на пол. Она начала рыться в карманах. — Нет времени объяснять, но книга спасёт меня из одного очень деликатного положения, в которое попали я, цирковой гимнаст и банкир. Мэнни протянул ей книгу и вдруг заметил, что в руках у него уже ничего нет: книга пропала. Он посмотрел на Бернарда. — Чего? — спросил тот, бросив книгу на колени и вскинув руки. — Это не я. — Да брось, Фрэн нужна эта книга. Ей-то продать можно. — Я заплачу, — поддакнула Фрэн и потрясла скомканными купюрами. Бернард посмотрел на него, его пальцы крепко вцепились в книгу. — Боюсь, это коллекционное издание. Восемьдесят фунтов. Молча Фрэн отсчитала четыре двадцатки и протянула Бернарду. — Я сказал восемьдесят? Ошибся, я имел в виду сто. Десять. Фрэн добавила ещё две купюры. Взгляд Бернарда перебегал с денег на книгу в руках, с книги на лицо Фрэн и снова по кругу. Он облизал губы. — Я уже отложил её для одного покупателя, — наконец выдавил он. — Получается, что ты не можешь продать эту книгу, причём даже другу в беде, даже за сто фунтов, — на распев произнесла Фрэн. Пальцы Бернарда чуть дрогнули, глаз дёрнулся, он быстро заморгал. В магазине повисла безысходная тишина. — Нет! — наконец закричал Бернард. — Нет, я её не отдам! А потом он прижал к себе «Введение в греко-римскую архитектуру», свернулся вокруг неё клубочком и залез под стол. Мэнни посмотрел на Фрэн, та вздохнула. — Кажется, всё серьёзнее, чем я думала. — СКМ, — повторил Мэнни, задумчиво поглаживая бороду. — Ясно. Погоди-ка, а что это? — Синдром книготорговца-мизантропа, — серьёзно пояснила Фрэн. — Обычно он проявляется раз в несколько лет, давно я не видела Бернарда в таком плачевном состоянии. Мэнни кивнул. — Получается, никакой истории с цирковым гимнастом и банкиром нет? — Нет, я всё придумала. Ну, точнее, всё, кроме гимнаста. Просто хотела проверить, насколько всё плохо. Ты же знаешь, с Бернардом сложно сказать, болезнь ли это или просто его характер. Мэнни выглянул из-за шторы и посмотрел на Бернарда, листающего всё тот же журнал про вязание. Мэнни должен был догадаться обо всём сам. С другой стороны выглянула Фрэн и ткнула Мэнни, как только заметила покупателя. — Прошу прощения, мне нужен… — Нет, не прощаю, — оборвал его Бернард, не поднимая глаз. — Всё как обычно, — прошептал Мэнни. — Гляди дальше, — отозвалась Фрэн. — Я бы хотел купить эту книгу, — продолжил покупатель, показывая её Бернарду. Тот покосился на книгу, а потом на посетителя. — Я не могу продать её вам. Фрэн бросила на Мэнни многозначительный взгляд. Он прищурился и разобрал название: «Орнитологические наблюдения на юго-западе Суррея за 1850–1875 года». — Сколько она стоит? — Не продаётся, — рявкнул Бернард и выхватил книгу из рук мужчины. Он кинул её в нижний ящик, прямо на «Этнокультурные отношения Австрийской империи эпохи правления Франца Иосифа Второго» и «Биографию Арнольда Шварценеггера». Покупатель пулей выскочил из магазина, и Фрэн, скривившись, подняла пакеты, которые принесла ранее. — Начнём прямо сейчас. Процесс лечения Бернарда от Синдрома конченного мудака («Синдрома книготорговца-мизантропа», — не уставала поправлять Фрэн) занял довольно много времени и больше свиного жира, чем хотелось бы Мэнни. Однако Фрэн заверила, что без этого никак не обойтись, поэтому пришлось ему следить за кипятком и куриными перьями. — Жвачку, — попросила Фрэн. Мэнни протянул ей комок, и Фрэн заткнула ею уши Бернарда. — Платок. Мэнни дал ей платок, который она завязала на глазах Бернарда. Тыльной стороной ладони она оттёрла со лба пот. — Ирис. Мэнни повиновался. — Держи. А это зачем? — Это для нас… И ещё мороженое, чтобы скоротать время. Бернарду придётся немного посидеть в полной изоляции. Мэнни обеспокоенно осмотрел верёвки, которыми Фрэн привязала Бернарда к столу, и жевательную резинку в его ушах. — Вряд ли он обрадуется, когда проснётся. — Он и так злился, потому и заснул, — с улыбкой отметила Фрэн и протянула ему плошку мороженого. — Теперь самое сложное: три дня без книг, алкоголя и сигарет. Главное — никаких книг. С кухни донёсся крик Бернарда. Мэнни хотел было встать и проверить его, но Фрэн схватила его и усадила на диван. — Это для его же блага, — покачала она головой. — Дай ему время. — Мэнни, — позвал Бернард. — Мэнни, друг мой, товарищ мой, зайди на минутку, на одну секундочку! Мэнни замешкался. Фрэн пошла в туалет; больше никто не узнает. А Бернард звал его на помощь. Он зашёл в кухню. — Мэнни, Мэнни, Мэнни, Мэнни со своей восхитительной бородой, подойди поближе, — проникновенно позвал его Бернард. Мэнни наклонился и вытер Бернарду лоб. — Мэнни, принеси мне книжку, а? Всего лишь одну книжечку, Мэнни, «Возвращение солдата» или «Выкрикивается лот 49», что-нибудь, что-нибудь крошечное, может, Беккетовский «Конец игры» в мягкой обложке — мне большего не надо. Мэнни посмотрел, как страдает его друг, и покачал головой. — Не могу, Бернард. Ты должен поправиться. И Бернард снова закричал, забившись на столе. Все три дня, что Бернард провёл в изоляции, Мэнни занимался делами: протёр пыль, привёл счета в порядок, кормил Бернарда куриным пюре через трубочку. В самый последний день Бернард, казалось, забыл английскую речь, и пару раз Мэнни казалось, что тот борматал что-то на арамейском. Когда наступил вечер третьего дня, Бернард неверным шагом вышел из кухни, массируя голову. Он был весь перепачкан слюной и куриным пюре. — Мэнни, — сказал он тихим голосом, как будто у него было похмелье, — спасибо. Спасибо, друг. И он проковылял к Мэнни, обхватил его руками и крепко прижал к себе. — Что случилось? — пропищал Мэнни, чувствуя, как руки Бернарда гладят его по спине, а небритая щека царапает шею. — Что ты делаешь с руками? Бернард отстранился, всё ещё сжимая плечи Мэнни. — Я очень благодарен за всё то, что вы для меня сделали. Ты настоящий друг и очень хороший человек. Мэнни моргнул. — Где Фрэн? Я хочу поблагодарить её. — Она, эм, она пошла в магазин, — пролепетал Мэнни. Бернард улыбнулся, и даже вполне нормально, а не так, словно он только что проглотил живого барсука. — Тогда я пойду ей навстречу и помогу с сумками, — сказал он и выбежал на улицу. Поражённый Мэнни стоял посреди магазина. — Лучший день моей жизни, — выдохнул он. Два дня спустя потрясённый Мэнни стоял посреди магазина. — Худший день моей жизни! — воскликнул он. Вокруг него сновали покупатели, и их становилось всё больше, словно комочков в мерзкой подливке. Никогда в магазине не было так много народу. — Заткнись и лучше помоги мне, — заворчала Фрэн, пробираясь мимо него с кипой книг, опасно раскачивающейся над её головой. В глубине магазина Бернард радостно рассчитывал одного покупателя за другим, смеялся над их шутками, предлагал скидку и продавал им хорошие книги — сестёр Бронте, Пруста, Афра Бен, как будто посетители действительно заслуживали эти книги. Мэнни взял у Фрэн часть книг и положил их на стол, вокруг которого суетились посетители. Они сразу же накинулись на книги, словно стервятники на падаль. Фрэн грустно вздохнула. — Не знаю, Мэнни, я начинаю склоняться к мысли, что всё это было ошибкой, — сказала она, посмотрел на Бернарда. Мэнни широко улыбнулся и постарался не обращать внимание на мужчину, рассматривающую коробку с любимыми книгами Бернарда. На самом верху лежала новенький «Тоно-Бенге» в твёрдой обложке. И всё-таки он успел заметить, как книга упала в лужу, и мужчина вместо того, чтобы поднять и положить её на место, небрежно отпихнул её в сторону своей машины. — Не так и плохо! — сказал Мэнни. Он потряс головой и зажмурился. — Всё просто замечательно. Бернард хорошо ко мне относится, магазин приносит доход, дела идут в гору. Фрэн постояла рядом с ним, а потом пошла за новой порцией книг. Затем она появилась снова, на этот раз с викторианскими сенсационными романами. В это время к Бернарду подошёл юноша. — Сэр, сколько за это? — спросил белобрысый парень, показывая первое издание «Обитателей холмов» с автографом в идеальном состоянии. — Я люблю кроликов, но вот всё, что у меня есть. И он высыпал на прилавок пригоршню монет, едва ли шестьдесят пенсов. Бернард посмотрел на монеты, парень опустил взгляд на свои ботинки. Мэнни уставился на Бернарда, Фрэн, всё ещё пробиравшаяся по магазину со стопкой книг, отвела взгляд на мятый корешок «Тайны леди Одли». — Ладно, забирай, — наконец разрешил Бернард, махнув рукой. Мальчишка просветлел и, прижав книгу к груди, побежал прочь из магазина. Мэнни подкрался к Фрэн и прошептал в самое ухо: — Может, ты и права. Фрэн испуганно вскрикнула, выронив книги, споткнулась о стопку любовных романов и приземлилась прямо на задницу. — Фрэн, ты в порядке? — искренне обеспокоенно крикнул ей Бернард. Фрэн прищурилась. — Мэнни, — начала она, — неси куриные перья. И трубочки. Мы должны вернуть всё как было. Мэнни мрачно кивнул. Настало время положить этому конец. Через три дня Бернард на неверных ногах вышел из кухни. Из уголка рта свисала трубочка, с неё на рубашку капало дешёвое вино. В каждый руке у него было по сигарете, глаза вернулись в обычное состояние и налились кровью. Здоровый румянец исчез с щёк, вернулась желтизна злости и хамства. Никогда ещё Мэнни не видел картины милее. Он схватил Фрэн за руку, и она пожала ладонь в ответ. — Бернард! — позвал Мэнни. — Я рад, что ты вернулся. Бернард доковылял до стула и тяжело опустился в него. Он затянулся по очереди каждой сигаретой, так и не вытащив изо рта трубочку. — Р-р-гх-гх, — ответил он. Радостно зазвонил колокольчик, оповещая их о посетителе. — Прошу прощения. Мимо Мэнни и Фрэн прошла покупательница и подошла к Бернарду. Тот уронил лицо на стол и застонал. — Р-р-гх-гх, — замычал он, как будто действительно хотел что-то сказать и не понимал, почему никто ему не отвечает. — Прошу прощения, — повторила девушка, подстраиваясь под его тон, — нет ли у вас журнала по вязанию? Мне нечего почитать в автобусе. Мэнни затаил дыхание, рядом с ним замерла Фрэн. Не поднимая головы Бернард порылся в ящиках стола, попутно разбрасывая многочисленные книги. Наконец он выудил журнал, который читал в самом начале своей тяжёлой болезни. Кинув его в сторону покупательницы, он простонал: — Два фунта. — Два фунта? — возмутилась девушка, рассматривая мятые, заляпанные жиром страницы. — Даже свежие выпуски столько не стоят! — Эт редкий, — сказал Бернард. От его губ на столе оставался мокрый след. — И за покупку журналов о вязании людей надо наказывать. Женщина презрительно вскрикнула нечто неразборчивое, потом всё-таки достала из кошелька монету и протянула её Бернарду. Мэнни смотрел, как она выходит из магазина. Колокольчик прощально дрогнул. Как только дверь закрылась, он кинулся к Бернарду, Фрэн подбежала с другой стороны, и они заключили пускающего слюни Бернарда в крепкие, любящие объятия. — Что такое? — закричал Бернард. Глаза его раскрылись, а лицо исказил ужас. — Что это вы делаете со своими руками? Прекратите! — Бернард, мы тебя очень любим, — сказала Фрэн. Мэнни уткнулся носом в шею Бернарда. — Слезьте с меня, никчёмные нахлебники, от вас воняет беконом! — заголосил Бернард, пытаясь спихнуть их. — Я вас ненавижу! — Мы знаем, — радостно подтвердил Мэнни. Это был самый лучший день его жизни.