Увы!.. Монах

Рассвета боль, и снова — тяжесть, И грань тоски пророчит страх, Какая сумрачная радость Летит к тебе, увы, монах? Не келью заперт, не отцами, В сутане черной, — ночи тень, Распят своими же мечтами, Молитвы крик опять — весь день… Ты сам собою заперт в эхе Давно уж пройденных миров, К чему лихая боль потехи? Она — лишь дар, что от волхвов. Вкусил бы крови ты спасенья… Себя бичуешь ты зачем? Ты жаждешь бога откровенья, Спастись б тебе средь этих стен. «Спаси меня, о, правый Боже! Так грешен я, сойди ко мне, Я боль уж чувствую не кожей, И нет покоя и во сне!» Ударом горьким только сдавят, Молчаньем серым — небеса… И правдой этой лишь отравят, Когда поднимет он глаза… «Ответь же мне, спаси страдальца! Уж я не знаю ничего… И не отринь в миру скитальца, Он для тебя, здесь — без всего…» Ни грома же, ни молний света, И пустота дрожит в тиши… И яд безмолвного ответа, Оставит прежней тьму души… Тоскливым хрипом захлебнется, А после — крест опять лобзать, Христос сказали, что вернется, Грехи людские чтоб прощать. Воскрес он за три дня из гроба, Босым прошел к горе на крест, Но ты — не бог… Людского рода… И неизвестность душу ест. Услышит ль он твои молитвы, И веришь ль ты, чтобы молить? Но замыслы чисты, не хитры… Ты хочешь верить и любить. А там, средь пустоты и боли, Ты встретишь новый, тяжкий гнет, И от одной — к иной юдоли! Никто, увы, ведь там — не ждет! И пустота разрежет горло, Там нет богов ведь, нет — грехов! Но примет сказку свою снова, — То плен иссушенных рабов. А боль опять прорежет душу, Разверзнет небо — острие… Из шторма выбраться ль на сушу? Покоя жаждет все — нутро. Рассвета боль, и снова — тяжесть… А грань тоски пророчит страх… Какая сумрачная радость Летит к тебе, увы… Монах?