Ад и Рай Евы

      — Я не могу вот так просто сидеть здесь и ждать!       Дорогущие туфли полетели в глубину комнаты вслед за сумкой, успевшей в своём путешествии задеть ручками несколько роз.       — Ева, я тебя умоляю, не устраивай истерик. Ты сделала всё, что могла. Просто доверься Яну, он сам сможет разобраться со своими проблемами.       — Я так не думаю!       Макс демонстративно тяжело вздохнул. Выбора у него особо не было, как и у меня. Он даже не мог войти в спальню, где я металась в приступе злости и бессилия. Моё любимое сочетание! Вот уже почти месяц едва ли не каждый день на меня наваливались эти чувства.       — Иди в душ, а я пока принесу тебе обед. Девочки приедут чуть позже, у тебя есть часик на отдых.       Пусть идёт куда хочет! Если не может мне помочь, то пусть хоть не раздражает лишний раз.       Вместо душа я вышла на балкон, залитый солнечным светом. Слишком жарко, чтобы долго здесь стоять, но этот внешний жар перебил внутренний. Сколько раз мне уже повторяли, чтобы я не лезла решать чужие проблемы? Особенно когда я ничем не могла помочь. Этот урок я отказывалась изучать. Пока я чувствую, что могу что-то сделать, я буду лезть на баррикады, чего бы мне это ни стоило. Тем более пока у Яна всё хорошо, так же будет и у меня. Я целиком завишу от него сейчас и не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось. Но и Макс прав — Ян наверняка попадал во всякие ситуации, так что сможет справиться с ещё одной. И всё же… Сегодня был его день, день, когда он купался в зависти и восторге, а это опасно. Ведь для многих он просто выскочка, неожиданно появившийся в стране и спутавший им все карты. Так что желающих ему насолить будет достаточно.       — Ева, можешь подойти? — я совсем забыла, что Макс не может войти в спальню.       — А можно поесть на кухне или в столовой? Или мне совсем-совсем нельзя отсюда выходить?       — Только когда Ян позвонит и разрешит, — терпеливо повторил Макс, передавая мне поднос. Пока я устраивалась с ним у трюмо, Макс принёс себе стул и уселся в коридоре.       — Ты так и будешь там сидеть? — я едва не подавилась, когда увидела эту картину. Как сторожевой пёс, честное слово. И взгляд такой же жалостливо-терпеливый, будто я его уже достала. Но доставать я его собиралась до самого вечера, так что мысленно пожелала ему терпения и продолжила есть. Головная боль окончательно прошла, и наконец-то проснулся аппетит.       — Зачем ты задаёшь вопросы, на которые знаешь ответы?       — Это же очевидно! Чтобы ты на них отвечал и мне было не так скучно. Ну а сегодня — ещё и не так тревожно. Что бы ты там ни говорил, я всё равно буду беспокоиться.       — О Кристине ты так не беспокоилась.       Это было очень хлёстко и больно. Мне потребовалось время, чтобы остыть и собраться с мыслями для ответа.       — Как и ты, хотя ты с ней общался намного дольше меня, а мы ведь сёстры, хоть и двоюродные. Вообще, когда я вас впервые увидела, то подумала, что ты её парень. Ты так мило тогда о ней заботился! А потом в клубе почему-то стал ей хамить, да и вообще… Странное у тебя отношение к девушкам: то заботишься о них, то резко становишься грубым. Это какая-то особая тактика покорения?       Лучшая защита — нападение, даже такое неловко-бессмысленное, но сейчас Макс действительно меня нервировал, поэтому получил вполне заслуженно.       — Я никогда не заботился о Кристине по-настоящему. Все мои действия по отношению к ней — это лишь выполнение приказов Яна, — сухо ответил Макс.       — Прости, я забыла, что здесь везде камеры, и никому нельзя говорить лишнего.       — Здесь нет камер.       Вау, вот это новости!       — Ты уверен? Почему это везде есть камеры, а здесь нет?       — Потому что Ян и так всегда знает, что с тобой происходит. И благодаря кольцу тоже, оно помогает ему улавливать все изменения твоего настроения, так, на всякий случай. Вдруг тебе плохо или больно.       — Или очень весело и хорошо, но без него, так?       — Ну и это тоже, — Макс впервые за день рассмеялся.       — Значит, в этой комнате я могу спокойно жить, не боясь, что каждый мой шаг контролируют? Это прекрасные новости.       Макс закивал, довольный моим смягчившимся голосом. Рано радовался!       — Тогда скажи-ка мне, пока никто нас не слышит, почему ты помогал Кристине с больницей, но не позвал меня, когда она пришла в клуб? Ты же знал всё, ты был там. И ты мог как-то мне маякнуть.       — Не мог, — по тому, как у Макса напряглись мышцы челюсти, я поняла, что он говорит правду, тяжёлую и болезненную. — Просто прими, что я не могу ослушаться приказа Яна. Это сильнее меня и моей воли.       — Хорошо, я понимаю, — чего уж там, я и сама не всегда могла противостоять желаниям Яна. — Но больница и твоё появление на том празднике — это тоже был приказ Яна?       — Это был мой максимум. И я за него заплатил высокую цену.       — Мне не стоит спрашивать подробности?       — Не стоит.       — Тогда прости, что наехала на тебя. И спасибо тебе. Может, я могу тебе чем-то помочь? — эх, конечно же, я сомневалась, что реально могу быть хоть как-то полезной, но всё же стоило спросить.       Макс посмотрел на меня с какой-то странной болью.       — Не говори и не думай обо мне. Ян всё знает, всё видит, всё слышит. И самой главное, чувствует. И если он узнает… — Макс запнулся, но я поняла и продолжила за него:       — Как я к тебе отношусь или ты ко мне?       Макс кивнул и продолжил:       — То он меня убьёт. И это не просто мои мысли. У нас уже был такой разговор.       — Вроде такого, как тогда в моей комнате?       Макс промолчал, но отвёл взгляд. Я увидела в нём слишком много мягкости и слабости. Странно, что у Яна был именно такой помощник, Альберт ему подходил больше.       — Ты оставляешь меня один на один с Яном. И порой это страшно, — пожаловалась я, чувствуя, что нуждаюсь в поддержке и словах ободрения, как сотрудники, когда перемывают косточки и жалуются друг другу на строгого начальника, не в силах противостоять ему.       — Ты всё ещё его боишься? Даже не так. Ты хоть раз его по-настоящему боялась?       Странный смех в его голосе. Конечно, боялась. Тогда, в самый первый день, да и потом, например, когда сказала, что он может делать со мной, что хочет. Я уже собралась всё это сказать вслух, но насмешливый взгляд Макса остановил меня.       — Он не причинит мне вред, ведь так?       — Так. Я рад, что ты запомнила. Он любит тебя, хоть и не признаётся в этом.       — Я не верю, что он может любить. Это всего лишь игра. Он нашёл что-то интересное и хочет это иметь, не более.       — Ева, я с ним провёл больше ста лет, как ты думаешь, знаю ли я его обычное поведение с девушками?       «Больше ста лет» резануло слух, но сознание на всякий случай захлопнулось и повесило табличку, что ушло на обед и вернётся нескоро. Такие факты из чужой жизни лучше пропустить мимо, иначе и я попаду к доктору Осипенко.       — Поведение с девушками — это просто тактика. Он прекрасный манипулятор и игрок и заморочит голову любой девушке. Так что не думаю, что со мной у него какое-то особенное поведение.       — Ева, ты так себе сейчас цену набиваешь? — спокойно спросил Макс, но его слова меня царапнули.       — Эй! Вот это вот сейчас было лишним.       — Твои якобы сомнения были лишними. И лучше Яну о них не знать. Просто оглянись вокруг. Повторюсь, я не знаю, что у вас произошло, но что-то очень важное для него, раз он впустил тебя в эту комнату. Цветы — это мелочи, я согласен, но о них он тоже вспомнил. У тебя там ещё скоро день рождения. Вот тогда пойдут настоящие подарки. Тем более двадцать лет — очень красивая дата.       — А сколько лет Яну?       — Не скажу, потому что не знаю. Когда-нибудь он тебе скажет, если захочет. Ты же его будущая невеста.       Последнее предложение он произнёс как-то ревниво и обиженно. Или мне показалось?       — Ты в этом уверен так же, как и Ян? Кто-нибудь спросит моё мнение?       — Ты знаешь ответ.       — Нет. Я не знаю. Если мы говорим о таком знании, с которым я сегодня столкнулась, то нет, не знаю, — Макс решил проигнорировать мои реплики возмущения. Ну что ж, зайдём с другой стороны, пока нас никто не слышит. — Кстати, почему Ян сказал, что я не могу ошибаться? Это же всего лишь ощущения, хоть и достаточно болезненные.       Ужасно болезненные. Если бы не Ян, я бы не смогла продолжить этот день, а просто валялась бы в темноте и тишине и молила о сне и холоде. Ненавижу головную боль, она напрочь лишает меня способности мыслить, и я превращаюсь в один сплошной комок страдания. Если такова цена этих «знаний», то я бы прожила и без них.       — Если я правильно понял, то это были «абсолютные знания», истины из настоящего, будущего или прошлого, которые невозможно изменить. Это просто факт, с которым нужно смириться.       — Э-э-э… То есть ничего нельзя изменить? И даже то, что я предупредила Яна, никак не повлияет на ситуацию? — зачем тогда они нужны? Зачем мне надо было так мучиться, тревожиться, переживать? Зачем и почему я вообще узнала это?       — Нельзя. Можно изменить последствия, если быть готовым, но сам факт — есть факт.       — Ну, это хоть немного радует. Странно, что кольцо никак не заглушило это чувство, чем бы там оно ни было.       — Как ты уже заметила, Ян был удивлён твоей новой способностью. Точнее, не новой, она всегда была в тебе, этому невозможно научиться с нуля, только развить дальше. В общем-то, «абсолютное знание» — это способность заглянуть в саму ткань мироздания, поэтому это так тяжело.       — Это всё звучит, как полное безумие.       Мы немного помолчали. Меня совсем уж не радовала эта странная способность, и я просто хотела отдохнуть, но Макс должен был за мной присматривать, так что я снова не могла делать то, что хотела, даже без камер. Необходимость всё обдумать нарастала. Я уже собиралась сбежать в спасительный душ, но оставался ещё один вопрос:       — А Ян тоже владеет такой способностью?       Ответ Макса показался мне странным:       — Я не знаю этого. Но если бы и знал, то не сказал бы тебе.       — Почему это? — я не просто опешила, я буквально застыла, хотя уже вставала из-за трюмо.       Макс прищурился как-то очень уж нехорошо.       — Я провёл с тобой достаточно времени, чтобы понять, что ты можешь быть для него опасной.       А вот это был подлый удар в спину. Я машинально начала оправдываться:       — Но я ведь сразу рассказала ему обо всём, что узнала! Почему ты думаешь, что я способна на подлость по отношению к нему?       — Потому что ты как крупный хищник в квартире: вроде бы ручная и послушная, но в любой момент можешь снять с хозяина скальп.       Когда Макс это говорил, ни одна нотка сомнения не пробежала в его голосе. Что произошло? Почему он так обо мне думает? Это было неожиданно и больно.       — Спасибо за мнение. Хоть оно и ошибочное, но зато теперь я буду знать, какой ты меня видишь.       От обиды жгло лицо и щипало в глазах, так что я поспешила в душ. Ванная возле моей спальни была почти такой же роскошной, как та, в которой меня как-то мыл Ян. Когда это было? Мне показалось, что целую вечность назад, столько всего произошло с тех пор! Мне срочно надо было уединиться и всё проанализировать, начиная с самого моего первого дня в Киеве.       Обычным умыванием макияж не смылся, но мне было не до этого. Обжигающе холодный душ не сразу помог мне успокоиться — настолько сильно меня трясло от впечатлений этого дня. И всё же Макс ловко отвлёк меня своими откровениями от главного — я почти забыла, что Ян сейчас в окружении врагов и вот-вот что-то должно произойти.       Немного поостыв, я наконец-то начала соображать. Макс не выпустит меня из спальни и будет всячески забивать голову, чтобы я не вмешивалась в дела Яна. Ян и сам этого не хочет, иначе бы не запихнул меня в комнату без выхода. К тому же он знает всё о каждом малейшем колебании моего настроения. И это нехорошо. Я посмотрела на чёрное кольцо на побледневшем от холодной воды пальце и приняла решение. Сейчас мне будет очень-очень плохо, но я готова.       Мне пришлось очень быстро вышвырнуть кольцо из кабинки, чтобы его не утащило в сток. И на это я потратила последние секунды сознания, дальше я уже не принадлежала себе, даже не слышала воды, бесконечно заливавшей меня. Чувства и видения, долго сдерживаемые кольцом, нахлынули на меня волной и утащили в своё мутное море, из которого было не так-то просто вынырнуть. И только холод кабинки, в уголок которой я забилась, оставался последней ниточкой, связывающей меня с реальностью.       Тёмное дерево, тёмная кожа, тёмный паркет, мужчины в тёмных костюмах — всё, как любит Ян и как не люблю я. Слишком мало света, слишком много тайны и запаха денег. Опасность, зависть, жадность, гордость и подлость заполняли комнаты. Одну большую, с диванами, столиками и выпивкой, и вторую поменьше и потемнее — кабинет для переговоров тет-а-тет. Будь я там, я бы уже утонула в этих ядовито-горьких волнах эмоций. В этой компании не было никого постороннего — все старые друзья и враги. И Ян, их новый общий противник. Каждый из мужчин был со своей охраной, теперь рассеянной по всей территории клуба, но не в этой комнате. Теперь я поняла, что Ян никак не смог бы меня провести туда. А жаль, даже одна женщина смогла бы развеять эти тёмные клубы жёлчи, заполнившие клуб.       Полная анонимность: никаких камер, никакого персонала, никакой охраны непосредственно в комнатах. Но и оружия ни у кого не было, как не было его и в помещении, и за его пределами — всё проверили уже не один раз. Хорошо, что они не догадывались, что я могу за ними следить вот так просто.       Ян был в маленьком кабинете, за тяжёлыми дверьми с дополнительной шумоизоляцией, но я и туда проберусь, только позже, пока я должна присмотреться к людям, которые так хотели с ним встретиться. Между собой они общались как старые друзья, посмеивались, вспоминали какие-то общие забавные истории. Для решения своих вопросов они бы предпочли встретиться в сауне с девочками, но Ян был не из их круга, поэтому с ним такое близкое общение даже не предполагалось. Несмотря на их не особо дружелюбное отношение к Яну, опасности они сегодня не представляли. Во всяком случае, я этого не чувствовала. Но и уходить из этой просторной комнаты с большими панорамными окнами не спешила.       Где же Альберт? Вряд ли его впустили в кабинет, но и в комнате его нет. Тогда где? Сможет ли он появиться достаточно быстро, чтобы успеть защитить Яна? Но ведь Ян не зря назначил его своим охранником. У него наверняка есть необходимые способности.       Одновременно подсматривать и думать было тяжеловато, сознание не могло слишком долго находиться в таком расщепленном состоянии, поэтому я продолжила наблюдать. Ян был в кабинете с президентом, это понятно. Мужчины продолжали вести ленивый диалог, приправленный крепким алкоголем и табаком. Ничего нового, но терпкий мужской запах меня сбивал. Я никак не могла уловить ледяного Альберта Мейера. Хоть лёд был не совсем точным образом, скорее иней или изморозь, что-то невесомо лёгкое, но холодное, или, точнее, промозглое. Почему я не спросила у Макса о способностях этого Мейера? Это бы сейчас мне очень помогло.       Разговор Яна подходил к концу. Из кабинета тянуло едва уловимым чувством облегчения — сделка прошла не совсем так, как изначально планировали обе стороны, но, в общем-то, успешно. Ещё несколько минут взаимных любезностей, и Ян с президентом выйдут в большую комнату. Остальные гости ничего не замечали, но я вдруг почувствовала странный холод, будто оказалась возле открытой морозильной камеры. Ещё минута, и всё произойдёт, поняла я. И не только я.       Я не видела его, но чувствовала его напряжение, тревожное ожидание. У него холодный ум и стальные нервы, но сегодня рука немного дрожит, это может всё испортить. Рука. Я не могла её рассмотреть, потому что не находилась вне этого человека, а пыталась влезть в его сознание, но пока застряла где-то на уровне подсознания, среди тех ощущений, что не поддаются контролю. Ему было жарко и душно, там, где он находился, не было достаточно воздуха, пот жгучими капельками стекал по лбу. Хоть бы не попал в глаза! Хотя один глаз закрыт, второй был напряжён. Ещё чуть-чуть. Он был слишком собран, сознание сузилось до одной точки, и я не смогла бы пробиться туда. Пришлось выскользнуть и метнуться обратно в комнату.       Не одна я вернулась в комнату. Ян и президент уже стояли возле одного из диванов и вместе с остальными перекидывались бессмысленными фразами и смеялись. Всё шло хорошо. Но я уже видела линию, очевидную для того напряжённого человека: окно, высокая спинка кресла, Ян, почти повернувшийся спиной к окну, президент, стоящий перед ним, ещё несколько мужчин на расстоянии метра от них.       Если бы я могла, то закричала, но тогда я была даже беспомощнее бесплотного духа. Меня там вообще не было. Но было что-то холодное, пролетевшее по комнате порывистым сквозняком, невидимым для всех, но ощутимым для меня. И для Яна. Потому что он стал поворачиваться ещё за миллисекунды до треска толстого стекла. И мы вдвоём увидели очень медленно летящую пулю, пронзающую стекло, расходящееся паутинкой, и человека в чёрном, мелькнувшего тенью между окном и Яном.       Треск разбитого стекла перешёл в испуганный глухой возглас и закончился сочным звуком вспоротой кожи. Спинка высокого кресла брезгливо выплюнула пулю, пронзившую её насквозь.       Альберт успел.       Я смогла наконец-то выдохнуть. Сейчас будет паника и переполох, и даже попытка устроить скандал. Но непонятно было, кто именно был целью стрелка: Ян или президент? Так что я полагалась на красноречие Яна. А я всё.       Меня привёл в чувство отвратительный сладковато-солёный вкус крови, набежавшей мне в рот. Откашливаясь и отплёвываясь, я смогла подняться и быстро умыться. Если Макс заметит, что у меня кровь идёт носом, то сразу догадается, что я снова лезла не в свои дела. Ну, ничего. Ещё минут десять, и я смогла выйти к нему как ни в чём не бывало.