«Давай разрушим миф, что первая любовь всегда конечна, Уджи»
Ли бы и хотел разрушить этот миф, правда, только кажется, в тот самый момент, разрушили его.
Они встречались около года, со времен старшей школы, когда Хон только к ним перевелся из-за рубежа. Конечно же отношение к юноше было двояким. С одной стороны слабый пол обожал его с головы до ног — идеальная внешность, которая напоминала известные вебтуны со сладким сюжетом про школьную влюбленность и отношения. Еще и иностранец, с прекрасным знанием английского, столь приятным бархатным голосом, который словно в транс вводил за одно лишь предложение на родном языке Джису. А вот с другой стороны — тот самый факт, что он не кореец. То есть нет, условно он только родился в Америке, да и выглядел то он как азиат. Но в нем ощущалась та самая неловкость в отличии социума и его норм, которую за интернациональными новичками замечал Ли. Тот часто заикался, стараясь подобрать верное, более подходящие по значению слово. Сторонился других первое время, стараясь привыкнуть к своему окружению, культуре, традициям. Ему было сложно.
Слишком заметно сложно.
Соседом по парте Хуна Джош стал со средины первого семестра. Парень совершенно не успевал в той же литературе и языке, кажется, понятно почему. А еще Хону на удивление трудно давалась биология, особенно раздел ботаники. На листы книг, пестрящими картинками с растениями ярко зеленого цвета, каждый раз Джису шипел, словно кошка на цитрусы или любое эфирное масло.
— Ненавижу зеленый.
— Это мой любимый цвет.
В момент встречи их взглядов Ли понял, что дело дрянь. У старшего вмиг пропало раздражение, в карамельных глазах сменившееся на искреннее удивление. Сам Ли ощутил накатывающий ком где-то в горле, от того живо отводя взор обратно к схеме фотосинтеза.
Их отношения начались примерно под зимние каникулы. Оказалось, Джош так любит отмораживать свои длинные пальцы в снегу, пока пытается из кучки замерзшей воды вылепить фигурку ангела. Ребенок. Да, именно так Ли казалось моментами, когда Хон в очередной раз капризничал в кондитерской, настаивая, что ест он кексы только с вишней, и те, что со сливой ему просто не подойдут. Или когда они целовались. У Уджи было и правда совершенно иное представление о своем первом поцелуе, да еще и с человеком, который вроде как, по собственным рассказам, был в отношениях не раз. Но все, что он получил от Джошуа — смазанные касания губ, много слюны даже на подбородке и пару укусов в нижнюю губу. Ладно, бывало и хуже, не с ним, но с кое-кем другим. По опыту лучшего друга Джуна, которого стошнило прямо во время процесса в рот несчастной барышни, он понимал, что американец еще не испортил поцелуй так, как мог.
Расстались они совершенно не как в романтично-драматичных романах, увы и ах. В один из вечеров, в который Хун ощущал то самое недостающее ему тепло внутри, Хон просто сказал о том, что остыл и.. ему жаль. Очень неловко после они досмотрели фильм, так же неловко из шкафа младшего Шуа забрал свою толстовку, невероятно неловко старший все пытался взглянуть в глаза Ли, но тот лишь молча закрыл дверь за ним. Только смс «если что забыл — напишешь, Вону передаст». Сказки не случилось, да на нее Джихун и не рассчитывал, только вот тягучая боль под ребрами такая неприятная, жуть. Словно не можешь избавиться от сухого кашля.
В последний раз они увиделись после полу месяца разлуки. Буквально случайное столкновение в супермаркете у университета, одно слово за другим и как-то.. сам собой разговор начался. Все же с Хоном у них было о чем болтать не то что часами, а целыми днями без умолку. Тогда, кажется, с горяча, Ли пригласил бывшего парня зайти к нему под предлогом забытого нотатника в его спаленке. И лишь переступив порог маленькой душной квартирки, почти сняв с ног дорогие кожаные туфли, Джош осознал, что в жизни никогда не пользовался подобными вещичками.
На вопрос «зачем» сам младший ответил довольно быстро и красноречиво. Ну, так казалось старшему, на которого светловолосый всей тушкой упал у самого порога, то ли в объятья просясь, то ли силы потеряв. Жаль, что Джису никогда внимательностью не обладал. Не услышал защелки замка. Не ощутил меж их телами посторонний предмет. За то во всех красках мучительной, но благо, не долговременной агонии он ощутил лезвие ножа, которое рассекло его шею. Глаза с медовым отблеском с испугом блеснули в последний раз, глядя на бывшего возлюбленного с немым вопросом.
Джихун лишь тихо лил слезы, оттирая почти что голыми руками кровь с плитки у входа и самой двери. Растворитель был сильным и надежным, так что от этих улик не останется следа. Теперь бы еще разобраться, куда он денет тело Шуа, даже мертвые губы которого напоминали о горечи утраченного, вырывая из груди Ли лишь нервный смех и новую порцию сожалений вкупе с обжигающей соленой жидкостью по щекам.
Но он смог.
Он пережил это.
Четвертый курс, выпуск. Неужто место для любви и отношений? Джихун тоже отвечал себе на этот вопрос совершенно отрицательно, не затянулись еще его старые раны. Вот только у Юна были другие планы что на свою, что на жизнь младшего.
Ворвавшись в жизнь Ли подобно урагану, заменив лишь одно занятие в статусе человека с пятого курса, Хан запросто отнял покой младшего, не оставляя ничего взамен. И на деле, юноша бы и предъявил бы за это когда-то, возможно, не согласись с первой же попытки Джонхан на свидание. Еще так забавно. Ли вроде бы его просто на прогулку в парк звал, но его тактично исправили:
— Хочешь на свидание — зови на свидание, а не на дружеские посиделки на полу прогнившей парковой лавке. Будь более уверенным, кусаюсь я немного и при совершенно других обстоятельствах.
С Джонханом.. было легко и трудно одновременно. Иногда такой его легкий настрой на все и вся помогал легче воспринимать действительность, на что-то закрывать глаза, к чему-то относится не так уж и нервно, как Ли привык. Правда с другой стороны, эта самая черта все время грызла Ли изнутри одним единственным вопросом — а не очередная ли он «несерьезность» в списке Юна? Хотелось верить, что нет.
Ну-с.. Джихун ему правда благодарен.
Как минимум за то, что именно с Ханом он познал сладость такого понятия как секс, а не самоудовлетворение. Ведь старший был отличным любовником, пусть и для получения обоюдного удовольствия Ли пришлось хорошенько подготовится. И нет, в позиции пассива он был довольно-таки не часто, скорее весь этот процесс подготовки заключался больше в психологии? Юн любил доминировать, но не столь прямолинейно, как к тому привык Джихун в собственной жизни. Изворотливым змеем Хан буквально сковывал тело младшего по рукам и ногам, вновь и вновь, методично, словно натягивая струны одна за одной, светловолосый доводил того до пика наслаждения снова и снова. От этих сладостных пыток часто сознание Уджи давало сбой, размывая перед глазами все до эффекта мутного стеклышка испорченной линзы.
А еще Ли до безумия благодарен старшему за, казалось бы простую, но столь важную. уверенность. Да. Это странное чувство удовлетворения от того, кем ты являешься, чем занимаешься, как живешь и с кем делишь свою душу по вечерам в теплой ванне с ведерком шоколадного мороженного. Джонхан был по настоящему свободен от общественных предрассудков, не воспринимал стереотипную критику в свой адрес, был просто тем, кем чувствовал себя, и Джихуну подобное ощутить помогал.
Юн никогда не был привязан к тому, с кем состоял в отношениях, он сам это обозначил еще на первой же встрече. И Ли помнил, держал это в своей голове. Правда куда удобнее и приятнее было замечать именно знаки привязанности, стараться убедить себя в ощущении, что как любишь ты, настолько же ты и любим. Но у жизни были другие на то планы.
— Глупее отмазки я еще не слышал.
Да, Ли не верил в слова Юна. Не верил, что ему, не пойми с чего, в один момент нужно просто взять и сорваться со своего места, бросить магистратуру, дипломную работу, свой дом, Джихуна в конце концов. И ради чего? Да вот именно, что Хан молчал, словно разведчик во времена Холодной войны, твердил одно и тоже, словно попугай в клетке «мне нужно ехать, мне нужно ехать, мне нужно ехать, мне нуж..»
Неприятно. Во второй раз сидеть у трупа человека, которого ты любишь безмерно, которому по глупости доверил свое тепло и изломанное «я», словно время отмотали. Отвратительно. Еще хуже избавляться от последствий своего вспыльчивого убийства. Да, крови не особо много, вот только снова проблема стояла в избавлении от тела. Холодного, безжизненного тела Юна, к которому Ли все еще хотел нырнуть в объятья и очнуться заново, словно ничего ничего не было. Правда, сделать это было невозможно.
На самом деле Уджи плохо помнит, как начались их с Сынчолем отношения. Не помнит первой встречи, ни предложения быть парой. Чхве словно всегда существовал в этой роли под боком. К нему младший привык быстро, точно так же, как быстро свыклись и с его присутствием в чужой жизни тоже.
Свела их общая съемная квартирка в центре города. Платить одному было до безумия дорого. Ли знал, что сразу после выпуска, с голым дипломом и девственной трудовой книжкой максимум, который ему светит в одиночной жизни — ехать домой, или жить у самого пригорода, откуда к его новому места работы около 2-3 часов езды. Потому следующее решение, пусть и было не таким уж и безопасным для его жизни, но по крайней мере спасло бы того от финансового краха. Поиск соседа пошел полным ходом после заполнения простенькой анкеты, в которой Ли предусмотрительно отметил умение готовить и свою любовь к почти что хирургической чистоте. На редкость, предложений было много, и почему именно Чоля он выбрал, младший, увы, даже сам ответить не может.
Их сожительство было относительно тихим. Настолько, что приходящие в гости друзья Чхве принимали Ли за незнакомца, учтиво спрашивая, кто это. Ответ, после двух месяцев совместного проживания, с "сосед" сменился на "мой парень", да вот только уровень их взаимодействий остался все на том же базовом уровне. По просьбах старшего, Уджи готовил для Сынчоля временами, старший иногда мог позволить себе объятья со спины сразу после принятия Ли ванной, или несдержанные поцелуи прямо перед выходом на очередную баскетбольную тренировку брюнета, в которой, с его то возрастом, не было никакогого смысла.
В их жизни был лишь один минус. Чоль не мог привыкнуть к ночным кошмарам младшего.
В одну из ночей Ли очнулся в холодном поту. Его подсознание вновь не понимало, где реальность, где сон, а где его бред от хронического недосыпа, который мучил его годами, еще с младших классов школы. Осев на край кровати, кутаясь с головой в огромный плед, под которым они с Чхве спали, на удивление.. младший не почувствовал сопротивления. Оглянувшись за собственное плечо, тело светловолосого тут же оказалось на полу с испуганным криком, который, застряв где-то в горле, на деле оказался еле слышным писком утопающего кота.
Сынчоль лежал все так же, на спине, он не спал иначе никогда. Только вот теперь на шее его красовались отметины Джихуновых пальцев, которые наливались синевой от сильного нажатия, и кажется.. не дышал. Какой же в тот момент ужас, какая волна всепожирающего страха охватил разум младшего в тот момент. Лихорадочно мысль от одной к другой металась в поисках решения от избавления последствий своей проблемы в юной голове. Но вырвать из омута безумных идей Уджи смогла только настойчивая трясучка Чолевых рук.
— Уджи, твою мать, успокойся! Я, конечно, догадывался что ты с тем еще приветом. Но душить меня во сне, серьезно? Если у тебя лунатизм, или как там эта хрень называется, тебе блядь стоит ее вылечить!
— Ты.. ты не понимаешь, Чоль.
— Если ты о том, что в бреду говорил словно убил своих бывших, или как-то так, то нет. Живы они. А этот, Хан или как там его, пытался с тобой связаться пару дней назад. Ты что.. правда не помнишь?
Стеклянные глаза младшего напротив, кажется, более чем красноречиво отвечали Чхве на его вопрос. В голове Уджи сейчас зияла черная дыра непонимания и саморазрушения, ведь он теперь и вовсе не был уверен в том, что было реальностью, а что просто было его нелепыми и столь жуткими фантазиями задетого эго. Ладони его беспорядочно путались то в пледе на широких плечах, то в осветленных волосах, то тянулись к небольшой аптечке в прикроватной тумбе, что бы помочь Чолю обработать эти.. следы на шее.
— Проверь их соц.сети или контакты там, если боишься, что и правда мог натворить что-то в прошлом. А тут я оставаться не намерен, уж прости. По окончанию месяца тебе лучше подыскать нового соседа, парня.. и желательно психотерапевта.
Возможно со стороны Сынчоля это и звучало грубо, но Ли знал — старший прав.
В опустевшей квартирке, с дичайшем тремором небольших ладоней, младший все же решил проверить слова уже бывшего парня, отыскав контакты Джоша и Хана. И если фото Хона, вполне живого и счастливого, в душе Уджи еще и отозвались не столько болью, сколько просто радостью о том, что американец жив, то.. страницу Юна проверять было страшно. И не от того, что бы проверить жив тот, или нет. Джихун уже успел проверить слова о звонках на правдивость. Каменело же все тело, начиная от кончика носа, заканчивая нервным покалыванием в пальцах на ногах, от того, для чего Джонхан искал его. Не заблокировал ли, после стольких сброшенных звонков. Не вычеркнет ли тот его из жизни снова, позвони ему сейчас Ли.
Младший не знал. Но решился написать.
«Хан, я.. Да, знаю, не имею никакого права писать тебе сейчас вот так, в 2:38 ночи, после того, как звонки игнорировал, и.. тебя игнорировал два года назад. Знаю, но хотел узнать, зачем ты звонил. В порядке ли ты, потому что я — нет. Господь, как же эгоистично то звучит в нашем с тобой контексте, но мне правда нужна твоя помощь. И нужен ты. Если не планируешь отвечать то хотя бы заблокируй, я услышу уведомление и оставлю тебя в покое. Надеюсь, у тебя найдутся силы выслушать меня в последний раз.»
