Без цензуры

Основной жанр: Гет

Третий день - понимает Моран, глядя на свои ладони, слегка подрагивающие каким-то диким предвкушением, магнитом притягиваясь к возбуждённому паху. Третий день он в отъезде, плюс четыре, когда Джим на что-то обиделся, итого: неделя без секса. Моран жмурится, откидываясь на спинку кожаного - насколько в это ещё можно верить малоизвестному отелю - кресла, выпрямляя плечи и выставляя немного бёдра вперёд, выгибаясь. Ему нужна разрядка, а подростковая дрочка его совершенно не прельщала. Как, собственно, и вызов шлюхи. На то были причины, в конце длинного списка которых Моран видел резонные аргументы воздержаться от этой дерзкой слабости - Мориарти и гнев Мориарти, остальные же были лишь извращёнными и изощрёнными производными от этих двух. Себастьян безнадёжно вздохнул. Перво-наперво нужно было избавиться от оков нижней одежды. Лениво и неторопливо Себастьян возится с ремнём, звеня бляшкой, шурша, стягивает вместе с трусами штаны, наклонившись, опуская их до лодыжек, и снова прислоняется спиной к мягкой спинке кресла. Джим - эгоистичный асексуал. В это лучше всего поверить, чем злопамятно смаковать в сознании, прекрасно зная, какой этот человек сексоман. Когда это ему удобно. Их разделяли десятки тысяч километров, поэтому рассчитывать на скорое возмездие не приходилось. Локти мужчины расположились на широких подлокотниках кресла, в то время как ладони занимались снятием напряжения с эрегированного органа. Когда пальцы перебирали нежную, пористую кожу мошонки, снайпер не выдержал и судорожно дёрнулся, задевая винтовку, которую он несколькими минутами ранее поставил у кресла после ежедневной "чистки". Себастьяна ударил по ушам звук падения любимого оружия, поэтому продолжать спокойно, не обращая на это никакого внимания, он не мог. Он потянулся за ней, извернувшись, и положил к себе на колени зачехлённую винтовку. Не сломалось ли что? Параноидально трепетное отношение к своим вещам было привито Морану с детства. Тогда строгий отец приучил его ценить каждую игрушку, по вечерам демонстрируя её целостность старшим. Он вообще предпочитал ничего не трогать лишний раз, чтобы не гневить Морана-старшего. И этот въевшийся страх, что за любую, по случайности поломанную детальку ему влетит нагоняй, не отступил и до седины в волосах, о которой так часто любит пошутить Джим. Он облизывает пересохшие губы, аккуратно берясь за собачку и протягивая её с приятным скрежетом вдоль длинного замка. Кажется, при этом его возбуждение удвоилось. Он поднимает её, подобрав снизу, и подносит к глазам, скользя взглядом по блестящей поверхности оружия. Всё в порядке. На глаза попалась капелька оружейной смазки, почему-то оставшейся незамеченной полковником до этого. Мужчина прикладывает к ней два пальца, стирая с гладкой поверхности, и подносит к носу, вдыхая свой же запах, который не покидал его уже которое десятилетие... Винтовка снова кладётся на колени, влажной прохладой соприкасаясь с оголённой кожей Себастьяна. Тот прикрывает глаза, опускает ладонь с вымазанными пальцами к паху и проводит ими по длине всего ствола от мошонки до головки, представляя при этом объевшегося мороженым Мориарти, решившего завершить свой десерт не менее чем, экзотично. Первый, несдерживаемый стон идёт с самой грудины полковника. Он шумно вдыхает через нос, в то время как до предела возбуждённый член подрагивает от переливов напряжения. Рука случайно задевает винтовку, и она отзывается щелчком, который, кажется, отключил самообладание полковника. Он резко подхватывает её одной рукой, ставя на пол и держась за длинное дуло. Ладонь в оружейной и теперь уже его собственной смазке водит круговыми движениями по головке члена, а вторая ладонь повторяет то же самое на винтовке. Себастьян приоткрывает рот, неровно дыша и прижмуриваясь. Это секс. В этом он уверен. Женщина, любовница, любимая - это винтовка. Она верная спутница по жизни. Это не измена. Движения становятся резкими - она простит его? - и вся энергия, накопленная для полноценного полового акта расходуется на все сто. Мышцы напрягаются и доходят до суперкомпенсации. Винтовка, словно живая, отзывается скулёжем и трескотнёй пружинок, возбуждая не меньше, чем стоны самого Короля Оргазмов - самоназванного и смиренно принятого Мораном - Джеймса Мориарти. Рука стёрла всю вязкую смазку с оружия, затрудняя движения вверх-вниз, однако это компенсировалось быстрыми вздрачиваниями на члене. Моран глубоко вдыхает и оседает, отнимая руки от стволов. Глаза открываются, только когда винтовка снова падает. В голове вата и запрятанный глубоко в ней молоток, бьющий по вискам, образуя перед глазами радужные круги. Что за?.. *** «Воздержись да неоттраханным будешь» - думал про себя Мориарти, катаясь из одного угла своего кабинета в другой на своем офисном кресле, нервно постукивая ногами по полу. Время тянется мучительно долго, когда тебя твой собственный любовник не имеет. А тем более, неделю. Семь дней… Семь чертовых дней у самого опасного человека в Лондоне не было секса. За семь дней Земля с легкостью оборачивается семь раз вокруг своей оси. За семь дней можно было сделать липовый паспорт в определенных криминальных кругах, который будет обеспечивать полную безопасность человека, пользующегося им (если не за пару часов, конечно). За семь дней Господь сотворил мир… Но за чертовы семь дней Джимбо так и не придумал, как избавиться от навязчивого вожделения. Первые четыре дня он дулся на Себастьяна за какую-то глупую шутку, которую принял слишком близко к сердцу и которая очень смахивала на издевательство. Последние три дня он терся о дверные ручки, обтекаемые углы стола, спинки стула и кровать по утрам, стараясь обуздать прихоти собственного организма. Однако тот вел себя, как похотливая бледнокожая Эстер Адаме, спутница обамериканившегося туземца-людоеда, Маджи Турупа, из поучительного рассказа Буковски «Маджа Туруп». Вот сейчас, например, рука плавно скользила по широкому и немного шершавому подлокотнику кресла, отдаленно напоминая своими действиями мастурбацию. Мориарти рефлекторно облизнулся, тут же прокатываясь на стуле обратно к своему рабочему столу: так он любил дразнить Себастьяна, как бы тонко намекая на то, что младший Джимбо в штанах готов сегодня хорошенько повеселиться и «сходить к другу». Тело само знало, что делать сейчас: штаны моментально оказались на полу вместе с нижним бельем и пиджаком, а рубашка была расстегнута чуть ли не на все пуговицы, начиная с нижней и заканчивая той, что скрепляла белую кромку воротника на шее, опоясанную галстуком, чтобы не испачкать дорогую одежду. Рука же приветственно вытянулась в предвкушении и крепко обхватила вставший член Мориарти, начиная решительно двигаться по нему, оттягивая вниз гладкую кожицу и обнажая все «блеск и нищету» пухлой головки пениса. Иногда консультанту казалось, что он не может контролировать собственную правую руку, что левое полушарие-то живет собственной жизнью, хотя, в основном, слушаясь обладателя мозга и не позволяя руке делать всё, что ей только вздумается в своём самоуправлении. Она странно трепетала, когда проходилась по всей длине эрекции, казалось, будто постанывая и выгибаясь вместе с преступным гением, перед глазами которого стояло изображение задницы Морана с пока что только воображаемыми, вытатуированными на гладкой смуглой коже инициалами Джима. И тут Джимми-бою показалось, что он перестал чувствовать собственные движения рукой… Будто ревнивая девушка, она стала слабо двигаться вверх и вниз по такому вожделенному ранее стояку, словно обидевшись. Это привело Мориарти в некое замешательство и к попыткам сильнее сжать руку на члене, однако та отозвалась лишь недовольством и какой-то глухой болью, которая возникала у ее обладателя, перемешавшись с гневом, естественно, тогда, когда он думал о том, что его снайпер сейчас ебется с кем-то другим, строя смешные посторгазменные гримасы, пока еще по инерции толкается в чужое тело, обильно кончая. Гнев, который на пару секунд ослепил желание потрахаться именно с Себастьяном, казалось, подействовал на руку как катализатор, заставляя ее крепко сжиматься вновь на чуть подрагивающем от предвкушения и исходящем смазкой члене. "Он ревнует... - думала она, - Сейчас это просто очередная дрочка, а вовсе не дань уважения и любви ко мне. К той, которая помогает ему в трудные минуты. Той, с помощью которой он может, черт побери, есть, ходить в туалет, обниматься со своим киллером, подписывать важные договоры... Да если бы меня не было рядом, он бы был левшой!" - Гнев заполонил и руку, из-за чего та стала еще интенсивнее скользить по члену. Однако несмотря на все недостатки своего хозяина, рука любила Джима, как бы она ни хотела это отрицать. И именно поэтому, проникшись любовью к нему и наполнившись "бабочками из живота", она постепенно доводила мистера Мориарти до разрядки, заставляя его закидывать ноги на собственный стол, широко их разводя и громко постанывая, рискуя быть услышанным за пределами кабинета. *** Себастьяну кажется, что он слышит стоны своего любовника, застревающие в пульсирующей головке члена. Как будто Джим за тонкой стеной этого отеля. Как будто издевается и приглашает. До абсурда хочется пробить стену, схватиться за шею этого мелкого провокатора и вдавить его в едва вычищенный низкооплачевыемыми уборщиками ковёр. Но Моран не в силах подняться. Он может только слышать и чувствовать. Даже глаза, кажется, прикрыты. Звук перекатывающегося кресла - рука снайпера уже сжимает член у основания, пальцами задевая яички. Стон - Моран вторит ему хрипловатым кашлем. Пока тишина и остался только молоточек в висках, Себастьян рьяно мастурбирует, догоняя убегающий то и дело оргазм. - Ещё, Джим. Ещё чуть-чуть, - одними губами произносит полковник, задевая ногой винтовку на полу так, что та ревностно царапает его стопу, удачно подвернувшейся острой деталью. Себастьян шипит, но продолжает дрочить. - Ублюдочная сволочь, подай голос ещё раз... И Джеймс, будто слыша приказы собственного любовника, жалобно стонет, в который раз выгибаясь и касаясь макушкой мягкой обивки кресла. Он проводит ладонью по груди, зажмурив глаза, стараясь создать иллюзию обоюдных ласк: он гладит Себастьяна, а Себастьян гладит его. Хочется широко развести ноги, выставив свое самое сокровенное на показ, но тут же их свести обратно, будто бы в надежде почувствовать член еще глубже внутри себя, сжаться вокруг него, испытать оргазм от одной только мысли, что полковник сейчас целиком его. Рука постоянно замедляется, перестает поглаживать детородный орган, как только Мориарти чувствует, что скоро кончит, как будто эта сучка знает, о ком мечтает программист, и таким образом пытается досадить ему, заставив после думать лишь о ней, о ее мягкой бледной коже, под тонкостью которой просвечиваются венки, о ее длинных, изящных пальцах... Которые облизывает Моран. Сжав челюсти, Джим в финальных движениях крепко вцепился в деревянную столешницу, которая, казалось, скоро превратится в пыль от такого напора. - Давай, Себ... Ну же... - Рука проходится красными разводами от ногтей по ноге Мориарти и... 15:41, понедельник: на планете Земля успешно кончили два человека.