В туннеле судьбы

— Ты спятила. — Аля затрясла головой. — И вообще, мы опаздываем. Но Мари продолжала стоять на тротуаре перед конференц-центром, отказываясь сдвинуться с места. — Я не шучу. Нас кто-то преследует. Это женщина. У меня от нее мороз по коже. Я видела ее на Пенсильванском вокзале и, кажется, только что видела снова. — Мари переводила взгляд с одного конца оживленной улицы на другой. Она достала из кармана половинку чизстейка и развернула промасленную бумажную обертку. Мари всегда начинала есть, когда испытывал стресс, и чем вредней была еда, тем лучше. Она откусила большой кусок остывшего мяса с сыром. — Возможно, она из ЦРУ. — Это что, вчерашний чизстейк? Не отвечай. У тебя явно проблемы. — На лице Али читалось легкое отвращение. — Как бы то ни было, я не собираюсь опаздывать на регистрацию, даже из-за знойной агентши ЦРУ. — Я не говорила, что она знойная. — Мари сканировала взглядом улицу. Она была уверена, что она поблизости. Аля многозначительно посмотрела на нее. — Тогда чего ты так нервничаешь? Мари посмотрела на нее. — Ты знаешь, что ты идиотка? Аля закатил глаза. — Ладно, ну и продолжай торчать тут одна, мисс Чизстейк. — Она схватила свою сумку и сделала несколько шагов. — После этого я еще и идиотка. Мари вошла внутрь вслед за подругой. На куртках девушек было написано «ФЕХТОВАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО МОНКЛЕР, НЬЮ-ДЖЕРСИ», но место, в котором они оказались, было совершенно не похоже на Нью-Джерси. Конференц-центр был полон людей в одинаковых костюмах — атлетов из сотен таких же клубов. Ряды фехтовальных дорожек напоминали металлические тротуары, их было так много, что они занимали весь зал. Стены были увешаны знаменами и плакатами, флагами и рекламными листовками, а по всему периметру огромного помещения стояли торговцы. На мерцающем электронном табло значилось, что здесь проходит Кубок Северной Америки. А КСА — это вам не шутки. Мари подумала, что это заставляет нервничать ничуть не меньше, чем слежка ЦРУ. Девушки пробились сквозь толпу к тому месту, где собралась группа парней и была свалена в кучу огромная груда спортивных сумок. На стене над ними висел слегка помятый знак «Общества Монклер», приклеенный на скотч. Мари нахмурилась, когда увидела друзей по команде. — А Ким что здесь делает? Он же не ехал вместе с нами. — Я слышала, что он опоздал на поезд. Всего двух очков не хватило. — Это была их старая шутка. Ким Ле Тьен, капитан команды «Общество Монклер», никогда не сообщал никому свои результаты, но всегда знал результаты других и обычно сравнивал себя с ними. Если верить Киму, то ему не хватало всего двух очков, чтобы получить все, чего он заслуживает в этой жизни. — О боже. Если он снова заставит называть себя красавчиком и победителем , то это днище. — Мари нахмурилась. — Просто держись подальше от этого куска дерьма. Серьезно, мистер Обезьяна. — Аля покачала головой. —Он того не стоит. — Знаю, — ответила Мари. — Я просто… — Понимаю, — вздохнула Аля. Не говоря ни слова больше, ребята присоединились к товарищам, которые были на разных стадиях готовности к фехтованию. Подготовка к любому турниру требовала времени как минимум из-за костюма из баллистического нейлона. Тебя не выпустят на дорожку, пока ты не наденешь все части защитной экипировки в соответствии со стандартами Фехтовальной ассоциации США. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы шпага пронзила тебе мозг. Поэтому экипировка обязательно включала плотные белые кевларовые накладки в области подмышек, еще более плотные кевларовые куртки и даже кевларовые кроссовки с надписью «США» и звездно-полосатым принтом. Не успеешь сделать первый выпад, уже вспотеешь как собака. — Зацени, — сказала Аля, показывая в противоположный конец зала. Она всегда одевалась быстрее всех; по ее словам, потому, что она росла в очень большой семье. Душ был всегда занят , поэтому приходилось пошевеливаться. — Дюпен-Чен и Сезер. Слава и триумф. Все как мы любим. Мари посмотрела в ту сторону. На цифровом табло имя Маринет Дюпен-Чен стояло первым. Аля Сезер шла второй. Так было всегда, с переменным успехом. Главное соревнование у подруг всегда было между собой — но это ничуть не делало борьбу мягче. — Держи кулак, — сказала Мари, вскидывая руку. — Хотя на самом деле сначала должно идти имя Сезер, и только потом — Дюпен-Чен, — заметила Аля, ударяя по кулаку. — Ну да, конечно, — ответила Мари. — В конце дня так и будет. — Мечтай. Мари подняла маску, а второй рукой схватил несколько шпаг. На спине ее куртки значилось «ДЮПЕН-ЧЕН», но со своим ростом Мари и без нее затерялась бы в спортзале. — Да? Думаешь, я сейчас мечтаю? Ан гард, лузер. — Аля подняла шпагу. — Давай выясним. — Ну ладно, Сезер. Только потом не плачь. — Мари направилась к ближайшей дорожке, на которой уже разогревались некоторые их товарищи по команде. Но не успела Мари повернуться, как кто-то ударил его шпагой по спине. Она инстинктивно отскочила, мышцы ее напряглись, сердце забилось чаще. Мари до скрежета сжала зубы. Ким Ле Тьен засмеялся и помахал шпагой. — Не делай так, — автоматически сказала Мари. Она терпеть не могла получать удары шпагой, пусть даже в шутку. Почему-то каждую атаку она воспринимала как смертельную. Ее тело не видело разницы между шуткой и правдой, хотя мозг должен был их различать. Только попробуй сделать так снова, дерьма ты кусок. Ты об этом пожалеешь. — Беги-беги, Крутышка. А потом можешь начинать разогреваться. — Острием шпаги Ким указал на дорожку. Этот парень был одним сплошным стереотипом жителя Нью-Йоркской агломерации, начиная от его белых носков и заканчивая толстыми золотыми цепями. Тяжелый деспотичный характер Кима помог ему стать капитаном; но его помощником становиться не хотел никто. Даже теперь остальные ребята притворялись, будто в упор его не замечают. Мари отодвинула клинок; прозвище ее взбесило. — Я в норме, — сказала она. — Позже побегаю. Мы с Алей хотели сначала отработать удары. — Я в норме?.. — произнес Ким, повысив тон в конце фразы. Могло показаться, что он шутит, но Мари знала, что это не так. — Я в норме, красавчик. — Мари закатила глаза. Ким шлепнул Мари по ноге шпагой. — Иди, разогревайся. Мари вздрогнула. — Я же просила больше так не делать. — Два. — Она уже идет разогреваться. Мы обе идем. Перестань, Ким. — Аля попыталась оттащить Мари в сторону, словно знала, что произойдет дальше. И, как оказалось, она был прав. Ким улыбнулся. — Все встали и побежали. Все, включая Крутышку. — Очень оригинальное прозвище. Сам придумал? А может, будешь повторять его каждый раз? — Мари чувствовала, что теряет терпение, хотя пыталась держать себя в руках. Она уже почти слышала в голове голос матери, ругающей ее. Осторожно, Мари, если взорвешься, пострадаешь в первую очередь ты сама. — А может, ты будешь делать то, что я говорю? — Ким ткнул Мари в руку, но та успела схватить шпагу и зажать ее в кулаке. Вот и все. Последняя капля. Три. — А может, ты меня заставишь? — Мари не могла промолчать. Хуже того, она не смогла удержаться и изо всех сил дернула на себя лезвие, отчего Ким споткнулся. Аля замотал головой, но было уже поздно. Ким бросился на Маринет. Все. Мари заставила свой мозг перейти в ускоренный режим — в этом ей помог адреналин. Такое случалось во время каждого фехтовального поединка, даже в паре с Алей. Мари и сама толком не знала, как описать то состояние, в которое она погружалась. Она словно играла в видеоигру, при этом Мари была и персонажем на экране, и тем, кто сидит за джойстиком. Одновременно. Она начнет бить кулаками, но будет использовать и другие части тела. Метить будет в голову. Этот парень постоянно наносит удары головой. Единственное , на что он пригоден. Мари молниеносно перехватила кулак Кима. Так я и думала. Мари улыбнулась. —Разве ты не знаешь ,что девушек бить нельзя ? —Сказала Мари. Она могла заранее предсказать, как все произойдет, основываясь на том, как Ким стоит , какой у него рост и вес. Кроме того, Мари учла: ход его мыслей (ярость, инстинкт, общая неспособность мыслить системно), его тактику (грубая сила против стратегического преимущества), его слабые стороны и предпочтительную модель поведения (чаще бьет справа). Каждый бой — это новая задача, и против каждого противника нужно подобрать отдельную формулу. Мари понимала, что в любом деле нужно быть дисциплинированной и дотошной — даже если результатом расчетов станут синяки и кровоподтеки. Так и случилось. С первой секунды движения Мари были точными и четкими. Она уклонялась от ударов, как хорошо натренированный солдат, замахивался ногой и била Кима сбоку. Как-то слишком просто, — подумала Мари. Почти. Как только Мари и Ким, сцепившись, повалились на пол, прозвучал гудок, и ребят растащили в разные стороны. Мари пыталась восстановить дыхание, но из ее легких вышибло весь воздух . Это я тоже предвидела. Губа Кима опухла, а глаз заплыл фиолетовым. Только теперь Мари осознала, какие неприятности на себя навлекла. Черт. Я влипла. Опять. Мари попыталась вывернуться из рук двоих крепких организаторов. Лысеющий тренер и старший спортсмен клуба Монклер крепко держали Кима под руки. Вот и все. Мари частенько не понимала, почему поступает так или иначе. Иногда ей казалось, что большая часть жизни проходит у нее на автопилоте. Она словно специально постоянно нарывалась на конфликты. Как бы то ни было, Мари знала лишь то, что она не может этому сопротивляться, и даже не жалела об этом — по крайней мере, пока не доходило до самого последнего момента. А доходило всегда. Мари не хотелось получить еще одну черную карточку. Лишиться права соревноваться, отправиться на скамейку запасных. Мама меня убьет. Мари посмотрела на организаторов и стала говорить то же, что и обычно: — Вы не так все поняли. Я ни в чем не виновата. Это все он начал. — Насколько Мари помнила, в таких случаях она всегда говорила одно и то же. Хотела бы она знать — зачем.