В туннеле судьбы

Оркестр старшей школы Монклер на похоронах играл Чайковского. Лебединое озеро. Мать Маринетт Буржуа– вернее, опытная оперативная сотрудница MLA, игравшая роль ее матери, – плакала не переставая. Почти целый час она не отрывала платка от лица. В этот день она не стала надевать свитер с кошками. Играла она весьма убедительно, кем бы она ни была. В этом Хлоя не могла ее упрекнуть. Возможно даже, что она действительно привязалась к подопечной, хоть и была оперативником. А учитывая, что речь шла об Маринетт, это было вполне вероятно. Она располагала к себе людей; это было одним из проявлений ее обаяния. Хлоя осмотрела ряды сидящих, усилием воли стараясь не заплакать. Хотя ее глаза и были скрыты под темными очками, которые она одолжила на время, Хлоя не хотела проявлять слабость. Только не перед этими людьми. Этими чужаками. В церкви было полно старшеклассников, некоторые лица Хлоя уже видела. Было странно теперь видеть их плачущими. И лишь лучшие друзья Маринетт и Адриана, Аля и Нино, казались на удивление собранными. Они сидел рядом с гробом вместе с пятью безымянными, безликими мальчиками, которых Хлоя видела лишь однажды на турнире по фехтованию. Аля все время обнимала за плечи свою младшую сестру. А Нино же просто сидел, в его глазах была полная пустота. Это Софи. Мари говорила, ее зовут Софи. Хлоя же, надевшая для конспирации светлый парик с прямыми волосами и огромные темные очки; в таком виде она походила на модель, прилетевшую из Парижа и страдающую от смены часовых поясов. Санкер же, сидевший рядом с ней, выглядел как Санкер. Похоже, по-другому он не умел. Марку Канте пришлось, скрепя сердце, остаться дома, ведь объяснить присутствие самого Марка Канте на похоронах обычных подростков из пригорода Нью-Джерси не представлялось возможным. Лука Куффен прислал цветочную композицию в виде американского флага, из уважения к Хлое. Джулека Канте тоже прислала цветы.Мистер Змей, последний из Героев, передал лишь записку в маленьком белом конверте. Хлоя держала в руках бумажный буклет и смотрела на него не отрываясь. В нем была напечатана фотография: Мари в фехтовальной куртке и со шпагой в руке. Фото отражало всю ее сущность: уверенная в себе, веселая, энергичная и полная жизни. А так же фото Адриана. У нее перехватило дыхание. Она вдруг поняла, что встала со скамейки. Ей нужно было выйти. Она скользнула в проход между рядами и скрылась на парковке возле церкви. Хлоя остановилась и с ужасом посмотрела на катафалк. Катафалк Маринетт и Адриана. Тот самый, который отвезет из тела на кладбище, к их могилам. Настоящим могилам. Где они останутся лежать навеки. Нет. Это все не по-настоящему. Этого просто не может быть. Хлоя опустилась на бордюр и, наконец, перестала сдерживать слезы. Она сняла темные очки, и ее глаза постепенно привыкли к яркому свету. В глазах, помимо слез, она чувствовала знакомое жжение, которое преследовало ее после Стамбула. Вас больше нет,Адриан и Мари. Вы покинули меня, и теперь я осталась одна со всем этим. Это несправедливо. Хлоя не знала, что все это значило и как ей предстоит с этим бороться – что бы это ни было, – без них. Она знала лишь одно: ей придется постараться, ради них обоих. – Мы никогда всерьез не задумываемся о том, что однажды кого-то из наших близких повезут на такой штуке, да? Голос был дружелюбный. И незнакомый. Вздрогнув от неожиданности, Хлоя поспешно вытерла слезы. Она подняла взгляд и увидела Алю Сезер и Нино Ляифа, которые сидели на бордюре рядом с ней. Рукава рубашки Нино были закатаны до локтя. Пиджак он снял и отдал Але. Их глаза были красными от слез. Значит, они тоже плакали. Увидев лицо Хлои, он удивился не меньше, чем она сама. – Это ты, – сказал Нино. – Что ты тут делаешь? – Что? – нервно спросила Хлоя. Она пыталась успокоиться, но сердце бешено колотилось. Ей нечего было сказать друзьям Маринетт и Адриана. Только не в реальной жизни. Я не должна была попасть в их реальную жизнь. – Я друг Адриана,Нино.Нино Ляиф . Это Аля Сезер ,лучшая подруга Маринетт .А ты – та самая девчонка из Филли.Которая записывала нас на турнир– сказал Нино. Конечно. Это все, что он знает. Хлое стало легче. Но она по-прежнему была убита горем. – Я Энн. Энн Кунц. И я не понимаю, о чем ты говоришь. – Нет, еще как понимаешь. Я тебя запомнил. Ты долго наблюдала за Маринетт и Адрианом . И это был последний раз, когда я видел своего лучшего друга живым. –И когда я видела свою подругу,в живых. –Добавила Аля. Хлоя не знала, что ответить. – Я не... – Когда он пропал, я рассказал о тебе в полиции. Я пытался убедить их искать тебя. Я даже описал твою внешность художнику-криминалисту в участке. Но это ни к чему не привело. – Это была не я. – Тогда кто ты? – Мы с Маринетт и Адрианом были друзьями. Мне... мне тоже их не хватает. На лице у Али появилось скептическое выражение. –Мари. Ее звали Мари. Могла бы хоть имя запомнить. – В голосе Али чувствовалось раздражение, и Хлоя растерялась. Аля посмотрела на нее. Все в ее внешности выдавало в ней дочь капитана полиции. Суровый взгляд и такое выражение лица, словно она требует говорить только правду. – Ладно. Хорошо. – Хлоя вздрогнула. – Возможно, это была я, там, в Филли. Но Аля и так это знала, ей необязательно было говорить. Она только покачала головой. Хлоя снова вздрогнула. – Скажи мне только одну вещь,Энн. Если бы ты не вела запись на тот турнир, если бы ты не привлекла его внимание – мой лучший друг и Мари были бы сейчас живы? Хлоя не могла ему ответить. Не могла сказать этого вслух. Не могла смириться с этим. Уж кому-кому, только не Але Сезер и Нино Ляифу. Глаза Хлои снова наполнились горячими слезами. Вы знаете, что это моя вина. Конечно, моя. Они были бы сейчас живы, если бы не встретили меня. – Я так и знал, – с горечью сказал Нино. Он встал и подал руку Але, оставляя Хлою сидеть на бордюре в одиночестве. – Нам нужно обратно на похороны. Мне еще предстоит нести гроб и хоронить своего лучшего друга. – В его глазах был лишь холод. Он закинул руки на плечи Али. – Мне очень жаль, – с тоской сказала Хлоя. – Мне так их не хватает. Нино посмотрел на нее, и слезы уже было не остановить. Она и не пыталась.