Cornflower blue

— Давай создадим ангела, — предложил Роберт. Ему едва перевалило за тридцать. Он не написал ни строчки, не зачал ни одного ребёнка, но его глаза и руки уже имели опыт в создании жизни. Ангел молода, с белоснежной кожей, ароматнее парного молока. У неё не слишком обворожительная фигура — телосложение дочери старого ковбоя, — но крепкий зад и такая же крепкая грудь. Лебединая шея настоящей принцессы, окаймлённая льняными волосами, нежнее всякого шёлка. Губы… ни большие, ни маленькие. Словно лепестки робко раскрывающегося бутона. Её сотворяли нежнее всех, ведь к собственной смерти надо относиться с почтением. — Долорес, — почти ласково нарёк её Роберт. Тело их собственной Авроры лежало, скрестив руки, и буравило пустоту обворожительно голубыми глазами. — Жестокое имя, — покачал головой Арнольд. — Почему не Мадлен? Не Люси? — Ты же сам знаешь почему, — ведь из них двоих именно Арнольд придумывал души, а Роберт уже вдыхал в них жизнь. — Иначе она не научится. Несмотря на разницу философских взглядов, старые друзья были согласны в одном — за их открытием так или иначе следовало возмездие, причём гораздо более страшное, чем кто-либо из будущих «гостей» мог вообразить. Роберт и Арнольд готовили начало конца. И первой в нём шла Долорес — ангел, которой суждено было разбиться, упав со своих небес.