С нуля

Сладостный поцелуй опьянял. Окончательно потерявшись в чувствах, девушка расслабилась. Почти отключившийся разум управляющей продолжал кричать ей, заставляя остановится. Его прикосновения вдруг отрезвили, в голове что-то щёлкнуло, и страх за совершенную ошибку накрыл её. Робко отстранившись, Ксения облизнула губы, стараясь выровнять дыхание, щёки нещадно горели. – Эм, это… это было лишним, – опустив голову, она неуверенно делает шаг назад, увеличивая расстояние между ними. – Извините, Юрий Сергеевич, – максимально выровняв дыхание, она сжимает руки, стараясь унять дрожь, – это была ошибка. Она стоит перед ним, заламывая руки, и врёт, обманывает его, обманывает себя. Заставляет себя верить в свои слова, и, чёрт возьми, у неё это не получается, она отчаянно хочет продолжения. Сердце буквально кричит, а мозг упрямо вторит: так будет лучше! Нет стервы, но нет и той слабой девушки, легко поддающейся эмоциям. – Ошибка, – необычно хриплый голос разрезает тишину. – Ты сама веришь в свои слова? – разрывающее чувство заполняет его. – Думаешь, перейдешь на «Вы», так сразу легче станет? Я прекрасно знаю, что нет, и ты знаешь, – слова срываются быстрее, чем успевает успокоиться. – Соблюдайте субординацию, Юрий Сергеевич, – сквозь зубы цедит она, делая ещё один шаг назад. – Ах, субординацию, хорошо. До встречи, Ксения Борисовна, – круто развернувшись, он с лёгкостью подхватил медицинский чемодан. – Захотите ещё – можете подходить напрямую, а не подруг засылать, – бросив напоследок колкую фразу, он быстро выходит из беседки и, не дожидаясь ответа, скрывается за поворотом. Юра и сам не знает, что его рассердило больше: её поведение или то, что она так легко врёт, после того как стонала ему в губы. Может, всё вместе, он не знает. Прикрывая глаза, Ксюша старательно сдерживает подступившие слезы. Хочется плакать, поджав колени, хочется рыдать, как маленькой девчонке. От собственной глупости, от обиды на саму себя и из-за ненужных принципов. Она слабо помнит, как, сморгнув слезы, она дошла до кабинета. Она выдыхает и смотрит на свое отражение в зеркало. Красные глаза выдают её с потрохами. Больше часа она унимает дрожь в руках, и ещё почти час она убеждает себя в правильности действий. *** Холл был битком набит людьми. Дежурно улыбаясь новоприбывшим, молодая портье тайком смахивала со лба выступившие капли пота, белл-бои без устали таскали чемоданы по этажам, ежеминутно возвращаясь за порцией нового багажа, а бармен ловко перемещал стаканы с алкогольными напитками по стойке. Люди сновали по всему вестибюлю, стоял непрекращающийся гул, с каждой секундой всё больше напоминающий пчелиный улей. Ксюша нервно теребила подол клетчатого пиджака, оглядывая помещение. Открытие сезона никогда не давалось легко, в любой момент может случиться что-нибудь из ряда вон выходящее. Начиная с банального повреждения ключ-карты, заканчивая тяжёлым отравлением жены депутата. Бегая взглядом от одного человека к другому, совладелица выискивала именно его фигуру. Сам посыл и ей был неизвестен, возможно, сохранилась старая привычка ещё с тех времён, когда она была обычной «мелкой» управляющей. В конце рабочего дня девушка с трепещущим сердцем выходила в холл, надеясь застать Юру в баре или за чтением очередной книги. И если она его находила, то наблюдала. Просто наблюдала со стороны, любовалась его идеальным профилем, взглядом, бегающим по тексту, сосредоточенностью, с которой он вчитывается в каждое слово. В такие моменты она была готова продать душу дьяволу за то, чтобы доктор сидел в холле в девять вечера каждый день. Заметив знакомый силуэт в белом халате, Ксюша готова была расплыться в счастливой улыбке, однако, быстро подавила в себе этот порыв, стоило ей заметить невысокую девушку рядом с врачом. Новенькая горничная о чём-то весело щебетала с Юрой, периодически, будто случайно, задевая пальцами его локоть. Кокетливо хлопая длинными ресничками, девушка провела ладонью по его плечу, разглаживая несуществующие складки на хлопковой рубашке. Совладелица невольно сжала кулаки, впишись острыми ногтями в кожу ладони. Где-то глубоко внутри проснулось давно забытое чувство. Захотелось подойти, взять Юру за локоть и демонстративно увести куда-нибудь подальше от посягнувшей на чужое горничной. «Стоп, стоп, стоп. Чужое? Серьёзно, Завгородняя?», – мозг валялся на полу, задыхаясь в приступе смеха. Отдёрнув себя, шатенка пригляделась и с раздражением отметила, что врач с неменьшей отдачей отвечает на заигрывания девушки: он хитро улыбнулся и, поддавшись вперёд, что-то шепнул на ушко блондинке. Ксюша подорвалась с места, уверенной походкой направившись к сладкой парочке. Но что-то заставило её замереть буквально в десяти шагах, возможно, отошедшее от истерики сознание. И каков был её план? Подойти, разозлиться, наорать, потопать ножками, обозвать Юру козлом? Совладелица опустила взгляд на кровавые полумесяцы на внутренней стороне ладони. Нет, она не собирается унижаться и устраивать сцену. Они даже не вместе. Какое она вообще имеет право злиться на парня? Стараясь как можно тише развернуться, Завгородняя направилась к лифту. *** Ксюша, пожалуй, и сама удивлена, как рыжей подруге так легко удалось её уговорить на вечерние посиделки у неё в комнате, да еще и с Канаевой. Но, прихватив пару бутылок вина и сделав на кухне заказ, она грустно улыбается, предвкушая предстоящий вечер. В душе неприятно колет от увиденной в лобби сцены. Стоит прикрыть глаза, как возникает образ противной горничной, мило улыбающейся ему. Окинув еще раз отель, она старалась избавиться от противных образов. Шум, исходящий из комнаты, был слышен на весь коридор. В очередной раз шикнув на громкую Комиссарову, управляющая улыбается и подхватывает бокал с вином. Они сидят уже почти час, и приятный алкоголь успевает её расслабить, нет чувства опьянения, лишь легкость и приятное тепло. – Ксюх, ну так что там с Айболитом? – раскрасневшаяся подруга подмигивает и протягивает руку за начатой бутылкой вина. – Ничего. Что с ним может быть? Сидит в своем кабинете, может, не один, – поморщившись от всплывших воспоминаний о липнущей девушке, Завгородняя устало выдохнула. – В смысле? – подтягивая ноги, Канаева дружелюбно улыбается. Из всех она единственная, кто почти не пьет, балуясь больше закуской. Она еще помнит, чем заканчиваются пьянки с Юлькой. – В прямом, видела сегодня, как флиртовала там с ним одна, – сверкающий бокал опускается на стол, пить совсем не хочется, – ну он и не особо-то сопротивлялся, – в голосе просачивается недовольство. Удивлённо ухмыльнувшись, Даша с интересом переглядывается с рыжей. – У вас что-то было, что тебя это так злит? – Ничего. Он таскается со мной, как с ребёнком, выбирает за меня цветы и готов искупаться в септике, лишь бы мне не пришлось увольнять своего отца. Ах да, он поцеловал меня, – игнорируя изумлённые взгляды подруг, управляющая возвращает бокал в руки, делая крупный глоток. – Для тебя это ничего? – не сдержавшись, каратистка улыбнулась. Она моргнула и оглядела подруг, внезапно накатила неловкость. Слова Канаевой прозвучали для девушки с лёгким ехидством. – Если учесть, что он изменил, то это все ничего, – в голосе девушки больше не слышится недовольство и злость, лишь холодный голос с нотками тоски, которую невозможно скрыть от подруг. – Знаешь, Завгородняя, – влезая в разговор, Юля оставляет пустующий стакан и с удовольствием потягивается, – мне кажется, ты усложняешь. Вы не были даже в отношениях, да и ошибки случаются у всех. Вон, глянь на Дашку, – кивнув в сторону изумлённой подруги, девушка продолжила. – Ты даже не представляешь, сколько она от Павлика натерпелась, и ничего, любовь победила. Может, скоро стану крестной тётей, – заливисто рассмеявшись, рыжая подмигнула. – Ты ведь тоже любишь его, и он тебя, тока вы упертые, как два козлёнка, – откинувшись на мягкие подушки, Комиссарова с нескрываемым наслаждением вытянула ноги. На секунду в комнате возникла тишина. Переглядываясь, девушки молчали, рыжая прикрыла глаза, не замечая переглядов подруг. – Ну ты, Юлька, даешь, – протянула нарушившая молчание каратистка, – как ляпнешь так ляпнешь, крестной она захотела стать. А меня ты спросила? – махнув рукой, горничная усмехнулась, воздерживаясь от ответа. Улыбка на лице девушки говорила за неё. – Ну а если серьезно, то наша крёстная, – подчеркнув последнее, Даша усмехнулась, бросая взгляд на лежавшую подругу, – права. Я с Галановым натерпелась. Даже замуж выскочила, думала, поможет. И, знаешь, – загадочно подмигнув, она продолжила, – не помогло. Он врал, изменял, постоянно попадал в какие-то проблемы, но я не смогла, стоило его увидеть спустя годы – и все, не удержалась, – звонко стукнувшись об бокал Завгородней, шатенка отпила терпкого вина. – И он изменился? Ну, после того как вы сошлись? – как бы Ксюша ни пыталась скрыть неуверенность в голосе, не получалось. – Ну, если не считать липовой свадьбы, очередной порции вранья и впутывания меня в свои передряги, то да, изменился, – не выдержав, Канаева прыснула, замечая, как вытягивается лицо управляющей. – Серьезно? Узнаю Пашу, – расслабившись, она улыбнулась и отправила в рот виноградинку. – Но я не жалею, такого мужа, как он еще нужно поискать, он всегда рядом, всегда поддерживает, – мечтательная улыбка проскользнула по лицу каратистки. – Он мне блинчики любимые готовить научился. Понимаешь? И дело даже не в них, это просто тот человек, с которым мне хорошо, рядом с ним спокойно и тепло в душе. И, знаешь, если ты рядом с ним ощущаешь что-то подобное, если мечтаешь почувствовать его объятия, если первым в толпе ты глазами ищешь его, то хватай его и не отпускай. – Ох, Канаева, ты прям как из бульварных романов, – пробурчала поднявшаяся рыжая. – Но ты, как всегда, права. Ксюх, она единственная, кто из нас счастлив, я думаю, она знает, о чем говорит, – подмигнув, горничная слегка пихнула локтем задумавшуюся управляющую и потянулась к тарелке с закуской. – А как же измена? Как простить? – робко пробормотала девушка, неуверенно поглядывая на Дашку. – А никак. Вот серьезно, ты можешь лишь принять эту ситуацию и отпустить. Ты не сможешь это забыть, этого уже не вычеркнуть из вашей жизни, но если ты примешь это, то вы сможете быть счастливыми. – По-доброму улыбнувшись Завгородней, девушка одернула задравшуюся футболку. Слова каратистки не были особенными или необычными, но они плотно засели в голове управляющей. Из уст Канаевой они были такими нужными, такими правильными. – Ты счастлива с Пашкой? – Да, – растянувшись в фирменной улыбке, она подмигнула, – и не жалею о своем решении, пусть он редкостный балбес. – Ух, девчонки, какие у нас ванильные истории. Я сейчас не выдержу и вспомню все свои неудачные попытки, будете потом потоп останавливать, – Юля, окончательно влезшая в беседу, рассмеялась. В глубине души что-то неприятно екнуло, груз прошлого напомнил о себе. – Давайте сменим тему, все и итак понятно, ты любишь Пашку, а ты пойдёшь завтра и помиришься с Юрцом, – ткнув в сторону Ксюши пальцем, девушка прищурилась, делая максимально серьезное лицо. Не выдержав «серьезности» рыжей, подруги рассмеялись. Легкость растеклась по телу Загородней, окончательно отпустив ситуацию, девушка довольно улыбнулась. Сейчас хотелось отдохнуть, просто побыть в компании тех, кто её понимает, попивая дорогое вино. – Ну, предлагай тему, крёстная, – со смехом выделяя последнее слово, Дашка увернулась от толкающейся Юльки. – Ага, давай предлагай, например, расскажи, как по твоей идее мы побрили налысо брата моего бывшего ректора, – сделав глоток вина, Ксюша усмехнулась. – Что? – прыснув, Канаева аж подскочила от удивления. – Что вы сделали? – вино в её бокале едва не расплескалось. – Ой, пусть лучше зачинщик расскажет, – в очередной раз рассмеявшись, управляющая перевела взгляд на рыжую, – ну давай, жги. *** Утро для управляющей началось тяжело, посиделки затянулись вчера на добрую половину ночи. И если Канаева могла спать до обеда, а у Юльки был законный отгул, и подруга могла так же нежиться в кровати, то у нее такой радости не было. Она управляющая, совладелица, кому-то же нужно работать. Ноги сами несли её в нужном направлении, на что Ксюша продолжала лишь недовольно фыркать. Вчерашний трёп с подругами не выходил у нее из головы. Она и впрямь решила, что будет неплохо поговорить, спокойно без криков, пощёчин и поцелуев. Остановившись напротив кабинета врача, Ксюша в нерешительности замерла. Она хотела было по привычке ворваться без стука, но в этот раз девушку что-то остановило. Плюнув на странное предчувствие, совладелица дёрнула за ручку двери. И, видимо, зря. Горничная, клеившаяся к Юре вчера, гордо восседала напротив его стола, оживлённо что-то рассказывая и наматывая светлый локон на палец. Девушка обернулась на звук с крайне недовольным выражением лица, а-ля «ну кто там ещё припёрся?», но, как только она увидела начальницу, высокомерие вмиг испарилось с её лица. – Ой, здравствуйте, Ксения Борисовна, – блондинка натянуто улыбнулась. – А я тут... Завгородняя жестом прервала её, не забыв смерить девушку неприязненным взглядом. Кровь застыла и одновременно закипела в жилах. Появилось резкое желание подойти и влепить Юре пощёчину, наплевав на присутствие подчинённой. Как он вообще может флиртовать с другой девушкой после того, что произошло между ними вчера? Где-то глубоко внутри неприятный голосок, ехидно ухмыляясь, запричитал: «Бедная девочка. Поверила в сказку про любовь? Захотела себе такой же счастливый конец? Ты же знаешь, они все такие. Каждый раз наступаешь на те же грабли, совершенно этого не замечая». Медленно досчитав про себя до десяти, Ксюша выдохнула, устремив взор на доктора. – Юрий Сергеевич, я смотрю, Вы вовсю заняты исполнением своих служебных обязанностей? Ксюша рассчитывала разглядеть испуг или хотя бы беспокойство в его глазах, но парень и бровью не повёл. Продолжая изучать совладелицу цепким взглядом, Юра подметил её раскрасневшиеся щёчки и сложенные на груди руки. Проигнорировав колкость, он как ни в чём не бывало спросил: – Ксения Борисовна, я могу Вам чем-то помочь? Или Вы пришли с намерениями помешать нашей идиллии? – врач кивнул на притихшую блондинку и, хитро сощурившись, перевёл взгляд на совладелицу. В кабинете повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь шумом кондиционера и редкими вздохами испуганной горничной. Если бы взглядом можно было испепелять, то на месте Юры уже давно лежала горстка пепла. Ксюша заскрежетала зубами в бессильной злобе и, в последний раз бросив гневный взгляд на спокойное лицо доктора, вышла, громко хлопнув дверью. Пузырьки с лекарствами шумно звякнули, так и норовя попадать. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два и понять, что совладелица только что приревновала его. Какое-то приятное щекочущее тепло разлилось в груди парня, и, улыбнувшись своим мыслям, он обернулся к горничной. – Татьяна, мы с вами всё разъяснили. Можете быть свободны, – и, мысленно выкидывая надоедливую блондинку из своей головы, Юра опустился за стол, делая вид, что ему до ужаса интересны отчёты за прошлый месяц. – Но, Юрий Сергеевич, а как же... – Всего доброго, – не отрывая взгляда от бумаг, врач услышал, как громко хлопнула дверь. Ну надо же, второй раз за день. *** Вчерашние посиделки не прошли для девушки так просто, от недосыпа голова нещадно опускалась в поисках подушки, а глаза автоматически закрывались. Спасибо еще качественному вину, если бы не оно, то сейчас она бы мучилась еще и от головной боли. В этом Ксения была уверена на все сто процентов. Управляющая едва смогла разобраться с делами отеля и при первой же возможности вернулась в комнату. Сейчас, сидя на уютном диванчике в деловом костюме, она устало поглядывала в окно. Утреннее происшествие противно напоминало о себе, даже в своей комнате она не могла успокоиться. Зря она пошла к нему, зря решила поговорить, пусть говорит с той горничной. Чертова девушка, чертов доктор. Назойливый Юрий Сергеевич со своей самодовольной ухмылкой не уходил у нее из головы. Эта глупая сцена в кабинете. Проанализировав произошедшее, она почувствовала стыд, повела себя как школьница. Подтвердила, так сказать, его слова. Теперь он утопит её в своих шуточках. Да, она ревнует, она ревнует его. Черт возьми, она призналась в этом. Себе, но она призналась. Между ними была парочка поцелуев, килограмм саркастичных комментариев и вагон недосказанности, но она ревнует его. Идиотка. Она все поняла только после того, как увидела его с другой, на секунду представив, что он может найти свое счастье в ком-то другом. Её передёрнуло. Эгоистично, но это так. Смешно, но принципиальность девушки рушилась, оставляя после себя пыль. Она не прощает измену. Так вроде бы она говорила подруге? Так вот она уже и сама не уверена в своих словах. Была ли это измена? Да, определенно да. Но, как сказала ей одна мудрая шатенка, нужно принять и отпустить. Дашка много чего говорила вчера. Рассказывая о муже, девушка сверкала от счастья. Ксюша так же помнила, как трепетно к своей жене относится Павел. Она так же помнила, как, смеясь, он рассказывал о том, как его любимая сопит во сне. А с какой нежностью он смотрел на неё, все это говорило о многом. Они смогли, прошли и пережили столько всего, и стали счастливы. Подскочив с дивана, девушка шумно выдохнула, столько мыслей разрывали её голову. Ей остро требовался свежий воздух. Гулкий стук в дверь заставил Ксюшу дёрнуться. Стук повторился еще раз, прежде чем она собралась с духом и открыла тяжёлую дверь. Без привычного белого халата на пороге стоял он. – Ксения Борисовна, я тут подумал, – прикрыв за собой дверь, парень сделал уверенный шаг к замершей у стола управляющей, – нам нужно поговорить. – Юрий Сергеевич, о чем? – легкая усталость, проскользнувшая в ее голосе, не смогла скрыть волнения. Трусливо попятившись, она ощутила пробежавшие по спине мурашки. – Сколько можно говорить? Да и о чем? Мы, кажется, уже во всем разобрались. – А мне кажется, нет, – хрипотца в его голосе звучала совсем непривычно. – Я устал, устал искать тебя взглядом, устал видеть, как ты убегаешь от меня, я устал смотреть, как мы рушим наши жизни, – прозвучавшие слова были едва слышны, но она их слышала. Он смотрел неотрывно, будто пронизывая её насквозь. Юра перешёл на ты и, кажется, плевать он хотел на это. Его движения были уверенны, тихо ступая к ней, он целенаправленно сокращал между ними расстояние. – При чём тут, гхм, – кашлянув, девушка неуверенно оглянулась и продолжила, – наши жизни? – старательно делая вид, что она ничего не понимает, Ксюша хотела отступить, но ноги будто налились свинцом, приятное волнение раскатилось по телу. – При том, – подобравшись слишком близко, он буквально выдохнул это ей в губы, – при том, что ты ревнуешь меня, а я дурак и люблю тебя, при этом совершая сотню ошибок, – Юра буквально чувствовал её дрожь, она тряслась словно осиновый лист. Уверенно ухмыльнувшись, он наклонился ближе. Его слова разбили все остатки уверенности и самообладания. – Дурак? – еле слышно произнесла девушка, стараясь выровнять дыхание. – Да, дурак, я позволил тебе столько времени бегать от меня, но больше такого не повторится, – легкое прикосновение к её руке вызвало моментальную реакцию, разряд тока пробежался до кончиков пальцев. Она стояла совсем близко и не убирала руку, позволяя ему чувствовать её тепло. – Не позволишь? – на секунду упрямство девушки взяло вверх, и она ехидно подняла брови. – Я сказал, что люблю тебя, а тебя волнует, только отпущу ли я тебя? – он отлично видел всю эту напускную уверенность девушки, он отвечал тем же. Проскользнув взглядом по её губам, он замер на секунду, она облизнула их. Этот легкий жест заставил его усмехнуться. И, не давая ответить, он быстро притянул её. Ксюша едва успела вдохнуть, как почувствовала такой желанный поцелуй. Она ответила сразу, голову буквально разрывало от чувств, ноги предательски подкосились. Край рядом стоящего стола врезался ей в спину, это предавало небольшую опору. Его горячие руки скользнули по ней, задерживаясь на талии. Прошло не меньше минуты, прежде чем воздуха стало не хватать, с легким стоном разочарования она оторвалась. Ксюша буквально тонула в его глазах, губы приятно пощипывало. Уткнувшись лоб в лоб, девушка рассмеялась. – Я тоже дура. Такие необычные слова, были весьма понятны для них обоих.