Twilight

Небо укрыли тяжелые серые тучи, закрывая собой яркое солнце. Моросил мелкий дождик, капая на зеленые листья и верхушки деревьев. Капли смешивались с землей, создавая грязь, заставляя тяжелые ботинки хлюпать, разбрасывая брызги. Между зеленых красок ярко выделялось белое пятно мокрых, взъерошенных волос, по которым бежали тяжелые капли, скатываясь на бледное лицо. Ярко красные глаза горели, будто фонари, а под ними залегли темные круги. За спиной раздались чьи-то быстрые шаги, но Чимин не обратил никакого внимания, продолжая бесцельно идти вперед. Шаги были все ближе, и вот чужая рука с силой опустилась на плечо вампира, заставив его вздрогнуть, резко развернутся, хватая незнакомца за шею, и оскалится. Пустые кровавые глаза удивленно расширились, а рука бессильно разжалась. - Хосок, что ты здесь делаешь? – удивленно спросил Чимин, отступив на пару шагов. - Тебя искал, - ответил Хосок, потирая шею и всматриваясь в глаза брата, - Значит, мои видения меня не подвели, ты действительно начал пить кровь людей… Чимин вдруг почувствовал стыд, но быстро одернул себя и отвернулся от Хосока, не желая смотреть ему в глаза. Хосок, сделав рывок, схватил за руку Чимина, крепко сжимая ее: - Чимин, пожалуйста, вернись в клан, Джин себе места не находит! Если хочешь, продолжай питаться кровью людей, только прошу… Чимин вырвался из его хватки и помотал головой. - Я не могу… - по его щекам скатились кровавые слезы, смешиваясь с дождем, - Что если я и вас подвергну опасности? Клан Меин ищет меня, для вас будет лучше не иметь никаких связей со мной. - Что ты уже натворил, Чимин?! - Ты и сам знаешь что. Хосок пораженно попятился, качая головой, отказываясь верить брату, но тот стоял, упрямо поджав губы и смотря в пустоту. Подняв голову, Чимин посмотрел на укрытое тучами небо и горько усмехнулся: - Везде, где я появляюсь, все рушится. С Чонгуком я мог забыть про все, но как только появился Сехун и принес с собой мое прошлое, все улетело в ад. Если бы я остался с ним, кто знает, каким опасностям я мог его подвергнуть, я слишком его люблю. Но я не могу показаться ему на глаза, после того, как предал. - Тогда что ты делаешь здесь, в окрестностях Сеула? – тихо спросил Хосок, понимая, что не сможет изменить решение брата. - Хочу увидеть его, - в кровавых рубинах блеснула твердая решительность. - Ты в этом уверен? – недоверчиво спросил Хосок, скрестив руки на груди, - Ты же понимаешь, как это будет больно для тебя? - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать! – разозлившись, Чимин повалил огромное дерево на землю, тяжко задышав, - Я не видел его несколько месяцев, мне… мне не хватает его. Хосок ободряюще сжал плечо брата. - Все будет хорошо, Чимин, я говорил тебе, наш клан всегда защитит тебя, чтобы не случилось, - помолчав, обдумывая следующую фразу, Хосок продолжил, - Думаю, ты должен знать. - Знать что? – насторожился Чимин, нахмуренно смотря на брата. - В последнее время я все чаще вижу в своих видениях Чонгука. Это не полные картины, всего лишь обрывки, я даже не могу понять будущее это или прошлое, но это не дает мне покоя. Я порывался увидеться с ним, но стоило мне приблизиться, как его след сразу же терялся, - Хосок устало потер виски, - Прошу, после того как увидишь его, дай мне знать что с ним все хорошо. - Обещаю, хен, - вымолвил Чимин, наблюдая за тем, как сквозь тучи прорвался солнечный лучик. Чонгук заворожено смотрел на солнечные лучи, совершенно не слушая, что говорил учитель. Мыслями он был далеко, а конкретно в прошлом, в днях, когда все было хорошо и понятно. Рядом был Чимин, и все казалось таким простым, а теперь, когда он ушел, Чонгук ни дня не провел без самобичевания. Почему ушел Чимин, он сделал что-то не так? Ту причину, что указал Чимин в прощальном письме, Чонгук отказывался принимать. Какая еще опасность может быть, с Сехуном же покончено, что теперь мешает им быть вместе? Может, Чимину просто надоел Чонгук и он вот таким способом решил уйти от него? Тогда Пак Чимин редкостный трус, раз не сказал ему об этом в глаза. Чонгук тяжко выдохнул, потирая переносицу и, наконец, оторвав взгляд от окна. Нет, Чимин не такой, те несколько месяцев, что они провели вместе, не могли быть фальшью, Чонгук просто не хочет в это верить. От горьких раздумий парня отвлекла ноющая боль в руке. Чонгук случайно задел рукой угол парты, из-за чего разболелась старая рана. От укуса Сехуна остался лишь шрам в виде полумесяца, но и он болел, стоило только к нему прикоснуться. Боль в руке напомнила события того вечера, заставив Чонгука вздрогнуть, а внутри все заныть от воспоминаний. После того дня, когда Чонгук очнулся в больнице, он прожил пару недель в Америке, но не смог там долго находится и вернулся в Сеул. Никто не донимал его расспросами, все приняли версию с окном, которую рассказал Намджун матери Чонгука. По его словам Чонгук и Чимин действительно поругались, и Чонгук уехал в Америку к матери, но решил не беспокоить ее и ничего не говорить, остановившись в мотеле. Чимин хотел помириться и уехал к нему, но они снова поругались и Чонгук собирался уйти, но случайно споткнулся на лестнице между вторым и третьим этажом и вылетел в окно. Версия была правдоподобной, да и зачем доктору Киму было врать, поэтому никто не стал задавать вопросов. Чимин действительно сдержал слово и уехал, забрав с собой любые напоминания о себе, оставив только розового плюшевого зайца, но Чонгук забросил его в кладовку, не горя желанием видеть его. Первое время, когда Чон вернулся в Корею, он злился, злился на всех, на Чимина, на себя. Постоянно огрызался, гневался, сбегал из дома, прогуливал школу, все пытался найти ответы на свои вопросы, но не находил. Отец пробовал успокоить сына, но толку было мало. В итоге, Чонгук увидел свое отражение в зеркале и ужаснулся: на него смотрел уставший, изнеможенный парень с выкрашенными в красный цвет волосами, бледный до ужаса, тощий, с огромными кругами под глазами. Понимая, что еще немного, и он загнется, Чонгук решил взять себя в руки и идти вперед, переставая горевать о прошлом. Налаживать жизнь было трудно: в период хандры он распугал всех своих друзей, огородил себя полностью от людей, даже от родителей. Понемногу все приходило в норму, но Чонгук все равно ощущал пустоту внутри, будто у него отобрали часть него. Из-за этого ощущения начались кошмары, которые вынуждали каждую ночь просыпаться в холодном поту и от собственного крика. Любовь вампира не проходит без следа. Редко когда вампир бросал свою вторую половину, но если это случалось, человек долго не мог прийти в себя. Это чувство сложно описать, но когда вампир уходит, человеку кажется, что у него отобрали половину, и это настолько мучительно больно, что некоторые сходят с ума. Неясно, что помогло Чонгуку миновать эту участь, но он смог сбросить с себя эти тяжелые оковы и жить дальше. Когда человек вступает в романтические отношения с вампиром, в его организме начинается процесс адаптации и привыкание, будто к наркотику. Все происходит из-за вампирского феромона, который выделяется только в том случаи, если человек является истинной парой для вампира. Происходит это только раз за всю вампирскую жизнь, поэтому они славятся своей верностью партнеру. Эта связь равняется связи между создателем и новообращенным, но она встречается довольно таки редко. Вампир может попросту не дожить до рождения своей пары, поэтому они не слишком зациклены на этом, в отличие от оборотней, у которых запечатление происходит похожим образом. Когда Чонгук начал показывать знаки внимания Чимину, тот недоумевал и боялся признаться себе, что это больше чем дружба. Поначалу, Чонгук его раздражал своею назойливостью и попытками познакомится, но стоило только тому сделать первый шаг, как Чимин учуял сладкий запах яблок и карамели. Это был его запах, его феромона. Осознание напугало Чимина, и он убежал, так и не представившись Чонгуку в ответ. Внутри было и радостно и горько, давно забытое чувство наполнило вампира, извергая его в пучину забытых воспоминаний. Тэмин, вот кто был его истинной парой, которую он убил по неосторожности, а теперь судьба посылает ему еще один шанс. Но зачем, чтобы поиздеваться или, наконец-то, дать ему счастье? Вернувшись в школу, Чимин недоумевал: феромон исчез, он больше не чувствовал его. Даже когда Чонгук был рядом, ничего не происходило. Отчаявшись, вампир решил все равно познакомиться с новеньким для того, чтобы отвлечься от всего. Их общение не прошло без следа, Чимин начал понимать, что любит этого мальчишку и без всякого феромона. «Вечно у меня не все, как у остальных» - горько подумал тогда Чимин, а после решил не забивать себе голову и полностью отдался счастью рядом с Чонгуком. Как только прозвенел последний звонок, Чонгук не спеша прошел сквозь школьные ворота и пошел прямо по дороге домой, воткнув в уши наушники. Позади него просигналил мотоциклист, но парень не обратил внимание. Мотоцикл проехал чуть дальше и опередил парня. Чонгук остановился, с интересом смотря на мотоциклиста в шлеме. Стянув шлем, парень тряхнул светлыми волосами и хмуро посмотрел на Чонгука: - Сколько раз говорить тебе не ходить в наушниках, а если тебя машина собьет? - Да ладно тебе, Юнги-хен, - закатил глаза Чонгук, не желая спорить с парнем, на что Юнги, молча, покачал головой. - Садись, подвезу домой, - протягивая Чонгуку второй шлем, предложил Юнги. Парень охотно кивнул и, надев шлем, уселся позади, обхватывая талию блондина. Юнги вздрогнул, но виду не подал, лишь завел мотор и поехал вперед, стараясь не обращать внимания на прижавшегося сзади Чонгука. С тех пор как ушел Чимин, и Чонгук вернулся в Сеул, Юнги всегда был рядом. Молча поддерживал, помогал, оберегал от необдуманных поступков, заставлял есть, когда не хотелось, вытаскивал на прогулки, возил в школу. Юнги всячески пытался вернуть Чонгука в обыденную жизнь, не давая погрязнуть в тяжких мыслях. Он даже оставался ночевать, когда отец Чонгука уходил на ночную смену, и тогда кошмары не посещали Чонгука. Иногда парню казалось, что блондин слишком навязчивый и пытался отгородиться от него, но Юнги на эти попытки оттолкнуть откровенно плевал и оставался рядом, понимая, что Чонгук на эмоциях и чуть ли не в депрессии. Тема Чимина и вампиров была запретной между ними, да и Юнги не горел желанием говорить про них, мысленно матеря клан Бантан и всех кровососущих созданий. Чем дольше Юнги оставался рядом с Чонгуком, тем больше крепла вера в то, что парень все же влюбился в своего лучшего друга. И когда Юнги это осознал, на него накатила полная апатия. Ему не хотелось ни о чем думать, гадать, размышлять, хотелось просто быть рядом и оберегать ото всех опасностей, словно верный пес. О своих чувствах Юнги решил не говорить, дабы не грузить Чонгука еще и этим, ему и так проблем достаточно, да и блондин был уверен, что чувства Чона к Чимину не до конца прошли, да и прошли ли вообще. Подвезя Чонгука домой, Юнги вспомнил о том, что у него завтра выходной от своих обязанностей учителя для младших волков. Забрав шлем у Чонгука, блондин, наклонив голову, окликнул парня: - Эй, Чонгук-а! – дождавшись, пока парень заинтересовано обернется, Юнги продолжил, - У меня завтра свободный день, не хочешь приехать ко мне домой? Поедим пиццу, поиграем в приставку? - Хорошо, хен, я в деле, - Чонгук ослепительно улыбнулся своей кроличьей улыбкой, и, махнув на прощание Юнги, скрылся в доме. Юнги долго смотрел ему вслед, понимая, что влип. Темные тучи скрыли за собой полную луну и яркие звезды, погружая все в ночную темень. Огромные кусты и высокие деревья вмиг стали казаться недружелюбными монстрами с огромными клыками и когтями. Из-под земли то и дело вылезали корни, заставляя спотыкаться на каждом шагу. И хоть Чонгук шел осторожно, он постоянно на что-то натыкался. Внезапно он услышал позади себя страшный волчий вой, от которого внутри все перевернулось. Инстинкт самосохранения заставлял бежать вперед и Чон подался, но бег его был медленным, словно он увяз в чем-то липком, а вой был все ближе и ближе. Внутри все перевернулось и сжалось от страха, но вот луна вышла из-за туч и осветила все вокруг. Чонгук увидел, что находится на огромной поляне, которую ограждали величественные деревья. Когда дыхание восстановилось, вой снова повторился, но на этот раз ему вторил мощный звериный рык, который, казалось, шел отовсюду. Чонгук застыл, не в силах пошевелить конечностями, он только и мог, что смотреть по сторонам, выискивая источник звука. Через несколько мгновений на поляну вышел огромный белый волк, его шерсть переливалась серебром в свете луны и словно светилась. Волк окинул Чонгука взглядом, словно человек, и медленно двинулся к нему, из-за чего Чон затаил дыхание, не смея пошевелиться. Когда между ним и волком оставались считанные метры, позади парня повторился мощный рык и из кустов вышел лев с роскошной гривой, но вся его пасть была заляпана кровью. Хищник пригнулся, готовый к прыжку и угрожающе оскалился, смотря на Чонгука. Резко парень присел, будто не он, а кто-то другой это сделал за него, и лев молниеносно перелетел над ним, приземлившись на лапы. Чонгук упал на землю, не сводя взгляда с двоих хищников, которые озлобленно смотрели друг на друга. Лев стоял спиной к Чонгуку, словно защищал его от волка, но, как не странно, парень не ощущал опасности ни от кого из них. В следующую секунду хищники бросились друг на друга, а Чонгук попытался встать, чтобы предотвратить кровавую бойню, но не успел. Мощный толчок откинул Чонгука далеко от поляны и последнее, что он увидел, было то, как волк и лев дерутся в страшном огнем, который пожирает все на своем пути. Страшный грохот заставил Чонгука проснуться. Первое время из-за ночной темноты он не видел ничего, вокруг было холодно, а под спиной твердо. Запутавшись в одеяле, Чонгук начал барахтаться, пытаясь распутаться, но случайно задел тумбочку ногой, чуть не опрокинув торшер. Кое-как вылезая из-под одеяла, Чон заметил, что лежит на полу. Видимо, из-за ночного кошмара парень упал с кровати. «Уже прошло несколько месяцев, а я так и не разучился спать без Чимина», - горько усмехнулся Чонгук, смотря в окно на ночную темень и яркую луну. Около небольшого дома из красного кирпича, осветленного яркими фонариками, резвились двое юношей, гоняясь друг за другом. Когда парни выбегали из освещенного участка, их глаза начинали светиться ярко желтым цветом, а зрачок становился вертикальным. То и дело по округе разносилось радостное тявканье и вой. - Не поймаешь, Дончжу! – радостно воскликнул юноша с пшеничными волосами и прибавил скорость, убегая от красноволосого парня. - Подожди, Хванун, так не честно! Ты бегаешь по осветленным луной участкам и из-за этого получаешь больше сил, - Сион обиженно надул губы и остановился, отвернувшись от друга. Хванун, видя, что обидел Дончжу, угрюмо нахмурился и подошел к парню, крепко обнимая его. Откуда-то послышались быстрые шаги, и вскоре на обнявшихся парней прыгнул еще один, сверкнув в лунных лучах белоснежными, пушистыми волосами. Друзья покатились по земле, радостно хохоча. - Гонмин, ты как всегда внезапный! – заливаясь от смеха, выдавил Хванун пытаясь столкнуть со своего живота блондина. Где-то под ним лежал Сион, в надежде выползти из-под друзей. - Вы в курсе, что вы не пушинки? – сдавленно простонал красноволосый, смирившись со своей участью, - Сохо, ты в следующий раз предупреждай, что выпрыгнешь, я хоть убежать успею! - Значит, вы меня не слышали? – радостно подпрыгнул блондин, случайно заехав рукой в живот Хвануну, отчего тот скрутился пополам, врезав локтем по боку Дончжу, - Отлично, уроки учителя Мина не проходят без следа! - Что у вас тут происходит? – из дома вышел немного суровый русоволосый худой парень, сонно зевая, - Вы время видели? - Прости, Гонхи, мы не хотели тебя разбудить, - парни виновато опустили головы, мысленно надеясь, что проснулся только Гонхи. Если бы, не дай Бог, они разбудили еще и учителя Мина, то неприятностей не избежать. - Ладно, черт с вами, - русоволосый зевнул еще раз и присел на порог, осматриваясь, - Другие еще не вернулись с охоты? Видать, далеко зашли на этот раз. - Я волноваться начинаю, - шмыгнул носом Хванун, садясь рядом с другом. Все хорошее настроение мигом испарилось, уступив место тревоге, - Насколько я знаю, охота никогда так долго не продолжалась. Между парнями воцарилась напряженная, тревожная тишина. Каждый мысленно согласился с Хвануном. Не выдержав гнетущей атмосферы, Сион поднял голову и посмотрел на яркую луну. В голове поочередно мелькали страшные картины, вызывая табун мурашек по коже. Закрыв глаза, он попытался успокоиться, но внутри все отчаянно завыло, просясь дать волю эмоциям. На плечо легла тяжелая рука Гонхи, отчего Дончжу захотелось сбросить ее. - Сион, помни, чему тебя учил учитель Мин, - начал русоволосый, видя, как на голове парня начинают прорастать волчьи уши, - Нужно сдерживать себя! - Я не могу! – Сион закричал, издавая вместе с этим рык. Тревога, которую он прятал глубоко внутри, вырывалась на свободу, - Я волнуюсь за них, они должны уже были вернуться! Хванун хотел успокоить друга, но Гонхи протестующее покачал головой, поэтому ему только и оставалось, что сочувственно смотреть на Сиона. Гонхи обхватил плечи Дончжу и насильно повернул к себе, вынуждая его смотреть в свои глаза. Взгляд парня стал волчьим, диким, а тело стало резко расти. Русоволосый пытался достучаться до младшего, но тот его не слушал, все глубже и глубже погружаясь в свои тревоги. Внезапно раздался рык, один мах мощной лапой и Гонхи отлетел к деревьям, ударяясь затылком о ствол. На месте Сиона оказался огромный волк с вишневой шерстью, бросив виноватый взгляд на друга, он скрылся между деревьями, отчаянно воя. К бессознательному Гонхи подбежал встревоженный Гонмин и начал приводить его в чувства. Хванун остался стоять на месте, встревожено смотря в сторону леса, куда убежал Сион. Внезапно хлопнула входная дверь, и из дома медленной походкой вышел Юнги, хмуро осматривая учеников. - Я ведь предупреждал вас всех о сильных эмоциях, почему вы просто не отпустили его? – спросил строго он, смотря на пришедшего в себя Гонхи. Парень виновато опустил взгляд в землю, держась рукой за рану на голове. - Прости, хен, я… - начал он, поднимаясь на ноги с помощью Сохо. - Уже не важно, - Юнги помотал головой, - Живо в дом! И ты, Хванун, даже не думай бежать вслед за Дончжу. Побегает до утра по лесу, попугает белок, остынет и домой вернется. - Хорошо, учитель Мин, - кивнул Хванун, и, бросив на лес последний взгляд, забежал в дом вслед за Сохо и Гонхи. Юнги тяжко вздохнул и ушел за учениками, мысленно коря себя за то, что не уследил и, думая о том, что стая действительно слишком долго задержалась на охоте.