Полнолуние

       Тёмно-красные шторы заслоняли прячущееся за горизонт, окрасившее голубые небеса в насыщенно-красные, ярко-оранжевые, а затем и блекло-жёлтые цвета, солнце. Запрещали ему проникнуть внутрь пока что тихого, но уже начавшего просыпаться, здания. Не разрешали выжечь, так ненавистным местными обитателями, горячим лучам, бледную, даже выцветшую до чистого белого оттенка, кожу. Защищали гигантский дом, выполненный в готическом средневековом стиле.        Крышка гроба тяжело сдвинулась, жалостно заскрипев, а затем с шумом ударилась об пол. Проехалась немного к двери — выходу из спальни, сдвинув мягкий ковёр. Жители начинали пробуждаться.        Прошло немного времени. Послышался звук торопливых шагов. Он вёл из комнаты, прошёлся по лестнице, повернул на кухню, остановился у холодильника.        Белеющий в ночном небе диск заслонило редкое облачко, похожее на размытое пятно акварельной краски, но вечерний ветер быстро прогнал его с прежнего местонахождения. Зловещий лес свежим ветерком принёс голос заунывного волчьего — или оборотничьего, никто не может сказать наверняка, — воя, а призраки летели к небосклону или прятались в предметах. Томительное, сковывающее меня, как и всех других вампиров, населяющих город, ожидание наконец закончилось. Завершилось и сменилось на воодушевление и, несмотря на то, что на деле всё наоборот, ощущение, будто я живее каждого, кто существует в мире и даже него самого, живее самой планеты и любого уголка Вселенной. Волнение и благоговение при одном только виде луны, невероятную свободу. Но с приятными чувствами нахлынуло и не самое прекрасное — жажда. Сильнее обычной, кажущуюся ненасытной.        Мертвенно-бледная рука удерживала прозрачный бокал, наполненный красной жидкостью. Нет, не вином. Густой, солоноватой — кровью. Человеческой. Принадлежащую фигуре, стоящей рядом и, крепко сжимая зубы, шипя от боли и недовольно наморщившей нос. Она то и дело потирала предплечье, с подозрением косясь на виновника. Точнее, кисть человека касалась только одного определённого места — двух кровоточащих точек, следов укуса.        Виновник — я.        Мой взгляд поднялся на чёрный небосвод, усыпанный крошечными звёздами. Во тьме прозвучал едва слышный шёпот, но каждая буква и каждое слово были пронизаны искренностью, верой и преданностью: — Спасибо, Госпожа Луна.