центральная станция

      В окна, создавая глухой шум, бил сильный ветер. Погода ухудшилась, раскаты молний часто обдавали комнату вспышками, которые выделяли очертания лиц парней в тёмной комнате. На ряду с этим — напряжённая обстановка, вызванная одной лишь фразой. Фраза, которую никто бы не хотел и говорить, и слышать. Молодой человек с пистолетом в дрожащих, будто от страха всего окружающего, руках. В мыслях были лишь вопросы, ответы на которые он хотел бы получить как можно скорее, но… Какого чёрта вообще происходит? Неужели это та действительность, которую нужно каким-то образом принять? И что вообще стоит делать? — Послушай, может тебе всё-таки стоит убрать пистолет или ты ещё долго собираешься так стоять? — выражение лица Хесуса было уже точно не тем обычным, будто совсем другой человек. — Я всё равно не собирался никак отпираться, правда есть правда.       После последних слов Вову будто окончательно парализовало. Были ведь мысли о странном промышлении в клубе, но о том, что сам Алексей - Дон Мафии, никак нет. Конечности начали неметь и дрожать чуть сильнее. Тогда Хесус, совсем без страха получить пулю в лоб, посадил парня на ближайшее кресло, сел перед ним на корточки и просто продолжил смотреть в глаза.       Братишкин был напряжен, но тоже смотрел в глаза своему старому другу. Они всё такие же прекрасные, очаровательные. Голубые с серым отблеском, бездонные, поглощающие тебя полностью в них. Он не был бессильным, но оторваться не мог. Может в этих глазах будет разгадка всех тайн? — Скажи мне, Лёха, предал ли я тебя когда-нибудь? — Нет. — А ты меня?       В ответ было лишь молчание. В миг Вова встал и начал ходить по кабинету, чуть ли не срываясь скинуть все вещи со столов и стеллажей. — Ты же понимаешь, что это бред? — О чём именно ты говоришь? — Лёша привстал с корточек, подошёл к стенке, опёрся спиной и продолжил наблюдать за Вовой. — О чём? Ты ещё спрашиваешь, блять? Обо всём. О том, что ты - Дон Мафии, об убийствах в городе, продаже незаконного, гей-клуб? — А что не так с последним? — Алексей действительно озадаченно посмотрел на Вову. — Как минимум то, что Дон Мафии решил управлять именно таким заведением - пугает. — Действительно, Вов, это такой хороший момент для тебя, обсудить, почему я управляю именно им, дурачок. — Хес, блять, хорош. Просто отвечай на мои вопросы, окей? — А чего тут отвечать? — Хесус почти вплотную подошёл к Вове, — Ты правда хочешь понять, за чем я стою в этом городе и зачем мне всё это дело?       В такой ситуации Вова не мог расслабиться, но и его напряжение всё равно ничего не давало. Он не мог банально сформулировать свои мысли. Пусть обычно он хорошо соображает в критических ситуациях, но здесь - совсем другое. Его друг, один из самых близких ему людей, оказался, нахуй, мафиозником. — Так будешь меня оформлять или ещё чаю попьём? — Нотки издёвки звучали в голосе Лёши. — Я сказал тебе всю правду и практически всю историю. — Зачем ты спас меня? Зачем такому человеку, как ты, делать что-то подобное с детективом, который в принципе мог тебя раскрыть? — Ты? Раскрыть? Смеёшься что ли, ты бы ходил вокруг да около, только лишь из-за наших взаимоотношений. Та же причина и у меня. Я спас тебя, потому что ты мой единственный настоящий друг. — После этого Хесус болезненным взглядом окинул Вову. — Да и всё это - было лишь способом выжить. Тем более, когда есть ради кого стараться.       Лёша тыкнул пальцем нос Вовы. Через пару секунд что-то с шумом покатилось к двери. Это был пистолет детектива, его тут же забрали из-за открывшейся двери и скрылись. — Ты чё творишь?! — Вова сорвался на крик. — Нахуй это надо было делать? — Чтобы не набраться тут случайных проблем от использования тобой этой игрушки. Давай правда выпьем чаю и просто всё обсудим? — Я заебался обсуждать это, я просто хочу уйти. — Уйти? Чтобы окончательно меня сдать? Хм, нет уж.       Руки Хесуса резко обвили талию Вовы, не давая ему дальше сдвинуться с места. Это слегка ввело в ступор молодого человека, но затем он начал сопротивляться. — Убери руки, обмудок! — Братишкин извивался как мог, чтобы выпуститься из этих объятий, но всё тщетно. Его успели усадить на спинку дивана. Сам он был прижат спиной к стене, безумно некомфортно, но дона это абсолютно не волновало. — Нравится, когда с тобой грубее? — ухмылка на лице Алексея точно не успокаивала парня. Только больше наводила ужас. — Блять, просто отпусти меня.       Лёша не стал слушать его. Он лишь аккуратно прикоснулся своими губами к его шее, оставляя лёгкие поцелуи. Иногда он покусывал её, будто собираясь испить кровь, как вампир. Вова продолжал кричать ему и сопротивляться, но увы, ничего. Всё продолжая и продолжая, он то спускался к ключицам, то поднимался к горящим щёкам Братишкина. — Поцелуй, ты хочешь поцелуй? — Хесус оторвался от шеи Вовы и посмотрел ему в глаза. — Какой в пизду поцелуй? Ты хочешь как в прошлый раз просто посмеяться надо мной, верно? Нахуй тебе это нужно? Хес, пожалуйста, прекрати! — Зачем мне это? Ты действительно не понял?       В этот же момент он накрыл пухлые губы детектива своими. Поцелуй был страстным, не как в прошлый раз. Всё произошло слишком бурно, в какой-то момент Хесус начал водить своими руками по телу Братишкина. Легко его руки перемещались то по его рукам, то по спине. Вова, поняв, что руками отвечать бесполезно, решил найти момент и прикусить губу Хесусу, что он и сделал, но в добавок каким-то образом прикусил свою. — Ауч… Вовочка, ты чего такое делаешь?       Пару секунд на осознание, после того, как Хесус отпрянул. Пару десяток, чтобы понять, что это не шутка из-за улыбки парня напротив. — Ты, блять, наручники на меня надел? — Хесус не сдержал смех. Он действительно нацепил их на его руки за спиной, пока целовались. — Сними сейчас же, урод! — Оо, а вас не обучали, что делать в таких ситуациях? Или ты просто хочешь бездействовать? Признайся же.        Хесус осторожно расстегнул Вовину толстовку, затем приспустил её, как смог, и начал дальше покрывать открытые участки тела поцелуями. Неприятное жжение в каких-то местах. Возможно ли, что это засос? Лёша, легонько запустив руки под футболку Братишкина, начал дотрагиваться до его спины, груди, задевая соски. Это заставляло Вову глухо стонать, естественно, вперемешку с матом. -Хес, хватит… — Вова уже шёпотом просил его остановиться, но ничего не происходило. Руки уже опустились ниже поясницы. Проведя пальцами по внутренней стороне джинс, он дошёл до пуговицы и молнии. Ничто, кроме Вовы, не пыталось его остановить. Он хотел аккуратно расстегнуть пуговицу джинс, но со звоном пуговица отлетела на пол. — Упс, надо будет купить тебе новые штаны, извини. На чём я там остановился?       Парень продолжил, и, расстегнув молнию, приспустил джинсы Вовы. По взгляду детектива было понятно, что он окончательно впал в отчаяние. Он начал вновь кричать, но на лице Алексея не дрогнул ни единый мускул, на нём можно было прочитать лишь желание. Желание поиздеваться? Унизить? Рука уже давно скользнула на пах Вовы, поглаживая его, из-за чего Вова стонал, чуть ли ноя. — Тебе ведь не больно? Чего ты ноешь тогда? — За… Завались. — Вова говорил с передышками, ведь ему никак не давал покоя Хесус. — Перестань продолжать этот цирк, посмеялся и хватит, отпусти меня! — Сколько раз ты ещё попросишь, дурачок? Я изначально не собирался тебя сегодня отпускать. — Хес приблизился к лицу Семенюка, а затем ещё более страстно поцеловал его, не волнуясь о том, что укус может произойти снова.       На улице уже стихло, ни дождь, ни ветер в окна не били, в комнате, да даже в целом доме, стояла полная тишина. Будто все ушли по приказу Дона Мафии, чтобы тому, или тем, не мешали. Лёша, спустив трусы Вове, начал мастурбировать ему, но сам парень уже не кричал. Из-за всех истерик он просто спокойно сидел, оперевшись о стену. Нет, спокойствия в его душе не было, лишь то же отчаяние от действий его друга, или уже врага? Кулаки за спиной непроизвольно сжимались, хотелось стиснуть зубы, но его рот был практически поглощён Хесусом. Не то противное, не то жалостное чувство. Но от кого ему больше противно, пока не понятно. Есть ли какие-то объяснения тому, что сейчас происходит?       Мгновение спустя, Лёша отошёл от Вовы, посмотрел на его лицо. Слегка мокрое от пота и небольших слёз, глаза, смотрящие так жалобно вниз, красные от поцелуя губы. — Хватит с тебя, верно? Привстань, я отнесу тебя в спальню. — Вова никак не отреагировал на его просьбу, поэтому он подошёл к нему, укрыл близлежащим пледом, сам перехватил на руки и понёс в спальню.       Спальня была недалеко от кабинета, уже не та, в которой Братишкин был в первый раз. Видимо, личная комната Алексея. Положив детектива на кровать, он снял с него наручники и хорошенько укрыл тем же пледом. Хесус взял стоящую на столе бутылку с водой, открыл её и подал Вове, но тот лишь развернулся в другую сторону, лишь бы не видеть человека напротив. — Хочешь сказать, ты теперь меня ненавидишь, да? Я оставлю воду здесь, утром кто-нибудь из работников принесёт тебе завтрак. Только попробуй не съесть, иначе сам приду и накормлю, понял? — Вова что-то промямлил в ответ, и, естественно, Лёша ничего не разобрал. Он сел рядом на постель и переспросил, что он сказал. В ответ ему прилетел сильный шлепок по лицу. С красным от злости лицом и яростными глазами, Братишкин смотрел на Хеса. — Просто выметайся отсюда. — Ему хотелось бы сказать, что он уйдёт сам, но ни сил, ни возможность для этого не было. Лёша смотрел на него уже не теми глазами, которые были у Дона. Действительно, в нём будто два человека, которые борются за то, как поступить, как ответить. — Извини, не буду мешать. Высыпайся.       После этого он незамедлительно вышел из комнаты. Вова осмотрел прикроватный столик и увидел на нём таблетки. Видимо, снотворное, судя по названию и тому, что содержит. Взяв одну, он запил её водой, снова лёг в постель, накрылся пледом. В мыслях было много всего, но главное желание было наконец уснуть. — «…Желательно навечно…».       Глубокой ночью Хесус всё же зашёл в комнату, дабы удостовериться, что с Вовой всё в порядке. Он посмотрел на открытую пачку своего снотворного, понял, что парень принял таблетку. Убедившись, что он спит, он аккуратно сел рядом с Вовой, чтобы не разбудить его. Лёша вздыхал при виде его бедного лица. Что он, блять, с ним натворил? Зачем было делать всё это без его согласия? К чему такие резкие действия? Он безумно корил себя за это, но всё же не мог ничего поделать. Теперь единственный его любимый человек, вероятно, ненавидит его, презирает, хочет смерти ему. Как и всю ту часть жизни, что он провёл без него, будучи деспотом мафиозного круга, он и так натерпелся подобного отношения, однако в его случае - всё иначе. Хес аккуратно прикоснулся его руки и тут же убрал свою. «Что я делаю? Почему не уйду от него, ведь он этого так хочет?» - лишь эта мысль крутилась в голове у молодого человека. Встав с кровати, он просто упал на колени перед ней, смотря на спящее лицо Вовы. Хесус сложил руки перед лицом, словно молясь о том, чтобы парень простил его за такой проступок, хоть и очевидно, что ничего просто не дастся. Позже он тихо ушёл из спальни, оставив парня опять одного.       Поздним утром Вова проснулся, будучи всё так же без сил, с маленькими синяками на руке и, пожалуй, большими синяками под глазами. Рядом на столе стоял завтрак, как Лёша и говорил. Он не сразу притронулся к нему, сначала подошёл к двери, попытался открыть, но она была закрыта, видимо, чтобы не сбежал. Гнева не осталось, поэтому он не стал яростно стучать, чтобы его выпустили, тем более, по его мнению, это было бы точно бесполезно, оставалось лишь ждать, пока хоть кто-нибудь навестит его, например, чтобы забрать посуду. Он съел всё, что было на столе, оставив там же пустые тарелки и кружку.       Гости не заставили себя ждать, через двадцать минут парня зашла проведать девушка, уже знакомая ему. — Ксения? — Доброе утро, Владимир. Дон хочет узнать о вашем состоянии, как вы? — Она уже, видимо, не собиралась скрывать принадлежность того, кому она служит, что логично. — Я в порядке, так можешь и передать. Мне можно выйти? — Зачем? — Ну, в туалет? — Но ведь ванная комната здесь есть, вот за этой дверью. — Девушка указала на дверь, которая находилась параллельно входной двери. — Окей, спасибо за ответ. Но в общем мне выйти можно? — Мне пока сказали вести отчет о вас, но не выпускать вас. Извините, я не могу нарушить приказы, надеюсь, вы понимаете, почему. — Я понял, всё в порядке. Тогда когда у меня получится поговорить с самим вашим боссом? — Вы… Вы правда хотите с ним поговорить? — Ксения более чем удивлённо смотрела на Братишкина. — Да, желательно как можно скорее. — Он сейчас занят, отвлекать его ни в коем случае нельзя, поэтому я скажу ему об этом, как только он освободится. Или передам его ближайшему человеку. — Ага, спасибо за помощь. — Вове на мгновение показалось, что Ксения смотрела на него так, будто ей жалко его. Но уже через пару секунд, она скрылась за дверью, уходя вновь работать. Сам Братишкин решил осмотреть комнату. Его привлёк книжный стеллаж, на котором рядом с книгами стоял, по всему видимому, элитный алкоголь. Никакой совести парню не надо, поэтому он схватил первую попавшуюся бутылку и рядом стоящий бокал. — Ага, бурбончик, лейся-ка ты сюда… — Вова начал лить виски в бокал. Затем он практически залпом выпил то, что налил, и снова наполнил бокал алкоголем.       Алексей в это время был на очередном собрании Семьи, все были обеспокоены положением Дона, ведь целых два человека из детективного агентства уже знают о его делах, пусть даже один из них будет молчать, боясь за свою жизнь и жизнь своей родни, то второй, вероятно, будет готов делать что-то с этим. — Дон, при всём уважении к Вам, я понимаю, как Вы дорожите этим человеком, но он знает больше остальных, его нужно как-то устранить! — Эвелон высказывался, не боясь последствий. — Вадим, угомонитесь! — Гаечка начала говорить с ним таким тоном, будто была готова сорвать на крик. — Вы и так больше нужного сказали, Дон не потерпит такого! — А ты как жалкая собачка, уцепилась за него и подсуживаешь ещё что-то. — Прекратите оба. — Карина встала, посмотрела на всех собравшихся в кабинете. — Даже если так, вы все не хотели бы выслушать наконец то, что вам пытается сказать Дон? — Все замолчали, пока Алексей сидел и тихонько курил сигару. — Вы закончили? Спасибо, Карина, я введу остальных в более понятный курс дела. — Все начали внимательно слушать. — Владимир не попытается сдать нашу Семью кому-то. По крайней мере я ему это не позволю, ровно так же, как и не позволю кому-то лишить его спокойной жизни, вы все должны это понимать. Он ещё не навредил положению нашей Семьи, как и Сергей. Пока он побудет у меня в доме, поэтому всё в порядке, сбежать ему никто не позволит, думаю, через какое-то время, и он сам не захочет уходить. Можете задавать столько вопросов, сколько хотите, и приводить всяческие «аргументы» в сторону моего решения, но я не собираюсь устранять его как «свидетеля».       В этот момент в кабинет вошла чутка обеспокоенная служанка, которая лёгкой походкой подошла к Дону. Опустив низко туловище, в качестве извинения перед всеми, она обратилась к Алексею. — Уважаемый Дон, у нас произошли непредвиденные обстоятельства с Владимиром. — Она тряслась от страха, что заметил Хесус. Он вздохнул, встал с кресла и направился в сторону выхода. По пути он потрепал Дашу по голове, она обернулась, он улыбался, улыбка эта была родительская, тёплая. — Не будь такой злой по отношению к чужому мнению, всё в порядке, спасибо.       После этих слов он быстрым шагом направился к спальне. Открыв дверь, он не увидел Вову, что слегка повергло его в шок. Он тут же ринулся из комнаты на встречу к служанкам. — Где он? — он осмотрел их бездушным взглядом, от которого чуть ли не стыла кровь в жилах. — Он там, Дон, не переживайте! Пройдёмте с нами! — они направились в сторону спальни. Вновь зайдя в неё, Хесус не понял, о чём они говорят. Но спустя пару секунд он услышал какое-то бормотание в ванной. — Бу-бу-бутырская тюрьма… Судьба ломается… — песня отдавалась эхом. Лёша стоял с таким лицом, которое ещё не видел кто-либо из его прислуг. — Там заперто, Дон, он заперся изнутри. — Принесите ключ, в чём проблема? — Мы всё обыскали, прежде чем, вас звать. Выламывать было страшно, так как это Ваша спальня, да и вдруг мы заденем Владимира… — Спасибо, что доложили, выйдите пока отсюда.       Служанки практически сразу вышли. Немного подумав, Хесус подошёл к закрытой на ключ тумбе, открыл её и достал из неё небольшую, но тяжелую дубинку. Подойдя к двери, он приметился и с размаху ударил по ручке двери два раза, после чего замок был сломан и дверь открылась. Вова лежал в ванной в полусознании, бормотал строки различных песен. Хес подошёл к нему и резко отошёл, от него просто несло алкоголем. Он подхватил Братишкина на руки, и как маленького сонного ребёночка, потащил на кровать. Пока Вова и дальше бормотал, он снял с него одежду, которая слегка намокла из-за остатков воды в ванной. — Ой, уйди, не мешай мне преисполняться. — Вова нёс какой-то бред несуразный, но Лёшу это лишь забавляло. — Оставить тебя в мокрой одежде, чтобы ты заболел на следующий день, да? Обойдешься. — После пары лёгких движений, он освободил его от мокрой одежды, накрыл одеялом и приподнял самого парня, чтобы дать ему попить воды. Хоть тот и упирался, ему всё равно пришлось сделать пару глотков. Лёша уложил его и просто начал смотреть со стороны, как тот засыпает. Через 10 минут, решив, что он уснул, Хес сел ближе к нему, наклонился, чтобы поцеловать в лоб. После поцелуя он собрался уйти, но его схватили за руку. — Останься, пожалуйста… — Вова жалобно, хриплым голосом, попросил Лёшу остаться. Только об этом Хесус и не думал. — Ты уверен? Не противно будет тебе? — Замолчи… — парень засопел, но руку Дона не отпускал. — И правда, как ребёнок. Снова я в нянечки подался, да? — он сел рядом, держа Вову за руку и через какое-то время тоже уснул, сидя на полу.