His lost child.

Приходить в себя получается… тяжело. Сознание постепенно возвращается, всё ещё покрываясь лёгким туманом. Однако возможность двигаться так и не появляется, отзываясь тупой болью в правой половине тела. Лучше не двигаться, чтобы не тревожить раны, но откуда они? Что вообще произошло такого, раз он здесь? Здесь? Где находится это здесь? Воспоминания начинают вспыхивать перед глазами, приводя в какое-то непонятное состояние. Экскурсия, на которой он так и не побывал. Космический пончик и знакомство со Стефаном, а ещё известие о смерти Тора и Локи. Вспышки ненависти к Таносу, и желание его немного приубить. Титан и встреча со Стражами Галактики. Интересные и милые чудики, хоть и пугающие. Битва и потеря Камня, благо, что не отца. Этого пережить Питер не смог точно. После началось распыление почти всех. Извинение перед Старком и темнота. Кратковременная и холодная. А потом были лучшие за всё это путешествие мгновения с плащом и доктором Стрэнджем. Наверное, он никогда не скажет, как ему стало легче после всех тех разговоров. Груз всего этого был велик, но теперь его легче нести. И Паркер надеется, что так не только для него. А после была война. Наверное, самая ужасная, которую можно представить. Встреча с Локи, Тором. Встреча с отцом и Пеппер. Встреча с семьёй. Где-то внутри клубится истеричный смех, потому что сейчас уже страшно за то, что звучало там. Свадьба? Тони ведь их прибьёт быстрее, чем они приблизятся друг к другу. Нет, отказываться от кого-то из них он не собирается. Просто не хочется больше ссор и всего прочего. Хочется спокойных вечеров в кругу семьи, и человеческого счастья. Разве теперь они этого не заслужили? Вот и Питер думает, что заслужили. Вздохнув глубже, Паркер прикидывает, сколько уже прошло времени с того, как сознание вернулось к нему. Час? Два? Или и вовсе три. В комнате по-прежнему слышен только шелест штор и тихий шорох работающих приборов. Мысленно подбодрив себя, он приоткрывает глаза и про себя благодарит всех Богов, потому что шторы оказываются тёмными, через которые не просачивается яркий свет. Где после таких выходок можно оказаться? Только в медблоке Башни. Видимо, из Ваканды перенесли после сюда, чтобы быть ближе и наблюдать за ним. А если так, то явно не пара-тройка дней прошла. Какое вообще сейчас число? Приподнявшись на левом локте, он падает обратно на кровать, издавая тихий стон, похожий больше на хрип, и только сейчас замечая, что горло пересохло до невозможности. Думая уже, что ждать прихода кого-то придётся ещё несколько часов, Питер закрывает глаза и вздрагивает, слыша приближающиеся шаги. Лёгкая, почти летящая поступь, так знакома ему. — Малыш, — шепчет Локи, быстро входя в тёмную палату, и подходит к кровати. Чары сигнализировали о том, что парень пришёл в сознание, поэтому ему пришлось сразу бежать сюда, ничего не говоря остальным. У них какое-то собрание, снова по поводу договора, но уже с обговорёнными пунктами. Им с Тором это не нужно, так что они просто сидели в гостиной, когда и поступил сигнал, — Хэй, я ведь знаю, что ты уже здесь. — Г… Г-горло, — хрипит Питер, чуть улыбаясь, и чувствует, как ему помогают подняться, держа за плечи осторожно, и приставляют стакан с водой к губам. Смочив горло, он расслабляется, и касается дрожащей рукой лица Лафейсона, — Я скучал. — Ты не представляешь, как скучал я. Каждый день мы смотрели, как в тебе борются жизнь и смерть, думая, что поседеем раньше, чем услышим твой смех, — шепчет Локи, укладывая его снова на кровать, но руку не даёт убрать, прижимая её к своей щеке, — Я, и правда, думал, что ты оставишь меня вдовцом раньше, чем скажешь «да» перед алтарём. Паркер смотрит на него удивлённо, снова изучая уже знакомые до боли черты лица. Хотя сейчас они кажутся более острыми и уставшими. Значит, это реально случится. Его слова не посчитали шуткой. Нужно будет подождать всего лишь несколько месяцев, хотя лучше год, чтобы уж наверняка. Кто знает, что будет дальше? С их жизнями нельзя знать даже то, что будет завтра, не говоря уже о месяце или годе. Но об этом они поговорят потом. Сейчас нужно узнать другое. — Сколько… я был без сознания? — спрашивает Питер, поглаживая его щёку здоровой рукой, а после смотрит на правую, не удивляясь тому, что она забинтована. Хоть вообще осталась при нём, и даже относительно уже здорова, раз он может ею двигать. С болью, но может. Это уже прогресс, и не может не радовать, а вот долгое молчание напрягает, — Сколько? — Полтора месяца, — выдыхает Лафейсон, останавливая его за плечо, когда тот почти вскакивает, — Месяц ты был в коме, а после мы со Стрэнджем держали тебя в магическом сне, чтобы твоё восстановление шло быстрее. И это подействовало. Самое ужасное уже позади, но шрамы ещё остались, как и остаточная боль. Через пару дней уже и её не будет. Всё остальное со временем тоже. Ты заставил нас всех очень понервничать, Пит. Старк даже меня не дёргал, хотя мне хотелось этого, чтобы хоть как-то перестать думать о худшем. — Прости, — шепчет Паркер, шмыгая носом, и притягивает его к себе за воротник рубашки, чтобы поцеловать в уголок губ, — Прости меня, пожалуйста. Но, будь у меня выбор, я поступил бы также. Я здесь, я с тобой, и солнце вновь будет сиять над нами. — Я был готов убить тебя в тот момент, малыш, потому что не знал, как справиться с этой душащей болью при виде твоего безжизненного тела, — хрипит Локи, потираясь носом о его, и целует осторожно в губы, не зная, как показать все чувства, что переполняют внутри всё. Он не врал, когда говорил о боли в тот момент, но соврёт, если скажет, что не боялся. И непонятно чего было больше: страха за парня или страха новых чувств. Никогда ещё такого не было, — Ты задолжал мне, милый. — Что? Чего? — потерянно спрашивает Питер, всё ещё с головой находясь в пьянящем поцелуе, — А вообще, ты мне тоже. — Да? И чего же я тебе должен? — смеётся Лафейсон, обнимая его осторожно, и мурлычет ему в ухо, — Отдых, сон, ближайшую вечность, себя и море поцелуев. — Ничего себе, какие запросы, — наигранно хмурится он, поворачивая голову к нему, — А ты мне задолжал нервы, себя, всего себя и отдых. Как думаешь, сможем отдать друг другу долги? — Конечно. Как-нибудь отдадим. — А… можно ещё кое-что попросить? — неуверенно спрашивает Паркер, потираясь носом о его щёку, сопя. — Всё, что угодно, — кивает Локи, надеясь, что не пожалеет о своих словах. — Ница, где сейчас Мистер Старк? Только не говори ему о том, что я очнулся, пожалуйста. — Хорошо. Он сейчас в зале для переговоров номер три, — негромко отзывается Пятница, а после добавляет с теплотой, — С возращением, Питер. — Спасибо, Ница. Ты как всегда супер, — улыбается парень и смотрит на Локи, — Поможешь мне добраться до него? Я хочу сделать ему сюрприз. — Я так понимаю, выбора у меня нет? — спрашивает Лафейсон, видя довольный кивок, — И то, что ты только что очнулся от комы, тебя не волнует? — Во-первых, я полмесяца просто спал. Ты сам так сказал, — фырчит Питер, нетерпеливо ёрзая на кровати, потому что до ужаса хочется встретиться с отцом, — Во-вторых, ты будешь со мной, а я тебе доверю всё. Так что, если что, всё будет хорошо. И, в-третьих, я чувствую себя относительно нормально, но мне нужно с ним увидеться. Я не представляю, что он чувствует сейчас, потому что меня уже не было пять лет, а теперь всё это. — Ты, как и всегда, думаешь о других, но не о себе, малыш. Хорошо. Иди ко мне, Паучок, — качает головой Локи, стараясь не обращать внимание на тепло, разливающееся внутри после слов парня, и отключает от него прибор, подхватывая затем осторожно на руки, — Если станет плохо или тяжело, скажи, потому что после магического сна могут быть разные последствия. — Хорошо, — кивает Паркер, обхватывая рукой его шею, и целует в нос, — Спасибо большое. — Не за что, моё ты чудо…вище.

***

То, что это плохая идея, Питер понимает только тогда, когда нетвёрдо стоит на ногах около зала и слышит доносящиеся оттуда крики. Он бы ещё понял, если бы это были просто крики, а не обвиняющий крик Роджерса на его отца. Причём беспочвенные обвинения. На такое глаза закрыть уже не получится. — Подержишь меня, если я кинусь на него, потому что уже в сотый раз хочу его проклясть, но понимаю, что за такое меня по голове не погладят. Символ Америки, как никак, — шепчет Питер ему и раскрывает дверь, громко говоря, — Энтони Эдвард Старк! Почему я проснулся один в комнате? Не будь ситуация такой напряжённой, он бы определённо посмеялся с лиц всех присутствующих в зале. Мстители в шоке смотрят на него, раскрывая и закрывая рот, хотя Наташа с Клинтом уже немного знакомы с его выходками, поэтому быстро отходят и здороваются, на что получают такое же прохладное «привет». Роуди держится за сердце и закатывает глаза, шепча о плохой наследственности. Стрэндж делает то же самое, что и Джеймс, накрывая глаза ладонью. Чего ещё можно было ожидать от этого мальчишки, если не этого? Про Старка лучше молчать, потому что он сам не может понять, что с ним. — Привет, Мистер Роуди, Стефан. Здравствуйте, Мистер Беннер, рад вас, наконец, встретить, правда, надеялся сделать это не в таком виде. А вообще, я пришёл сюда не за этим, поэтому простите, — спокойно говорит Паркер, слыша смех Локи за спиной, из-за чего левым локтем пихает его в бок, и, держась за стену, идёт к отцу, шлёпая босыми ногами. Про обувь они как-то не подумали, но да ладно. Хотя бы одежда была. Точнее, пижама. Это тоже неважно. Важно то, что он уже у цели и подходит к креслу, где сидит Тони и смотрит пристально на него, — Будешь ругаться? — Буду. Ещё как буду. Долго и мучительно. А потом ещё и Пеппер добавит, читая тебе лекцию, почему нельзя доводить близких и родителей до нервного срыва, — кивает Старк, оглядывая его с головы до ног, а после двигается на широком кресле, вздыхая, и хлопает рядом. Питер, кажется, только этого и ждёт, сразу забираясь к нему и кладя ноги на его колени, утыкаясь носом в плечо, — И как ты только добрался до сюда? Главное, зачем? Отлёживаться тебе нужно. — Локи принёс. Я очень хотел к тебе, — бормочет парень, прикрывая глаза, и устраивает повреждённую руку у себя на бёдрах, — Отлежался уже. Полтора месяца. Я ведь знал, что ты волнуешься, вот и пришёл. А потом услышал, как тебя снова, не пойми в чём, обвиняют, поэтому влетел в зал. И хватит меня взглядом сверлить, Мистер доктор. Я в порядке. Только рука побаливает, а лицо нет. Хотя шрамы немного чешутся, но это нормально. После когтей Стервятника было также. — Я уже не верю тебе на слово в этом вопросе, ребёнок, поэтому поверю только после осмотра, — закатывает глаза Стрэндж, переглядываясь с Джеймсом, — Как ты их терпишь? — Со временем привыкаешь. Правда, не тогда, когда этот самый ребёнок ползает по потолку среди ночи, капая на пол кровью, — хмыкает он, качая головой, и смотрит на них, тепло улыбаясь, — Неужели, ты всё же решил к нам вернуться, Пит? — Вы ведь без меня никуда. Пришлось выкарабкиваться, чтобы вас не замучили, — смеётся Питер, чувствуя разливающееся тепло от понимания, что дома. Теперь уже дома со своей семьёй. Большего и не нужно, — Я тоже скучал. — Кхм, — раздаётся сбоку, отчего парень вздрагивает и замечает остальных Мстителей, которые следили за ними внимательно, а теперь Капитан решил заговорить, — Мы рады, что ты пришёл в себя, Человек-паук, но у нас здесь важные переговоры. — Да, я уже услышал, — спокойно кивает Паркер, глядя на него равнодушным взглядом, — Только когда обвинение в том, чего человек не делал, входит в понятие «переговоры»? — Думаю, что это наше дело, поэтому тебе не стоит в это влезать, — чуть хмурится Стив, глядя на него нечитаемым взглядом. — Серьёзно? Не заставляйте меня разочаровываться в вас ещё сильнее, — усмехается Питер, приподнимая брови, — Только почему вы обвиняете Тони в том, что я сам полез сначала в драку, а после на этот пончик. Я сам сделал выбор. Я сам стал воевать против Таноса, хотя Стефан спокойно мог отправить меня сюда. Я, повторюсь, сам сделал этот выбор, так не смейте винить его в этом. — И почему же ты так защищаешь его? Очередной влюблённый мальчик? — хмыкает Сэм, крутя в руках ручку, и закидывает ногу на ногу. — О боже, меня спалили. Как же мне теперь смотреть в глаза жениху? — наигранно пугается Паркер, чувствуя плечом, как сотрясается от беззвучного смеха грудь Старка, — Мистер Уилсон, вы открываете нам всем глаза. Только ошибочка. Я не влюблён в Мистера Старка. Я его люблю. — А как же Миссис Старк? — Миссис Старк? Да ладно. Мне стоило умереть, так ты сразу женился? Кто так делает? — возмущённо спрашивает Питер, оборачиваясь к Тони, который уже не может сдержать громкого смеха, — Да как ты мог? Забудьте мои слова. Я его не люблю. Ненавижу. Парень осматривает зал и сам начинает смеяться. Боже. Непонимающие лица Мстителей стоят дорого, но широкая улыбка Локи ещё дороже. Со стороны Роуди и Стрэнджа слышатся истеричные смешки, как и от Клинта с Наташей, которые, кажется, о чём-то догадываются. На то они и шпионы, чтобы знать всё обо всех, но здесь же пока просто догадки. — Малыш, я не виноват. Ты ведь знаешь, я тянул, как мог, а потом всё завертелось, и вот, — наигранно вздыхает Старк, обнимая его сильнее и целуя в лоб, — Теперь я женат на лучшей женщине в мире. — Как ты мог сыграть свадьбу без меня? Я ждал этого дольше всех, а ты… Всё, пусти. Я пошёл искать Пеппер, чтобы рассказать ей о том, что ты разбил моё сердце, — фырчит он, однако только ближе прижимается к нему, — Сказать им, что ли? А то у нас здесь скоро статуи появятся, вместо Мстителей. Ты ведь знаешь, что мне только твоя статуя понадобится. — Конечно, знаю, — улыбается Тони, кидая на Лафейсона прищуренные взгляды, которые тот благополучно игнорирует, — Мы потом поговорим об этом. — Хорошо, — вздыхает Питер, уже представляя этот разговор, а после поворачивается лицом к остальным, — Так вот. Да, Миссис Старк знает о моей любви к нему и не против, потому что её я тоже люблю. Было бы странно, если бы я не любил своего родного отца и его жену, не думаете? — Старк? Отец? Эти слова просто несопоставимы, — не шибко уверенно говорит Уилсон, глядя на них. — Как видите, сопоставимы. И я настоятельно советую вам не лезть к нему, да и ко всей нашей семье. Последствия могут быть удручающими. И под семьёй я имею в виду не только Старков, чтобы вы понимали, — мило улыбается Паркер, чувствуя, как сильно бьётся сердце в груди. — Ты угрожаешь? Нам? — выгибает бровь Роджерс, складывая руки на груди, и оценивающе его оглядывая, — Не боишься ли ты делать такие заявления, сынок? — Во-первых, дедуля, не смейте называть меня так. Я не бью невинных, но вы далеко не такой, — холодно говорит Питер, теряя всё веселье, и смотрит прямо на него, — Во-вторых, нет. Я угрожаю им, не вам. Не обольщайтесь, просто вам уже бессмысленно угрожать. В следующий раз я просто ударю или прокляну. Потом не докажете, что это был я. У меня к вам много претензий, как и недовольств, да и вы теперь это уже понимаете, потому что то, что вы сделали с моим отцом тогда, не прощают. И я не простил. И, в-третьих, я не в команде Мстителей, и не присоединюсь, хотя были такие разговоры. Надеюсь, все всё поняли, — спокойно заканчивает говорить он, откидываясь на грудь Старка, и прикрывает глаза, — Пап, пойдём? Я хочу отдохнуть. — Пойдём, мой опасный Паучок, — улыбается Тони, глядя на ошарашенных ребят, и помогает ему подняться. Да, это его ребёнок, — Мы с вами потом закончим. Точнее, я уже тоже всё сказал. Решение за вами. У меня нет больше желания прикрывать вас всех. Да и мне теперь не до этого. Так что всё. Питер кидает пронзительный взгляд на Роджерса, что уже открывает рот, чтобы возразить, но передумывает. Поманив пальцем к себе Локи, он чувствует на плечах уже знакомую ткань и улыбается, потираясь щекой в ответ о воротничок плаща. — А теперь домой. Стефан, — умоляюще смотрит на него Паркер, на что тот закатывает глаза и улыбается. Кто вообще может сопротивляться этим щенячьим глазам, что смотрят так просяще? Вот и Стрэндж не может, поэтому делает портал в гостиную, где до сих пор сидит Тор, но уже с какой-то девочкой, — Пап? Ты точно мне всё рассказал? — вскидывает брови парень, переводя взгляд на отца, и не замечает, как к ним оборачивается малышка, что сразу его узнаёт. — Пап. Это ведь братик? — Братик? — Братик!