***
Ян в цирке тогдашнего бойфренда сопровождал. Позёвывал в ожидании начала представления, пока случайно не увидел Ванечку, пробиравшегося на своё место. И всё первое отделение смотрел не на арену, а на омежку. Тот хохотал как припадочный и явно мечтал, чтобы носатый клоун вместо ребёнка его на арену позвал и из шарика собачку ему скрутил. Во время представления шарика не досталось, но в антракте вдруг подошёл незнакомый альфа и подарил сверкающий шар размером со слонёнка. — Я же не маленький, — смутился Ванечка, но от шарика отказаться не смог. Двое омежек, что были с ним, смотрели с открытыми ртами. Альфа спохватился, угостил мороженым всех троих, но обращался только к Ване. — Значит, уже не маленький… А сколько тебе лет? — Ему восемнадцать, а зовут Ваней, — ответил за омежку один из его друзей. Второй прибавил кокетливо, пытаясь Ванечку собой закрыть: — А я Коля. — Вот что, Коля. Хочешь с леопардом сфотографироваться? А друг твой хочет? Альфа сунул обомлевшим омежкам деньги и отправил к сонной пятнистой кошке. Ваня было отправился за ними, но альфа попридержал и незаметно увлёк в другую сторону. Долго не поболтали, Ваня узнал только, что альфу зовут Ян, а сам Ян успел, на его счастье, номер телефона узнать, пока бойфренд не увёл, зло поглядывая на омегу. Ванечке он позвонил на следующий день и пригласил в ресторан. Завертелось всё так быстро, что Ваня только дышать успевал. Ян приехал на лимузине, и весь дом выбежал смотреть, как Ванечка в сопровождении шикарного мужика в салон садится. В ресторане сам хозяин выбегал и пытался чуть ли не руки лобызать. Потом был театр — там им целую ложу сняли и шампанское с фруктами принесли. Ваня вспомнил, как в этом же театре на галерке сидел, где ничего почти не видно. И как в буфете была такая очередь, что вставать бессмысленно было. Это было второе свидание, и после он целовался с Яном в его роскошном автомобиле. Секс случился на пятом свидании. У Яна оказалась не квартира, а собственный особняк, но Ваня, перебравший игристого вина, помнил только просторный холл, полукруглую лестницу и люстру размером с Эйфелеву башню. Хрустальные сосульки нежно звенели на расстоянии вытянутой руки, когда Ян нёс Ваню на второй этаж. Ещё он помнил, что ужасно стеснялся и прикрывался, а Ян, напротив, демонстрировал себя со всех сторон, смеялся, руки Ванины отводил и лез целовать прямо туда. Тогда Ване понравилось, а утром, сгорая от стыда и мучаясь от похмелья, он даже смотреть на Яна не мог и зарывался в подушки. Альфа снова смеялся и снова целовал, пока Ваня не сдался на милость победителя. — Что я папе скажу… — только и сказал он. — Я обещал до свадьбы — ни-ни. — А мы и не скажем ему до свадьбы ничего, — ответил Ян. — Ты ведь выйдешь за меня замуж, Ванечка? Ловко нашарил что-то в тумбочке, и на Ванином безымянном пальце засияло кольцо. Ваня открыл рот, но сказать не смог ничего и только головой закивал так, что чуть не оторвалась. — Вот и славно. К твоим заедем, скажем всё и документы заберём. Ты где, кстати, медовый месяц хочешь провести? Ваня бывал только в Геленджике и в санатории «Дружба», где ему не понравилось, потому что на завтрак всегда давали холодную кашу, а отец всю неделю ходил пьяненьким. И поэтому замялся. — Ну… В дом отдыха можно… Ян захохотал. — Как насчет Гавайских островов? А в Венецию хочешь? А впрочем, чего выбирать? Купим кругосветный круиз на лайнере. Но сначала с самой свадьбой разберёмся. Салон, ресторан… Тогда Ваня очнулся окончательно и огляделся. Увидел позолоченную спальню и кровать, на которой легко разместились бы ещё десяток Вань. И ванну, где можно плавать с аквалангом. И слуг, ожидающих за дверью с подносами в руках. Дальше завертелось ещё быстрее. Знакомство с родителями, салон, пошив свадебного наряда, выборы ресторана. Отец довольно улыбался, папа ежеминутно спрашивал, верующий ли Ян и не хочет ли сделать пожертвование. Ян денег дал, но с Ваниным папой стремился больше не общаться. Приятные хлопоты омрачили лишь телефонные звонки с угрозами. Ване обещали поочередно облить лицо кислотой, утопить в канализации и продать в рабство на Восток. Испуганный, он никому про звонки не говорил, пока его однажды не перепутали с о-папой. Тот, по счастью, молчать не стал и тут же рассказал будущему зятю, после чего звонки прекратились. — Мой бывший… знакомый, — хмурясь, объяснил Ян. — Не бойся, мой цветочек, он только угрожать умеет. Я с ним поговорил — больше не посмеет. — Наверное, он тоже хотел за тебя замуж? — Конечно хотел, — кивнул Ян. — Он за всех моих друзей хотел, с которыми спал. Но если не прекратит подставляться под всех подряд, то ему это не светит. Ванечка про таких слыхал, а самого омежку увидел на своей свадьбе. Наверное, тот на Яна виды имел больше, чем на его друзей, раз сумел просочиться. Ваня, находящийся в эйфории от происходящего, даже не понял сначала, что шипит ему этот красивый, нарядный омега. — Не первый и не последний, — яростно выплевывал тот. — Кроме твоей девственной дырки, в тебе абсолютно ничего! Бросит и не вспомнит. И даже не получишь ничего, потому что брачный договор подписал. Ваня действительно что-то подписывал перед свадьбой, но его это не волновало. Зато он испугался, что чокнутый омега может ударить. Тот взмахнул рукой, и Ванин серебристый костюм оказался залит бордовой жидкостью. Ваня вскрикнул, а омега засмеялся. — Поздравляю, поросёнок! Теперь ты выглядишь как положено! Рядом возник охранник, ловко скрутил его и поволок на выход. Омега заверещал, и на помощь к охраннику кинулся второй. Брыкающегося омегу подняли на руки и вынесли, а к Ване уже Ян спешил. — Костюм… — растерянно сказал Ваня, глядя на испорченную ткань. Он готов был расплакаться, но его тут же окружили, увели в соседний кабинет и мгновенно переодели в ещё более красивый голубой костюм. Слёзы припудрили, причёску поправили. Ванечка только хлопал своими длинными ресницами, а Ян пожал плечами: — Как чувствовал, что понадобится… — И тут же прорычал в телефон кому-то невидимому: — Какого чёрта? Куда смотрит твоя охрана? А если бы он… Ванечка дальше не слушал, он любовался новым костюмом и мужем, сумевшим так здорово всё предусмотреть. В зале снова заахали и зааплодировали, признав, что голубой цвет юному жениху идет ещё больше белого. На медовый месяц Ян, как и обещал, увёз Ванечку в круиз. Вернувшись, тот взахлёб рассказывал о чудесах дальних стран, хотя и видел, что отец половины не понимает из его тарахтения, а папа и вовсе не слушает, потому как, едва только Ваня умолк, чтобы перевести дыхание, тут же завёл длинный рассказ, как он ездил в монастырь. Ваня переглянулся с отцом — тот привычно закатил глаза, и омежка фыркнул. Ванечка потихонечку втягивался в супружескую жизнь. По сути, её и не было. Не нужно бегать по магазинам, мыть полы и смахивать пыль. Для этого имелись слуги, которых Ваня поначалу стеснялся. Также поначалу он пытался сам готовить, стремясь порадовать мужа, и ему даже стол на кухне выделили, где он что-то кромсал. Повар смотрел снисходительно, но к Ване проникся отеческими чувствами и учил каким-то премудростям. Со временем завелись новые друзья, со старыми стало неинтересно. Ваня честно пытался их развлечь, но они смотрели завистливыми глазами на его наряды и украшения и просили, чтобы он свёл их с богатыми и свободными альфами. Свободных альф у Вани на примете не было — поскольку свободных омег хватало. И каких омег! Ваня рядом с ними чувствовал себя замухрышкой и порой не понимал, что Ян в нём нашёл. На самом деле Ванечка был очарователен, а когда с помощью новых друзей сменил причёску и научился красиво и модно одеваться, похорошел ещё больше. Его светлые волосы приобрели совершенно золотистый оттенок, кожа после ухода в дорогих салонах светилась, будто фарфоровая. Бассейн, салоны, теннисный корт, верховая езда… Ещё вечеринки с друзьями, клубы и бары, а порой и настоящие приёмы, но уже с мужем.***
Незаметно прошло два года. Ванино счастье омрачила только смерть отца, которую он долго переживал. Папа же окончательно отрёкся от мирской жизни, продал квартиру и уехал в общину. Ваня ездил к нему, но его даже за ворота не пустили. Папа вышел к нему ненадолго, босиком и в длинной рубахе, и Ваня с тоской увидел, что папе он не нужен. Тот едва слушал, говорил о скоротечности жизни, бренности бытия и вреде материальных благ, щедро пересыпая слова цитатами из Священного Писания. Ваня еле вытерпел полчаса, прыгнул в машину и умчался обратно в город. Вечером Ян долго успокаивал, предлагал поехать на Мальту развлечься и позагорать, но Ваня вывернулся из объятий. — Один? — У меня работа, Ванюш. Может, в конце следующего месяца вырвусь. — Я не поеду без тебя. И вообще улетать не хочу. Я хочу… Ян, давай сделаем ребёночка? Ян изумлённо уставился на него. — А ты уверен, что готов? Я не хотел бы, чтобы ты родил, а потом нянькам его скинул. Не обижайся, — добавил он, увидев, как надулся омежка. — Тебе всего двадцать лет, куда нам торопиться? Вся жизнь впереди. — Вся жизнь впереди, — повторил Ванечка, вздыхая. Может, слова папы о скоротечности жизни затронули что-то в его душе, а может, утомили бесконечные тусовки и шопинги, но Ванечка стал задумчивым. С Яном он бы с удовольствием везде побывал, но любимый муж работал. Тогда Ванечка записался на кулинарные и дизайнерские курсы, а ещё обучился искусству флористики. Ян, оценив его прилежность, подарил маленький цветочный магазин. И хотя за Ваню там делали абсолютно всё, он с упоением носился, без конца переставляя подставки с горшками и украшая маленький зал. Даже клетки с попугайчиками и аквариум поставил, отчего магазин превратился в подобие зимнего сада, и туда зачастил народ. Ванечка сам отбирал цветы в букеты и сиял улыбкой. Магазин Вани был на первом этаже огромного торгового центра, а на третьем были парикмахерские и многочисленные СПА, куда он, набегавшись, решил как-то заскочить на массаж ног. Ваня запомнил этот раз на всю жизнь. Он сел в удобное массажное кресло, поднял голову, чтобы поздороваться с мастером… и пропал. Синие глаза загипнотизировали, и омежка разом забыл о магазине, доме и Яне. Массажист был красив, как античный бог, обаятелен и говорлив, и даже то, что он оказался всего лишь бетой, Ваню не смутило. Мужчина был идеалом. А звали его Аким. Это было как во сне. Синие глаза Акима околдовали, и теперь Ваня приезжал в магазин только для того, чтобы побыть там пару часов и бежать на массаж. И ему казалось… да что там, он был уверен, что Аким ждёт именно его и лишь ему особенно ласково улыбается, даже массаж делает дольше, несмотря на то, что за дверью ждали своей очереди другие. Эти другие, как и Ваня, ухоженные, красиво одетые омеги, смотрели на него зло и завистливо. А какие у Акима были руки! Ваня оплачивал полный сеанс, раздевался догола, хотя раньше никогда себе этого не позволял, даже если массаж омеги делали. Более того, Ванечка и специальные одноразовые трусики не надевал, потому что в них вся попа наружу была. Теперь он оголялся полностью, и массажист проходился по телу мягкими, нежными движениями, разминал, ласкал, а Ваня тихо постанывал и мечтал, чтобы Аким потрогал его везде. Прощаясь, Аким целовал ему руку. У Вани кружилась голова и ноги подкашивались. Ян тоже целовал ему и руки, и ноги — Ян целовал его везде, но через месяц, млея от ласк мужа, Ваня понял, что представляет вместо Яна синеглазого красавца Акима. Это было какое-то наваждение… Ведь Ян тоже был красив. И любил его. Плохо только, что всё время занят. Приходил поздно — уставший. Даже на отдыхе всё время с телефоном не расставался, в голове только цифры и документы разные. Ваня с ним больше переписывался, чем вживую общался. А Аким… Ваня не мог сказать, что с ним происходит. Аким просто затмил собой весь мир. — Я люблю тебя, — сказал ему Ваня, краснея. Аким обхватил его лицо и коснулся губ. Поцелуй был целомудренный, но Ване и этого хватило. — Я нравлюсь тебе? — спросил он, и Аким кивнул. — Ты самый нежный, самый удивительный человечек из всех, кого я знал. И дело даже не в твоей красоте. Ты как ангел, как нежный бутон среди распустившихся роз. Но ты замужем… Я не скажу, что я праведник, но встречаться с замужним я не могу. — Я получу развод, — горячо уверил Ваня. — Мне и самому ужасно обманывать Яна, ведь он меня любит. Но я не могу с ним… Больше не могу — думаю только о тебе. Куда ни посмотрю, везде ты мерещишься. — Но я не смогу дать тебе того богатства, к которому ты привык, — предупредил Аким. — Я сам зарабатываю и… Ваня засмеялся. — Мне не нужно богатство. Мне нужен только ты.***
Сказать, что Ян был в шоке, — не сказать ничего. Ваня боялся криков и скандала, хоть и подготовился морально, но Ян сел в кресло и ошалело молчал. — У нас ничего не было, — поспешил сказать Ваня. — Я никогда не стал бы крутить любовь за твоей спиной. Я… только прошу побыстрее оформить развод и оставить нас в покое. Сумку я уже собрал. Ты очень хороший, Ян, но я… — Я не отпущу тебя… — опомнился Ян. — Да кто хоть он? Откуда? — Ты не можешь держать меня силой! Я… Он… Он мой истинный, вот! Ян снова долго убито молчал и наконец выдавил: — Вот оно как… Ну что же… Совет да любовь вам. Ваня, не ожидавший такого исхода, растерялся. Ян сидел в кресле, глядя в угол. На миг вдруг так жалко его стало! Ваня не выдержал, шагнул к нему, и Ян поднял голову. — Только жалеть меня не надо, — сипло сказал он, словно Ванины мысли прочёл. — Иди… Квартира у Акима была небольшая, но стильно обставленная. Ваню он встретил с охапкой белых роз в руках и, не дав сказать ни слова, увлёк в постель. Занимались сексом всю ночь, потом Аким измождённого Ванечку на руках носил в душ. Утром Аким умчался на работу, а Ваня не поехал — не было сил. Выспавшись, он порхал по квартире, переставляя что-то, дабы сделать поуютнее, и готовил Акиму ужин. Вечером — снова секс и счастливые планы на жизнь. Адвокат Яна бумаги подготовил быстро. Ваня приехал в офис и, избегая встречаться взглядом с мужем, так же быстро всё подписал. По условиям брачного договора Ваня лишился всего, включая магазинчик. На миг стало жалко — он столько любви и труда вложил в своё маленькое цветочное царство и очень его любил. Но отмахнулся. Подумаешь — магазин! А деньги и вовсе не важны. С Акимом Ваня готов был и босиком на край мира. Он положил на стол кредитки, ключи от машины и снял кольцо. — То есть ты не получил ничего? — уточнил вечером Аким. — Абсолютно? — А зачем нам его деньги? — беспечно отозвался Ваня и прижался к любимому. — Мы сами всё заработаем, верно? Аким захохотал и смеялся долго, а потом стал снова его целовать. Ваня уснул, прижавшись к нему, а проснулся один. Понежился в постели, пока взгляд не упал на распахнутый шкаф. Полки с вещами Акима были пусты. Ваня резко сел и потёр глаза. Не померещилось. Одежда Акима пропала. Встав, Ваня медленно прошёл в ванную. И там пусто. Зубная щётка Акима и его бритвенные принадлежности исчезли. На кухне на столе, придавленная солонкой, лежала пятитысячная купюра. Ванечка схватился за голову, и его в ужасе затрясло. Он заметался в поисках телефона, но вспомнил, что мобильник оставил в офисе. Аким накануне пообещал ему новый. Забыв умыться, Ваня натянул одежду и бросился из дома. У подъезда привычно поискал глазами свою машину — снова вспомнил, что её тоже больше нет. Пришлось вернуться и взять оставленные Акимом деньги. На работе Акима не оказалось. Хозяин салона на вопрос Вани пожал плечами: — Уволился, зараза. Две недели должен был отработать, а он меня послал. Тогда только до Вани дошло, что он не знал о своём возлюбленном ровным счётом ничего. Они только и делали, что занимались любовью, а если и болтали, то о пустяках. Ваня вспомнил, что пытался спросить о родителях Акима, но тот как-то ловко тему перевёл. Ваня побелел, схватился за сердце, и испуганный хозяин принес ему воды. Предательство возлюбленного как нож вонзилось в сердце. Выходит, что ему нужны были только Ванины деньги. Выйдя из салона, Ваня долго блуждал по улицам. Солнечный свет для него померк, словно туча набежала. Ваня брёл, словно в тумане, не соображая, куда идёт. Произошедшее настолько оглушило, что он даже думать ни о чём не мог, а просто шёл, как сомнамбула. Вдобавок ко всему и настоящий дождик закапал. Ваня очнулся, постоял посреди улицы и поехал домой. Два дня он лежал, накрывшись с головой одеялом. Вставал только попить и снова падал. На третий день в дверь неожиданно позвонили, и Ваня подпрыгнул, как на пружине: — Аким! Не подумал даже, что у Акима свои ключи есть. На пороге стоял незнакомый альфа, и Ваня узнал, что квартира была снята Акимом на месяц и накануне срок вышел. — Хочешь жить дальше — плати, — заявил альфа. — Или собирай манатки, у меня ещё постоялец имеется. Будто на деревянных ногах, Ваня вышел на улицу и понял, что идти ему абсолютно некуда.***
В то утро он долго сидел на лавочке у подъезда — потерянный, жалкий, не в состоянии даже думать о чём-то. Но думать надо было, и Ваня поехал к старым друзьям в надежде перекантоваться, пока не найдёт работу и не сможет снять жильё. Старые друзья холодно отказали, припомнив, что он так и не свёл их с богатыми и холостыми, а к новым его попросту не пропустила охрана. В отчаянии Ваня поехал в общину к о-папе, молясь про себя, чтобы хоть там переночевать разрешили. Не вышло и там. Папа, едва выслушав, с презрением отвернулся. — Я всегда знал, что этим кончится! Блудливая тварь, такая же, как и твой отец. Неужели ты думаешь, что тебе позволят переступить порог обители? — Мне некуда идти, — всхлипнул Ваня. — Хоть ты пожалей. У меня, кроме тебя, больше никого нет теперь! Ты же мой папа! — И очень об этом жалею! Я и рожать тебя не хотел — муж настоял. Мой первый сыночек никогда бы не стал таким. Он бы вырос достойным человеком. А ты… всего лишь моя ошибка. — Говори что хочешь, только не гони! Позволь переночевать здесь! — взмолился Ваня. — Я сделаю всё, что хочешь! — Единственное, что я хочу, чтобы ты убрался и никогда больше сюда не приходил. Не смей меня позорить! Возвращаться в город было не на чем — деньги закончились. Ваня не ел весь день, даже не завтракал, и теперь от голода живот подвело. Уже темнело, он ужасно устал бегать весь день и замёрз. Ваня плёлся вдоль шоссе, когда остановилась фура и водитель предложил подбросить за минет. Ваня с возмущением отказался. Через час, совершенно измученный, он подумал, что можно и отсосать, во всяком случае от этого никто не умирал. В городе можно пойти на вокзал и там, в тепле, пересидеть до утра. Он проголосовал, остановил первую же машину и, запинаясь, предложил услугу. — Не-а, — ответил весёлый водитель. — Задик подставишь — довезу. Ваня попятился и замотал головой. Водитель что-то кричал, предлагал даже поесть купить, но Ваня не слушал. Ещё через час он был готов и на секс. Пошёл дождь, ветер усилился, и у Ванечки зуб на зуб не попадал. Когда через мост переходил, внезапно остановился и стал смотреть на чёрную воду. Прыгнуть, помучиться несколько минут — и всё. Не прыгнул только потому, что о-папа в своё время крепко вбил в голову о грехах, в том числе и о грехе самоубийства. Как Ваня добрался до города, он помнил плохо. Уже небо розовело на востоке, когда старичок на раздолбанном жигулёнке пожалел и посадил в салон. Ваня завалился на сиденье и отключился. Очнулся, когда его похлопали по щекам, и вылез. Ваню познабливало немного, кружилась голова. — Тебе точно сюда, мальчик? — спросил старичок. — Может, лучше домашний адрес скажешь? Выглядишь плохо. Тебе бы прилечь да врача вызвать. — А я хотел сюда? — промямлил Ваня. — Ты говорил, что у тебя магазин с цветами. Попрощаться, что ль, с кем хотел… Торговый центр «Эллада» — вот он. Ещё ты про Акима какого-то всё вспоминал… И тут Ваня узнал знакомый комплекс. Стеклянные двери и деревца в кадках вокруг небольшой полукруглой площади перед входом. Каждый день он сюда приходил. Ваня покивал, удивляясь самому себе. Как в машине разговаривал — даже не помнил. Доброго старичка поблагодарил и, чуть пошатываясь, поплёлся в здание. — Попрощаться надо, — сказал он сам себе. С мальчиками, что там работали, он дружил. Славочка угощал пирожками и превкусным отваром из шиповника, что всегда в термосе приносил, а Казик в обед вязать учил — замысловатые петли показывал. Магазин ещё был закрыт, только продуктовые на первом этаже открылись. Ваня на скамейку в коридоре присел и стал мальчиков ждать. Слабость навалилась вдруг и ужасно захотелось спать. Как к нему Казик подбежал и стал тормошить, он уже не помнил. Первое, что увидел Ванечка, открыв глаза, это знакомый резной столик со шкатулками и любимыми фигурками, за ним большое окно и золотистые портьеры. От подушек чуть пахло лавандой. Очень хотелось пить. Чьи-то руки осторожно приподняли и поднесли к губам стакан с соком. Ваня жадно напился, снова откинул голову на подушку и увидел над собой встревоженное лицо мужа. — Ян? — удивился Ванечка. — А мне такой страшный сон приснился… Будто я от тебя ушёл… и остался совсем один… — И тут его будто подбросило. — Где я? Как… как я сюда попал… — Мне из твоего магазина позвонили и сказали, что ты пришёл. Я приехал и забрал. — Но я не помню… — Ты был плох совсем, — сказал Ян. — Несколько дней в горячке провалялся. — Я-а-ан… — Ваня глаза зажмурил. Этого показалось мало, ещё и руками лицо закрыл, до того стыдно было на мужа смотреть. — Он бросил меня-а-а… Ему нужны были только деньги… Так страшно было, так холодно… Лучше бы я бросился в тот пруд! — Ты хотел броситься в пруд? Ваня не ответил — заскулил, накрыв голову подушкой.***
Ян спал отдельно в одной из гостевых комнат. К Ване заглядывал, но тот прятался под одеялом. Ян приводил доктора, и тогда вдвоём они вытаскивали его из-под одеяла. Врач осматривал, но, только отпускал, Ваня тут же заматывался в одеяло, как в кокон, будто прятался в нём, как черепаха в панцире. — Простуда сильная… — доносилось до него. — Стресс… Дальше Ваня не слушал. Думая о том, что муж, которого он в одночасье бросил, теперь заботится о нём, чувствовал себя ещё хуже. Ян выпроваживал доктора, снова заходил, спрашивал, чего Ване хочется, но ответа не получал. На столике у кровати каждое утро появлялся букет цветов, и, видя его, Ваня снова начинал плакать. Уйти бы, сбежать… но он так ослабел, что еле до туалета доползал. Кормили слуги, едва ли не засовывая тарелки под одеяло. Через неделю, немного оправившись, Ваня оделся и дошёл до кабинета мужа. Удивлённый Ян поднял голову от бумаг на столе. — Я хотел… — Ваня откашлялся. — Хотел, если можно, денег у тебя занять… под расписку. Я комнату хочу снять. Когда заработаю — обязательно верну. Не говори мне только ничего, — попросил он. — Не надо, не ругай меня. Я и так наказан. Я просто уйти хочу. — Все ещё любишь его? — спросил Ян. — Нет. — А если появится? Очарует… — Нет. — Ваня сцепил зубы. — Не очарует. Кончено. — Это радует, — усмехнулся Ян. — Зачем солгал мне, что вы истинные? Боялся, что запру и не выпущу? Надо было бы. Но почему сейчас не хочешь остаться здесь? Всё так плохо? — Здесь я не могу, — признался Ваня. — В глаза тебе смотреть не могу. Ты не должен был привозить меня. Лучше бы там бросил. Как тебе не противно смотреть на меня? — Наверное, потому, что я люблю тебя… У Вани губы затряслись. Секунду на мужа смотрел и, вдруг подскочив, бросился вон. Через несколько дней его отвезли в маленькую, но хорошо обставленную квартиру. Все его вещи уже были там. Водитель, провожавший Ваню, перед тем как уйти, сунул увесистый пакет. В нём были Ванин телефон, ключи от машины и бумаги на цветочный магазин. Ванечка аж задохнулся. Пока Яна набирал — пальцы подрагивали. — А зачем мне твой магазин? — вздохнул в телефоне муж на Ванин вопрос. — Думаешь, своих мало? Я, в общем-то, ничего не собирался у тебя отнимать и договор хотел расторгнуть, да уж больно ты меня огорошил. Сутки отходил. А теперь думаю — хорошо, что не расторг, сейчас бы этот бродяга всем распоряжался. Неизвестно, что он ещё задумал. Не плачь, пожалуйста, — попросил он, услышав всхлип. — Лучше поезжай к своим цветочкам — отвлечёшься. Да и приятелей из магазина успокоишь, они там перепугались все. Машина у подъезда, бак полный. Если что… ну, звони хотя бы… Звонить Ваня стеснялся. Трубку брал, грел в ладони, но звонить не решался и слал сообщения. Сначала короткие, с бесконечными благодарностями и заверениями, что всё в порядке. Потом как-то незаметно для себя стал писать о всяких мелочах, вроде таких, как заболевший зуб Славика или как всем магазином ловили улетевшего попугая. Так он часто делал раньше и переписывался с мужем, пока тот был в офисе. Ян отвечал, и порой они часами переписывались. Одинокими вечерами Ванечка тосковал, понимая, каким дураком был. Никогда бы Ян не оставил его вот так, одного, почти без средств к существованию. — Почему ты так добр ко мне? — пробормотал Ваня, ещё когда собирался на новую квартиру. На мужа он по-прежнему боялся смотреть. — Ты должен был оставить меня там… — А ты бы оставил меня? — перебил Ян. И Ваня растерянно захлопал глазами. Ян пришёл неожиданно и без предупреждения. Ваня заметался по квартире, пытаясь собрать на стол и приодеться покрасивее. Ян принёс любимых Ваниных конфет и огромную корзинку с фруктами. Но от ужина отказался. Поймал Ваню за руку, когда тот бегал по кухне, и притянул к себе. — Вань… Давай возвращайся домой… Повалял дурака и хватит. Ваня вскинул глаза, полуиспуганно-полуудивлённо, но Ян сказать не дал: — Ты тогда хотел… не надо было мне отказываться, дураку. Вань, давай ребёночка сделаем, а?