Не сбывается

Наруто спрыгивает с подножки маршрутки в хлюпающую лужу растаявшего снега, и тоненькие кеды сразу промокают насквозь. Ругаясь сквозь зубы и высоко задирая колени, в два прыжка преодолевает ледяную воду и раздраженно трясёт попеременно ногами в тщетной попытке стряхнуть лишние капли. Не помогает. Ну и ладно, ниче страшного. Наруто втягивает шею в воротник куртки — шарфа нет — и, засунув поглубже руки в карманы, быстрым шагом идёт по безлюдной улице спального района. Фонари тут натыканы через каждые десять метров, и их холодный свет выхватывает из темноты противный мокрый снег и мнущуюся у подъезда фигуру. Наруто, спрятавшись под козырёк парадной, дергает руку из кармана и смотрит на дисплей телефона. 23:30, ну прям как по расписанию. Наруто поджимает ноги в мокрых кедах и мыкается перед дверью ещё пару минут, прежде чем нажать кнопку домофона и услышать оглушительно громкий в ночной тишине двора звук ожидания ответа. Когда Наруто с металлическим гулом шмыгает за дверь, глаза режет от яркого света, отражающегося от песочного цвета плитки парадной. Парень слышит, как на несколько этажей выше поворачивается замок и на лестничную площадку вырывается — чуть приглушённый — звук орущих колонок. Наруто дёргает головой, снимая капюшон, и легко взлетает на четвёртый этаж, перепрыгивает по три ступеньки. Перед последним пролетом останавливается, стряхивает с куртки капли от растаявшего снега и взъерошивает волосы. Делает глубокий вдох и успокаивает быстро бьющееся сердце. Не получается. Наруто чуть жмурится, привыкая к оглушительной музыке, которая внутри квартиры ощущается ещё громче, и защёлкивает за собой замок двери. В квартире темно — слабый свет пробивается только с кухни, где слышны голоса и смех. Наруто моргает, стягивает мокрые холодные кеды и кидает взгляд на носки. На серой ткани темными пятнами выделяется чёткая граница, по которую он окунулся в лужу. Наруто неловко вытирает носки об дверной коврик, зная, что это не поможет. Просто даёт себе пару лишних секунд собраться. Дверь на кухню ненадолго приоткрывается — звук колонок становится ещё отчетливее, — и Ино, увидев Наруто, кивает и широкими шагами преодолевает прихожую. — Закрыл? — перекрикивая музыку, спрашивает она и легко чмокает Наруто в загорелую щеку — стандартное приветствие. — Ага, — также кричит Наруто и наконец делает шаг с дверного коврика на белую плитку прихожей. — Ну пойдём тогда, — Ино машет рукой, развернувшись по направлению кухни, но, вспомнив, вновь оборачивается: — У нас Талка и сок остались, разогрева нету, — ещё больше повышая голос, кричит она через плечо. — Ты меня недооцениваешь, — громко вторит ей Наруто и, ухмыльнувшись, выуживает из растянутых внутренних карманов куртки две бутылки пива. — Все своё ношу с собой! — парень широко улыбается и поднимает бутылки над головой. Ино презрительно кривится. — Не понимаю, как ты можешь такое пить, оно ж на вкус отвратное, — Наруто в ответ пожимает плечами и двигает вслед за Ино на кухню. На кухне душно от людей и паров дешевого алкоголя. Кто-то притащил колонку с подсвечивающимся ободком вокруг динамиков, и именно она давала тот слабый, мигающий в ритм музыки свет, проникающий через матовое стекло двери в прихожую. У Ино хорошая квартира — ну как, хорошая. Нормальная такая. Наруто бегло окидывает взглядом забитую людьми кухню, и сердце екает. Парень сильнее сжимает бутылки в руке. Ино уверенно прокладывает себе путь к группе ребят, которые стоят у плиты. На включённой конфорке греются угли, и в нос Наруто ударяет химозный запах ананасового кальяна — по ходу, скоро будут забивать. Ино протискивается в узкий круг и привычным жестом берет в руки пластиковый стаканчик с недопитой текилой. Они как раз закинулись по первой, слизнув с ладоней соль и закусив лаймом, когда хозяйка квартиры чудом услышала дребезжание домофона. — Бля, Узумаки, опаздываешь! — Киба разворачивается к подошедшему Наруто и с силой хлопает его по плечу в знак приветствия. У Кибы в руке бутылка из-под текилы, где ещё есть чуть меньше трети. Парень уверенно сжимает горлышко в левой руке — в правой у него шипцы, которыми он то и дело переворачивает угли. — Зато ты тут с рассвета, — смеётся в ответ Наруто и, со звоном перехватывая оба пива в одну руку, протягивает ладонь, чтобы поздороваться с парнями, и наклоняется и подставляет щеку, чтоб с девочками. Когда она быстро чмокает его чуть ниже скулы, Наруто чувствует, как по телу бегут мурашки. Киба возобновляет прерванную появлением Узумаки речь, а Наруто ставит одну бутылку на свободную конфорку, а у другой привычным движением сбивает крышку об угол стола. Знакомый запах дешевого ароматизатора щекочет ноздри, и Наруто запрокидывает немного голову, делая первый глоток. Кадык резко выделяется на вытянутой шее. Их стоит шестеро человек. Все одноклассники, кроме Кибы. Но Киба из таких людей, которые всегда каким-то образом узнают о тусовках и всегда приходят, даже если не знакомы с хозяином хаты. А потом в два счета завязывают разговор с первым встречным и нахаляву закидываются водкой, пивом, коньяком — как повезёт. Киба живет с Наруто в одном падике, оттуда друг друга и знают. У них в подъезде нет песочной плитки, только облупившаяся зассанная стена старого дома и мигающая лампочка. Киба рассказывает историю про то, как он однажды бухал с ментами в участке, и переворачивает угли. Вообще-то, кальян и угли не его, но Кибу это не волнует. Всех остальных — тоже. Наруто хлебает своё пиво и перебивает Кибу через каждую фразу — они ж тогда пили вместе. Наруто уже давно не кривится от абсолютно днищенского пойла, которое держит в руке. Поблевал первые пару раз года три назад, а потом привык, и теперь на каждой кухне привычным движением отбивает вогнутую крышку и запрокидывая голову накидывает прямо с горла. Наруто привык к уебскому запаху и ещё более уебскому вкусу, потому что всегда по акции в ларьке у дома и всегда впирает хорошо и почти сразу. А это, как известно, два главных фактора при выборе алкоголя. Наруто всегда со своим — так можно не скидываться в общую кучу и нахаляву урвать чипсонов и водки, а если повезёт — даже какую-нибудь «филадельфию» или «калифорнию» — если из сета осталось. Наруто шарит глазами по кухне, заприметив полупустую пластмассовую миску с раскрошившимися чипсами. Сакура разворачивается, берет посудину — она к ней ближе — и протягивает Наруто, не отрывая взгляда от Кибы и слушая, чем кончится история. Она пьёт сидр. Сакура никогда не пьёт ничего крепче мартини, Наруто это знает. Ещё Наруто знает, что Сакуру сначала вообще не впирает, потом минут на двадцать — по полной, а потом она снова трезвеет, потому что сидит с Ино на кафеле ванной и терпеливо оттирает с ее губ рвоту вперемешку со слезами. Сакура отличница. Она сидит на второй парте вместе с Ино и всегда сосредоточенно записывает за учителем. Наруто сидит через две парты наискосок и видит, как у неё из неаккуратного хвостика топорщатся волосы. А потом Ино, до этого сосредоточенно клацая ногтями по экрану телефона, придвигается к Сакуре, показывает дисплей, и они обе сдавленно прыскают. А через секунду у Сакуры снова серьезное лицо и гуляет ручка по бумаге. Наруто переводит взгляд в раскрытую перед собой тетрадь — у него за сегодня ничего не записано. На математике Сакура сутулит спину и склоняется над партой, решая задачу. А потом вскидывает взгляд на доску, чтобы сверить решение, пока Ино в отчаянии запускает руку в волосы и тупо смотрит в учебник. Наруто смотрит, как Сакура выходит к доске и объясняет решение, и вдруг понимает, что сегодня — алгебра, а у него учебник по геометрии. Сакура на школьных линейках жмёт руку директору и улыбается учителям. А на тусовках вместе с Ино пьёт вишневое пиво, почти такое же химозное, как у Наруто, ругает учителей и школу на чем свет стоит, а потом трясёт головой под музыку, выкрикивая текст песен вместе с другими. Только мат пропускает, но это ничего — Наруто кричит за них обоих. На Сакуре водолазка зеленого цвета, который Ино называет «хаки», и скинни-джинсы, а волосы распущены и то и дело липнут к лицу — Сакура тогда раздражённым жестом смахивает их назад. Наруто опирается рукой на столешницу, у которой она стоит, и как бы невзначай касается плечом ее спины. Сакура этого не замечает — смеётся вместе с Ино над Кибой, который, изгаляясь перед девочками, машет руками и проливает немного текилы на свою неизменную темно-серую толстовку. У Кибы рукава подтянуты до локтей, он говорит, так удобнее, но Наруто знает, что это для того, чтоб не так заметно было, что Киба из толстовки уже давно вырос, ведь досталась она ему года три-четыре назад. Наруто и сам так делает — оттягивает после стирки кофты и футболки вниз, чтоб было помято, но подлиннее. Но сегодня — нет. На Наруто белая свободная футболка по размеру и чёрные треники с двумя полосками по бокам, чистые. Он заранее подумал, что надо постирать — стоял над заржавелой ванной и в зеленом тазу мылил футболку в горячей воде. Во рту оседает дешёвый вкус краба от чипс, и Наруто вновь отпивает из бутылки. И сразу перехватывает из руки Ино стакан с текилой, который она уже поднесла ко рту, и, задержав ее другую руку в своей, быстро закидывается и, прильнув к ладони девушки, слизывает соль, колющуюся на языке мелкими крупинками. Наруто зажмуривается и дергает из стороны в сторону головой, слыша возмущённые возгласы девушки. Ничего, переживёт. У них это уже почти как ритуал — Узумаки видит, что Ино уже поддатая, и берет удар на себя. Хотя она, наверное, этого не понимает, а думает, что Наруто всего лишь хочет поскорее нагнаться. А Наруто просто нравится, что, когда он слизывает соль с ямочки между большим и указательным пальцами девушки, он слышит смех Сакуры, которая стоит рядом и пьёт свой несчастный сидр. — Узумаки, твою мать! — Ино замахивается на него свободной ладонью, но между ними возникает Киба и, широко ухмыльнувшись, спасает Наруто от оплеухи. А потом поджимается к Ино поближе, перекидывает руку с щипцами через ее плечи. Ино фыркает и отталкивает парня от себя, а Киба лишь разводит руками — это он угли перевернуть потянулся. Наруто легко вырывает щипцы у Кибы из рук и кричит, что пора уже забивать. На кухне гремит упавшая трубка кальяна, и сквозь громкую музыку слышны недовольные возгласы Ино. Квартира-то её. Колонку перенесли в гостиную, и теперь между двумя диванами и подвешенной на стене плазмой шарят туда-сюда тонкие силуэты. Наруто вскидывает руки вверх и кричит слова песни. Рядом Киба, не выпуская бутылку, орет ещё громче. Ино и Сакура танцуют вместе — Наруто следит за ними, скосив глаза, и раздраженно цыкает: ну че им нужно друг от друга-то постоянно. Наруто хочется самому подойти к Сакуре и, пристроившись сзади, двигать бёдрами в такт музыки — а так только Ино держит ее за руки и они двигаются совсем как малолетки какие-то, хотя в глазах уже взрослый прищур. Наруто отслеживает. У Сакуры на щеках пьяный румянец, и смеётся она уже совсем не останавливаясь. Наруто смотрит на то, как Сакура цепляется тонкими пальцами за руки Ино, чтоб не упасть. У Ино самой ноги подкашиваются. Узумаки кивает Кибе, указывая на Яманака, и тот понятливо улыбается. Наруто подходит к девочкам, расцепляет их руки и, не обращая внимания на очередные возмущения Ино, аккуратно берет Сакуру сзади за локти и ведёт к балкону — родители Ино купили двушку в новеньком доме, где балкон с тёплыми стеклопакетами есть в каждой квартире. У Наруто уже голова раскалывается от оглушительных битов. Сакура переступает ногами неровно, тихо напевает себе под нос, и Наруто не может не улыбнуться — ее ж с сидра так. На балконе холодно, но главное — почти никого нет. Только у распахнутого настежь окна устало курит Шикамару. Но Наруто это не напрягает — Нара парень с мозгами, мешать не будет. Наруто подводит Сакуру к окну продышаться, и она, почувствовав ночной холод, прижимается спиной к Узумаки. Он сцепляет руки, обнимая, и утыкается лбом ей в висок. Он мог повести ее в спальню. В спальне темно, никого нет и почти тихо. Усадил бы Сакуру на край кровати, а она бы с закрытыми глазами шарила ладонями по жёсткому покрывалу. Конечно, ему хочется. Хочется провести руками по острым коленкам, почувствовать голую кожу под пальцами, прижаться, чтоб та кровать в спальне скрипнула. У Наруто в кармане куртки есть презерватив. Может, пару лет назад он бы так и сделал. Ведь и сделал же три года назад где-то с кем-то, или это с ним сделали — сам тогда ничего не соображал от перепитого бухла, помнил только, как приятно сжать руками, как не стыдно, когда в соседней комнате смотрят телек, а выключат — и все будет слышно. Но сейчас было не так — Наруто очень хочется, но это Сакура. И ему ещё больше хочется только того, чтобы она сама этого хотела, а когда так, когда она даже не понимает толком, что происходит — противно. Поэтому Наруто ведёт ее на балкон — дышать. Наруто знает, что ее отпустит минут через десять, и просто хочет побыть с ней, чтоб ничего не случилось. И так приятно чувствовать, как щекочут скулу ее тоненькие височные волосы. Сакура запрокидывает голову и улыбается. Смотрит на него зелёными раскосыми глазами, и у Наруто от этого взгляда все внутри сжимается и колотится. Он глубоко дышит, но глаз не отводит. У Наруто сердце стучит как бешеное, и он с этим ничего сделать не может. Знает — Сакура сейчас посмотрит-посмотрит, а потом скажет что-нибудь такое, от чего у Наруто руки затрясутся. Черт, да уже трясутся же. Но Узумаки страшится и отчаянно ждёт — он за этим сегодня и пришёл. Давно уже все передумал, что скажет, как скажет. Футболку заранее постирал, чтоб не выглядеть совсем уж жалко. — Мне с тобой как дома, Наруто, — Сакура тихо смеётся и отводит взгляд от его лица, переводит на улицу за распахнутым окном. У Наруто внутри все ходит ходуном — от того, что обнимает ее сейчас вот так, со спины, оттого, что она легонько отклоняется назад, и волосы теперь щекочут ключицу и шею. Стоять и вот так обнимать ее. Наруто покрепче стискивает руки в замок, чтобы не позволить себе лишнего. И вместе с тем в том, как Сакура накрывает его ладони своими, — так спокойно, без тени волнения — есть что-то, что, Наруто чувствует, выкручивает ему сердце. Сакуре нравится говорить о чем-то, в чем она ничего не понимает. Наруто это знает хорошо. И главное — она не со зла ведь, нет. Сакура просто такая — всегда собранная, выверяет слова на уроках, а на переменах — смеётся и хлопает его по плечу, не воспринимая ничего из того, что говорит Узумаки, всерьез. А он виноват что ли, что не может не улыбаться, когда смотрит на неё? Сакура на уроках знает все теоремы и доказывает учителям свою точку зрения, а выходит из кабинета — и будто бы забывает всю свою серьезность, только иногда бывает отводит взгляд в сторону, в окно, смотрит на что-то и говорит, не останавливаясь, минут десять. О жизни, о родителях, о дружбе, о любви. Всегда абстрактно, всегда чуждо. А когда те двадцать минут, как сейчас, она лукаво улыбается и чуть щурит глаза, и у Наруто это выбивает землю из-под ног: потому что знает, что она сейчас не смеется и не о вечном думает, а о конкретном, о том, что здесь вот, сейчас. Наруто глотает ком в горле и неопределённо хмыкает. Хочет сказать — только хрипит. Прочищает горло и отвечает: — Сакура, — Наруто знает — сейчас. Хочет взять ее за руки — но у него ладони дрожат как у пьяницы, и он лишь стискивает до белых костяшек сцепленные в замок пальцы. Наруто знает, что скажет, но от этого сердце не перестает колотиться в ушах, в пальцах, в ступнях — везде сразу. — Послушай, — он чувствует, как она немного поворачивает голову в его сторону. Он теперь шепчет почти на ухо. — Я поговорить хотел с тобой сегодня, — Наруто все-таки расцепляет ладони и негнущимися пальцами берет ее за руки. Наруто кажется, что он слишком громко дышит. Ноги их почти соприкасаются. Наруто проводит большим пальцем по ее ладони и чувствует, как Сакура вся напрягается, выпрямляет спину. Наруто крепче сжимает ее пальцы в своих — горячих, шершавых. Дверь на балкон, чуть скрипнув, отворяется, и Наруто не верит, что это действительно происходит с ним. На пороге вычерчивается отлично знакомый силуэт. — Там твоему дружку плохо, — Саске Учиха говорит это таким раздражающе будничным тоном, что сразу хочется ему врезать. Когда он только припереться уже успел? Наруто чувствует, как Сакура мигом высвобождается из его объятий, и с досадой расцепляет руки, чтоб ей было удобнее. Под футболку вдруг особенно отчётливо забирается ночной холод из раскрытого окна. — Иди, я тут побуду без проблем, — тихий, но уверенный голос Шикамару с левой стороны. Наруто кидает на него быстрый взгляд, следующий — на стоящую рядом с Нара Сакуру, и коротко кивает. Протискивается мимо облокотившегося о косяк балконной двери Учиху обратно в квартиру, попутно обтирая вспотевшие ладони о треники. Кибу, валяющегося на плитке со стекающей изо рта слюной и чёрными от зрачков глазами, он находит на лестничной площадке. Ругается, дергая на себя серую ткань выцветшей толстовки Инузука. Наруто выходит из спальни, — Киба, уже почти адекватный, уложен спать, — проходит темный коридор и бросает беглый взгляд через гостиную — по ногам дует холодом, дверь на балкон все так же открыта. На первый взгляд за час с лишним ничего особо не поменялось — Нара все так же лениво курит, стряхивая пепел в черноту ночи, Сакура стоит в полуметре от него, только разговаривает теперь с Учихой. И все-таки Наруто замечает, что пластиковый стаканчик с водой, в котором Шикамару тушит бычки, теперь стоит от него по левую руку — подальше от Сакуры, и выдыхает Шикамару, отвернув голову, а сама Харуно не поджимает пальцы на ногах от холода — на ней теперь чёрные домашние шлёпанцы папы Ино. Когда Наруто уходил, они были на Нара. Наруто проводит рукой по слегка вспотевшим волосам и идёт на кухню. Здесь пусто — все либо рассосались по квартире, либо ушли. Опершись о металический бортик раковины, Наруто дергает кран. Ледяная вода приятно холодит кожу разгоряченных ладоней, и Узумаки проводит пятерней по лбу и щекам, смывая соленую пленку пота. На кухне холодно, как на улице — открыли окно, будто балкона им мало, блять. Но сейчас зимний воздух приятно забирается под влажную футболку, и Наруто великодушно прощает курильщиков. Наруто не курит, и дело даже не только в том, что за пачку какой-то херни придётся прилично выложить из своего кармана. Просто противно, когда от тебя за метр несет горклым запахом этой дури. Пробовали — знаем. Наруто пялит в окно, в доме напротив почти нет освещённых окон. На подоконник намело тонкий слой инея — видимо, сильно похолодало, это из-за пьяни чувствуется лишь легкое покалывание по коже. Мысли Наруто прерывает разрезающая на пару секунд воздух кухни музыка, благо, уже не такая громкая, как в начале, — кто-то тоже решил смыться из гостиной. А может, похавать поискать пришли. Подоконник забрызган соевым соусом. Уже поели. Ну и похуй, в общем-то. Позади него в раковине звякает посуда — похоже, поставили ещё пару пустых мисок. И так уже целая гора. — Закроешь окно, пожалуйста? — голос из-за спины заставляет Наруто вытянуться и резко втянуть морозный воздух улицы. Парень оборачивается и видит, как Сакура открывает посудомоечную машину и ставит туда грязные тарелки. Во рту становится как-то сразу сухо. — Не хочу, чтоб мы простудились, — Сакура не поднимает на Наруто даже взгляда, только объясняет, как для тупого, что к чему. Наруто злится на себя и резко захлопывает окно с громким треском. Осматривается, чтобы не пялиться только на неё. На столах перевернутые пластиковые упаковки из-под соусов. Чьи-то недопитые стаканы, разбросаны крышки от упаковок с соком. Наруто подходит к Сакуре и молча протягивает руку за тарелкой. — Не надо, я сама справлюсь, — Сакура говорит это слишком спокойно, и Наруто понимает — ей сейчас напряжённо. С ним напряжённо. Засовывает руки в карманы штанов, чтобы не видно было сжатых кулаков. Вот же паршиво все вышло. Ему в общем-то все ясно, просто прояснить хочется до конца ситуацию. — Сакура, ты же это делаешь не потому, что хочешь, — «а потому, что Учиха, видимо, делся куда-то». Сакура поджимает губы и ничего не отвечает. Наруто искренне не понимает, с чего ей нравится Саске. Они с Учихой познакомились три года назад на футбольном поле. Оба играли за школьные сборные, оба — в нападающих. Потом пару раз в раздевалке говорили. Где-то вместе пили. Потом как-то дрались, слонялись по ночному городу. Саске долго рассказывал о семье, глядя в тёмную воду — сидели на набережной, перепрыгнув ограду. Наруто рассказывал тоже, только нервно смеялся при этом. Курили. Перестали потом — разошлись просто, развело. После того, как Наруто врезал отцу. Отцу Учихи. Наруто Саске знал. И знал, что, в общем-то, они слишком с ним похожи. Но Сакура же понятия не имела, кто такой Учиха. Просто видела тёмные глаза и смазливое лицо. На Саске девчонки так и вешались. Сакура все так же складывала посуду. Молчали. Становилось тягостно. — Ты, наверное, и сама все поняла, — Наруто внимательно изучает замызганную дверцу буфета. — О чем ты? Сакура, ну зачем. — Я… — А, да, просто, знаешь, вечер сегодня такой, — Сакура ведёт плечами и отворачивается к раковине. — Я так устала, а ты? — Наруто не видит ее лица, но от того, какая робкая надежда в ее голосе, очень хуево. — Ага, я тоже, — Наруто протянул это. Даже почти получилось безразлично. Вышел из кухни, не взглянув на замершую с тарелкой в руках Харуно. В гостиной с ногами на диване сидит Ино и курит. Похоже, дело сегодня плохо не только у него. — Можно он у тебя переночует? Я зайду за ним с утра. — Мне плевать, — Ино качает головой и затягивается. Накинул куртку, не застёгиваясь. Спустился. Под ногами хрустел снег. Выпетлял из дворов, дошёл до дороги. Мимо проехала маршрутка. Наруто глянул — на экране телефона шесть утра. Сел на остановку, накинул капюшон. Смежил усталые глаза. Задремал. — Эй, Наруто, — Узумаки разлепил веки с трудом. — Пойдём ко мне, отоспишься, — Нара кивнул в сторону жилого района, из которого они только что выпутались. Пошли, не торопясь. Наруто с Кибой — на Инузука, с Нара — на Шикамару. У Шикамару дома никого нет, тихо. Наруто устало сжимает руками горячую кружку с чёрным чаем с сахаром. Шикамару, уронив голову на стол, спит. Наруто не чувствует, как обжигает кружка пальцы — он сжимает в ладони телефон, на экране которого светится сообщение, и улыбается. «Не простудись, Наруто». От Сакуры.