***
Лёжа в своей кровати, Лючино уныло пялился в потолок, игнорируя то и дело трезвонящий телефон, что стоял на тумбочке в другой комнате. Он не появлялся на работе уже как несколько дней, совесть сильно грызла при одной мысли, что он отказывается от своей давней мечты. А с другой стороны, он не отказывается — всего лишь обдумывает, как с этим существом обращаться. Вот опять эти дурацкие мысли о ведьме заполнили светлый разум тёмным и непроглядным туманом. Если бы им не были прочитаны сотни мифов о столь величественной и почитаемой персоне, Лючино бы просто потерял дар речи, а может быть, и умом тронулся бы. Хотя в последнее можно смело поверить. Сидеть третий день в тёмной из-за зашторенных окон квартире, не удосуживаясь даже поесть, — истинный поступок безумца. «Обнаженная душа, обнаженный разум. Дверь закрыта, я одна». Хриплый и леденящий душу голос вновь раздался в его голове, заставляя Лючино дрогнуть. Его левый глаз судорожно задёргался, будто нечто только что ударило его в голову или же схватило нервные окончания, завязывая их в узел. «Я вся в мурашках в пустоте и в изоляции. Не войдёшь ли ты? Не коснешься ли моей бугристой кожи?» Голос становился всё громче и холоднее, заставил учёного схватится за бока подушки, с яростью натягивая их на свою гудящую голову. Если ведьма захотела взорвать его мозги, у неё это получилось. Всё внутри черепной коробки Лючино неприятно ныло, будто бомба замедленного действия.***
Удивительно, спустя неделю Лючино с какой-то несвойственной ранее гордостью объявился на работе. Идя по коридору, направляясь к своей лаборатории, учёный пропускал радостные приветствия друзей, их же подколы по поводу огромных синих мешков под его глазами. Он был слишком потрёпанным, но это не удивляло, так как в запои Лючино уходил и раньше, а вот несвойственная ему надменность поражала. Вставив ключ в замочную скважину, учёный повернул его, но вместо того, чтобы открыть, казалось бы, запертую дверь, он, наоборот, закрыл её. Недовольно пробурчав, Лючино вывернул ключ несколько раз в обратном направлении и яростно влетел в помещение, захлопнув за собой эту чёртову дверь. Мимолётно кинув взгляд в сторону клетки с сидящим в ней созданием, что моментально оживилось, Лючино швырнул документы на стол, присаживаясь на противно скрипучий вертящийся стул. — Какого чёрта вы всё ещё тут, дверь ведь была открыта? — вальяжно покачиваясь из стороны в сторону, спросил парень. Сомкнутые руки и разведённые в сторону ноги придавали ему уверенности, но вот барабанящая по полу стопа в пыльных ботинках безжалостно выдавала его лёгкое волнение. Легонько крутонувшись, Идра вновь подползла ближе к решётке, хватаясь за металлические прутья. — О, я могу уйти хоть сейчас, но какой в этом смысл? Я не хочу упускать ценный экземпляр вроде тебя. — Очень смешно, — подперев голову рукой, с насмешкой проговорил Лючино. Его недоверие и слишком плохо отыгранная надменность позабавили ведьму, но в то же время подтолкнули её к действиям. Когтистые пальцы крепко обхватили железные прутья, обволакивая их лёгкой пурпурной дымкой, всё так же зловеще растянутые губы, обнажающие длинные клыки, шептали что-то на древнем, увы, недоступном для понимания Лючино языке. Ловко разведя решётку в разные стороны, знатно испортив презентабельный вид суперпрочной клетки, Идра вынырнула в комнату. Длинная цепь, кандалы и тесная неуютная камера остались позади. Довольно потянувшись и размявшись, существо завело руки за голову, стягивая грязную тряпку с лица. Её фиолетовые глаза были поистине завораживающим и одновременно жутким зрелищем. Смотря в них, учёный словно провалился в какую-то тёмную и холодную бездну, медленно сползая со стула. Теперь хотя бы понятно, для чего ей вообще завязали глаза. — Уже не так смешно, верно? — с насмешкой проговорила ведьма, аккуратно хватая Лючино за подбородок, насильно задирая его голову. Он смотрит на неё типичным глупым и слишком фанатичным взглядом, каким её одаривают самые преданные приспешники, отчего идея с гипнозом тут же отпала. Ей не нужен безвольный раб… Пока что не нужен. Отпустив несчастного, Идра своевольно прошлась по лаборатории, ощупывая каждый прибор и каждую колбочку, заставляя пришедшего в сознание учёного тут же ринуться к ней с протестом. Её рука медленно тянулась к валяющемуся на столе скальпелю, который он не так давно бросил, однако Лючино вовремя схватил её за запястье. Глупая идея пытаться остановить ту, что сильнее тебя, но это лучше, чем безвольная смерть. — Даже не думайте, — разозлённо произнёс учёный, крепче сжимая её руку, стягивая холодную кожу с причудливыми татуировками. Ведьма метнула взгляд со скальпеля, мирно лежащего рядом и, кажется, покрывшегося небольшим слоем пыли, на недовольное лицо Лючино, что по непонятным причинам обращается к ней с почтением. Это идиотское выканье приносило ей массу удовольствия. Обведя глазами полукруг, Идра ловко выдернула руку из его хватки, позволяя учёному забрать столь опасный предмет со стола. Пока он скидывал скальпель в выдвинутый ящик стола, Идра медленно обошла его со спины, оценивающе разглядывая. К этим прекрасным рыжим волосам отлично подошла бы бледно-зелёная чешуйчатая кожа. Склонив голову в бок, она вновь улыбнулась, ожидая, когда учёный развернётся к ней, но вместо этого он лишь двинулся в другую сторону комнаты, обделив ведьму вниманием. Ему хотелось лишь одного: немного её ДНК для эксперимента, и Лючино искренне не понимал, в чём проблема этой особы поделиться незначительной частью себя… Она не чертовски мелкий уж и не плащеносная ящерица, что после нанесённых ранений погибли от гангрены в террариуме. Она идеальный донор, но слишком мерзкий и жадный из-за своего характера. — Простите, я не знаю вашего имени… — уныло начал учёный, как вдруг его перебил звонкий смех. — Очень плохо с мифологией? — поинтересовалась ведьма, подползая к нему ближе. Уловив скользящие движения, Лючино развернулся с уже более равнодушным лицом. — Нет, везде пишут по-разному, а я хотел бы быть более корректным. — Льстишь? Мне это нравится, — она слегка задумалась и неожиданно как для учёного, так и для себя самой выставила руку вперёд. — Идра. Озадаченный Лючино робко протянул свою, ещё не зная, в какой капкан он угодит. Длинные и острые когти моментально впились в его плоть, притягивая горе-учёного к её ледяному, местами облезающему телу. — Отлично, Идра, мне не много нужно от вас… Я клянусь! — скорчившись от боли, крикнул учёный, ощущая, как боль медленно сменилась теплом, покрасневшей от сжатия кожи. Идра с противным хрустом обернулась вокруг него, хватаясь руками за плечи, сжимая плотную ткань белого халата, насквозь пропитанную спиртом и прочими лабораторными запахами. — Хорошо, жаль только, что мне от тебя нужно нечто большее! «Мне нравится, когда душевая трубка бьёт горячей струей, компенсируя тем самым отсутствие тепла и любви».***
Если бы в науке фиксировались все жертвы учёных ради их великих открытий, Лючино, несомненно, занял бы первое место в этом рейтинге. Делить свою крохотную однокомнатную квартиру с почти двухметровым змееподобным созданием… Это вам не соседский питон, сбежавший в ваше жильё по сливным трубам. Это нечто в сто раз хуже, потому что от Идры нельзя избавиться, как от того же питона. Она вроде бы находится постоянно в ванной, разбрызгивая воду литрами, безжалостно заливая соседей снизу, что, к их огромному счастью, уехали отдыхать и ещё не знают, что происходит в их квартире с драгоценными натяжными потолками и дорогими виниловыми обоями. Но при этом её присутствие ощущалось, словно она повсюду: сидит с ним за одним столом, спит с ним в одной кровати. Учёный, даже будучи запертым в уборной, сквозь бетонные стены ощущал её взгляды и слышал раздражающий звонкий смех. «Обнажённое тело, обнажённая душа. Не войдёшь ли ты, чтобы смотреть, как я заливаю всё, как пою?» Открыв дверь в ванную ловким ударом ноги, всё ещё немного сонный Лючино ввалился в небольшую светлую комнатушку, придерживая корзину с бельём. Столкнувшись взглядом с весьма оживившейся Идрой, поднявшейся из ванной и так вальяжно усевшейся на бортик, выплёскивая воду, учёный протяжно цокнул, закатывая глаза. От этого дурацкого, но вынужденного сожительства проблем было гораздо больше, чем пользы. Древняя богиня сновидений не домработница, она может лишь наводить беспорядок, но никак не убирать его. — Это невыносимо! — истерично крикнул парень, пройдя по залитому водой полу. Поставив корзину на стиральную, маленькую и древнюю, как мир, машину, уныло затесавшуюся в углу комнаты, Лючино, закатав рукава рубашки, уже был готов опустить руку в воду, чтобы выдернуть резиновую пробку и позволить воде уйти. Однако извивающееся змеиное тело соскользнуло с бортика. Ледяной чешуйчатый стан резко сбил хрупкого Лючино, заставляя того попятиться назад и рухнуть в ванную. Когтистые длинные пальцы крепко сжали его ладони, Идра всем своим холодным очарованием вдавливала учёного в холодную поверхность, сокрытую под толщей прозрачной ледяной воды, склоняя голову к его лицу. Темно-синие губы всё с тем же смертельным дыханием, но вдобавок с причудливым змеиным привкусом жадно впились в его, заставляя Лючино сомкнуть глаза. Пока его дрожащие от незабываемых и волнительных ощущений, приправленных не самым приятным прилипанием тяжёлой мокрой одежды, пальцы медленно перебирали её парящие волосы, будто живущие собственной жизнью, её змееподобная часть тела намеренно елозила в области паха, окончательно убедив Лючино в том, что она не собирается его топить. У ведьмы его эротических кошмаров другие, более жестокие планы. Крепкие ладони скользнули по почти обнажённой спине, задевая немного потрёпанную ткань, скрывающую бьющуюся о его плоть грудь. Достигнув шершавых плеч, Лючино изо всех сил схватился за них, крепко сжимая кожу, искренне надеясь хоть как-то огородить себя от этих мертвецки холодных домогательств. Идре данная выходка, увы, не пришлась по вкусу. Резко развернув учёного, вдавив его в край ванны, только на сей раз уже изнутри, ведьма разорвала этот слишком долгий и томительный поцелуй, чтобы в очередной раз напомнить этому бесстрашному человечишке о своём величии и его низости. — Неужели моё существование даже сейчас для тебя невыносимо? А я ведь дарую тебе то, чего ты так долго хотел. Она смотрела на него исподлобья, и на мгновение могло показаться, что из всех своих способностей Идра решила прибегнуть к гипнозу, но, увы, это был лишь сигнал о том, что Лючино в очередной раз прокололся. Мимолётно окинув зажатого и дрожащего от холода паренька, Идра вдруг сменила гнев на милость. Медленно уткнувшись в его бешено вздымающуюся грудь лицом, ведьма томно поднялась выше, весьма шумно вдыхая резкий аромат одеколона, что, видимо, с божьей помощью удержался на его мокрой одежде. Запрокинув голову, Лючино закрыл мокрой рукой лицо. Он искренне надеялся, что это её очередная глупая шутка, чтобы заставить его мучиться, прямо как тогда, на кухне, когда она прижала его к холодильнику ради веселья. Однако сейчас это веселье зашло слишком далеко. Длинный раздвоенный язык прочертил линию по его шее от торчащего кадыка до самого уха, оставляя противный и склизкий след на пару с тысячей пробежавших мурашек. Звонко рвущаяся ткань рубашки, с которой, словно градины, слетали пуговицы, противно скачущие по холодному кафельному полу, закатывающиеся в самые пыльные места, вывела Лючино из туманного вожделения. — Вы слишком далеко зашли! — отчаянно выпалил учёный, в надежде остановить древнюю ведьму. Идра надменно рассмеялась, нежно проводя ладонями по его дрожащему телу от плеч по ребрам и плоскому животу до самого запретного, заставляя Лючино схватиться мокрыми, то и дело соскальзывающими руками за бортик их холодного ложа. — О, да брось, я ещё не успела никуда зайти, — ведьма намеренно склонила голову, но даже спадающие на её бледное лицо волосы не скрыли этой до боли противной, ехидной улыбки. Она аккуратно вынула железную пуговицу из петли, однако, ощутив, как учёный резко дёрнулся, выгибаясь в спине, словно пытаясь ускользнуть, Идра слишком резко схватила его за правый бок, возвращая в первоначальное положение. Пальцы свободной руки нашли бегунок и медленно стащили вниз, расстегнув ширинку, пусть под толщей воды, которой стало ещё больше, и из-за бурлящей струи, льющейся из-под крана в стороне, Лючино не слышал этого противного звука съезжающей молнии, но он прекрасно ощущал свою беззащитность. — Ха, теперь всё ясно, — довольно произнесла ведьма, оттягивая резинку трусов. Лючино, прекрасно понимая своё отвратительное положение, резко вздрогнул, ощущая прикосновение её холодной руки к самому сокровенному. Идра снова приблизила лицо к его перепуганному и слегка покрасневшему от духоты лицу, однако мимолётный зрительный контакт разорвался, когда она завела голову в бок и нежно, но с насмешкой прошептала ему на ухо: — Я совсем забыла, что дрожат и боятся только девственники. Учёный несколько секунд пялился в её слишком довольное лицо, прежде чем в наглую рассмеяться, загоняя древнюю ведьму в тупик. — Неужели вы меня изнасилуете? — с непривычной гордостью спросил парень, выпрямившись. Вот только мимолётная язвительность, которую Идра от своих приспешников и верных слуг слышать не желала и за которую карала, очень и очень дорого обошлись наивному пленнику ледяной воды и её когтистых рук. Без малейшей жалости сдавив слишком нежную кожу обхваченного члена, ведьма довольно усмехнулась, наблюдая за тем, как его надменное лицо меняется, а с губ слетает болезненное и так похожее на змеиный голос шипение. — Если захочу, то почему бы и нет…***
Пробираясь сквозь заросли терновника, немалых размеров ящер уныло плёлся к просвету, виднеющемуся среди стволов высоких зловещих деревьев. Его походка была очень шатающейся, ведь удержаться на тонких, к тому же ещё и с вывернутыми назад суставами ногах неимоверно трудно. Оперевшись о грубый ствол покосившегося дуба, Лючино опустил заплывшие оранжевые глаза, смотря на глубокие шрамы, в которые за год скитаний обратились следы её длинных когтей, невольно соединяющиеся между собой, образуя на шершавом животе ящура пентаграмму. Крепко сжав израненную плоть, некогда выдающийся биолог развеял вечернюю тишину поистине звериным рыком, сопровождающимся звонким клацаньем зубов. Ощущения полного бессилия и безысходности не давали его иссохшей душе покоя. Наивный. Он и правда верил, что эта древняя ведьма, которой он восхищался, способна на милость и действительно решит помочь ему. Проявит великодушие. Какой вздор, его провели, как ребёнка, вокруг пальца, уничтожив всё, что было у него раньше, но, с другой стороны, даровав ему совершенно новые возможности. Помогут ли они ему в привычной среде обитания? Разумеется, нет, такие, как он, амбициозные учёные уже бы давно расчленили его в лаборатории. Пригодятся ли его необычные способности в поместье Олитус, из которого ему пришло приглашение? Несомненно, да. Гениальный учёный Лючино потерян навсегда, а пробивающиеся сквозь зелёную чешую рыжие волосы, бережно собранные в три косы, кажется, единственное напоминание о его прежней просранной жизни.