***
— Я редко бываю сентиментальным, но видно старость постучалась ко мне в дверь… Затосковал я по общему столу… — Господин Агях обводит каждого добрым вниманием и даже я попадаю под снисходительный прицел. Этот мужчина всегда казался мне простофилей и отчасти совсем не страшным, отчего не могла понять осторожность других. Мужичок с меня ростом строил всех своим пальцем, брызжа слюной и краснея как рак, ну не забавно ли… При демонстрируемой жёсткости, бывало и жестокости, мне он казался вполне безобидным человеком, достаточно справедливым, по крайней мере, он себя так позиционировал. К слову, я обожала подтрунивать над ним и строить из себя святую невинность. Из кожи вон лезла, чтобы втереться к нему в доверие, но папочка-Агях щёлкал мои намерения как семечки, отмахиваясь, как от мелкой мошки. Эти игры на прочность его нервов и границ моего двуличия порой разбавляли нудные скитания в особняке. — Скоро я стану дедушкой, — тепло улыбается Джемре. — Уйду на заслуженный отдых, буду нянчить внука и чаще устраивать совместные ужины. Нужно возобновить эту прекрасную традицию. — Может будет внучка… — вставляет с усмешкой мама. — Да Бог с вами, если внучка родится, буду в двойне счастлив. Пусть Всевышний дарует ей здоровье. — Аминь, — вслед за маминым голосом прокатился и шёпот остальных. За размеренным стуком приборов и тихих переговоров прошёл примерно час. Вскоре немного захмелевший Дженк вытянул жену на медленный танец под аккомпанемент инструментальной труппы. Глупо хихикая, они словно малые дети дурачились, кружа по блестящему мрамору. Ресторан, в котором мы пребывали, и вправду был роскошен. Он делился на десяток помещений с совершенно разными полётами фантазий. Нам досталась неизменная классика, на мой взгляд, весьма уютная и комфортная. Очередной хохот пернатых меня отвлёк. Дженк подталкивал сопротивляющуюся Джемре к музыкантам. И вот через несколько минут со сцены раздалось знакомое пение сестры. У неё невероятно мягкий и притягательный голос, которая лился в уши как мёд и проходился стаей мурашек с головы до пят. Неожиданно на мои плечи лег пиджак, от запаха которого я совсем разомлела и едва не превратилась в розовую лужицу. Широко улыбнулась Недиму рядом. — Спасибо, — от прилива умиления и нежности слегка потерлась об его нос. Недим не сдержал улыбку, граничившую со смехом. — Веди себя прилично, — хмурится с напускной серьезностью. — Не смогу обещать… Поплотнее укутавшись, откинулась на его предплечье, долго покоившееся на спинке моего стула. — Потанцуем?.. — через несколько минут слышу манящий шёпот на ухо. Брови сами по себе взлетают вверх от удивления. — Уверен?.. Всё же для тебя это непосильная задача… — прикусываю губы, невинно хлопая глазками. — Ты на понт меня пытаешься взять? — Рассматривая моё лукаво улыбающееся лицо, закатывает глаза. — Мелкая плутовка… — хмыкает и вытягивает из-за стола. С охватившим внезапно волнением я шла за ним, едва переставляя ноги от странного трепета. Из-за своей самоуверенности я могу конкретно просесть в лужу. Я не танцевала с кем-то медленный танец, я вообще ни с кем не танцевала… И от этого моё сердце ухало куда-то вниз и тяжело возвращалась обратно. Минуя очарованного женой Дженка, мы остановились неподалёку. От внимания посетителей и своей растерянности я совсем оцепенела, но Недим в очередной раз меня поразил: уверенно прижав к себе за талию, увлёк в чувственный и неспешный танец. Никакой дистанции, наши тела ближе дозволенного. В приличном обществе снобов это выглядело бы вульгарно и на грани пошлости, но вот чужое мнение заботило меня в последнюю очередь, тем более околдованную своим мужем. Его руками, его глазами, его тактом и никакая сила меня не заставит от него оторваться. Не выдержав долгого зрительного контакта, обняла, спрятавшись в укромный изгиб его шеи. Вскоре от танца осталось только название, мы просто обнявшись потихоньку качались, зарываясь в причуды своего сознания… Я вспорхнула в дверь Дженка встревоженной птичкой. Тот собирался было открыть рот, чтобы осадить наглого посетителя, но завидев меня в удивлении вскинул светлые брови. — Дженк, там… — не способная как следует отдышаться, направила палец на дверь. — К добру ли… — К катастрофе!.. Этот Юсуф — долбанная крыса! Он спокойно встал и скрестив сзади руки, сделав томительные для меня несколько шагов, останавился — А вот тут давай поподробнее… Я все выложила ему как на духу, слово в слово, заламывая пальцы, меряя шагами кабинет. Тогда Дженк самодовольно и загадочно для меня улыбнулся, будто мой торопливый рассказ стал ключом к только ему известной разгадке. Он обещал, что разберётся, что Юсуф никакой опасности для фирмы уже не представляет, и поблагодарив взялся за телефон, хмуро налаживая контакт с неизвестными мне личностями. А я опустошённая вышла и начала бродить по ближайшему парку, задавая себе все тот же вопрос: «Правильно ли ты поступила?» — Джерен? — наклонившись шепчет Недим мне в ухо. Вздрогнув, я очнулась, находя себя в обнимку с мужем под мягкий гул разговоров немногочисленных посетителей ресторана. Сестра уже давно сидела за столом увлечённо рассказывая о чём-то маме. — Пойдём, — Недим неторопливо ведёт меня за руку к выходу, где преодолев лужайку с декоративным фонтанчиком, подпирает меня к стене полутемного пространства, закрытого кустарниками роз. — Что ты делаешь? — неловко начинаю хихикать. — Хочу поцеловать свою женщину… — Женщину значит, да ещё и свою… Звучит банально, дорогой. Ты романов начинался?.. Недим подошёл вплотную, спины неприятно коснулась шероховатая стена. — А ты застряла в роли сладкой язвы? — О, особый случай… — Может быть, но я до умопомрачения хочу залесть к тебе в трусы… — Ты меня смущаешь, Недим, — мои щёки буквально горели, а пальцы превратились в ледяные сосульки. — «Я тебя волную, Госпожа Джерен?»… — ухмыляется он, от вседозволенности глаза его сияют похотью. — Прекрати… — хватаю его проворные руки под юбкой. — Недим… — Я тебя хочу, Джерен. Здесь и сейчас. Да, я хренов эгоист, но тебе тоже будет приятно, обещаю… — произносит он внятным голосом, пожирая хмельными глазами мой наивный образ в ночи. — Позволь… — искушает, вбирая в рот мочку уха. От внезапно охватившего тело озноба я дергаюсь и ощутимо прикладываюсь головой об стену. — Осторожно… — легко смеётся. — Контролируй себя, дорогуша. А сам подставляет руку для предотвращения возможных ударов. Растроганная проявлением маленькой заботы, роняю неуверенную слезинку. Недим стирает её губами, сладко впиваясь мне в рот. Безбашенный ветер в голове сгущается, толкая согласиться на сомнительную авантюру, поддаться искушению и занятия животным сексом прямо тут, в ароматных кустах чайных роз, но здравый смысл, к сожалению, его опережает. Чёрт возьми, мы не в том возрасте и статусе, чтобы вести себя хуже озабоченных подростков. Поэтому оторвавшись попридержала его ладони на своих бёдрах. — Потерпи до дома, любимый, пожалуйста, да? — с придыханием попросила. Тяжело втянув воздух через нос, он почти кусает напоследок мои губы в ответ и недовольно отступает. Возвращаясь назад, мы замечаем Дженка, разглядывающего поворот, где находится, если я не ошибаюсь, уборная. — Что такое? — вступаю я вперёд, отпуская ладонь мужа. — Джемре стало плохо, токсикоз мучает, — хмуро пожимает он плечами. — Я побуду с ней, — кинув коротко, удаляюсь к сестре.***
— Завтра решим вопрос с Юсуфом. Спустя пять минут молчания, где мы вели немой диалог глазами, Дженк наконец выдаёт непонятную для меня информацию. — Ты о чём? — надоумевая смотрю на брата, который также уставился, ища что-то на моем лице, и не находя сказал: — Он выдал себя с головой, Недим… Джерен прекрасно слышала… — Причём тут моя жена? — сразу же напрягаюсь понимая, что сказанное им не пустой звук. Дженк опять замолк, не решаясь продолжить сказанные слова. — Она разве… — Что? — Бл**ь… — морщится он, возводя глаза к потолку, — Джерен, стала невольным свидетелем его разговора. Юсуф уверен, что подпись… — Почему она не пришла ко мне? — то ли себе, то ли ему задаюсь вопросом. Гнев, набирая обороты, сильно отдаёт пульсацией в виски. — Не знаю, значит на то были свои причины… Недим? Я его не слышу, меня затягивает в глубины грёбаных эмоций. Тру лицо, прохожусь по волосам, отворачиваюсь в направлении мужского туалета. Второй раз в жизни мне захотелось покурить, затянуться горьким дымом полными лёгких и погасить не дающий дышать ком в глотке. Я пробовал, было дело, когда от всей хуйни, творящейся вокруг меня, ломало как наркомана и было совсем невмоготу сдержать свои безумные замыслы. Тогда, с первой же затяжки, кашляя как туберкулёзник на последней стадии, понял, что лишь ускорю процесс загона в сырую землю… Я зол на неё, очень зол… И отвлечься не могу, приходится зажимать руки в кулак до немоты, — они покалывают острыми иглами, противно ноя, — скрипеть зубами так, что глядишь крошиться начнут, а хотелось устроить погром, заорать в конце концов. Гоняя словно огненный шар мысли о ней, я сидел здесь, предоставляя пространству роль громоотвода. Меня пугала чернота, в тот же час захватившая сознание, я видел это, рассматривая себя в отражении: налившиеся кровью глаза из-под густой челки смотрели, уродуя лицо, вот-вот и в ушах послышаться смешки: «Я же предупреждал», — цинично скалится демон, видоизменяясь в изможденного заточением паренька-инвалида. Бред… Отворачиваюсь, опуская руки под струи холодной воды. Чёрт, мне пора в дурку, потому что эти приступы шизофрении заколебали пуще прежнего... Возможно, я вошёл бы в ее положение, но обида, к которому добавились и прошлые её промахи, устанавливала другие правила. В большей мере я зол на себя. Поверил и получил в ответ «благодарность». Кому в этом мире можно верить, если даже ты, сука, сам себя предаёшь… Как же я смертельно устал от себя, от прочерченных давно красных границ со знаком «стоп» и никак не желающей их переступить сути. Не хочу сорваться, я позволил себе допустить, хоть и не впервые, но ужасно реальную секундную мысль, что способен сделать ей больно и физически. Не раз я с ней был жестким и во время близости не всегда контролировал силу захвата. Но я так вдохновенно представил, как с наслаждением сворачиваю её по птичью тонкую шейку, и поминай как звали. Всем проблемам придёт конец, я освобожусь… Воображаемая картина как возникла, так и стёрлась. Я давно вышедший из заточения узник, но снова и снова возвращаюсь в свою клетку, потому что в клетке я больше не один. И так наивен, от того глупые и жалкие убеждения в обратном. Я ведь не смогу больше без неё. И тошно от себя, как сопляк прячусь по углам, боясь причинить ей боль надуманными поступками. Не желаю её терять. Думы о том, что рано или поздно она меня покинет, всё чаще посещают нежеланным гостем, но напрасная надежда это время растягивает — авось и не настанет. И очередная ссора забудется. Тяжело крикнуть: «Останься, побудь со мной…». Как в слащавых мелодрамах, просматриваемых ею по вечерам за попкорном. Не могу, потому что в лёгкие закручивается наколенный штырь: слова встревают и каждый глоток воздуха становится мучительной пыткой. Во мне что-то протестует. И что мне остаётся? Только прижать и заклеймить, чтобы даже думать не смела, чтобы помнила, что только моя и принадлежит только мне. И понимаю, ушла бы она завтра, чтобы я сделал? Остался бы, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег немая рыба, либо ринулся бы за ней прося прощения, не отпуская, душа в объятиях. Силы идут на убыль. Что-то большое жаждет во мне измениться и встать наконец к ней в анфас, но я продолжаю отворачиваться, ступая в привычную мне темень… Умыв несколько раз лицо, я с трудом, но частично смываю ярость застилающую глаза и мешающий ясно думать стук в висках. Сделав пару резких выдохов, я выхожу. Первое, что я целенаправленно ищу, это взволнованное и озадаченное личико своей женушки. Она удивляет, отстранённо держась в сторонке и рассматривая антикварные гобелены в изогнутых позолоченных рамах. Дженк же подпирая стену, пристально изучает меня, ожидая подвоха. Счёл нужным попрощаться сначала с дядей, а потом и с Госпожой Сехер, хоть натягивать фальшивую улыбку стоило неимоверных сил, когда хотелось устроить полный разнос. С искренним желанием обняв дядю, пожелал ему доброй ночи. — Нам пора уходить. Рад был вас видеть, — обратился попутно к тёще. — Спасибо, сынок, — Сехер улыбнулась, похлопав рукой по плечу зятя. Кивнул напоследок и Джемре, которая судя по всему ничего и не подозревала, сияя словно дополнительная лампочка в просторном холе ресторана. — Не попрощаешься? — подошёл к Джерен стараясь, чтобы голос звучал ровно. Но выходило из ряда вон плохо. Голосовые связки сами по себе сдавливались и отторгали нечто глухое и темное. — Мы ранее попрощались. Промолчав указал на выход. После, оказавшись вровень с Дженком, был настойчиво остановлен за руку. — Недим… — остерегающе поджимает он губы. — Не стоит… брат, — примирительно ухмыляюсь и совсем недружелюбно отбрасываю его руку.***
Недим вышел. Со своего места я видела, как четко подымается и опадает его грудь, как протяжно он дышал, немного запрокинув голову. Его обманчиво мирное поведение не сулило ничего хорошего. Обхватываю себя руками, растирая озябшую кожу. Не буду даже оправдываться. Я сделала то, что нужно было. Благодаря мне, он теперь надежно закрыт от провала. — Сядь в машину, — чёткое недоброе указание, гладит меня против шерсти, ускоряя темп сердцебиения — от недавнего игривого Недима и мизерной доли не осталось. Чтобы не мозолить ему глаза, решила переместиться на заднее сидение — Вперёд сядь, — остановил меня всё тот же чужой голос. — Может не стоит за руль, ты всё-таки выпил… — О, я более, чем трезв. Отрезвили меня, бл*, понимаешь?! Поёжившись, как покладистая жена, замолкла и послушалась своего мужа. Мне бы приберечь силы для дальнейшей схватки, которая без сомнений будет. Обязательно грандиозная, с кучей обвинений и попрекательств. Я лишь надеюсь, что стадию унижений мы проехали, мне не чем будет возразить на правду. Горько это осознавать, но это маленькая надежда, что мы хоть на чуточку поднялись на ступень выше и способны вести конструктивный диалог как зрелые люди. Вовсе не хочу возводить себя в ранг взрослых, ибо от одного слова могу вспыхнуть как спичка и ляпнуть намного хуже. Все эти размышления проходили в капающей на нервы тишине, где каждый из нас не проронил и слова. Слегка скосила глаза, украдкой пытаясь уловить настрой мужа. Меня удивило, что он не выглядел злым. Казалось, что и не мигал, расслабленно управляя автомобилем. Тогда откуда взялась уверенность, что реши я хоть пискнуть, эта груда железа к черту подорвётся? Поэтому я терпеливо ожидала возвращения домой, ибо выяснять отношения в машине опасно для жизни. Доехав выхожу из машины первая, отвечая на приветствие Метина кивком. Недим меня нагоняет у самого входа и пропускает вперёд, раздражая звуком хлопнувших по его злому велению дверей. Нас встретила улыбающаяся Нуртен: — Добро пожаловать. Что нибудь нужно, Господин?.. — увидев, что Недим не в духе, Нуртен боязливо всё же сочла нужным спросить, сменяя привычное обращение на официальное. — Нет. Можешь быть свободна, Нуртен, спасибо. Бросив сумку на диван, я сажусь на подлокотник, веду плечами, скидывая с себя нервозное состояние. И чувство какой-то тупой вины. Почему я должна чувствовать себя виноватой, чёрт возьми. Не я корень зла в этой ситуации, мои намерения были чисты… только, как это донести до упрямого и гордого мужчины передо мной. Недим бесшумно подходит, облокачиваясь о колонну за моей спиной. — Почему каждый раз доводишь меня до такого состояния, милая жена?..- цокает издевательски, держа руки в карманах. — Полагаю, за пафосным вопросом назревает скандал? — Нет, жду пояснений, или я и этого недостоин? — Твоя семья на твоей стороне, Недим, — устало потираю лоб. — Даже если ты этого не замечаешь… — Семья, — с его губ срывается усмешка. — Смехотворно звучит, тебе не кажется? — Кажется… — вторю его наигранному смеху. — Почему не мне? — общий звук стихает за мгновение ока, озлобленный взор метает в меня кинжалы. — По известным тебе причинам! — вскакиваю с насиженного места, чтобы хоть как то убавить его величие надо мной. — Я не робот с программой, Недим! Ты не рассказываешься, не доверяешь, как я должна пройти этот путь, когда ты не смотришь, не делишься?!. Я спотыкаюсь, падаю, да, но всё, что я делала, было во благо тебе. Думала лишь о безопасности... — Ты что, моя мать?! Какая нахуй безопасность, а?! Перед тобой ребёнок сопливый?! Я не способен за себя постоять по-твоему?! — Умоляю тебя, что за ахинею ты несёшь! — Тогда кончай опекать меня, мне одной няньки хватило. А вот тебе это не к лицу. — Ты сейчас не справедлив ко мне… — хрипло выдавливаю, вынося всю ругань стоически, держа руку на занывшей груди. — Всё это время ты искал причину, но не находил… А сейчас из-за того, что я отступилась на полшага, ты решил меня наказать… — Почему ему, а?! — повторяет как заведённый, подходя ближе. — Я твой муж, почему не пришла ко мне! — Ты сам говорил мне не приближаться с этой темой! Дженк и так его подозревал... — Вашу мать, избавь меня от подробностей, — брезгливо щурится, отворачиваясь. — Что с вами не так? Что вы не поделили? Камнем преткновения была сестра, а сейчас? Что вам делить сейчас?! — Тебе не понять… — Мне лишь понятно, что Дженк пытается… — Издеваешься?!. Сначала Джемре, теперь ты… — Ты ревнуешь? — я оторопела от догадки, такой неправильной, затхлой давности, что уже и не помнишь в её жизни это было или нет. — Господи, не допускай даже мыслей о нас… — Стараться даже не стану, они и так были. На напряженной ноте ссора как-то сошла на нет, а я почувствовала необходимость в отдыхе, в глухой и свежей тишине. Думаю, балкон с этой задачей справится отлично. Недим грузно занял моё прежнее место, опуская голову на грудь. — Скажи я тебе, ты бы поверил? — Поверил бы, — поднял поблёскивающие глаза, пригвождающие меня решимостью. Иронично хмыкнула: — Оставь это лукавство, любимый,— сморгнув влажную пленку, отхожу к подножью лестницы. — Признай, у нас большие проблемы с доверием,— безнадежно улыбнувшись, ухожу наверх.