Помнится мне..

Я помню, как зарылся целиком в Ваши мягкие и яркие, словно пылающий огонь, волосы, вместо попытки оставить лёгкий поцелуй в лоб. Вы не сопротивлялись, напротив, терпеливо ожидали, когда же я смогу оторваться от их приятного аромата лесных трав, неловко толкая меня в грудь. Конечно, мне было ясно, что все эти недовольные шипения через резкие смешки и толчки были только для вида, верно? Ибо Ваше лицо так полыхало, что я не смог сдержать улыбку. Вы не любили, когда Вас заставали в таком виде. Зато я обожал эти моменты, ведь именно тогда Вашу холодную уверенность и полную непроницаемость сменяли настоящие, живые эмоции. Вы никогда не показывали их публике. Только я удостоился лицезреть Ваш искренний смех, будто мы попали в детство и делились нелепыми шутками, смысл которых даже не улавливали. Только я был достоин переживать Ваше истинное отчаяние и печаль, нежно водя пальцами по плечам, но не произнося ни слова, давая Вам выплеснуть всю боль наружу. Именно эти моменты доказывали мне, что мы по-настоящему существуем.       Я помню Вашу коронацию. Помню этот грозный взгляд сверху вниз на своих подопечных. Вы клялись в верности королевству и сохранности всех живущих под вашим крылом, как я когда-то клялся Вам. Они аплодировали, а я продолжал стоять за спиной, одаряя вас самой гордой и радостной, хоть по-своему сдержанной, улыбкой. Я всё ещё вспоминаю, как моё сердце упало в пятки, а лицо загорелось в наивном недоумении, когда Вы во время торжества обернулись ко мне, держащему подаренный вами же меч, и на глазах у сотни эльфов и эльфиек, в том числе Ваших родителей, озарили меня самой счастливой усмешкой, да что там, самой чудесной и великолепной улыбкой из всех, что мне приходилось встречать. Вы позволили ахнувшему народу впервые за столько лет увидеть на вашем прекрасном лике столь бурные эмоции, поднимая уже свой посох высоко вверх в знак нового правления. Тогда небо прояснилось, от чего солнечные лучи заставляли ваши волосы блистать ярче звёзд, а белая кожа, казалось, покрылась вторым слоем обворожительных веснушек. Мне ещё никогда так не хотелось прижать Вас к себе как что-то дорогое, что позже позволялось совершать каждую ночь перед тем, как Вы отправитесь в свои покои, которые я не переставал охранять.       Я помню, как Вы взялись за мою руку, крепко сжимая её в своих ладонях. Вы дрожали, это был первый раз, когда Вы были так раздавлены. Но вместе с этим, это был первый раз, когда Вы уткнулись в мою грудь, сжимая в самых крепких и тёплых объятиях за всю жизнь. Я не отпускал вас весь остаток дня, ощущая острый страх потерять. После этого мы всегда обнимались. Сколько бы раз данная церемония не повторялась, я думал о ней битыми сутками, с каждым разом всё дольше и дольше держа вас рядом и всё тяжелее мне было надышаться Вами. Однажды Вы отказались расставаться со мной на ночь и позволили посетить Вашу спальню. Всю ночь я наблюдал за тем, в каком покое и умиротворении вы находились, изредка убирая пряди вьющихся и любимых мною волос с Вашего лица.       Я помню все моменты пройденные с Вами. А помните ли Вы? Вспоминаете, как в первые посвятили меня в своего приближенного. Помните, как мы вместе прятались на ветвях могучих деревьев от мешающих нам отыскать уединение? Мне тогда было позволено прилечь на Вас, укутываясь в красный шёлк вашего одеяния, чтобы полностью совместно забыться от горестей предыдущих и следующих дней. Вы игрались с моими чёрными, как смоль, волосами, что-то шепча на ухо, из-за чего я изредка хихикал. Мне так нравилось смотреть в Ваши глаза цвета изумруда и ощущать ответный, несколько любящий взгляд. Он помогал мне радоваться каждому мгновению с вами, доказывая, что я живу не зря. Вы помните, как я, стоя на одном колене, чуть-ли не крича, клялся оберегать Вас от опасностей и защищать ценой всей своей жизни, потому что Вы были всем для меня? А твои нежные прикосновения к моему лицу, Кайл, ты помнишь? Помнишь, как я написал для тебя стих с признанием в своей вечной, пылкой любви, стараясь раскрыть всю занавесу своих чувств. Даже по ошибке оставил его у тебя на кровати в надежде, что ты сам всё поймёшь. Я так долго готовился, чтобы прочитать его в нашу очередную ночь, когда мы сбежим в лес, чтобы полюбоваться светлячками, которых ты так обожал. Я так долго готовился к нашему уже давно не первому поцелую. — Мой Милорд.. Это было так резко. Никто не ожидал атаки со стороны чужого Царства. Они проникли к нам в самый неподходящий момент, заставая врасплох. Один из них набросился на тебя с кинжалом в руках, обезвредить его было легко, мы даже вместе посмеялись. Однако — Да, Стэн? За ним нагрянула армия во главе с тем самым Магом. Мне ещё никогда не было так страшно, но я продолжал держать свой меч, меч который ты подарил мне в благодарность за долгую дружбу и верность, тот самый, которым я рубил любой сучок, что мог навредить тебе. Видеть твой яростный взор, ощущать твоё присутствие, чувствовать твою улыбку, подаренную мне. Я был полон решимости сражаться за твою жизнь, чем и занимался столько, сколько себя помню. Сейчас не исключение. Я всё ещё был готов оберегать тебя, загораживая от стрел. Всё ещё держался на ногах, истекая кровью, но продолжая идти вперёд на врага. — Я люблю Вас.. Твои изящные, но почему-то дрожащие руки окутывали меня своими широкими рукавами, словно одеялом. Ты снова положил мою голову себе на колени, как когда-то в молодости, и осторожно, боясь навредить, поглаживал по волосам, не обращая внимания на еле-заметный отблеск багрянца в кромешной темени прядей. Мне стало так уютно и тепло, ощущение полного отсутствия боли. Стало казаться, что кроме твоей ласки и этого тёплого взгляда изумрудных огней, через который по белоснежным щекам потекли слезы, ничего не существовало и не имело значения. Говорят, за секунду до конца перед глазами проносится вся жизнь. Я и не против, ибо моя жизнь — это ты. — Я тоже тебя люблю