Танец

— Ну же, лэсси, давай. Чего тянуть кота за яйца? — Погоди, еще одну кружку для порядку… Долговязая светлошерстая орланка крепко зажмурилась и опрокинула в себя то, что в соразмерном отношении к ней напоминало небольшой бочонок. Сидящая за соседним столом компания одобрительно заулюлюкала. Серафен же смотрел на это, как смотрят на битву корабля и стихии. Судно-то, конечно, мощное (и корма ого-го!), но насколько еще его хватит? Судя по виду капитана, ее трюмы уже были наполнены доверху. — Эль для храбрости — это что-то новенькое. Неужто боишься, что я оттопчу тебе ноги? — он усмехнулся, его зубы задорно блеснули в свете свечей. Орланка небрежно утерла пенные усы и с деловитым видом пододвинула кружку напарнику. — От моих ног и так мало что осталось после этой бесконечной беготни вверх да вниз на поклон королевне. Ты лучше тоже хряпни, на удачу. Нам она пригодится. Мохнатая бровь Серафена скептически изогнулась. — Каз, детка, обижаешь! Любой моряцкий танец назови, и я его станцую с завязанными глазами и палкой в заднице! А в таверне это и вовсе легче легкого. Что с тобой? Вчера ты была куда более уверена в себе. — И пьяна, — орланка с подозрительным прищуром уставилась на кружку, и Серафен поспешил отодвинуть ее подальше. — Скажи ему уже, кэп, — третий и доселе безмолвный участник их вялого кутежа улыбнулся улыбкой объевшегося сметаны кота. Каз устало потерла переносицу. — Мы с Эдером поспорили. — Поспорили? — Что если я облажаюсь… — она запнулась, и на мгновение в ее больших подсолнуховых глазах отразилась вселенская мука, — Он всю неделю будет жить в моей каюте. — Эээ. Звучит, конечно, херово, но… — Вместе со всем своим зверинцем! Орланы застыли, с синхронным ужасом представляя, в какую помойку превратится их любимая норка после нашествия бесконечной орды собак, кошек, птиц и прочей нечисти, что так падка оставлять повсюду следы своего присутствия. — Эдди, ты не считаешь, что это уже немного за гранью добра и зла? — приходя в себя, поинтересовался Серафен. — Эдди считает, что либо сегодня он переедет в личные аппартаменты, либо Каз исполнит самый, черт возьми, потрясный танец, какой видела эта таверна, — трубка клацнула в зубах у мужчины, когда он искренне, широко улыбнулся. — Эй, кэп. А ты уверена, что не вот этот засранец стоит за всеми нашими бедами? — с кислой усмешкой вопросил орлан. — Не удивлюсь, если его разыскивают по всей Эоре. За отвратительность, — ответила Каз. Резко выдохнула, как перед прыжком в воду, и поднялась из-за стола. Протянула товарищу руку, — Ну что, готов показать ему по чем фунт лиха? Прежде чем схватиться за узкую ладонь подруги, Серафен как следует приложился к содержимому ее кружки. — Покажем, — осклабился он и живо потянул орланку в сторону музыкантов. Они успели отойти на некоторое расстояние, прежде чем Серафен замедлил шаг и наклонился к пушистому уху своей спутницы. — Есть один трюк, лэсси. — Подсыпать ему в трубку чего покрепче, а потом сказать, что наш с ним уговор ему привиделся? — О боги, я про танец, лэсси, про танец! — Серафен хрипло рассмеялся, продолжая вести подругу сквозь нестойкие ряды выпивающих, — Ты слишком хороший танцор, чтобы пасть духом из-за какой-то сделки. Забудь про точность движений. Здесь не дворец принцессы аэдирской, и всем будет начхать, если ты выкинешь не то па. Просто слушай музыку… — …А мои ноги сделают все остальное, — орланка ухмыльнулась и заправила за ухо выбившуюся прядь, — Я знаю, Сера, знаю. Но… спасибо, что напомнил. Боюсь, вторая пинта была лишней. — Две головы лучше одной, — он кивнул, — И если напортачишь — не парься. Я подстроюсь под тебя. Наконец, они достигли небольшой сцены, где эльф, человек и дварфийка наигрывали какой-то неторопливый мотив. Намеренно неспешно отстегнув от пояса кошель, Серафен высыпал на ладонь несколько золотых монет, чем мгновенно привлек внимание музыкантов. — «Весёлку», будьте любезны, — и пересыпал монеты в ладонь дварфийки. Та оценивающе встряхнула подношение и, утвердительно кивнув, принялась настраивать лютню.

***

— Мы не опоздали? — Шоти плюхнулась на стул рядом с Эдером и забегала глазами по залу, — Не опоздали же, нет? — Успокойся, куколка, они там, — Текеху кивком головы указал в сторону быстро пустеющего пятачка земли и плавно перетек за стол. Два орлана, одна повыше, другой пониже, стояли друг напротив друга, готовясь к танцу. — Вижу, таверна еще цела, — третий голос был сух и тяжёл, как воздух перед грозой. — Ого! Джин! — Эдер с изумленной улыбкой уставился на подошедшую богоподобную, — Не думал, что все-таки придешь. — Хочу убедиться, что эти двое не начнут сходить с ума. Опять, — скрестив руки, Паледжина привалилась спиной к стене. Ее оперенные брови мрачно сошлись на переносице, — И если исковеркаешь мое имя еще раз… — Они начинают! Голос Шоти оказался столь зычным, что на пару мгновений в зале наступила почти полная тишина. А затем грянула музыка. И раз, и два! Упала с балки разбуженная кошка. Затопала ногами в такт толпа. На глазах исчезала усталость и дрема, и задорная, буйная, дышащая жизнью музыка с первых же нот закружила в танце две маленькие фигурки. Доселе над чем-то смеющиеся, теперь танцоры не произносят ни слова. В один миг их тела стали их языками. Увесистым и колким — у синешкурого орлана, выкидывающего коленца. Язвительным и хлестким — у его длиннокосой подруги, игриво поводящей плечами в такт. Бац! И оба сплетаются, как в мимолетном поцелуе. Подхватив орланку под локоть, партнер раскручивает ее и тут же отпускает. Полощет воздух длинная клетчатая юбка, и фигурка кружится, все быстрее и быстрее, а орлан бойко хлопает ей в такт. Хлопает и собравшаяся в круг толпа, и нестройно притоптывает, и звенят щедро сыплющиеся монеты разгоряченных завсегдатаев. Заразительный танец галопом проносится в телах и душах людей. Он вприсядку пускается в пляс. Она делает сальто и падает ему в руки. Со всех сторон слышится нарастающее «хей-хей-хей!», и за каждым столом исступленно стучат кулаки и кружки. И все начинается по новой.

***

Они возвратились к столу совершенно без сил. Вспотевшие. Тяжело дышащие. Счастливые. За их спинами все еще раздавался бурный поток рукоплесканий. — Ну как мы вам? — со смехом выдыхает Каз и, ловя за подол трактирную девку, добавляет: — По рому каждому за этим столом! — Покорены и влюблены, капитан, — отвечает Текеху, многозначительно улыбаясь, — Не ожидал от вас такой… гибкости. — Не кради мой хлеб, шаркбой, — подошедший вразвалочку Серафен запускает ладонь в намокшую челку, — Фух! Тот кувырок был рискованным, лэсси! — Я знала, что ты меня поймаешь, — довольно подмигивает Каз. — Хранительница, вы были ВЕЛИКОЛЕПНЫ, — Шоти подпрыгивает на стуле, глядя на орланку полным обожания взглядом, — А меня так можете научить? — А что? И могу! И мы все вместе станцуем на палубе «Непокорного»! — Да! — Да!! — Возражения принимаются? — Да ну брось, Паледжина! Мы и тебя научим! — Цирк. И попугайничать в нем я не собираюсь. — Дамы, дамы! — Серафен примирительно развел руками, — Давайте лучше вернемся к тому, с чего все началось. И вдруг посерьезнел, да так, что лишь предательски подергивающийся уголок губ выдавал его истинный настрой. — Эдер, старина. Ну, что скажешь? Достигли мы твоих высоких запросов? Не покараешь ли ты капитана, напустив ей в постель дирвудских блох? —Только ради того, чтоб поглядеть на их битву с вашими, — Эдер тоже мгновенно перенимает его серьезность. Шоти и Каз беззвучно хохочут, чуть ли не падая на пол в обнимку, — А что по вопросу… ох, ну тут требуется собрать целый кон-си-ли-ум, чтобы вынести справедливый вердикт… я, знаете, старый, и мог не все разглядеть… — Ну да, ну да, старый он. Вешай лапшу на уши. — На твои-то большие и развесистые, Каз? — проказливо подмигивает тот. — Ладно, хорош на ушах стоять, — вклинивается Шоти и с решительным стуком упирается руками в стол, — Ну же, Эдер! Все влюбились в их танец. У тебя нет никаких оснований сказать им «нет»! Трубка неторопливо перекочевала из одного уголка обветреных губ в другой. Мужчина как следует затянулся. А затем с преувеличенной печалью вздохнул. — Ну, что я могу сказать, кэп? Это было потрясающе. Великолепно. И еще тысяча слов с таким же смыслом. Вы прекрасно танцуете вместе. — Есть! — палец Каз указал на Эдера как перст правосудия, — Значит, с тебя твоя часть сделки! — Погодите, погодите. Так мы получим не только славу и чувство хорошо выполненной работы? —предвкушающе ощерившись, Серафен весь подался вперед. Подались и все остальные. Эдер обреченно прикрыл глаза. — Скажи им, скажи-иии, — Каз откровенно наслаждалась ситуацией, ее лицо растянулось в коварной ухмылке. Он сдался. — С меня неделя лучшего «дирвудского гостеприимства», какое мужчина может предложить барышне. Лучшие таверны. Лучшие подарки. Лучшая романтическая прогулка на берегу. И обязательно музыка, цветы и тропинка из ракушек… — Что?! — О боги… — Кто?? — Неужели… — …Изельмир, ребята. Это Изельмир. На мгновение за столом возникла полная тишина. А затем все дружно расхохотались.